Lady Linda Casino Выводы Игроков Прекращены.

ru
Все книги автора
Эта же книга в других форматах

Приятного чтения!

Найджел Которн

Интимная жизнь великих диктаторов: непочтительное

разоблачение деспотов, тиранов и иных чудовищ

Предисловие

Однажды Генри Киссинджер, «челночный дипломат» семидесятых годов, так объяснил

свой успех среди женщин: «Идеальный афродизиак1 — это власть». А либеральный историк
лорд Эктон в письме аббату привел афоризм: «Власть развращает. Абсолютная власть
развращает абсолютно».
В этих двух мнениях заключено огромное поле возможностей для самооправдания
среднего диктатора.
Впрочем, кое-кто из этой публики в самооправдании никогда не нуждался. К примеру,
чилийский генерал Пиночет обладал репутацией верного мужа, хотя, конечно, и ему были
присущи некоторые человеческие слабости. Разумеется, в первую очередь надо помнить о
введенном им в стране политическом режиме, характеризующемся пытками и заключением
противников этого режима в концлагеря по сфабрикованным обвинениям, но, как женатому
мужчине, надо отдать Пиночету должное: у него никогда не было любовных связей на
стороне.
А разве головорез Гамаль Абдель Насер, египетский президент, не был замечательным
семьянином?
Обратимся к фактам личной жизни генералиссимуса Франко, диктатора Испании с
года вплоть до его кончины в году. В юности он питал вполне естественный интерес к
девчонкам, предпочитая стройных брюнеток, в основном школьных подруг своей сестры. Он
засыпал их поэтическими посланиями собственного сочинения, обижался, когда эти опусы
попадали в руки сестры.
Избрав офицерскую стезю и получив назначение на службу в Марокко, он прилежно
ухаживал за Софией Субиран, дочерью верховного комиссара генерала Луиса Айзпуру, почти
целый год засыпал ее любовными письмами. Увы, красавица не простила ему неумения
танцевать и тщательно выпестованной армейской чопорности.
На Марокканской войне он получил пулевое ранение в нижнюю часть живота. Позже
кое-кто высказывал предположение, что именно по этой причине Франко почти утратил
интерес к сексу.
Вернувшись на родину, в Овьедо, он повстречал стройную кареглазую землячку по
имени Мария дель Кармен Поло и Мартинес Вальдес. В ту пору ей было пятнадцать, а ему —
двадцать четыре, и он, нимало не смущаясь противодействия ее семьи, слал девушке
любовные письма в католическую женскую школу. В году Кармен достигла
совершеннолетия и вышла замуж за своего возлюбленного. Для нее это было поистине

1 Возбудитель сладострастия.
воплощением мечты в жизнь. Через пять лет она скажет: «Мне казалось, будто я вижу сон
или читаю роман о себе».
Брак был пусть и не страстным, зато прочным. У Франко и Кармен в году родился
ребенок — дочь Ненука. Правда, упорно витали слухи, будто отец Ненуки вовсе не Франко, а
его брат Рамон, известный своей неразборчивостью в любовных связях. Как бы то ни было,
Франко не испытывал типично романского желания во что бы то ни стало заиметь сына, а
посему, к счастью для человечества, не оставил наследника, способного пойти по его стопам.
В году он получил язвительное прозвище «Мисс Канарские Острова», однако вина
этому — скорее всего, не его сексуальные предпочтения, а нерешительность — ведь он долго
колебался, прежде чем согласился участвовать в государственном перевороте. Со временем
Франко и его жена охладели друг к другу. После того как эль каудильо — вождь — пришел к
власти, в обществе своей жены доны Кармен он всегда был мрачен и замкнут. Однако ни он,
ни она не заводили интриги на стороне. Франко предпочитал рыбачить и играть в карты. Брак
просуществовал пятьдесят два года — до самой смерти супруга. Что ни говори, но даже
диктатору подчас выпадает прожить совершенно скучную жизнь.
И кому интересно, с кем Пол Пот — это чудовище, тоталитарный лидер Камбоджи,
погубивший три миллиона своих соотечественников, — делил постель? Вообще-то не
многие женщины способны этим «похвастать». В первый раз Пол Пот взял в жены
преподавательницу, на восемь лет старше себя. Студенты за глаза называли ее старой девой.
Будущий вождь красных кхмеров встретил ее во Франции, где они оба учились в
университете.
Выбор Пол Пота застиг его друзей врасплох, так как очень редко в камбоджийских
семьях встречаются жены старше своих мужей. Благоверная была революционеркой, она
всей душой поддержала кровавую затею супруга вернуть Камбоджу в «год Ноль». Когда же
его свергли вьетнамцы, у нее на нервной почве развился психоз. С ее одобрения Пол Пот
женился вновь — на этот раз, верный революционной идеологии, он интеллектуалке
предпочел крестьянку. В году в новой семье родился первый ребенок. Несомненно, кто-
то обрадуется, узнав, что Пол Пот очень любящий отец; по свидетельствам многочисленных
очевидцев, на занятия по боевой подготовке верных ему войск он приходил с дочуркой на
руках. И этот факт только подтверждает правило: ни в коем случае нельзя доверять политику,
дорожащему своей семьей.
Впрочем, зануды среди диктаторов — явление редкое. Ведь диктатору покоряются
миллионы людей. Его слово — закон. Должно быть, большой соблазн представляет собой
возможность пользоваться абсолютной властью в свое удовольствие!
Возьмем, к примеру, Сукарно, президента Индонезии. Этот авторитарный лидер верил в
«контролируемую демократию», он, подобно многим вождям антиколониального движения
нашей эпохи, большую часть молодости провел за решеткой, будучи, по всей вероятности,
совершенно лишенным возможности заниматься сексом. Зато как он раскрепостился, придя к
власти! Даже разменяв седьмой десяток, Сукарно оставался редкостным бабником и до самой
кончины наверстывал упущенное. Американские журналы прозвали его юбочником и
развратником, для французских газет он был «le grand s&#;ducteur» 2, английские
репортеры утверждали, что у него, кроме восьми законнорожденных детей, осталась по
меньшей мере сотня бастардов.
В детстве Сукарно находил утешение в постели Сарины, служанки его семьи, и на
старости лет пытался найти незабвенные покой и любовь в койках других женщин.
Начальное политическое образование он приобрел, в основном ухаживая за
голландскими девицами. В двадцать с лишним лет он женился первый раз. Нареченную
звали Ингит, она была старше Сукарно на одиннадцать лет и, чтобы выйти замуж за него,
развелась с прежним мужем. В годы суровых испытаний она всячески поддерживала своего
любимого супруга и помогала ему не утратить веру в победу. Но через семнадцать лет

2 Великий соблазнитель (фр.).

супружеской жизни он счел ее неспособной к деторождению и бросил, женившись на
молоденькой манекенщице по имени Фатмавати. А после революции он взял в жены некую
Хартини. Когда же Сукарно приобрел внушительную власть, его интерес к сексу перерос
всякие границы. Он взял еще двух жен — Дэви, очень талантливую японскую гейшу из
токийского бара (с нею он познакомился в году), и Юрике Сэнджер, отношения с
которой так и не удалось оформить официально, так как он превысил исламскую квоту,
позволяющую мужчине иметь не более четырех жен.
Эта «половая атлетика» принесла Сукарно известность и вызвала всеобщее
восхищение. В пятьдесят с лишним лет он считался плейбоем. И в шестьдесят оставался
волокитой, каких надо поискать. Увы, это привлекло к нему пристальное внимание
представителей консервативных кругов и ускорило его падение. А когда Сукарно лишился
власти, от него ушли и жены.
Под линзами сексуального микроскопа оживают даже такие скучные диктаторы, как
Чаушеску. Его будущая жена — несовершеннолетняя селянка Елена, впервые оказавшись в
Бухаресте, устроилась работать в бар, совмещенный с борделем. Николае-Андрута, брат
Николае Чаушеску, свидетельствовал, что однажды в году застал свою жену и Елену
голыми в обществе двух немецких офицеров. А тем временем будущий президент
социалистической Румынии томился за решеткой.
Елена во всех отношениях выглядела темпераментней своего супруга; тот, как известно,
женился девственником. Если верить дворцовым сплетням, с тех пор, как супруги Чаушеску
пришли к власти, инициатива в постели всегда принадлежала Елене.
Николае отнюдь не считал зазорным организовывать сексуальные провокации. Вместе с
женой он просматривал «голубые» фильмы — их снимала румынская разведка, чтобы
компрометировать западных дипломатов. Впрочем, эти ленты зачастую смущали Чаушеску.
Он предпочитал смотреть американский телесериал «Коджак».
Кроме того, Елене не давали покоя любовные похождения жен членов Политбюро
Румынии. Она заставляла работников спецслужб прятать в их квартирах «жучки», чтобы
своими ушами слушать звуки любовных игр.
Поистине сексуальным монстром выглядел ее сын Нику. С благословения Николае
Чаушеску он в четырнадцать лет сделался мужчиной — для этого пришлось изнасиловать
одноклассницу. С тех пор Нику насиловал женщин по всему Бухаресту, и никто не смел
возмутиться вслух. С падением коммунистического лагеря для семейства Чаушеску и прочих
восточноевропейских диктаторов наступил час расплаты.
Демократия стала поднимать голову даже в Южной Америке.
Однако дело обстоит иначе на Среднем Востоке, где светских властителей типа
иранского шаха свергают лишь для того, чтобы посадить на трон деспотов от теократии,
таких как аятолла Хомейни. Настоящее повествование не затрагивает их персоны, и смею
заверить Вас, читатель, что в предлагаемой серии не выйдет книга под названием
«Сексуальная жизнь мулл». Я не столь высоко ценю внимание Особой службы 3, чтобы
привлекать его к своей скромной персоне.

Глава 1
«Не сегодня, Жозефина!»
«Половая жизнь пагубна и для общества, и для счастья отдельно взятого мужчины», —
написал юный Наполеон, а потом совершенно запутался. Его первые робкие шаги на
любовном поприще, возможно, даже не были гетеросексуальны.
В Бриеннском военном училище четырнадцатилетний Наполеон прославился своим
неумением заводить друзей. Однако он весьма близко сошелся с юношей по имени Пьер
Франсуаз Лаже де Белекур — очаровательным аристократом из Нанси. По слухам, Пьер был
3 Политическая полиция Великобритании.
из тех, для кого в бриеннском арго существовало словечко «нимф», и Наполеон очень
ревновал Пьера Франсуаза, когда он расширил круг своих привязанностей. Наполеон даже
потребовал от Пьера дать клятву в том, что тот остается его лучшим другом.
В Париже они оба поступили в Ecole Militaire — престижнейшую военную школу.
Пьера Франсуаза быстро затянуло в откровенно гомосексуальную среду, а Наполеон
отказался от дружбы с ним. Он письменно обратился к военному министру с предложением
ввести в военных академиях «строгость спартанской юности», но ему посоветовали более не
затрагивать эту тему.
В году, начиная свою офицерскую карьеру гарнизонной службой в Балансе,
шестнадцатилетний младший лейтенант Бонапарт сошелся с мадам де Коломбье. Юноше,
оторванному от дома, эта дама почти заменила заботливую матушку. У нее оказалась
симпатичная дочь по имени Каролина, и летом году любовь молодых людей расцвела,
как роза.
Тридцать лет спустя Наполеон, сосланный на остров Святой Елены, вспоминал об этом
периоде: «Невиннее нас не могло быть на свете никого. Мы часто устраивали короткие
свидания, и одно из них мне запомнилось особо, — оно произошло на заре в середине лета.
Хотите верьте, хотите нет, но от этого свидания мы оба получили одно-единственное
удовольствие, когда вместе отведали вишен». Через несколько лет после того утра
юношеской любви он написал Каролине письмо, и они встретились в Лионе. Она с трудом
поверила, что ее худенький лейтенантик стал императором. «За каждым его движением она
следила с вниманием, излучаемым, казалось, самой ее душой», — написал придворный. Но в
глазах Наполеона его очаровательная юная возлюбленная превратилась в толстую и скучную
домохозяйку. Он пожалел об этой встрече. Однако ее муж получил правительственный пост,
ее брата Наполеон произвел в чин лейтенанта, а горничную Каролины пристроил к своей
матери, или, как ее называли официально, мадам Мере.
Девственности Наполеон лишился восемнадцати лет с проституткой, которую он
подобрал на парижской площади Пале-Рояль. Он совершенно точно знал, что делает — это
был «uno exp&#;rience philosophique»4, как он записал в своем дневнике. В годы
революции Пале-Рояль была известна как центр продажной любви. Самые дорогие
проститутки снимали комнаты в мезонинах, высовываясь из окон в форме полумесяца и
окликая прохожих или принимая соблазнительные позы. Наиболее известные шлюхи
отправляли на улицу посыльных раздавать листовки с прейскурантами цен на услуги жриц
любви. А тем временем дешевым проституткам приходилось работать на открытом воздухе в
прилегающем парке.
И вот молодой Наполеон, только что получивший офицерское жалованье, гуляя по
Пале-Рояль, замечает, что его «возбудили сильные чувства и заставили позабыть о холоде».
Он записал в дневнике, как его остановила хрупкая юная девушка и он ей изложил суть своих
философских исканий. Очевидно, ей не в диковинку были пылкие молодые люди, идущие на
подобные научные подвиги. Он спросил, как она лишилась девственности и почему избрала
стезю проститутки, и услышал обычную историю о том, что ее соблазнил офицер, злая мать
вышвырнула из дома, другой офицер увез в Париж и бросил на произвол судьбы.
Исповедавшись, девица предложила Наполеону прогуляться до гостиницы. «И что мы там
будем делать?» — наивно поинтересовался он. «Пойдем, — сказала она. — Погреемся, и ты
получишь свое удовольствие». Тот эксперимент разочаровал Наполеона и не излечил его от
застенчивости перед женщинами.
Широко разошелся слух о маленьком пенисе Наполеона. В подтверждение тому
говорилось о результатах проведенного англичанами вскрытия; не исключено, что это был
пропагандистский трюк. Существует описание лобка Наполеона — «на вид женского»,
напоминающего «холм Венеры у женщины». Его тело было совершенно безволосым, кожа
мягка и бела, а такими, как у него, округлыми и пухлыми грудями «среди прекрасного пола

4 Философский эксперимент (фр.).

мало кто мог похвастаться». Пенис был ампутирован, законсервирован и в году
выставлен на аукционе «Кристи». Этот член, названный благовоспитанными устроителями
аукциона «мышцей Наполеона», мал и ничем не примечателен. А чей сохранил бы красоту и
величие, пролежи он в рассоле полтора века?
В возрасте двадцати пяти лет Наполеон впервые познал любовь. Объектом его
привязанности стала Дезире Клари — знаменитая красавица. Считая имя Дезире слишком
вульгарным, он называл ее «моя Эжени». Эта стройная брюнетка обладала качествами,
наиболее ценимыми Наполеоном в женщинах: маленькими кистями рук и стопами и при
этом большим приданым. Его брат взял в жены старшую сестру Эжени. Наполеон, видимо,
надеялся, что это облегчит достижение успеха. Но, когда дошло до сватовства, состоятельные
родители заявили, что семье вполне достаточно одного нищего Бонапарта. Однако Наполеон
не сдался. Руки своей избранницы он добивался в основном через переписку. Эжени жила с
родителями в Марселе, а он подвизался в Париже. Дабы показать всю глубину своих чувств к
ней, он написал любовный рассказ под названием «Clisson et Eugenie» 5. Это сказание о
благородном юном воине Глисоне, узнавшем, что его жена, родовитая Эжени, влюбилась в
его лучшего друга. Не в силах вынести душевные муки, он геройски погиб в сражении.
«Иногда на посеребренных звездой любви берегах Глисон отдается желаниям и биению
сердца, — писал Наполеон. — Озаренный луной, он не в силах оторваться от сладостного и
меланхоличного зрелища лунной ночи. Он не уйдет, пока оно не исчезнет, пока тьма не
сотрет его мечты. Целыми часами он предается созерцанию в гуще леса, а когда наступает
вечер, юноша, погруженный в раздумья при свете серебряной любовной звезды, не уходит до
полуночи».
Кто сказал, что у тиранов нет сердца? Даже в ссылке, на далеком острове Святой
Елены, он вспоминал Эжени и называл ее «своей первой любовью». Однако в расцвете их
романа он неожиданно отказался от притязаний на брак. Эжени получила вежливое письмо
— дескать, Наполеон знает, что рано или поздно ее чувства к нему переменятся. А потому он
не вправе ее удерживать и возвращает клятву в любви до гроба. В тот самый день, когда
Эжени его разлюбит, она должна сказать ему об этом. И если она увлечется кем-нибудь
другим, не надо сдерживать свои чувства. Он все поймет и простит. Он разбил сердце Эжени.
«Теперь мне только одно остается — мечтать о смерти», — написала она. Но некоторое
время спустя ее сердечко исцелилось, и она вышла замуж за другого перспективного офицера
— Жана Батиста Бернадота. Он дослужился до звания маршала Франции и в году
взошел на шведский престол. Эжени стала королевой, и ее потомки по сей день правят
Швецией.
Полный решимости жениться, Наполеон переключил свое внимание на более зрелых
дам. По меньшей мере пяти из них он делал предложения, а одной из его избранниц —
мадмуазель де Монпансье — было шестьдесят лет. Но никто не считал бедного и дурно
одетого молодого корсиканца марьяжным королем. Он ходил, надвинув на уши шляпу, а
пересыпанные перхотью длинные пряди волос лежали на воротнике шинели. Дешевые
хлипкие сапоги не знали сапожной щетки, он никогда не носил перчаток, с презрением
отзываясь о них как о «бесполезной роскоши». По правде говоря, они ему были просто не по
карману.
Но самую худшую службу Наполеону сослужили его занудство и частые гневные
выпады против погрязших в грехе баловней судьбы.
Одну из немногих владелиц салонов, разрешивших Наполеону посещать свой дом,
звали мадам Пермон, и причиной этому было, безусловно, ее корсиканское происхождение. В
салоне мадам Пермон молодому офицеру предоставилась возможность танцевать с ее
дочерью Лаурой. «В те времена, — писала Лаура, — сердце Бонапарта еще умело любить».
Поистине невиданная удача улыбнулась Наполеону, когда войсковая часть под его
командованием расстреляла колонну роялистов, которым вздумалось выступить против

5 «Глисон и Эжени» (фр.).

Национального Собрания. Наполеон в одночасье прослыл «спасителем республики». Он
получил генеральский чин и внутреннюю армию 6 под свое начало. Одетый в красивый, с
иголочки, мундир, он переселился из ветхой гостиницы в особняк на бульваре Капуцинов.
Он имел даже собственный выезд.
После кончины мсье Пермона Наполеон регулярно бывал в его доме и утешал вдову.
Как-то раз, оставшись с ней наедине, он воспользовался случаем и предложил породниться
— пускай, мол, ее сын Альбер женится на очаровательной юной сестре Наполеона Полин.
«Но ведь у Альбера могут быть собственные планы», — ответила на это мадам Пермон.
«Тогда пускай ее дочь Лаура выйдет замуж за моего брата Жерома», — предложил Наполеон.
«Они оба еще слишком молоды», — возразила мадам Пермон. Тут Наполеон предложил
вдове выйти замуж за него. Разумеется, не тотчас, а по истечении срока траура. К этому
предложению мадам Пермон отнеслась как к шутке. Сорокалетняя женщина годилась
Наполеону в матери. Но генерал вовсе не шутил и, получив отказ, больше никогда не
посещал ее дом.
Вскоре он познакомился с тридцатидвухлетней креолкой с Мартиники — бывшей
виконтессой Жозефиной Таше де Богарне. Во времена террора она сидела в тюрьме, а ее
мужа казнили на гильотине. Получив свободу, она, как и весь Париж в то время, решила
поразвлечься.
Город был охвачен танцевальной лихорадкой. Открылись свыше ста бальных залов.
Свято веря в то, что кошмары революции остались позади, дамы делали прически a la
guillotine, т. е. коротко стригли волосы или поднимали их с помощью шпилек, чтобы
обнажить шею. Для получения еще более зловещего эффекта мода требовала носить на шее
тонкую кроваво-красную ленту. Появился даже танец «Bal а la Victime», на который
приглашали только родственниц гильотинированных.
Своего тринадцатилетнего сына Евгения Жозефина отдала на воспитание генералу
Гошу, с которым в прошлом делила и тюремную камеру и постель. Она повсюду, где только
можно, занимала деньги, чтобы вести экстравагантную жизнь и тратить их без счета на
пышные экипажи, роскошную мебель, экзотические яства, цветы и модные наряды.
Изящного телосложения, с пышными вьющимися каштановыми локонами, Жозефина
стала символом очарования в новом «директорианском» стиле. Правда, она не заходила так
далеко, как ее подруга мадам Гамелин, которая разгуливала по Елисейским Полям
обнаженная выше пояса; но газовые платья, которые Жозефина носила поверх белья
телесного цвета, оставляли ее руки нагими и почти не закрывали грудь.
Беззастенчиво пользуясь своим обаянием, она убедила «власти предержащие» вернуть
ее имущество, конфискованное в годы террора. С дверей ее парижских апартаментов сняли
печать, и она получила назад платья, драгоценности и мебель. Ей позволили жить в шато
последнего мужа, а за проданную революционерами мебель, столовое серебро и книги
выплатили щедрую компенсацию. Кроме того, ей возместили стоимость коней и экипировки,
которых лишился ее супруг, когда его сняли с поста командующего рейнской армией.
Вдобавок Жозефина обзавелась многочисленными важными связями. Она так привыкла
спать с высокопоставленными чиновниками послереволюционной Франции, что тайная
полиция приплачивала ей за пересказ «бесед под одеялом». Воистину поразительно, что
нашлась щедрая душа, предвидевшая «необходимость выделять средства для оплаты
издержек ниже ее пупка».
С одной из своих ближайших подруг — Терезой де Фонтене Жозефина тоже
познакомилась в тюрьме. Тереза родилась в семье испанского банкира, и любящий отец
щедро расплачивался женским обаянием своей дочери за услуги, предоставляемые ему
правящими кругами; злопыхатели говорили, что на Терезе стояла печать «имущество
правительства». Она была любовницей финансиста Габриэля Овара, министра Жана Тальена
(за которого она позже вышла замуж, но их брак оказался недолгим), и даже самого Поля

6 Так назывался в то время гарнизон Парижа.

Барраса — всемогущего директора.
Баррас был из аристократов, но почуяв, откуда дует ветер, примкнул к революционерам.
Он поддерживал террор, а в нужный момент способствовал свержению Робеспьера. В
революционном Париже он получил важнейший государственный пост, и жизнь
Люксембургского дворца, где он поселился, своей пышностью не уступала прежним
аристократическим салонам. По словам современника, его пристрастие к радостям земным
было достойно «богатого, экстравагантного, величественного и распутного принца».
Тереза представила Баррасу Жозефину, и подруги плясали перед ним в чем мать родила.
Когда Баррасу надоела Тереза, Жозефина заняла в его постели место подруги. Это
шокировало кое-кого из ее знакомых, но для Жозефины такой поступок был вполне
естественным. У ее отца и мужа часто бывали супружеские измены, а родная тетя Жозефины
спала с ее отчимом. Кроме того, Баррас был мужчиной весьма видным. Безусловно,
Жозефина не принадлежала к тому типу женщин, за которыми охотился Наполеон. Его
весьма раздражало то, что сильные мужчины идут на поводу у ветреных и распущенных
красоток.
«Везде эти женщины, — неодобрительно писал он своему брату. — Аплодируют в
театре, прохаживаются в парке, читают в книжных лавках. Даже в студии у философа
бывают эти очаровательные создания. Впрочем, это единственное место в мире, где им
можно доверить руль управления. Из-за них мужчины сходят с ума, ни о чем другом не
думают и живут только ради них».
Пост командующего внутренней армией Парижа позволял Наполеону посещать
знаменитые салоны. И хотя еще не все признавали его шарм, на некоторых молодых женщин
производили впечатление его классические «греческие» черты и большие глаза, способные,
казалось, светиться, когда он говорил.
«Носи он штатское платье, вам бы вовек не догадаться, что он военный, — писала одна
из них. — В нем нет ничего резкого, никакой развязности, бахвальства, грубости». Многие
сходились во мнении, что он болезненно худ.
С Жозефиной он познакомился, когда приказал гражданским лицам сдать властям все
оружие, находящееся у них. Сыну Жозефины в наследство от отца досталась сабля. Евгений
не захотел расставаться с семейной реликвией и обратился к командующему внутренней
армией с просьбой оставить ему эту саблю. Сыновняя верность произвела на Наполеона
приятное впечатление, и он согласился сделать для мальчика исключение. На следующий
день Жозефина явилась поблагодарить генерала Бонапарта лично. Впоследствии Наполеон
признавал, что его сразила «необычайная грация и неотразимо милые манеры». Он попросил
разрешения нанести ответный визит.
А Жозефину вряд ли мог поразить увиденный ею генерал. Конечно же, тощий
изможденный коротышка с угловатой фигурой и длинными патлами был не из тех, кто
способен с легкостью вскружить девушке голову. Но она разглядела в Бонапарте восходящую
звезду и пригласила его на один из своих регулярных «приемов по четвергам».
Там Наполеон чувствовал себя не в своей тарелке. Сумма, потраченная Жозефиной на
цветы и яства для одного-единственного soiree 7, привела его в ужас, — его семье этих денег
хватило бы на неделю. Как отметил сосед Жозефины, ее дом был набит предметами роскоши
— «недоставало лишь самого необходимого».
Салон Жозефины всегда был полон артистов и драматургов, в их компании у Наполеона
немел язык. Побаивался он и красавиц. «Я неравнодушен к женскому шарму, — говорил
он, — но они меня еще не испортили, и мое положение заставляет меня краснеть в их
обществе». Но с Жозефиной у него все было иначе. Внимание этой особы придавало
Наполеону уверенности в себе. Ее подруга в своих воспоминаниях отметит у Жозефины
«некий интригующий аромат истомы — типичная креольская черта. Этот налет
присутствовал независимо от того, отдыхала она или двигалась; все эти качества давали ей

7 Званый вечер (фр.).

шарм, легко затмевавший яркую красоту ее соперниц». И вскоре Наполеон без памяти
влюбился.
Весь Париж знал о связи Жозефины с Баррасом, а следовательно, не мог не знать об
этом и Наполеон. Едва ли можно сказать, что любовники держали свои отношения в тайне.
Когда Жозефина принимала Барраса в Круаси, в особняке, снятом на его деньги, в дом с
раннего утра на виду у соседей доставляли корзины с роскошными яствами, напитками.
Затем в сопровождении отряда конной полиции прибывал Баррас с огромной компанией
друзей. Баррас сам говорил так: «Бонапарт был не хуже нас осведомлен обо всех
похождениях этой особы. Я точно знаю, потому что рассказы о них он слышал в моем
присутствии. Да и весь Париж считал мадам де Богарне моей бывшей любовницей. Бонапарт
был частым гостем в моих апартаментах и не мог не подозревать о таком положении дел, а
также верить, что все осталось между ней и мною».
Наполеон знал и о ее отношениях с генералом Гошем. Однажды вечером на приеме у
Терезы Тальен он, пребывая в игривом настроении, пытался гадать по руке, но, когда
добрался до ладони генерала Гоша, его настроение сразу переменилось. «Генерал, вы умрете
в своей постели», — мрачно посулил он. Для Гоша такие слова из уст военного человека
могли означать только оскорбление. Лишь поспешное вмешательство Жозефины
предотвратило полномасштабную ссору.
Очевидно, Наполеон не владел своими чувствами, и поэтому он перестал видеться с
Жозефиной. Та ему написала: «Вы больше не навещаете любящую Вас подругу. Вы ее
окончательно бросили, и это большая ошибка, ведь она искренне предана Вам. Приходите
завтра утром. Я должна поговорить с Вами о том, что Вас непременно заинтересует.
Спокойной ночи, друг мой. Нежно обнимаю».
Наполеон незамедлительно ответил: «Ума не приложу, чем вызван тон Вашего письма.
Умоляю, поверьте, когда я скажу, что никто на свете не стремится к дружбе с Вами сильнее
меня, и никто на свете так не жаждет возможности доказать это. И если позволят мои
служебные обязанности, я лично доставлю Вам эту записку».
Вскоре после того визиты возобновились и даже участились. «Однажды я сидел рядом с
ней за столом, — вспоминал Наполеон, — и она принялась осыпать всевозможными
комплиментами мой военный опыт. Сии похвалы меня опьянили, и с того момента я
ограничил наши беседы и больше никогда не позволял ей сидеть со мною бок о бок».
Тринадцатилетняя дочь Жозефины Гортензия упоминала о привязанности Наполеона к
ее maman. Однажды вечером Жозефина взяла Гортензию на обед, который давал Баррас в
Люксембургском дворце. «Я оказалась между матушкой и генералом, и он, беседуя с ней, так
часто и с такой оживленностью наклонялся вперед, что утомил меня, и я была вынуждена
откинуться на спинку стула, — писала она. — Вопреки своей воле я внимательно смотрела
ему в лицо; оно было красивым и выразительным, но донельзя бледным. В речах он был
пылок и, казалось, все свое внимание отдавал моей матушке».
В скором времени Жозефина и Наполеон стали любовниками. Для Жозефины секс
всегда был приятным способом завершить запоминающийся вечер. Для Наполеона это было
чем-то выдающимся. На другой день в семь утра он восторженно написал: «Я пробудился,
исполненный мыслей о Вас. Чувства мои мечутся без передышки между Вашим портретом и
воспоминаниями о нашей пьянящей ночи. О, милая, о несравненная Жозефина, чем Вы
околдовали мое сердце? Что, если бы Вы разгневались? Что, если бы я увидел Вас в печали
или тревоге? Тогда моя душа от горя раскололась бы вдребезги. Тогда Ваш любящий друг не
нашел бы ни отдыха, ни покоя. Но ничего подобного не случилось, когда я поддался
переполнившему меня глубокому чувству, когда меня охватило пламя, изливавшееся с Ваших
уст, из Вашего сердца… Через три часа я увижусь с Вами, а пока, mio dolce amor, шлю вам
тысячу поцелуев, однако Вы не посылайте мне ни одного, ибо они воспламеняют мою
кровь».
Огюст Мармон — порученец Наполеона — вспоминал о том, как отношения с
Жозефиной влияли на характер генерала: «Он обезумел, в полном смысле этого слова
обезумел от любви. Очевидно, это была его первая настоящая страсть, страсть первобытная,
и он ей отдавался со всею пылкостью своей натуры. Доселе ни один мужчина не бывал
одержим любовью столь чистой, столь искренней, столь исключительной. И хотя Жозефина
успела утратить свежесть юности, она умела доставлять ему удовольствие, вдобавок мы
знаем, что перед влюбленными никогда не стоит вопрос «почему». Человек любит потому,
что он любит, и нет на свете чувства, менее доступного объяснению и анализу, нежели
любовь».
Спустя много времени после развода Наполеон, познавший горечь поражений и
изгнания, на острове Святой Елены все еще признавал: «Я был в нее страстно влюблен, и
наши друзья все поняли задолго до того, как я осмелился сказать о сем хотя бы слово». Его
любовь к Жозефине, утратившей, по словам современников, «весь ее цвет», шокировала
многих. Наполеону было двадцать шесть, а ей — тридцать два, хотя она тщательно подделала
свидетельство о браке, убавив себе четыре года, тогда как Наполеон галантно добавил два к
своему возрасту.
Наполеон, полный оптимизма и юношеской любви, писал Жозефине: «Вам не следует
вдохновлять меня на безмерную любовь, ежели Вы сами не питаете ко мне подобного
чувства». Она не питала подобного чувства. Наполеон обманывал себя. Жозефина просто
забавлялась со своим «забавным маленьким корсиканцем» — как она его называла.
Но Баррасу хотелось сбыть с рук транжирку Жозефину, а Жозефина нуждалась в новом
содержателе, так что молодость и наивность Наполеона устраивали их обоих. Впоследствии
Наполеон признал, что жениться на Жозефине ему присоветовал Баррас. Он ясно дал понять,
что от этого поправится общественное и финансовое положение Наполеона. Еще Баррас
внушил молодому генералу, что Жозефина богата. На самом же деле все ее приданое
состояло из кипы неоплаченных счетов. Но она происходила из родовитого семейства, а
Наполеон был неисправимым снобом.
Предложение руки и сердца застигло Жозефину врасплох. Она рассчитывала побыть
некоторое время любовницей Наполеона, но уж никак не женой. Подруге она призналась, что
не любит его, что испытывает лишь «безразличие, холод». Устрашась корсиканского пыла,
Жозефина была склонна искать в матримониальных притязаниях Бонапарта некие скрытые
мотивы, и он, узнав об этом, был глубоко уязвлен. «Да как вы могли подумать, что моя
любовь отдана не Вам такой, какая Вы есть? Кому же тогда? Чему? Вы меня ошеломили, но
пуще я дивлюсь самому себе, ведь я нынче утром снова у Ваших ног, и нет во мне силы и
желания этому противиться! О, бремя тяжести и унижения! О, моя несравненная Жозефина,
в чем природа Вашей удивительной власти надо мною? Почему одна лишь мысль о Вас
способна отравить мне жизнь и разорвать мое сердце, и почему в то же время другое чувство
по-прежнему сильнее меня, и другое, менее мрачное расположение духа вновь заставляет
меня ползать у Ваших ног?»
В конце концов сила его страсти одержала победу. «Не знаю, в чем тут причина, —
говорила Жозефина подруге, — но подчас его абсурдная самоуверенность просто поражает
меня, и начинает казаться, будто для этого человека нет ничего невозможного, он в силах
исполнить все, что ни взбредет ему в голову. И кто возьмется сказать, на что способно его
воображение?»
На острове Святой Елены Наполеон более объективно поведал о причинах, толкнувших
его на брак с Жозефиной: «Я действительно любил Жозефину, но не питал к ней уважения…
Положа руку на сердце, женился я только потому, что рассчитывал на большое приданое. Она
говорила, что состоятельна, но это была неправда». Женитьбе противилась родня Наполеона.
Она не одобряла фривольного образа жизни и эпатажных нарядов красавицы. Детей
Жозефины тоже не устраивал этот брак. «Мама не любит нас так, как его», — говорила
Гортензия своему брату. Впоследствии им объяснили, что Евгению, мечтающему носить
мундир, никак не будет помехой отчим с генеральскими эполетами. Но Гортензия так до
конца и не примирилась с выбором матери. Позже, когда спутница жизни Наполеона вместе
со всей Францией будет прославлять его победы, Гортензия скажет: «Мадам, я отдаю
должное всем его завоеваниям, кроме одного. Я никогда не прощу, что он завоевал мою
мать».
Когда жених и невеста отправились подписывать брачный контракт, агент по купле-
продаже собственности посоветовал Жозефине не связывать свою судьбу с нищим молодым
солдатом, который может погибнуть в бою, не оставив ей ничего, кроме «своего плаща и
сабли». И все-таки она решилась. Баррас ее уступил. Наполеон опоздал к свадебной
церемонии на два часа, и мэр, не дождавшись его, отправился восвояси. В десять часов утра
9 марта года Наполеона и Жозефину связал узами брака мелкий чиновник, не
уполномоченный проводить даже двухминутные церемонии. Баррас сдержал обещание, и
женитьба помогла Наполеону продвинуться вверх по служебной лестнице. За неделю до
свадьбы Баррас назначил его командующим итальянской армией.
После бракосочетания Наполеон вселился в новый дом Жозефины по улице Шантерин,
6. Особняк стоял на отшибе, его окружал парк. Стены и потолки будуара Жозефины
облицевали зеркалами, и золотым лебедям, скользившим по морю розовых роз на потолке ее
спальни, пришлось исчезнуть. В честь Наполеона Жозефина велела сменить украшения в
будуаре, чтобы уподобить его армейскому шатру.
В первую брачную ночь мопс Фортун возомнил, что его хозяйка нуждается в защите, и
цапнул Наполеона за ногу. Для Бонапарта, измученного ненасытностью жены, это послужило
последней каплей. Как только были улажены все необходимые дела, он, не поддаваясь более
плотским соблазнам, ретировался к своим учебникам стратегии и тактики. Через тридцать
шесть часов после свадьбы он решительно прекратил медовый месяц и отправился в Италию
командовать войсками. Ну как не соотнести с этим случаем ставшее крылатым выражение:
«Жозефина, только не сегодня!»
Пока Наполеон геройствовал на войне, неутомимая Жозефина развлекалась с десятками
щедрых любовников. В их числе оказался и очаровательный молодой кавалерист, лейтенант
Ипполит Шарль. Он был высок, напорист, красив и моментально вскружил Жозефине голову.
Однако Наполеон соскучился по своей ненаглядной Жозефине и вызвал ее в Милан.
«Приезжайте ко мне как можно быстрее, — писал он. — И тогда перед смертью мы по
крайней мере сможем сказать, что были счастливы несколько дней». Он ее уверял, что на
свете «не было женщины, которую бы любили так преданно, с такими страстью и
нежностью. Ни одна женщина на свете не владела так безраздельно чужим сердцем».
Но Жозефина была занята с лейтенантом Шарлем и не ответила. Когда Наполеон, в
который раз вернувшись вечером домой, узнал, что она не приехала, он написал: «Печаль
сокрушила мою душу». Наполеон умолял написать ему и утверждал: «Я Вас люблю, и моя
любовь шире всяких воображаемых границ, и каждая минута моей жизни отдана Вам, и ни
одного часа не проходит без мысли о Вас, и ни разу я не помышлял о другой женщине».
В конце концов Жозефина приехала, но жизнь в Италии ей быстро наскучила. В то
время Наполеон был занят осадой Мантуи, и Жозефина в письме домой жаловалась, что ей
недостает любовников.
Наполеону, целовавшему, ласкавшему, возбуждавшему «прекрасное тело» даже в
набитом людьми помещении, нелегко было сосредоточиться на войне. Наполеон вовсе не
считал зазорным заниматься любовью при посторонних. Французский дипломат Мио де
Мелито описал поездку в карете вокруг озера Магиоре. По его словам, они с генералом
Бертье сгорали от стыда, пока на противоположном сиденье Наполеон «позволял себе
супружеские вольности» с Жозефиной. Приезд благоверной сделал его самым счастливым
человеком на свете. «Несколько дней назад мне казалось, что я Вас люблю, — писал
Наполеон позже, — но с тех пор, как я снова встретил Вас, я полюбил в тысячу крат сильнее.
И с каждым днем я люблю Вас все больше и больше. Шлю тысячи поцелуев, и даже один —
Фортуну, хоть он и подлая бестия». Но едва ли Жозефине это могло послужить утешением.
«Муж меня не просто любит, — писала она. — Он меня боготворит. Кажется, он сходит с
ума».
Выступая во главе своей армии, он отправил Жозефине письмо с мольбой приехать в
Брешиа, где «Вас дожидается нежнейший из любящих». Она приехала безотлагательно, но
лишь потому, что ее любовник Шарль был переведен под командование Наполеона.
Когда дела у французов в Италии стали складываться неважно, возвратившаяся в
Милан Жозефина боялась за жизнь и мужа, и любовника. Французы еще дешево отделались,
ведь Наполеон, вместо того, чтобы целиком отдавать себя битвам, тратил время на длинные
страстные письма, — иногда он их сочинял по два в день. В ту пору он не в силах был думать
ни о чем, кроме любви. «Целую Ваше сердечко, второй поцелуй — чуть ниже, третий — еще
ниже, четвертый — намного ниже!» В другом письме он выразился так: «Целую ваши груди,
и ниже, гораздо ниже».
Трудно громить врагов Французской республики, когда в мыслях один оральный секс.
Да, письма Наполеона к Жозефине были полны страсти, но она отвечала редко. И при
этом обращалась к нему чаще на «vous», нежели на фамильярное «tu». Зато в переписке с
лейтенантом Шарлем она демонстрировала пыл, вполне сравнимый с пылом Наполеона.
Жозефина охотно предавала огласке сокровенные мысли своего мужа. Одна из ее
подруг, увидевших его эпистолы, поведала: «Это были необыкновенные письма. Почерк
почти неразборчив, орфография нетверда, стиль причудлив и сумбурен, однако они были
выдержаны в таком страстном тоне, в них так бурлили чувства, вибрировала экспрессия и
сквозила поэтичность, и веяло от них такой уникальной любовью, что ни одна женщина в
мире не устояла бы перед соблазном быть источником их вдохновения. Кроме того, какая
женщина отказалась бы стать движущей силой триумфального марша целой армии?»
В конце концов под Риволи Наполеон остановил продвижение врага, и горячая любовь
к Жозефине, похоже, его пришпорила. «Каждый мой шаг ведет к единственной цели:
воссоединению с Вами, — писал Наполеон. — Я иду навстречу смерти, лишь бы снова
увидеть Вас». Спустя двое суток после битвы он с облегчением написал ей:
«Я ложусь в постель, а сердце мое заполнено Вашим обожаемым образом. Сгорая от
нетерпения, жду возможности доказать Вам свою горячую любовь. О, с каким счастьем я бы
помог Вам раздеться, и увидел бы маленькие крепкие белые груди, и обожаемый лик, и
кудри, стянутые a la creol8 шарфом!
Никогда не забуду короткие визиты в тот черный лесок. Вы ведь понимаете, что я имею
в виду? Целую его тысячи раз и жду, не дождусь мгновения, когда я снова там побываю.
Жить с Жозефиной — это жить на Елисейских полях.
Целую Ваш рот, глаза, грудь, и все, все, все!» Через шесть дней он возвратился в
Милан. Взбежал по лестнице палаццо Сербеллони. Влетел в спальню — никого. Жозефина
уехала в Геную с лейтенантом Шарлем. Наполеон прождал ее десять дней, строча полные
муки, страсти, унижения письма: «Я все бросил, лишь бы Вас увидеть, лишь бы заключить
Вас в объятья. Мою боль ничем не измерить, не выразить никакими словами. Я не хочу,
чтобы вы меняли свои планы, отказывались от приглашений или заботились о счастье
человека, живущего только ради Вас. Я этого не стою. И напрасно я молил Вас о любви,
сравнимой с моей. О судьба, обрушь на мою голову все беды и печали, но оставь на долю
Жозефины одни лишь счастливые дни. И когда я буду уверен, что она больше не в силах
любить меня, я промолчу и довольствуюсь смиренным служением ей». Он запечатал конверт,
затем вскрыл его, достал лист и в отчаянии дописал: «О Жозефина, Жозефина!»
Наполеон все еще не представлял себе, сколь глубокие чувства испытывает его жена к
лейтенанту Шарлю. И хотя ему говорили, что они проводят вместе много времени, он считал
Шарля жалким фатом и не видел в нем своего соперника. Возвратясь в Париж, он услышал
от брата и сестры, что Жозефина, пользуясь своим влиянием, всячески способствовала
служебному росту любовника. Когда наконец Наполеон встретился с Жозефиной, она
обливалась слезами и все отрицала. Если Наполеон хочет развода, говорила она, пускай так и
скажет. Наполеону и самому хотелось верить, что его жена ни в чем не повинна. Он даже
поверил ее обещанию навсегда порвать с Шарлем. Но тотчас после этой стычки она написала

8 По-крсольски (фр.).
любовнику: «Каким бы пыткам ни подвергали они бедную Жозефину, им не разлучить ее с
милым Ипполитом. Мой последний вздох будет отдан ему. Прощай, мой Ипполит, тысячи
поцелуев, горячих, как мое сердце, и таких же нежных».
А через несколько дней у них было тайное свидание, потому что, как писала Жозефина
Шарлю, «…только ты способен вернуть мне счастье. Скажи, что ты меня любишь, что
любишь меня одну. И это сделает меня счастливейшей из женщин. Я твоя, я вся твоя».
Но влюбленных ждала разлука. Наполеон отвез Жозефину в Тулон, где готовил армию к
египетской кампании. Перед отплытием Наполеон вызвал генерала Дюма к себе в спальню.
Войдя, генерал обнаружил Наполеона и Жозефину на кровати; оба были обнажены и
прикрыты лишь простыней. «Как только покорим Египет, мы пошлем корабли за нашими
женами и постараемся, чтобы они зачали сыновей», — сказал Наполеон. И обещал, что Дюма
будет крестным отцом маленькому Бонапарту.
В году во время египетской кампании Наполеону снова донесли о неверности
Жозефины, а вдобавок о том, что над ним смеется весь Париж. Чтобы отомстить жене, он
приказал секретарю собрать всех женщин, каких только удастся найти, но они ему не
понравились — оказались слишком толсты и уродливы. И тут ему на глаза попалась
девятнадцатилетняя Полин Форе. Она сопровождала в Египте мужа и носила мундир. Ножки,
обтянутые офицерскими панталонами, пришлись Наполеону по вкусу. Если верить
современнику, Полин обладала «телосложением розового лепестка, прекрасными зубами и
отменной геометрией фигуры».
Наполеон отправил ее мужа в верховья Нила, а сам, ни от кого не таясь, занялся
обольщением красавицы. На званом обеде он нарочно пролил вино на ее мундир, затем
вызвался счистить пятна и с этой целью увел Полин наверх. Когда в Каир возвратился
лейтенант Форе, Наполеон отослал его с донесениями в Париж, а Полин поселил рядом со
своей штаб-квартирой.
У Наполеона, как и у многих военных, было особое пристрастие к мундирам. Чтобы
разжигать в нем страсть, Полин приходилось носить кивер с пером и мундирный сюртук с
золотым галуном. Скоро ее прозвали «Madame la Generale» 9 и «нашей восточной дамой».
Бедному лейтенанту Форе в конце концов пришлось развестись, а Полин принялась
афишировать свою связь с Наполеоном.
Слухи об этом дошли до ушей Жозефины, что вполне устраивало Наполеона. Чтобы
ужалить ее побольнее, он назначил сына Жозефины Евгения в конный эскорт мадам Форе,
когда та отправлялась путешествовать в карете вокруг Каира. Наполеон даже обещал
жениться на ней, если она родит ему ребенка. Ей так и не удалось забеременеть, и она
пожаловалась, что «маленький идиот» не умеет делать детей. Ее вины в этом нет —
утверждала она и в доказательство своей правоты напоминала о Жозефине, которая за два
года жизни с Наполеоном тоже не забеременела, хотя родила двоих детей от прежнего мужа.
В августе года, после битвы на Ниле, Наполеон оставил мадам Форе в Каире, а
сам проскочил через блокировавший Египет английский флот. С тех пор он ни разу не
встречал Полин Форе, хотя, став императором, купил ей дом и выделил щедрое содержание.
Она умерла девяностолетней в году — в период правления Наполеона III.
Об измене мужа Жозефина узнала самым что ни на есть анекдотичным образом.
Британцы перехватили и опубликовали в Лондоне письма с интимными подробностями
адюльтера, а оттуда новость доставили в Париж корреспонденты французских газет.
Между тем разразившийся скандал с протежированием лейтенанта Шарля положил
конец связи этого кавалериста с Жозефиной. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме
попытки примирения с мужем. Узнав, что Наполеон сбежал из Египта, она помчалась к
побережью и даже обскакала его братьев. Только в Лионе она узнала, что разминулась с
мужем, и повернула на Париж. Наполеон вошел в свой дом на улице Победы и не обнаружил
там супруги. Через несколько часов приехали его братья. Они обо всем рассказали и

9 Мадам генерал (фр.).

настоятельно советовали развестись. Но Наполеон по-прежнему так обожал Жозефину, что
правда не укладывалась в его голове. Через три дня супруга наконец объявилась, но
Наполеон заперся в кабинете. Никакой стук, никакие мольбы не заставили его отпереть
дверь. Всю ночь Жозефина прорыдала у порога. Утром горничная посоветовала привести
Гортензию и Евгения. Наполеон, любивший приемных детей, в конце концов сменил гнев на
милость и отворил дверь.
Глаза его были красны от слез. Он обнял Евгения, а Жозефина с Гортензией опустились
на колени и припали к его ногам. Вскоре он утратил волю к сопротивлению. Позже к нему
заехал брат Люсьен и обнаружил Наполеона с Жозефиной в спальне — они мирно лежали в
постели.
И все же их отношения перевернулись с ног на голову. Теперь Жозефина отчаянно
пыталась удержать мужнину любовь, а Наполеон искал развлечений «на стороне» и не
позволял, чтобы в его присутствии упоминали имя Ипполита Шарля.
После государственного переворота года, сделавшего Наполеона военным
диктатором, его главный порученец Дюрок приводил в спальню, расположенную рядом с
кабинетом Наполеона, молодых женщин. Они получали приказ раздеться и лечь в постель,
чтобы удовлетворить нужды «ля петит женераля», как только он управится с делами. Он
даже влюблялся раза два или три. Адюльтер, говорил он, это «шутка за маской… и,
безусловно, вовсе не редкое явление, а совершенно ординарное происшествие на диване».
Жозефина, стремясь во что бы то ни стало укрепить свои позиции, решила выдать свою
дочь Гортензию замуж за Луи — брата Наполеона. Рассуждала она так: если даже не смогу
родить Наполеону наследника, по крайней мере стану бабушкой Бонапарта. Она завоевывала
Наполеона, по словам одного из его помощников, «прилагая усилия в будуаре, постоянно
увещевая его и проявляя нежность». Но все пошло прахом, когда до Луи дошел слушок об
интрижке восемнадцатилетней Гортензии со своим отчимом — самим Наполеоном.
В течение второй итальянской кампании Наполеон регулярно, ближе к вечеру, посылал
за местной девушкой для «приятного времяпрепровождения». Кроме того, он соблазнил Ла
Грассини — примадонну «Ла Скала» — и поселил ее в парижском доме. Но триумфальная
интрижка с героем-завоевателем в Милане — это одно, а статус официальной любовницы
главы государства — совсем другое, поэтому Наполеона вскоре заменил скрипач по имени
Роде.
А ее саму сменила Луиза Роланде из «Опера-Комик». Пока Жозефина находилась на
курорте Пломбьер, чьи воды, по слухам, благотворно сказывались на плодовитости женщин,
Наполеон пригласил Луизу встречать гостей в Мальмезоне — его загородной вилле.
Жозефина написала письмо Гортензии, являвшейся официальной хозяйкой этого дома, с
требованием положить визитам конец. «Как будто от меня тут что-нибудь зависит», —
ответила Гортензия. Жозефина пыталась взять ситуацию под контроль, но дела ее шли все
хуже и хуже, и в конце концов она заподозрила мужа в любовной связи с ее горничной и
конфиденткой Клер де Ремюса. Жозефина сетовала на сексуальную распущенность мужа и
предупреждала Клер, что он «самый безнравственный» из мужчин.
«Послушать ее, так у него вообще нет моральных устоев, — писала мадам де
Ремюса. — И свои порочные наклонности он скрывает только из опасения за репутацию. И
если бы ничто не сдерживало эти наклонности, он бы погряз в самых постыдных грехах.
Разве он не соблазнил одну за другой всех своих сестер? Разве он не верит, что у него особая
привилегия удовлетворять свои плотские надобности?»
Наполеон откликнулся на это, невинно спросив у Клер, почему Жозефина так
расстраивается из-за «этих безобидных развлечений, которые никак не влияют на мою
привязанность». «Я не такой, как другие мужчины, — гремел он в ответ на безумные
обвинения жены. — Ко мне неприменимы законы нравственности и общества. У меня есть
право отвечать на все твои протесты одним словом «я»!»
И все же в году, когда Наполеон увенчал свою голову императорской короной,
Жозефина еще была рядом. Из коронации она постаралась извлечь для себя выгоду. Еще до
этой церемонии, когда Папа Пий VIII отправился во Францию, чтобы совершить
миропомазание Наполеона, она добилась приватной встречи с ним и сказала, что озабочена
вопросом о законности своего брака. Действительно, они с Бонапартом обошлись без
венчания, а одной лишь гражданской регистрацией. Потрясенный Папа отказался
участвовать в коронации, если ситуация не будет незамедлительно исправлена.
Вечером 1 декабря года в обстановке величайшей секретности в кабинете
Наполеона был установлен алтарь. Кардинал Феш — дядя Наполеона — совершил брачный
обряд в присутствии двух свидетелей. Позже Жозефина попросила кардинала письменно
подтвердить, что брак заключен по закону.
Родственники Наполеона ненавидели Жозефину и готовы были на все, чтобы от нее
избавиться. Они часто знакомили его с потенциальными любовницами. Сестра Каролина
представила Наполеону амбициозную и привлекательную Марию-Антуанетту Дюшатель.
Вскоре Жозефина заподозрила, что та стала любовницей Наполеона. Однажды Жозефина
заметила, что ее муж и мадам Дюшатель покинули салон. Она нашла их в уединенной
комнате и принялась яростно барабанить в запертую дверь. Когда Наполеон отворил,
Жозефина увидела парочку нагими. Мадам Дюшатель убежала, Жозефина залилась слезами,
Наполеон бушевал, пинал мебель и угрожал развестись, если Жозефина не прекратит
шпионить за ним.
Жозефина жила в вечном страхе — вдруг какая-нибудь из любовниц Наполеона
забеременеет? Тогда закон позволит ему развестись с бесплодной женщиной и взять в
супруги другую, способную родить. Затем сестра Каролина привела к нему привлекательную
восемнадцатилетнюю Элеонору Демюэль, чей муж только что был взят под арест по
обвинению в подлоге. Каролина все время опекала Элеонору и регулярно приводила ее в
Тюильри на свидания с Наполеоном. Таким образом, если бы Элеонора зачала, Наполеон был
бы уверен, что ребенок — от него. В сентябре года она забеременела. Жозефина ничего
не сказала, узнав об этом, лишь доверилась судьбе. Когда Элеонора Демюэль родила сына,
Наполеон гордо сообщил, что он — отец. Но и тогда еще он не бросил Жозефину. Позже он
узнал, что попытки его сестры не подпускать к Элеоноре Демюэль других мужчин,
возможно, оказались не столь успешны, как ему мнилось. Похоже, муж самой Каролины —
Иоахим Мюрат — имел немало шансов быть отцом ребенка Элеоноры.
Многие романы Наполеона прошли незамеченными, но его связь с Маргаритой Веймер
(позже прозванной «китихой» за свою невероятную полноту) привела к настоящему
скандалу. Когда Наполеон познакомился с ней, она была пышнотелой шестнадцатилетней
актрисой из «Комеди Франсез». Вечерами Маргарита тайком пробиралась в комнату,
примыкавшую к его кабинету, и он, закончив трудовой день, отдыхал с ней, а затем шел к
себе в спальню.
А для Жозефины ожидание мужа иногда превращалось в невыносимую пытку. Как-то
ночью она попыталась застать его с Маргаритой, но путь ей решительно преградил Рустам —
свирепый мамлюк из гвардии Наполеона.
Известен и другой случай. Однажды, как только Наполеон с Маргаритой занялись
любовью, у него начался эпилептический приступ, и он потерял сознание. С перепугу
Маргарита завопила так, что разбудила весь дом. Придя в себя, Наполеон обнаружил, что
вокруг его постели столпились Жозефина, Клер де Ремюса и десятки слуг. В постели рядом с
ним лежала голая Маргарита.
Хуже того, парижское общество узнало Маргариту Веймер еще и под псевдонимом
мадмуазель Жорж. Наполеон бросил ее, когда вышла в свет книжка эротического содержания
о ее гомосексуальной связи с лесбиянкой Ракор.
Наполеон никогда не пытался скрывать от Жозефины своих любовниц. Он имел
привычку рассказывать придворным о навыках, физических недостатках и анатомических
особенностях своей последней подруги «с самой непристойной откровенностью». Вскоре эти
подробности через дипломатических курьеров доходили до европейских правительств. Но
Жозефина так дорожила своим положением супруги императора, что терпела позор. Она
даже помогала мужу избавляться от надоевших ему пассий.
Хотя циркулировавшие по стране памфлеты славили Наполеона, как Геракла среди
любовников, правда была куда приземленнее. Мадемуазель Жорж в своих мемуарах
утверждает, что они с Наполеоном легли в постель только во время третьего свидания.
Физически он был не слишком силен и в ее обществе никогда себя не мучил, хотя порой
демонстрировал пылкую ревность к ее бывшим кавалерам. Однажды, вспоминала она, он
скакал по спальне нагишом с венком из белых роз на голове.
Хорошо знавший Наполеона писатель Стендаль поведал, что однажды, когда император
сидел вечером за столом и подписывал декреты, ему доложили о визите дамы. Он, даже не
отрываясь от работы, попросил ее войти и подождать его в постели. Позднее со свечой в руке
он вывел ее из спальни и возвратился за стол — к своим бесконечным декретам. Самая
важная часть свидания не продлилась и трех минут.
Одну нервозную актрису он поприветствовал лаконично: «Входите. Раздевайтесь.
Ложитесь».
Порой он не удостаивал женщину даже словами. Как-то раз он отправил слугу
встречать другую актрису из «Комеди Фрасез» — мадемуазель Дюшесно. Когда она
появилась в его тюильрийских апартаментах, ее попросили подождать. Через два часа слуга
вошел к Наполеону и напомнил, что мадемуазель Дюшесно все еще ожидает. В ответ он
услышал: «Пойди скажи, чтобы разделась». Она разоблачилась. Еще час просидела нагишом.
Снова к Наполеону отправился слуга с напоминанием. На этот раз император сказал:
«Ступай отправь ее домой». Она оделась и ушла.
Жозефина действительно во многом упрощала для него жизнь. Она любила окружать
себя хорошенькими юными фрейлинами. Когда у Наполеона наступал, по его выражению,
«брачный сезон», он мог выбирать лучших из подруг жены. «Любовь — единственная
страсть, которая превращает мужчину в зверя, — говорил он. — В брачном сезоне я
настоящий пес».
По мере того, как Наполеон прибирал к рукам все больше власти, он все небрежнее
занимался любовью; но ему было важно сохранять имидж. На склоне лет он признал свою
«слабость в любовной игре; она не так уж много значила».
Однозначно высказался об этом близкий друг Наполеона — генерал Луи де Коленкур:
«Он редко испытывал потребность в любви или получал от нее истинное удовольствие.
Императору так хотелось рассказывать о своих амурных успехах, что подчас казалось, будто
он затевает интрижки только ради того, чтобы потом о них поговорить».
На самом деле Наполеон не очень любил прекрасный пол. В своих письмах он был
искренен: «Мы слишком хорошо относимся к женщинам и тем самым все портим. Мы
совершили огромную ошибку, подняв их до своего уровня. На Востоке люди гораздо умнее и
здравомысленнее, у них женщины — рабыни».
Он считал, что мужчине вполне позволительно иметь несколько жен.
«На что могут жаловаться большинство дам? Разве мы не признали, что они обладают
душами?.. Они требуют равенства! Чистой воды безумие! Женщина — наше имущество… В
точности как плодовое дерево принадлежит садовнику», — писал он.
Кроме того, Наполеон был убежден в «слабости женского интеллекта». Он жаловался,
что его брат Жозеф «спрятался навсегда с какой-то женщиной, читающей Торквато Тассо и
Аретино». Несомненно, что разочарованию Наполеона в любовной романтике
способствовала связь Жозефины с Ипполитом Шарлем.
Мало того, что Жозефине досаждали измены мужа на дому, он часто уезжал за пределы
досягаемости. В году, после успешного завершения прусской кампании, он отправился в
Польшу, и Жозефина изводилась мыслями о «польских красавицах». «Здесь, среди польских
пустошей, редко приходят мысли о красавицах, — писал он ей. — Потому для меня на свете
существует только одна женщина. Вы ее знаете? Я могу ее описать, но не хочу будить в Вас
тщеславие; и все же, положа руку на сердце, я не могу сказать о ней ничего, кроме хорошего.
Ночи здесь долгие, и я один-одинешенек».
 Но недолго страдал он от одиночества. После незначительной победы над русскими при
Пултуске Наполеона чествовали как освободителя Польши. В Варшаве, во «Дворце
Королей», его ждал пышный прием, и там Наполеону приглянулась двадцатилетняя графиня
Мария Валевская. Она смотрела на него, как на героя. Он же ясно дал понять, что она — из
тех женщин, с кем ему бы хотелось увидеться попозже и наедине.
Валевская была замужем за семидесятилетним графом и имела репутацию
целомудренной, скромной и глубоко религиозной пани. Она ответила Наполеону отказом на
рьяное приглашение разделить с ним постель. Не помогли и его щедрые дары: присланная
Наполеоном шкатулка с драгоценными камнями полетела на пол. «Похоже, он принял меня за
проститутку», — сказала она.
Не возымели действие и его страстные письма, и завуалированные угрозы. «Подумайте
о том, сколь дороже будет мне Ваша страна, если Вы сжалитесь над моим бедным
сердцем», — писал он.
К графу Валевскому явилась делегация с мольбой заставить Марию «сдаться» ради
блага Польши. Граф согласился, и Марии пришлось отправиться в варшавские апартаменты
Наполеона. Там он швырнул на пол карманные часы и припечатал их каблуком, а польский
народ пообещал стереть в пыль, если Мария не уступит. Затем «кинулся» на нее, как «орел на
горлицу». Она потеряла сознание. А он изнасиловал лишенную чувств женщину,
впоследствии заметив лишь, что она «не слишком сопротивлялась».
Несмотря на такое неудачное начало, связь продлилась более трех лет, и, по уверениям
современников, очаровательная и преданная Мария была единственной женщиной, которую
по-настоящему любил Наполеон.
Пока он находился в Польше, они с Марией жили в «Шлосс Финкенштейн», и
император называл ее своей «польской женой». Лишь одно омрачало их счастливые дни:
несмотря на то, что у Марии был ребенок от семидесятилетнего мужа, ей никак не удавалось
зачать от Наполеона. Но впоследствии, когда он уже вернулся во Францию, она послала
весточку о рождении сына.
И хотя Наполеон всегда сомневался, что ребенок Элеоноры Демюэль — от него, Марии
же он поверил сразу. Муж Марии дал младенцу свое имя, и граф Александр Валевский
приобрел известность в годы правления Наполеона III.
И все-таки «жертвоприношение» графини Валевской оказалось напрасным. Наполеон
сговорился с русским царем, согласившись, что слова «Польша» и «польский» необходимо
вычеркнуть не только из всех договоров, но и из самой истории.
Лишний раз убедившись, что он не стерилен, Наполеон решил попрощаться с
Жозефиной и обзавестись супругой, способной родить ему законного наследника. Он устал
от войн и решил, что гораздо выгодней заключить династические союзы. Он помышлял о
женитьбе на русской, великой княжне. Против этого возражала вдовствующая русская
императрица: Наполеон-де «не такой, как все мужчины», и если великая княжна выйдет за
него замуж, ей, чтобы обзавестись ребенком, надо будет пригласить в будуар постороннего.
На разведку в Париж отправили из Петербурга принца Фредерика Луиса Мекленбург-
Шверинского. Жозефина, жившая в вечном страхе перед разводом, лишила Наполеона шанса
взять в жены девицу из дома Романовых — принц узнал от нее, что Наполеон импотент.
«Bonaparte est bon a faire rien» — сказала она.
Уже после ее развода с Наполеоном летний принц Фредерик предложил летней
Жозефине руку и сердце. Она отказала. Жозефина и на людях заявила, что от Наполеонова
семени «никакого прока — самая обычная водица». На вид он ничем не отличается от других
мужчин, говорила она, но разве нельзя сказать того же о пресловутых певцах-кастратах?
В семье Наполеона открыто обсуждались его приступы импотенции, и слухи о ней
разошлись по всей Европе. Жозефине так и не удалось родить сына и наследника, и в
году Наполеон расторг этот брак.
Государственные интересы побудили его взять в жены австриячку Марию-Луизу —
племянницу Марии-Антуанетты. Впрочем, он нашел, что восемнадцатилетняя девственница
— «из тех особ, на которых я непрочь жениться». Своему брату Люсьену он сказал:
«Естественно, мне бы хотелось короновать мою любовницу (подразумевалась Валевская), но
я должен заключать союзы с суверенами». Заключение союза с Австрией оказалось
политической ошибкой, которая вскоре привела к войне с Россией.
Для Жозефины развод стал тяжелым ударом, но она все еще не считала борьбу
проигранной. Она способствовала женитьбе мужа на Марии-Луизе, надеясь, что юная
принцесса придет к ней за советом, и они создадут menage a trois 10, где она как старшая из
двух императриц, естественно, будет играть главенствующую роль.
Однако Наполеон, в марте года вступивший в брак по доверенности, через две
недели выгнал Жозефину из Парижа. Впоследствии обе дамы время от времени встречались
в Мальмезоне и проливали горькие слезы.
Мария-Луиза была младше Наполеона на двадцать лет. При первой же встрече она
согласилась лечь с ним в постель. В ту пору Наполеон, по описаниям современников, «вел
себя скорее как насильник, нежели как ухажер», но Марию-Луизу, похоже, это не смущало.
Потом, как говорит в своей знаменитой цитате Наполеон, она даже «попросила меня сделать
это еще раз».
Наполеон был в нее страстно влюблен, и в году она родила ему наследника.
Ходили, правда, слухи об искусственном осеменении. Что бы ни говорили, Наполеон был в
восторге. Радовалась даже Жозефина. Несмотря на недвусмысленные протесты Марии-
Луизы, экс-императрице удалось тайком повидать ребенка. Кроме того, она приняла у себя
герцогиню Валевскую, когда та со своим сыном Александром посетила Францию.

Когда Наполеон лишился власти, Жозефина пожелала отправиться вместе с ним на

Эльбу, но помешала «его жена». Правда, Мария-Луиза тоже не отправилась в изгнание с
Наполеоном. Она стала великой герцогиней Пармской. Ее отец послал к ней на помощь
графа фон Нейперга. Граф ее соблазнил, и она сожительствовала с ним до самой своей
кончины. Ко дню возвращения Наполеона с Эльбы Жозефина умерла. После Ватерлоо
Наполеона выслали на остров Святой Елены, и там с ним оставались четверо друзей, все —
мужчины.
Существовало немало домыслов о сексуальной ориентации Наполеона. Он терпимо
относился к гомосексуализму в армии и не пожелал отодвинуть его за черту закона своим
знаменитым «Кодексом». Многие мужчины писали о его «соблазнительном очаровании».
Хлестче всех выразился генерал де Сегюр: «Достигнув вершины власти, он больше не
командует, как мужчина, а соблазняет, как женщина».
Сам Наполеон признался, что его дружба с мужчинами обычно начиналась с
физического притяжения. Вот что пишет генерал Коленкур: «Он мне сказал, что для него
сердце — вовсе не орган чувств, что его чувства живут лишь там, где мужчины испытывают
ощущения иного рода. В сердце — ничего, все только в чреслах и другом месте, кое я
оставлю безымянным».
Исключительную приязнь Наполеон питал к молодому златовласому русскому царю
Александру I. Эта граничащая с одержимостью симпатия привела в конце концов к
катастрофе в войне с русскими и падению Наполеона.
Когда они впервые повстречались с русским царем на плоту посреди реки Тильзит,
Наполеон воскликнул: «Это Аполлон!» Впоследствии он написал Жозефине:
«Будь он женщиной, я бы его сделал своей любовницей». О его «пристрастии к
красивым мужчинам» упоминала и горничная Жозефины.
Среди приближенных Наполеона хватало женоподобных молодых людей, и он
относился к ним с нежностью. По словам Меневаля — секретаря Наполеона, — император
«приходил и садился на угол моего стола или подлокотник кресла, а иногда и мне на колени.
Он обнимал меня рукой за шею и посмеивался, ласково теребя мое ухо».

10 Семью втроем (фр.).

 Помощник Наполеона — Луи Маршан — получил кличку «мадмуазель Маршан», а
шевалье де Сен-Кру — «стройного, франтоватого малого с гладким миловидным личиком,
более подходящим девице, нежели бравому солдату», — прозвали «мадмуазель Сен-Кру». А
Наполеона барон Гаспар Гургар, шесть лет прослуживший при нем ординарцем, титуловал
«ее величество».
После катастрофического завершения русской военной кампании Наполеон в
сорокадвухлетнем возрасте стал импотентом, причиной тому был, вероятно, отказ
эндокринных желез. Вдобавок ему досаждала «жгучая моча» из-за кальциевых отложений в
уретре.

***

Возможно, Наполеон и испытывал некоторые сомнения в своей сексапильности, но его

сестра Полин никакими комплексами не страдала. Она была одной из очаровательнейших
женщин того времени и, по некоторым сведениям, обладала непомерным сексуальным
аппетитом. «В ней дивным образом объединялись совершенная красота и необыкновенная
моральная распущенность, — сказал современник. — Я в жизни не встречал более
очаровательного существа, но и по части фривольности с ней некому было тягаться».
С этим соглашалась графиня Анна Потоцкая: «Она сочетала лучшие и самые
правильные черты лица, какие только можно вообразить, с великолепнейшей фигурой,
которой, увы, слишком часто восхищались».
Достигнув возраста, в котором большинство людей моется редко, Полин сделала свое
времяпровождение в ванной поистине публичным действом. Ежеутренне ванну заполняли
двадцатью литрами свежего молока. Полин раздевалась донага, а затем чернокожий
невольник Поль нес ее в ванну.
Шокированным зрителям красотка дерзко говорила: «А что в этом такого? Вас
возмущает, что он не женат?» И тогда Полин женила Поля на одной из своих горничных, но
он все же не перестал носить ее, голую, в ванну.
В пятнадцать лет Полин полюбила сорокалетнего Луи Ферона, считавшегося королем
щеголей. Но клан Бонапартов счел партию неподходящей, и Наполеон убрал Ферона с глаз
долой. Тогда Полин в отместку принялась флиртовать с адъютантами императора.
Чтобы обуздать сумасбродку, Наполеон подыскал для нее мужа — Виктора Леклерка —
привлекательного блондина, сына мельника. В качестве свадебного подарка Виктор получил
производство в бригадные генералы. И хотя это был брак не по великой любви, Полин
осталась вполне довольной и родила ему в году сына Дремида.
В году во французской колонии Санто-Доминго — ныне Республика Гаити —
вспыхнуло восстание невольников под предводительством Тоссе Л'Овертюра. Леклерка
отправили усмирять мятежников. Но Полин не желала расставаться с Парижем и
несколькими любовниками. (Один из них позднее напишет: «Прежде чем она отправилась на
Санто-Доминго, нас, пользующихся милостями Полин, не бывало меньше пяти в одном доме.
Она была величайшей среди шлюх и самой желанной женщиной на свете».) Она три дня
просидела взаперти у себя в спальне и согласилась плыть на Санто-Доминго, лишь когда
Наполеон обещал регулярно слать ей корабли с парижскими нарядами.
В году Леклерк успешно подавил восстание, но вскоре заболел желтой лихорадкой
и умер. Полин вернулась во Францию, где век ее траура оказался весьма недолог.
Наполеон быстро подыскал ей второго мужа — графа Камилло Боргезе. Этот итальянец
был сказочно богат, он собрал одну из величайших в мире коллекций бриллиантов. Его
деньги и титул пришлись Полин по вкусу, но все испортил один великий изъян: в
сексуальном отношении Камилло был ей совершенно не ровня. Из Рима, с Вилла-Боргезе,
Полин отправила дяде письмецо: «Лучше я буду вдовой Леклерка за паршивые двадцать
тысяч франков в год, чем замужем за евнухом».
Полин ухитрялась бросаться из одной крайности в другую. По возвращении в Париж
она влюбилась в модного художника Луи Филипа Огюста де Форби. Он считался
чрезвычайно одаренным, и Полин не могла на него нарадоваться, но размеры его пениса
вызвали у нее сильное раздражение вагины. Пригласили доктора, и он обнаружил бедняжку
на грани нервного истощения. От постоянного возбуждения у нее распухла матка, а вагина
хранила многочисленные следы травм. Ради здоровья Полин художника убедили пойти в
армию, а затем убрали подальше от греха.
Вскоре Полин утешилась. В Ницце она наняла молодого музыканта по имени Феликс
Бланжини «дирижировать ее оркестром». Кроме того, она уложила в постель Франсуа Тальма
— знаменитейшего актера того времени — и летнего полковника Армана Жюля де
Кановиля — адъютанта начальника наполеоновского штаба.
Снова вмешался Наполеон — злосчастный офицер был переведен в Данциг и в
году, при отступлении из Москвы, он умер. С его шеи сняли фермуар с портретом Полин.
Она тяжело переживала утрату.
Вместе с братом она отправилась в изгнание на Эльбу, а когда «сто дней» остались
позади, выразила готовность плыть вместе с ним на остров Святой Елены. Этого не
допустили англичане, и Полин вернулась к мужу и умерла от рака в Вилла-Боргезе в возрасте
сорока четырех лет. Отходя в мир иной, она сжимала в руке зеркальце.
Она ушла, но остался памятник ее красоте. В пору ее расцвета Антонио Канова создал
свою знаменитую скульптуру — Венеру, полулежащую на кушетке. На вопрос «как вы могли
позировать обнаженной?», Полин отвечала: «Я не мерзла, в студии горел огонь». Последней
ее волей было похоронить ее в закрытом гробу. Зато обнаженную Венеру Кановы вынесли из
хранилища и поставили в церкви на всеобщее обозрение.

***

Луи Наполеон, который был сыном Луи Бонапарта — брата Наполеона, возведенного на
голландский престол, и дочери Жозефины — Гортензии, в году стал диктатором
Наполеоном III.
После падения Наполеона I семью Бонапартов изгнали из Франции, и Луи Наполеон
вырос в Швейцарии. С ранних лет его сопровождала вереница любовниц и внебрачных
детей.
Когда умер герцог Рейхштадский (единственный законный сын Наполеона,
считавшийся впоследствии Наполеоном II), Луи возглавил семейную борьбу за французский
трон. Дабы укрепить свои позиции, он выразил готовность жениться на своей кузине
принцессе Матильде Бонапарт. Однако его надежды на брак рухнули при неудачной попытке
свергнуть в году французское правительство, и он был изгнан в Англию.
В году он предпринял новую попытку — высадился в Булони с маленьким
отрядом и тотчас угодил в плен. Томясь в крепости Хэм, он умолял допустить к нему
женщин. Правительство Франции разрешило сладострастной двадцатилетней красотке
Александрине Верже посещать злополучного претендента на престол. Официально ее
нанимали гладить мундиры охранников, но известность она приобрела за «обслуживание
многих важных государственных узников». Луи Наполеон провел в тюрьме Хэм шесть лет, и
за этот срок Александрина родила ему двоих сыновей.
В году Луи Наполеону удалось бежать и вернуться в Англию. В Лондоне он
прожил два года на содержании у красивой англичанки Элизабет Говард. Она же
финансировала в году его возвращение во Францию, в результате чего он захватил
власть. В награду Элизабет Говард получила титул графини де Берегар и пять миллионов
франков.
В году Луи женился на испанской аристократке Евгении де Монтихо, женщине,
самой, неподходящей, пожалуй, на роль его супруги. Эта благочестивая католичка считала
секс явлением богомерзким, простительным лишь для деторождения. По мнению принцессы
Матильды, ей бы пойти в монахини. Евгения познакомилась с Луи Наполеоном, вышла
замуж летней девственницей и через два года, родив ему единственного сына, совершенно
прекратила сексуальные отношения с мужем. При этом она ревновала его к любовницам,
обвиняла в том, что он спит «со всяким отребьем», лишь бы ей досадить.
Наполеон III действительно питал пристрастие к куртизанкам и проституткам.
Однажды он заплатил десять тысяч франков за ночь с английской путаной Корой Перл.
Правда, это была не простая шлюха, а знаменитость в своем роде. Когда Берти — принц
Уэльский — пожелал на нее взглянуть, ее принесли на обеденный стол в огромном
серебряном блюде. С блюда сняли крышку, и Берти увидел Кору Перл, совершенно голую,
если не считать нитки жемчуга и веточки петрушки.
Другую куртизанку, чьими услугами наравне с принцем Уэльским пользовался
Наполеон III, звали Джулия Бенини; эта красивая итальянка прославилась прозвищем Ла
Баруччи. У себя в салоне она хранила серебряный кубок с выгравированными буквой «N» и
императорским крестом. Еще у Наполеона III была долгая связь с известной французской
актрисой Рашель.
Наполеон III спал не только с девушками из низшего общества, попадались среди его
любовниц и аристократки. По свидетельству маркизы Тайси-Шатено, как-то раз среди ночи
Наполеон III наведался к ней в спальню в одной розовато-лиловой шелковой пижаме. Не
тратя времени на лишние разговоры и любовную прелюдию, они занялись сексом. Попотев и
покряхтев, он сделал дело и удалился. Кроме того, соблазнил мадам Валевскую, жену своего
министра иностранных дел.
Последней его любовницей стала дородная пейзанка Маргарита Беланже. В ту пору
Наполеон III уже серьезно болел, и Евгения была убеждена, что новая любовная интрижка
сведет его в могилу, поэтому она уговорила Маргариту оставить его в покое.
Когда Наполеона III спрашивали, зачем ему столько любовниц, он отвечал: «Должен же
я иногда развлекаться». Однако его «развлечения» представляли собой угрозу
государственной безопасности. Министры умоляли его быть осторожнее, предупреждали,
что он может угодить в силки какой-нибудь авантюристки. Так и вышло. Премьер-министр
Сардинии подослал к нему красивую летнюю графиню де Кастильоне, чтобы она
заручилась его помощью в борьбе за объединение Италии. С этой задачей она легко
справилась в постели.
Наполеон III не страдал от избытка политического благоразумия. Он вовлек Францию в
несколько изнурительных войн, и поражение во франко-прусской кампании – годов
стоило ему трона. Он снова отправился в изгнание и умер в Англии в году.

Глава 2
Десять дней, которые потрясли кровать
Владимир Ильич Ульянов, более известный под псевдонимом Ленин, тоже принадлежал
к числу дамских угодников, но его влекло только к женщинам, которые были неравнодушны
к революционной борьбе.
Его первую возлюбленную звали Надежда Константиновна Крупская. Она была на год
старше и к моменту их знакомства успела свято уверовать в идеалы марксизма. Молоденькой
девушкой она прочла первый том «Капитала» К. Маркса и сообщила, что слышит
«похоронный звон по капиталу — экспроприаторы будут экспроприированы» и что ее
«сердце бьется так, что его слышно». Наверное, она была из породы романтиков.
Надю считали привлекательной брюнеткой, и революционный апломб молодого Ильича
произвел на нее хорошее впечатление. Они прогуливались по берегам Невы и беседовали о
грядущем свержении капитализма, о будущем возмездии за казнь брата Александра,
покушавшегося на жизнь царя.
Между тем Ленин положил глаз и на одну из подруг Нади — находчивую и
предприимчивую Аполлинарию Якубову. Вскоре его арестовали за подрывную деятельность,
но перед тем он успел сделать Аполлинарии предложение.
 Из тюремной камеры он слал Аполлинарии и Наде письма с просьбами приходить на
Шпалерную улицу, к тюрьме, чтобы он мог поглядеть на них из зарешеченного оконца.
Аполлинария ни разу не явилась, и топтаться под стенами тюрьмы приходилось одной Наде,
из чего Ленин сделал неутешительный вывод, что ему дали отказ.
Аполлинарию и Надю вскоре тоже арестовали. Они отправились в сибирскую ссылку,
но Якубову через несколько месяцев после оглашения приговора спас молодой профессор-
юрист по фамилии Тахтерев. Они сбежали в Лондон, и там их встретил Ленин уже в
году. Аполлинария тогда помогла Ленину с Надей снять номера в «Грейс-Инн-Роуд», на
Холфорд-сквер,
После недолгой отсидки в тюрьме Ленина отправили в Сибирь. Но он к тому времени
уже обручился с Надей, что позволило ему просить у властей разрешения пригласить ее к
себе в ссылку. Власти не возражали, но выдвинули условие, чтобы Ленин и Надя
поженились. Это очень обеспокоило Анну — сестру Ленина. «Надя похожа на селедку», —
написала она.
В юности Надя была хорошенькой, но с годами стала обыкновенной простушкой и
выглядела даже старше своих лет. О ней иронически отозвался писатель Илья Эренбург:
«Достаточно разок взглянуть на Крупскую, и понять, что Ленина женщины не
интересовали». Она страдала болезнью Грейвса — не могла иметь детей.
Впрочем, Ленин тоже был далеко не красавец. Когда Надя наконец добралась до
сибирской деревни, где «тянул» срок ее жених, он первым делом услышал от нее: «Господи,
как ужасно ты растолстел!» В ту ночь они пьянствовали с местными жителями, а спать легли
почти на рассвете. Если молодые и питали надежды на семейное счастье, то этому не
суждено было сбыться, так как к ним нагрянула Надина мать. Эта женщина была очень
религиозна и вдобавок остра на язык, Ленин с ней постоянно ссорился.

***

Ленину нравились женщины из богатых слоев общества. В году, проживая в

Санкт-Петербурге под вымышленным именем и опасаясь ареста, он встретил разведенную
даму с замысловатым псевдонимом Элизабет де К. Эта аристократка ни от кого не зависела в
финансовом отношении и обладала изысканным вкусом, интересовалась миром искусства,
литературы и вела красивую жизнь. Они встретились в ресторане «Тартар», где Ленин
ужинал со своим другом Михаилом Румянцевым. Элизабет де К. сидела за столиком в
одиночестве, и Ленин не мог оторвать от нее глаз. Мало-мальски знавший ее Румянцев
подошел к ней и попросил составить им компанию.
«Вы познакомитесь с очень интересным человеком, — посулил Румянцев. — Он весьма
знаменит, но вам не следует чересчур интересоваться подробностями его биографии». Даму
это позабавило и заинтриговало, она подошла к соседнему столику, и Михаил представил ей
«Уильяма Фрея». «Вы англичанин?» — спросила она Ленина. «Нет, я не совсем
англичанин», — был ответ. Приятная беседа длилась около часа, от загадочного незнакомца
так и веяло агрессивностью, но дама не догадалась, что перед ней — тот самый Н. Ленин,
автор зажигательных статей в «Новой жизни», о которых столько говорилось в те дни.
Через неделю она посетила редакцию «Новой жизни» и снова столкнулась с
таинственным «не совсем англичанином».
«Рад вас видеть, — сказал он. — Я из-за вас беспокоился. Вы перестали бывать в
ресторане «Тартар».
Это было деликатное предложение поужинать вместе, но она не отважилась дать
согласие, так как совсем не знала этого человека. Она решила кое-что выяснить об «Уильяме
Фрее» и обратилась к Румянцеву.
«Ты не понимаешь, — ответил Румянцев. — Разумеется, моего друга Фрея интересуют
женщины, но, в основном, с коллективистской, социальной и политической точек зрения. Я
очень сомневаюсь в том, что женщины как индивидуумы хоть сколько-нибудь ему
интересны. Позволь добавить, что на другой вечер после того ужина он спросил, возьмусь ли
я за тебя поручиться. К новым знакомым он относится очень подозрительно. Остерегается
провокаторов. Пришлось сказать, кто ты».
Элизабет поняла, что таинственный мистер Фрей — опасный революционер. Но ей
снова довелось с ним увидеться. Румянцев организовал скромную вечеринку. За разговорами
встал вопрос, нельзя ли использовать квартиру Элизабет де К. для проведения тайных
митингов. Квартира находилась в богатом квартале, и посетители могли проникать туда и
выбираться незамеченными. Полиция вряд ли заподозрила бы, что там собираются
революционеры. Элизабет согласилась предоставлять им свою квартиру дважды в неделю.
Она отсылала горничную и ставила самовар. Первым приходил Ленин и называл ей разовый
пароль. По этому паролю она впускала остальных гостей. Когда завязывалась беседа,
Элизабет удалялась в свою спальню. По прошествии нескольких таких собраний как-то само
собой получилось, что приходить к ней стал один Ленин.
Это был страстный роман, но с самого начала возникли трения: Элизабет обладала
обширным культурным кругозором, Ленина же ничего, кроме политики, не интересовало. И
все же она искала пути к сближению. В июне года она посетила большевистский
митинг в поле под Санкт-Петербургом. Когда появился Ленин, толпа пришла в неистовство.
Она бурно откликнулась на призыв к восстанию и сразу двинулась в город с Владимиром
Ильичом во главе. На Полюстровском проспекте толпу рассеяли казаки с плетками. Ленин
залег в канаве. Судя по всему, такой исход его обрадовал, но Элизабет поняла, что за
подстрекательство к восстанию его ждет неминуемый арест. Она спросила, готов ли он
целиком довериться ей и подчиняться беспрекословно. Он ответил утвердительно. Она
провела его пустырями и заросшими тропками в пригородную деревню, а затем они на
трамвае вернулись в центр Санкт-Петербурга.
Ленин тоже готов был ее защищать. Как-то раз они сидели вдвоем в ее квартире, вдруг
из самовара ей на платье упал раскаленный уголек, и оно вспыхнуло. Ленин подскочил к ней
и погасил огонь. Когда он встал, Элизабет заметила, что он дрожит и холоден, как лед. Он
повернулся и кинулся вон из дома. Тогда-то она и поняла, что он ее любит.
Она отправилась вслед за ним в Стокгольм. Даже в Швеции он боялся тайной полиции
и вел жизнь заговорщика с секретными знаками, паролями, встречами в безлюдных местах.
Однажды он ей позвонил и назначил встречу в какой-то галерее, но поставил условие:
если там окажутся другие русские, она притворится, что не узнала его. Придя туда, она
увидела чуть поодаль двух грузин — они атаковали торговый автомат. Когда появился Ленин,
грузины закричали: «Товарищ Ильич, помоги сладить с проклятущей буржуйской машиной.
Мы хотим сэндвичи с ветчиной, а она подсовывает пирожные». «Знаешь, кто эти грузины? —
спросил он позже. — Наши делегаты с Кавказа. Отличные ребята, но сущие дикари».
Жена и партийные съезды оставляла Ленину мало времени для Элизабет. Лишь иногда
по понедельникам он нанимал в парке лодку и катал ее по озеру.
Но пламя их любви не угасало. Возвратясь в Петербург, она получила от него
сумбурное и требовательное послание: «Немедленно напиши и назначь точное место
встречи, иначе могут быть отсрочки и недоразумения».
Тон письма не понравился Элизабет, и она решила порвать с Лениным. Через два года в
Женеве она узнала из газеты о его намерении выступить в Париже с речью. Повинуясь
порыву, она села в поезд и приехала в столицу Франции. В перерыве пошла к Ленину за
кулисы. Но приблизиться не удалось — его окружали восхищенные приверженцы. В конце
концов он ее заметил. Сначала не узнал, затем удивился, «Какого черта! Что ты здесь
делаешь?» — спросил он. «Пришла тебя послушать. И один человек попросил передать тебе
вот это», — она вручила ему конверт, где лежал листок с адресом и телефонным номером ее
гостиницы.
Следующее утро она прождала у телефона. Ленин так и не позвонил, зато прибыл сам,
и они бросились друг другу в объятья. Отношения возобновились, хотя уже без прежней
страсти. Нерегулярные встречи и переписка продолжались девять лет. Некоторые из первых
писем Ленина дышат любовным пылом, поздние напоминают лекции по марксистской
диалектике. В конце концов Элизабет де К. и Ленин поняли, что живут в разных мирах.
Ленин, хоть и ратовал за эмансипацию, говорил, что ни разу не встречал женщину, которая
прочла бы «Капитал» от корки до корки, которая способна вникнуть в железнодорожное
расписание или может играть в шахматы. Он вручил Элизабет шахматы и попросил доказать,
что он не прав.
В отместку она послала ему открытку с Моной Лизой и просьбой вглядеться и передать
свои впечатления. И получила такой ответ: «Ничего не удалось извлечь из твоей Моны Лизы.
И лицо, и платье мне ровным счетом ни о чем не говорят. Кажется, есть одноименная опера и
книга Д'Аннунцио. Не возьму в толк, зачем ты мне ее прислала».
Причиной последней размолвки стал вопрос об отношении к свободе. Элизабет решила
испытать веру Ленина в гранитную марксистскую диалектику. «Несомненно, в ней должно
быть место свободе личности», — сказала она. «Люди не испытывают потребности в
свободе, — отвечал Ленин. — Свобода — одна из форм буржуазной диктатуры. В стране,
достойной называться государством, свободе места нет. Людям угодно пользоваться властью,
но, Боже мой, что произойдет, если они ее получат?!»
Этот разговор происходил в году. Уже тогда у Ленина были диктаторские замашки.
Не успев расстаться с Элизабет де К., Ленин повстречал величайшую в своей жизни
любовь — еще одну состоятельную разведенную даму. Звали ее Элизабет Д'Эрбенвиль
Арманд.
Француженка по происхождению, дочь комедианта из мюзик-холла, после смерти отца
она перебралась в Москву, где учительствовали ее бабушка и тетя. Восемнадцатилетняя
Элизабет вскоре привлекла к себе внимание двадцатилетнего Александра Арманда —
второго сына богатого текстильного мануфактурщика. Они сыграли свадьбу, поселились в
пригородной усадьбе, и Элизабет родила пятерых детей. Она была счастлива и получала от
жизни все, что хотела, кроме опасных и волнующих приключений.
Внезапно Элизабет бросила мужа и сбежала с его младшим братом Владимиром. Их
бурный роман осеняло знамя свободной любви, но и это не могло удовлетворить ее в полной
мере, и она сошлась в Стокгольме с феминисткой Элен Кей. Вскоре феминизм ей наскучил,
но у Элен Кей она прочла статьи Ленина, сулившие опасные и волнующие приключения, и
записалась в большевики.
Она вернулась в Россию, чтобы участвовать в революции года, и взяла nom de
revolution11 Инесса, а дня через два ее арестовали. Спустя девять месяцев она вышла на
свободу, но большевистских рядов не покинула. Она стала партийным курьером, затем снова
угодила за решетку — на сей раз по серьезному обвинению в подрывной деятельности среди
вооруженных сил.
Муж внес за нее залог, но она не оставила революционной борьбы и села в тюрьму в
третий раз. Ее сослали в Архангельск, где лишь очень сильным политическим заключенным
удавалось пережить свирепую северную зиму.
Ее деверь — Владимир Арманд — все еще был от нее без ума. Он отправился к ней в
Архангельск, заболел туберкулезом и умер. Инесса бежала из ссылки и тайно перебралась с
двумя детьми во Францию, где о ней уже ходили легенды.
Ленин встретил ее в Париже с распростертыми объятьями. Она стала героиней
революции. Вождь мирового пролетариата восславил ее за подвиги и позаботился, чтобы она
жила в той же гостинице, где поселился он с Надей, в номере напротив. К тому времени
Инессе стукнуло тридцать лет. У нее были огромные глаза, широкий чувственный рот,
изящное телосложение и непокорные каштановые кудри. Она была подвижна и умна. Одно
ее присутствие вдохновляло экспатриантов, ее часто видели с Лениным в кафе на авеню
д'Орлеан.
Она была популярна, хотя Ангелика Балабанова — большевистская агитаторша,

11 Революционное имя (фр.).

ставшая впоследствии любовницей Муссолини, — смотрела на нее косо. Может быть,
ревновала.
«Я не питала к ней симпатий, — сказала Балабанова. — Она была педантична,
одевалась, как стопроцентная большевичка — всегда в одном и том же суровом стиле, и как
стопроцентная большевичка думала и говорила. Она свободно владела многими языками и на
всех дословно цитировала Ленина».
До этого времени Ленин считался пуританином. Никто из товарищей-революционеров
не слышал, чтобы он обращался к симпатичной молодой женщине фамильярно на «ты».
Обычно Ленин употреблял слово «ты» только в обращении к матери.
Ленин и Арманд одинаково любили Бетховена и схожим образом толковали учение
Маркса, и обоим примерами для подражания служили главные герои повести Чернышевского
«Что делать?». Они очень хорошо вжились в роли, будто для них написанные Чернышевским.
Надя не противилась развитию отношений Ленина и Инессы. Напротив, она даже
смягчала возможные конфликты. В то лето Надя вместе с матерью отправилась на отдых в
Порник — деревню близ Сен-Назера, а влюбленная парочка осталась в Париже.
Есть свидетельства, что у Ленина перед бегством Инессы в Париж была связь с другой
француженкой. Он отправил одной сочинительнице письма совершенно интимного свойства,
и после его смерти они «всплыли». Француженка обещала не публиковать их, пока жива
Надя, и за это советское правительство платило ей изрядную пенсию.
Возможно, на связь мужа с Инессой Надя смотрела сквозь пальцы потому, что Арманд
по крайней мере знала русский язык и была предана делу освобождения пролетариата. Надя
была искренне привязана к Инессе. Ей нравились и дети, приехавшие в Париж вместе с
пламенной революционеркой. Надя чистосердечно писала, что «в доме светлее, когда входит
Инесса». А уж Ленин и вовсе не скрывал, к чему ведет этот роман. Однако в его планы
вмешалась революция.
В году влюбленные расстались. Ленин по большевистским делам отправился с
Надей в Краков. Инесса ужасно по нему скучала.
«О, мой дорогой, мы с тобой разлучены! — писала она из Парижа. — Какая это пытка!
Глядя на знакомые места, я слишком ясно, как никогда прежде, понимаю, сколь огромное
место ты занимал в моей жизни. Здесь, в Париже, вся наша деятельность тысячью нитей
связана с мыслями о тебе. Даже сейчас я смогла бы обойтись без поцелуев, лишь бы только
увидеть тебя. Изредка беседовать с тобой — какое счастье, и кому от этого было бы хуже?
Почему я должна от этого отказываться?»
Ее послания к тому же содержали красноречивые описания трений и напряженности,
возникших в любовном треугольнике. «Ты спрашиваешь, не сержусь ли я на то, что ты
«довел до конца» разрыв. Нет, не думаю, что ты это сделал по собственной воле. В Париже в
наших отношениях с Н. К. [Надей] было много хорошего. В одной из последних досужих
бесед она сказала, что я ей стала дорога и близка лишь совсем недавно… Лишь в Лонжюмо
[летней школе революционеров], а еще — прошлой осенью, когда мы корпели над
переводами… Я к тебе очень привыкла. Мне так нравится даже не слушать тебя, а просто
смотреть, как ты говоришь. Во-первых, у тебя так оживляется лицо, а, во-вторых, мне проще
в такие минуты смотреть на тебя, потому что ты этого не замечаешь».
Разлука продлилась всего лишь восемь месяцев, а затем они все втроем обосновались в
Галисии. Сначала дело не шло на лад, и Надя решила уехать, позволив Ленину жениться на
Инессе. Но Ленин на это не пошел. Слишком уж много в его революционной борьбе зависело
от Нади. С другой стороны, он нуждался и в Инессе, но по другим причинам. Поэтому mnage
&#;trois сохранилась и подчас знавала светлые времена.
«Часами мы ходили по усыпанным листьями лесным дорожкам, — вспоминала
Надя. — Обычно втроем: Владимир Ильич, Инесса и я… Иногда сидели на солнечном склоне
меж кустов. Ильич набрасывал тезисы своих речей, я учила итальянский, Инесса шила юбку
и наслаждалась солнечным теплом».
Годами они путешествовали, плели заговоры и вершили политику втроем. В марте
семнадцатого года вернулись в Россию в знаменитом пломбированном вагоне. С ними вместе
была Ангелика Балабанова.
Октябрьскую революцию задумали Ленин, Надя и Инесса. Они образовали ядро
партии, которая захватила власть, создала Советский Союз, управляла первым в мире
коммунистическим государством. Все трое жили в Кремле до гибели Инессы от тифа в
октябре года.
За две недели до смерти Инесса записала в дневнике: «В жизни романтиков на первом
месте любовь, она идет прежде всего остального». Даже в когтях смертельного недуга она
оставалась верна Ленину. В последней записке, нацарапанной коснеющей рукой, сказано:
«Теперь я равнодушна ко всем. Главным образом потому, что мне почти все наскучили.
Теплые чувства остались только к детям и В. И. Во всех же прочих отношениях — как будто
умерло сердце. Как будто исчерпаны все силы, вся страсть к В. И. и работе, все ключи моей
любви».
Гроб с телом Инессы был выставлен в Доме Советов, ее захоронили в кремлевской
стене. На одном из венков была простая надпись: «Товарищу Инессе от В. И. Ленина».
Ее смерть была для Ленина тяжелым ударом. Ангелика Балабанова, занявшая после
революции ключевой пост в Коминтерне, писала: «Не только его лицо, но и вся фигура
выражала такую огромную печаль, что я не осмелилась с ним поздороваться, даже малейшим
жестом привлечь его внимание. Было ясно, что он хочет остаться со своим горем наедине. Он
как будто съежился даже, кепка почти закрывала лицо; глаза, казалось, тонули в слезах,
которые он сдерживал с трудом. Наш круг двигался, и он двигался вслед за людьми, не
противясь, словно был благодарен людскому потоку, влекшему его все ближе к мертвому
товарищу».
После смерти Инессы Ленин и Надя взяли на себя заботу о ее пятерых детях.
Но Ленин так и не избыл своей печали. Стоило утратить великую любовь, как его
здоровье и политическое везенье резко пошли на убыль. В январе года он скончался от
удара. Надя прожила еще пятнадцать лет в кремлевских апартаментах и умерла в году в
возрасте семидесяти лет.

Глава 3
«Мы наш, мы новый мир построим»
Нет, все-таки не должен коммунистический диктатор ходить сексуально озабоченным.
Ему положено думать только о благе народа.
Удовлетворение личных желаний путем занятий сексом является недостойным для
революционера буржуазным пережитком. Возьмем, к примеру, портрет товарища Сталина,
величайшего из диктаторов, оставленный членом секретариата ЦК партии Борисом
Базановым: «У этого пламенного политика не было других пороков. Деньги, развлечения,
спорт и женщины его не прельщали. Женщин, кроме собственной жены, для него попросту
не существовало». Увы, это, мягко говоря, не соответствует действительности.
Первую жену Сталина, грузинку, звали Екатериной Сванидзе. Ее брат Александр
учился в той же семинарии, где и Иосифа Сталина готовили к сану священника, пока он не
избрал тернистую стезю революционера. В году Иосиф и Екатерина сыграли свадьбу. К
тому времени Сталин уже сделался атеистом, но, чтобы угодить Екатерининой матери,
молодые венчались в православном храме. Екатерина была очень набожна, и, пока ее
благоверный пропадал на революционных митингах, она на коленях молилась, чтобы он
отказался от богопротивных идей и зажил в покое и довольстве. У них родился сын. Ему
дали имя Яков.
Сталин редко виделся с женой, но, наверное, любил ее. В году, когда ее не стало,
он сильно горевал и даже изрек у врат погоста: «Это нежное создание смягчило мое
каменное сердце. Она умерла, и вместе с нею умерли последние мои теплые чувства к
человеческим существам». Затем он прижал правую руку к левой стороне груди и добавил:
«Как теперь пусто здесь, как невыразимо пусто!»
Из-за этой пустоты умереть пришлось миллионам.
И хотя утрата первой жены ожесточила его, с ее уходом не исчезла его сексуальность. В
году, во время гражданской войны, он познакомился с Надей Аллилуевой — дочерью
железнодорожника. Она казалась очень красивой, с явно восточными чертами лица. Сталин
был в бегах, прятался у ее родителей, с которыми познакомился двадцать лет назад. Когда он
лишил Надю девственности, ей было всего шестнадцать лет. А ему — тридцать девять. И
хотя он был в два с лишним раза старше, его дикие революционные идеи показались ей
невероятно романтичными. Надя тоже примкнула к революционерам и вопреки материнской
воле вышла за Сталина замуж.
Сталин отвез ее на бронепоезде в Москву, где и сбылись девичьи фантазии. Их медовый
месяц прошел в Царицыне — там Сталин организовывал оборону против белой гвардии. Он
реорганизовал полицию, раскрыл контрреволюционные заговоры и покарал
злоумышленников. Город переименовали в Сталинград. И там Надя лишилась политической
девственности. Она впервые увидела свирепый оскал власти — Сталин безжалостно
расправлялся со всеми, кто вставал у него на пути.
Надя стала работать секретарем у Ленина и жила со Сталиным в ненавистных ей
кремлевских апартаментах. В году родился их первый ребенок — Василий, а затем, в
году — Светлана.
После смерти Ленина Сталин захватил бразды правления, и Надю испугали власть и
привилегии, доставшиеся ее мужу вместе с постом генерального секретаря. Это шло вразрез
с ее коммунистическим идеалом. Она решила поступить в высшее учебное заведение. Там
она узнала от студентов правду о том, что творилось на Украине, где проводимая ее мужем
политика насильственной коллективизации вызвала голод, унесший пять миллионов жизней.
Но она не понимала, что затрагивать дома подобную тему — не лучший рецепт
достижения семейной идиллии. Сталин отвечал в ответ площадной бранью. Он хамил и
вдове Ленина, оскорбляя ее до глубины души. Даже своей матери он бросал в лицо слова
«старая шлюха».
На людях Сталин жаловался, что Надя всегда не очень-то нравилась ему, что она
«женщина с идеями… селедка с идеями — кожа да кости». Его вкусу куда более
соответствовала бывшая официантка — «юная особа с носом картошкой и веселым звонким
смехом», которую он взял экономкой к себе на дачу. Все достоинства, за которые ее ценил
Сталин, перечислила его дочь Светлана: «пухлая, чистоплотная, тихо прислуживала за
столом и никогда не встревала в разговор». Со временем официантка стала чуть ли не членом
семьи, и тогда, по мнению Светланы, наступил конец сексуальным отношениям ее родителей.
У Нади была собственная спальня, а Сталин ночевал в Кремле или в снабженной телефоном
комнатке рядом со столовой. Ходили слухи, что он путается с балериной.
Если верить другому слуху, то шестнадцатилетняя дочь члена Политбюро Лазаря
Кагановича забеременела от Сталина. Троцкий не сомневался в том, что у Сталина есть
вторая дочь, не от Нади.
«Нарыв» лопнул 8 ноября года, когда Кремль праздновал пятнадцатилетнюю
годовщину революции. Сталин знал о нелюбви своей жены к алкоголю, однако настаивал,
чтобы она пила. Завязалась перебранка, и Сталин бросил ей в лицо зажженную сигарету.
Надя в слезах выбежала из комнаты. Она долго ходила по территории Кремля, пыталась
успокоиться. А когда вернулась в апартаменты, обнаружила Сталина в постели с женой
одного партийного чиновника. Надя прошла к себе в комнату и застрелилась.
Ее смерть не огорчила Сталина. У ее открытого гроба он процедил: «Она меня
предала».
Он не был на похоронах и панихиде, а свой гнев выместил на Надиной родне. Анну,
сестру Нади, приговорили к десяти годам одиночного заключения. Ее брат Павел скончался
от сердечного приступа в году во время чисток. Евгения, жена Павла, получила срок —
она якобы отравила мужа. Станислава Реденса, мужа Анны, в том же году арестовали и
расстреляли. Многие утверждали, что Надя еще дешево отделалась, покончив с собой, иначе
и ей не пережить бы чисток.
Только дочери Светлане досталась отцовская любовь, зато она была узницей Кремля.
Сталин называл ее своей «хозяйкой», и за обедом ей всегда приходилось сидеть по правую
руку от отца. Он придумывал ей ласковые прозвища, такие как «воробышек», «мушка», а его
послания к ней всегда заканчивались словом «целую». Он любил ее целовать. Но когда
Светлана прочитала в «Иллюстрейтед Ландон ньюз», что ее мать скончалась вовсе не от
аппендицита, то между нею и отцом образовалась широчайшая и глубочайшая пропасть.
Сталин терпеть не мог, когда у Светланы появлялся друг, прекращал ее целовать,
потому что больше не считал своей «чистой девочкой». Если Светлана проявляла характер,
Сталин грубо высказывался при ней и при своих партийных товарищах о ее сексуальных
похождениях. Он заставлял НКВД (предшественника КГБ) заводить дела на ее
возлюбленных. Светлана еще училась в школе, когда Сталин прознал о ее увлечении
кинорежиссером Алексеем Каплером. Мало того, что Каплер был намного старше Светланы,
он вдобавок был евреем. Сталин вызвал дочь к себе.
«Я все знаю, — заявил он, размахивая энкаведистским досье. — Здесь у меня все ваши
телефонные разговоры».
«Но ведь я его люблю», — запротестовала Светлана.
«Любишь! — Он влепил ей пощечину. — Твой Каплер — английский шпион. Он
арестован».
И Каплер пять лет рубил уголь в Воркуте, за Полярным кругом.
Сталин был в восторге, когда распался первый Светланин брак, но вскоре она снова
вышла замуж и переселилась к супругу. После смерти Сталина она сбежала на Запад.
Светлана жила в Англии, Америке и Швейцарии, еще четырежды побывала в замужестве и
семидесятилетней пошла в монахини, чтобы, как она выразилась, «замолить отцовские
грехи».
Если дочери Сталина первое время доставались отцовские поцелуи, то с сыновьями он
обращался жестоко от начала и до конца.
Якова, своего сына от первого брака, Сталин презирал, возможно, оттого, что он служил
«отцу народов» напоминанием о собственном грузинском происхождении. Лишь по
настоянию Нади Яков поселился в Кремле с отцом. Наверное, он потом жалел об этом. «Отец
часто подвергал маленького Якова суровым наказаниям», — утверждал Троцкий.
В или году, когда Яков безуспешно попытался свести счеты с жизнью,
бессердечный Сталин изрек: «Ха, даже застрелиться толком не сумел».
Во время второй мировой войны Яков попал в плен, и Сталин объявил его предателем,
поскольку «настоящие русские не сдаются никогда». Немцам, предложившим обменять
Якова, он отказал, а затем посадил в лагерь его жену, Василий — младший сын — тоже
сносил побои. «Бывало, дома он [Сталин] сбивал мальчика с ног и топтал сапогами», —
вспоминает Светлана. Головокружительная карьера Василия Сталина в Военно-воздушных
силах Советского Союза рухнула — он спился и умер в возрасте сорока одного года. Один из
его сыновей скончался от передозировки героина. Одна дочь тоже стала алкоголичкой, а
другая угодила в психиатрическую лечебницу.
Сталин любил фотографироваться с детьми, и партийная агитационная машина трубила
на весь свет о его любви к своим чадам.
В то время часто повторялась байка о трехлетнем мальчике, который в свой первый
школьный день вернулся домой и сказал отцу: «Ты мне больше не папа». — «Что значит — я
тебе не папа?» — воскликнул потрясенный родитель. — «Ты мне не папа, — повторил
ребенок. — Мой папа — Сталин. Это он дал все, что у меня есть».
По сути, жестокое отношение Сталина к сыновьям нашло отражение и в политике. В
году Сталин «перелицевал» уголовный кодекс, и органам правосудия было разрешено
вешать детей. Малышей, достигших десяти лет, арестовывали и пытали, добиваясь
признаний в том, что их родители — «контрреволюционеры, фашистские террористы». Сына
или дочь арестованного тоже могли арестовать в любую минуту. На вопрос «за что?», Сталин
отвечал: «За то, что вольнодумцы, вот за что».
В неурожайный год Сталин лично приказал расстреливать детей, которые
воровали еду из железнодорожных вагонов и которых Сталин почему-то считал
разносчиками венерических заболеваний. Достоверно известно, что Дядя Джо [так называли
Сталина за рубежом] лично виновен в гибели сотен тысяч детей, к ним надо добавить еще
два или три миллиона не перенесших голода в начале тридцатых годов.
В Советском Союзе даже ходил такой анекдот.
«В классе учитель спрашивает ученика: «Кто твой отец?» — «Товарищ Сталин». — «А
кто твоя мать?» — «Советская родина». — «А ты кем хочешь стать?» — «Сиротой».
Сталин питал необычайное пристрастие к сапогам. И не только потому, что в них было
удобнее топтать сына, — дело в том, что родной отец Иосифа Джугашвили был сапожником.
Напившись в стельку, он бил маленького сына ногами. Доставалось и матери Иосифа,
видимо, здесь и кроются причины острого сталинского женоненавистничества.
Советские люди так шутили и по поводу его сапог.
«Почему Ленин носит ботинки, а Сталин — сапоги?
Потому что при Ленине в России дерьма было только по щиколотку».
На официальных фотографиях Сталин непременно в сапогах, брюки на крестьянский
манер заправлены в высокие голенища. Он редко снимал обувь, даже спал всегда в носках, —
наверное, чтобы не показывать деформированную левую стопу. Если верить архивам царской
полиции, у него на левой ноге срослись второй и третий пальцы.
Один из телохранителей Сталина даже был отправлен в ГУЛАГ из-за того, что снял
сапоги и надел мягкие тапки, чтобы не разбудить Сталина. Вождь обвинил беднягу в попытке
подкрасться и убить его.
Сапоги Сталин носил даже в самых неподобающих случаях. В конце двадцатых годов
на празднике в Грузии он гулял с гостями по саду, показывал свои любимые розы. На нем
были легкий чесучовый костюм и совершенно не подходящие к нему тяжелые черные сапоги
для верховой езды.
«Иосиф Виссарионович, — обратился гость. — Экая жарища, а вы в сапогах. Зачем
такая пытка?» — «Ну, что сказать? — задумался Сталин. — Сапоги ведь очень удобная
штука. И полезная. Сапогом можно так дать по морде, что зубов не соберешь», — и…
расхохотался.
Это одна из типичных садистских фантазий Сталина. Его имя всегда отождествлялось с
агрессией, даже у его собственного отца. Дорвавшись до власти, Сталин взял за образец
деяния таких русских царей, как Иван Грозный и Александр I, победитель Наполеона.
Сталин сравнивал себя даже с Николаем II, при котором побывал в тюрьмах и ссылках.
Но самым любимым агрессором Сталина всегда был Гитлер. Фашистская «ночь
длинных ножей», устроенная в Германии, послужила репетицией для проведения сталинских
чисток. И даже в июне года нападение Гитлера на Россию Сталин счел поначалу
недоразумением и приказал пограничным войскам не вступать в бой. Он попросту не мог
поверить в предательство Гитлера, хотя все кругом давно видели, к чему идет дело.
Многие политические комментаторы отмечали в фашистско-советском пакте
присутствие гомосексуального мотива, однако Сталин «голубизны» не терпел. В году он
без всяких вразумительных мотивов объявил вне закона любые проявления однополой
любви. В пропагандистских целях был выдуман «заговор гомосексуалистов». Дескать, секс-
меньшинства объединились в шайку, чтобы свергнуть государственный строй.
Массовые аресты геев начались в январе года, и тогда же в газете «Правда» вышла
статья Максима Горького с призывом: «Уничтожим гомосексуалистов, и тогда исчезнет
фашизм!»
Своих врагов Сталин часто называл «проститутками». Ходили слухи, что в середине
тридцатых годов у Сталина была гомосексуальная связь с начальником его личной охраны —
венгерским евреем К. В. Паукером, причем Паукер играл пассивную роль. Несомненно, он
умел угождать Сталину. Однажды он устроил представление, подражая Григорию Зиновьеву,
который перед расстрелом упал на колени и обнял сапоги палача.
«Сталин следил за каждым движением «Зиновьева» и покатывался со смеху, —
рассказал очевидец. — А гости, видя, сколько удовольствия Сталин получает от этой сцены,
потребовали затем, чтобы Паукер ее повторил. В этот раз Сталин так хохотал, что аж
пополам сложился и схватился за живот. А Паукер пустился в новую импровизацию —
вместо того, чтобы упасть на колени, он простер руки к небу и возопил: «Внемли, Израиль:
наш Бог — единственный Бог!» Терпеть эту пытку смехом Сталин уже не мог и замахал на
Паукера руками, чтобы тот унялся».
Некоторые гомосексуальные обертоны звучали и на всех Сталинских послевоенных
хмельных «мальчишниках». На одной из этих гулянок присутствовал Якуб Берман из
правительства социалистической Польши. Позднее он вспоминал, как танцевал с
Молотовым.
«Вы, наверное, имеете в виду госпожу Молотову?» — спросили его. — «Нет, ее там не
было. Ее посадили в трудовой лагерь. Я танцевал с Молотовым, кажется, это был вальс, во
всяком случае что-то простенькое, я ведь ни бельмеса не смыслю в танцах и лишь
переставлял ноги под музыку». — «Как женщина?» — «Да, вел Молотов, — ответил
Берман. — Я ведь не умел. А он, между прочим, был неплохой танцор».
Сталин заводил граммофон и смотрел. По словам Бермана, Сталин искренне
потешался.
Этот случай вовсе не уникален. На своих приемах Сталин часто заставлял мужчин
танцевать друг с другом. Между прочим, с каждым годом в Кремле оставалось все меньше
женщин. Сталин арестовал почти всех, как госпожу Молотову.
Лишь однажды Сталин сам пустился в пляс. Выпив на брудершафт с югославским
диктатором Тито, он схватил его в охапку и закружил под народную русскую мелодию. При
этом вошел в такой раж, что несколько раз поднимал ошеломленного югослава на руках.
Уильям Буллит, в тридцатые годы бывший послом Соединенных Штатов Америки в
Советском Союзе, описал куда более красноречивое происшествие: «Сталин мне очень
симпатизировал. Как-то раз он слегка перебрал и смачно поцеловал меня прямо в губы. О,
какое это было ужасное испытание!»

***

Очевидно, своим наследником Сталин видел Лаврентия Берию. Этот субъект,

возглавлявший тайную полицию Сталина, знаменит своими сексуальными нападками на
молодых женщин и девушек. Когда скончался «отец народов», Берия ждал за кулисами
своего выхода на сцену.
Его половая жизнь, как и у большинства несостоявшихся диктаторов, на первый взгляд
выглядит вполне нормальной. Со своей будущей женой он познакомился в Грузии в
году. В то время родная Сталину Грузия еще не была коммунистической, и Берия сидел в
тюрьме. Его пришла навестить супруга одного из товарищей по большевистской партии и
привела с собой племянницу — пятнадцатилетнюю Нино Гигичкори. Ее красота тотчас
покорила Берию.
На другой год к власти в Грузии пришли коммунисты, Берия получил свободу. И
повстречался с юной Нино на улице города Тбилиси. Она шла в школу, и он спросил, нельзя
ли с ней как-нибудь встретиться и побеседовать. Она согласилась.
«Мы сели на скамейку, — рассказывала Нино. — Лаврентий был в черном пальто и
студенческой фуражке. Он признался, что уже давно очарован мною. Пуще того, он
признался в любви и сказал, что хочет на мне жениться. А мне тогда было шестнадцать лет».
Берия объяснил своей избраннице, что Советское правительство намерено отправить его в
Бельгию учиться на нефтяника, но с непременным условием, чтобы он женился. Девица
обдумала предложение и ответила согласием. Боясь возражений родственников невесты, они
быстренько зарегистрировали брак. Но поездка в Бельгию не состоялась. Надежного
коммуниста Берию поставили во главе ЧК, предшественницы КГБ. У него родился сын
Серго.
Таков официальный вариант этой истории, однако в своей книге «Комиссар» Тадеуш
Витлин — бывший узник воркутинского концлагеря — представляет иную, менее
лицеприятную версию. Если верить Витлину, Берия уже занимал пост шефа тайной полиции
Грузии, когда познакомился с Нино. В его распоряжении был роскошный поезд, служивший
передвижным штабом. Однажды на станции к нему приблизилась юная девушка и попросила
заступиться за арестованного брата. Девушку звали Нино. Она была исключительно красива,
среднего роста, с черными глазами и молочно-белой кожей. Очарованный Берия попросил ее
зайти в вагон, чтобы подробнее изложить обстоятельства дела. Он завел девушку в спальное
купе и велел раздеться. Когда она попыталась уйти, он запер дверь и ударил Нино в лицо.
Потом заломил ей руки за спину, повалил на кровать и изнасиловал. Когда все было кончено,
он хотел приказать охране, чтобы Нино отправили в тюрьму. Но, посмотрев на залитое
слезами лицо девушки, решил, что она и впрямь очень привлекательна и что через полчаса,
наверное, он снова ее захочет. Поэтому запер ее в купе и отправился в вагон-ресторан
пообедать и выпить водки.
Всю ночь он продержал девушку взаперти, то и дело ее насилуя. Утром заказал завтрак
на двоих. Прежде чем уйти из вагона по служебной надобности, снова запер ее. При всей
своей жестокости Берия был совершенно очарован этой девушкой. Нино принадлежала к тем
женщинам, которые его особенно возбуждали — с маленькой грудью, большими глазами и
широким полногубым ртом. И хотя сама она была юна и невинна, тело ее вполне созрело для
любви.
Несколько дней она путешествовала в поезде вместе с Берией, под надзором которого
Сухумский район Абхазии претворял в жизнь пятилетний план. А между тем Берия
подумывал, что глупо отказываться от такого подарка судьбы. Все его товарищи и
начальники женаты. И вообще, сколько можно тратить время, соблазняя юных девиц? Он
знал, что партии нужна пуританская жилка, хотя коммунисты и декларируют в
пропагандистских целях свободную любовь. Для хорошей карьеры женитьба совсем не
помеха. Так он и сделал. Разумеется, согласия Нино, своей узницы, он не спрашивал.
Версия Витлина больше соответствует характеру Берии. В детстве он был уродлив, и
девчонки в школе дразнили его. Подростком он натерпелся от них оскорблений и стал
женоненавистником. Ему всегда не хватало денег на смазливых проституток и приходилось
пользоваться услугами старых и страшных жриц любви.
Но все изменилось с приходом революции. Берия возглавил ЧК, которая должна была
выявлять и вылавливать антибольшевистские элементы. Что Лаврентий Берия и делал, но
почему-то преимущественно в школах, лично допрашивая учеников. Он отвешивал им
оплеухи или колотил по рукам указкой, требуя назвать имена несогласных с режимом, — и
добивался своего. Особенно он любил мучить хорошеньких девочек, вроде тех, кто дразнил и
отвергал его в юности. Чем беспомощней и наивней была девушка, тем лучше было для
Берии. Чтобы лишить ее невинности, он был готов даже на убийство.
В году Аркадий Розенгольц — народный комиссар внешней торговли Советского
Союза — опрометчиво привез свою дочь, юную красавицу Елену, в город Сухуми. Там их
принял в своем доме Нестор Лакоба — секретарь исполнительного комитета Абхазии. Лакоба
велел своим племянникам Василию и Михаилу показать Елене местные
достопримечательности. И тут на беду Елену увидел Берия. Он был сражен наповал. Через
несколько дней Лакоба пригласил Берию к себе на дачу — якобы на мужскую пирушку. Когда
тот приехал, то не увидел в доме Лакобу, зато там находились Василий, Михаил и Елена.
Играл патефон, мужчины по очереди танцевали с Еленой. На столе — рахат-лукум, чай и
вино.
А когда Елена попросила извинения и ушла в туалет, один из юношей подлил ей в вино
чистого спирта. Вскоре она вернулась, и Берия, провозгласив тост за «королеву красоты»,
заставил ее выпить бокал залпом. Головокружение и жар побудили ее выйти на свежий
воздух. Трое мужчин двинулись следом. На газоне Елена упала. Когда пришла в, себя,
обнаружила, что они возятся с ее одеждой. Сначала она подумала, будто молодые люди хотят
помочь, расстегивают пуговицы, чтобы ей легче дышалось. Но «друзья» поочередно ее
изнасиловали.
А затем поднялась паника. Что если она расскажет обо всем отцу? Он ведь не кто-
нибудь, а высокопоставленный большевик, у него в Москве могущественные покровители. И
тогда один из насильников схватил девушку за горло и задушил. Берия позвонил в уголовный
розыск. Прибывшим чекистам объяснил, что он — начальник тайной полиции Грузии, а эта
девушка выпила несколько бокалов вина, опьянела, пришла в истерическое состояние и
выбежала в сад, где и совершила самоубийство.
Во вскрытии нет необходимости, сказал он, достаточно будет заявления, подписанного
первым секретарем Закавказского комитета коммунистической партии Лаврентием
Павловичем Берией и заверенного секретарем исполнительного комитета Абхазии Нестором
Лакобой.
Городским властям ничего другого не оставалось, как сообщить отцу убитой девушки о
несчастном случае. На другой день Берия вернулся в Тбилиси.

***

Мало кто пользовался доверием Сталина, и среди этих избранников был Лаврентий
Берия — благодаря своему грузинскому происхождению. А потому карьеру в рядах
коммунистической партии он сделал легко. В году Берия переехал в Москву и занял
пост начальника Народного комиссариата внутренних дел — НКВД. Под его властью
оказалась раскинутая по всему Советскому Союзу паутина трудовых лагерей. По сути, он
возглавлял два министерства — государственной безопасности и военной промышленности.
Как он умудрился при этом находить время для сексуальных приключений — остается
загадкой. Однако Москва полнилась слухами о том, как Берия соблазнял или насиловал
молоденьких девушек. Но вся неприглядная картина открылась лишь в году, после
смерти Сталина, когда Берия потерпел поражение в борьбе за власть с Никитой Хрущевым.
В конце концов он очутился за решеткой. На допросах одного из его телохранителей
выяснилось, что список женщин, с которыми Берия состоял в интимных отношениях,
состоит из тридцати двух фамилий. Этот же телохранитель заявил, что в году Берия
болел сифилисом. Другой телохранитель признался, что ему было поручено искать на улице
красивых женщин и доставлять в дом Берии, где их насиловал всемогущий шеф НКВД. Это
подтвердил и персонал американского посольства. Здание посольства располагалось на той
же улице, что и дом Берии, и американцы видели, как девушек привозили в лимузине под
покровом ночи.
Впрочем, Берия и не делал из своих похождений секрета для подчиненных. Он часто
возил по ночам девушек к себе на дачу, и его не смущало даже присутствие жены. Чтобы
жертвы не кричали, их поили вином до отключки. А затем Берия их насиловал.
За пределами Москвы он вел себя не лучше. Министр культуры Грузии рассказал о том,
как они катались на любимом быстроходном катере Берии. На озере им встретилась молодая
пловчиха из местного спортивного клуба. Берия заглушил мотор и настоял, чтобы та
поднялась на борт. Затем посыпались непристойные замечания, Берия всячески
демонстрировал свое желание соблазнить девушку, хотя на ее лице было выражение
неподдельного ужаса. Берия велел министру прыгать за борт и добираться до берега вплавь.
Когда бедняга заявил, что не умеет держаться на воде, Берия его столкнул. Наверное,
министр культуры утонул бы, если бы с берега его не заметил телохранитель Берии и не
послал на выручку лодку.
К спортсменкам Берия питал особую страсть. Он даже добился, чтобы ему поручили
отбирать грузинских атлеток для участия в ежегодном советском празднике — дне
физкультуры.
НКВД бдительно следил за интеллигенцией, а Берия пристально наблюдал за молодыми
артистками. У него была связь с Ниной Алексеенко из ансамбля песни и пляски, который в
году был отправлен в Финляндию развлекать войска.
После ареста Берии в его кабинете провели обыск. Обнаружились любовные письма и
предметы женской одежды. Серго, сын Берии, грудью встал на защиту отца, но даже он был
вынужден признать, что Берия обзавелся внебрачным ребенком.
Разумеется, Сталин знал обо всех приключениях своего фаворита. Дмитрий
Волкогонов, советский историк, сказал о Сталине: «Он заявлял, что превыше всего ценит
аскетизм и пуританство, но разве Генеральный секретарь мог не знать о пресловутом
бериевском распутстве?»
Говорят, Сталин смеялся, когда ему рассказывали о некоторых проделках любимца.
Берия пытался ухлестывать даже за Евгенией Александровной — близкой подругой Сталина
— на глазах у самого Дяди Джо. Однажды вечером за ужином он положил ей руку на колено.
«Иосиф, он жмет мне коленку!» — громко сказала она. Все сидевшие за столом
уставились на Берию. Но из этого не следует, что попытка оказалась первой и последней.
Надя, жена Сталина, ненавидела Берию и убеждала мужа не верить ему, но он
пропускал ее советы мимо ушей. Существует фотография, на которой Светлана сидит на
коленях у Берии. Он обнимает ее, и видно, что ей очень неуютно.
На суде Берию обвинили в том, что он «империалистический агент» и занимался
«антипартийной и антигосударственной деятельностью». Всплыли и четыре эпизода
изнасилований. В обвинительном акте говорится об оргиях с несовершеннолетними
узницами бериевской дачи в Грузии, а также о похищении и изнасиловании им девушек в
Москве. Он был признан виновным во всех этих преступлениях и казнен в декабре года
сразу после оглашения приговора.

Глава 4
На виселице рядом с Муссолини
В истории половой жизни итальянского диктатора Бенито Муссолини нет белых пятен.
С таким же успехом он мог бы прожить свой век демократом. Напором и ветреностью в
амурных делах он не уступал Джеймсу Фицджеральду Кеннеди или Линдону Джонсону.
Он признался, что в отрочестве раздевал глазами каждую встречную девочку.
Школьником, еще не достигнув восемнадцатилетия, в родном городе Форлимпополи он
посетил местный бордель. В раннем фрагменте автобиографии, написанном в тюрьме (где он
был частым гостем), Бенито поведал о своей встрече с проституткой, чье «дряблое тело
исторгало пот из каждой поры».
Там же повествуется о том, как он соблазнил свою кузину и многих ее подруг, но, как
правило, эти связи были мимолетны и неприятны. Он описывает свой первый грубый
сексуальный контакт с юной селянкой по имени Виржиния. Она была «бедна… но отменно
сложена», и «вполне миловидна». «Однажды я завел ее наверх, повалил на пол за дверью и
сделал своей. Когда она встала, я услышал рыдания и упреки. Она заявила, что я лишил ее
чести. Наверное, она была права. Но о какой чести шла речь?»
Разумеется, все эти пассажи изъяты из официальной автобиографии Муссолини,
увидевшей свет в году. Первой его постоянной сексуальной партнершей стала русская
социалистка и агитаторша Ангелика Балабанова. Она была на четырнадцать лет его старше и
вскоре устала от неистового и эгоцентричного юнца.
В девятнадцатилетнем возрасте Муссолини проработал четыре месяца школьным
учителем в Гвалтьери. Там он познакомился с Луиджей. С этой двадцатилетней красавицей,
вдовой солдата, он обращался очень жестоко. «Я ее приучил к своей уникальной и
деспотичной любви, — рассказывал он. — Она мне слепо повиновалась, и я делал с ней все,
что хотел». Он ее запугивал и оскорблял, а однажды даже пырнул ножом в бедро. Любовью
он занимался свирепо и эгоистично, как, впрочем, и всем остальным.
В ту пору Муссолини считал себя человеком действия. Не его удел — прозябать в
итальянском городишке и тянуть на себе класс в сорок оболтусов. Он должен выбиться в
люди и оставить в истории свой след. И вот в июне года без гроша в кармане он
отправляется в Швейцарию. Муссолини спал под мостами и в общественных уборных, он
вступил в связь со студенткой-медичкой, польской беженкой, чья любовь была, как он
выразился, «незабываема». Примерно тогда же он подцепил венерическую болезнь от
замужней женщины, которая была «к счастью, старше и слабее» его, и которая, разумеется,
«без памяти влюбилась» в него.
Возвратясь в Италию, он избрал поприще журналиста и партийного агитатора и
регулярно подвергался аресту. В году, в коротком промежутке между тюремными
сроками, живя в отцовском доме, он полюбил Августу Гвиди — старшую из двух дочерей
угрюмой любовницы его отца Анны. Он решил на ней жениться, но она сочла его положение
слишком неустойчивым и вышла замуж за человека, имевшего постоянную работу, — за
могильщика. Тогда Муссолини переключился на юную сестру Августы — Рахель, которая, по
слухам, была его единоутробной сестрой.
Как раз к тому времени Муссолини дописал «Любовницу кардинала» — свой
единственный беллетристический опус, увидевший свет. Книга издавалась с продолжениями
в «Иль пополо д'Италиа». Читатели встретили ее не слишком тепло, но Рахели она
понравилась. Дело в том, что одного из самых трогательных персонажей — горничную,
ценой собственной жизни спасшую хозяйку, звали Рахель.
Как-то раз они провели вечер в театре и вернулись в дом отца Муссолини. И будущий
диктатор потребовал, чтобы Рахели позволили жить с ним. Анна — мать Рахели — этого не
одобрила, тогда Муссолини достал пистолет и сказал: «Синьора Гвиди, видите этот
револьвер? В нем шесть пуль. Если Рахель мне откажет, одна пуля достанется ей, а пять —
мне. Выбор за вами».
И тогда Анна дала парочке благословение. Через несколько дней Муссолини снял две
сырые тесные комнатенки в Форли.
«Однажды вечером мы туда переехали, — вспоминала Рахель. — Помню, каким он был
усталым и счастливым, а еще, наверное, плохо представлял себе мою реакцию и боялся, ведь
свидетельство о браке еще не было подписано. Но я понимала, что вижу перед собой
мужчину моего сердца, который в нетерпении ждет от судьбы только одного подарка — моей
любви. На его молодом лице уже пролегли морщины от каждодневной борьбы. Промедления
не было. Я пошла с ним».
Но совместная жизнь оказалась тяжела. Муссолини предложили должность редактора в
бразильской газете, и он, наверное, согласился бы, если бы не беременность жены — Рахель
вынашивала первого из пяти его сыновей.
Три года Муссолини прожил в тех двух комнатушках вместе с Рахель и подрастающими
детьми. Он стал секретарем социалистической федерации города Форли и тратил зарплату на
субсидирование своего еженедельника «La Lotta di Classe» — «Классовая борьба». Его
собственные материалы заполняли все четыре газетные полосы. Он пил с друзьями вино и не
упускал случая ущипнуть за зад хорошенькую девицу. Но в то время он еще хранил жене
верность.
Он написал второй роман — на этот раз об эрцгерцоге Фердинанде и его
семнадцатилетней любовнице и о том, как они покончили с собой в Майерлинге. Роман так и
осталась неопубликованным. По сути, это было мягкое порно, как, впрочем, и «Любовница
кардинала». Всю жизнь Муссолини хранил пристрастие к дешевым эротическим книжкам.
Мало-помалу «Классовая борьба» приобрела влияние на умы. По мере того, как
распространялись идеи Муссолини, он все больше времени проводил вне дома. Такая жизнь
была сопряжена с соблазном, оказавшимся сильнее его.
Годы перед своим приходом к власти Муссолини был ненасытен в утолении страсти.
Одержимый сексом, он домогался любой женщины, приходившей в его гостиничный номер
или квартиру в палаццо на виа Разелла. Никаких «если» и «но», никакой щепетильности не
допускалось. Он просто брал женщин, как дикий зверь берет самку. Он редко доводил их до
кровати, предпочитая пол или край письменного стола. Сам половой акт всегда бывал
небрежен. Муссолини не удосуживался снять брюки или хотя бы туфли. На все про все
уходила минута, максимум две.
В молодости он предпочитал интеллектуалок, особенно школьных учительниц, но,
когда повзрослел, ему подходила любая не слишком костлявая женщина. Еще ему нравилось,
чтобы от любовницы остро пахло. Особенно он любил запах пота, хотя годились и крепкие
духи. Сам он мыться не любил, часто предпочитая воде и мылу одеколон. И брился
нерегулярно, как-то раз даже явился со щетиной на официальный прием к королю и королеве
Испании.
В сексе он всегда заботился только о себе. Муссолини никогда не стремился доставить
женщине удовольствие (или хотя бы не причинить неудобств). Но его партнерш, по-
видимому, это вполне устраивало. Без малейшей прелюдии он овладевал журналистками,
женами партийцев, артистками, служанками, графинями и иностранными туристками. А те
потом с гордостью рассказывали о своем сексуальном контакте с ним. Многим, по их словам,
импонировала его прямолинейность и нравилась его жестокая похоть. Достигая оргазма, он
разражался яростной площадной бранью, затем на минуту-другую становился нежен.
Иногда, оторвавшись от женского тела, он брал в руки скрипку и играл что-нибудь изящное.
Занимаясь любовью, он превращался в животное и переставал себя контролировать,
хотя, когда Муссолини получал свое, женщинам казалось, будто они видят в его глазах
великую нежность. По словам одной из его случайных знакомых, ее поначалу возмутила
неуклюжая попытка прелюдии, которая свелась к тому, что он, прежде чем грубо овладеть
ею, энергично мял ее груди. Но потом она вернулась к нему, так как не могла противиться
«такому важному мужчине».
Рахель не связывала Муссолини руки — она не пожелала переселиться в Рим, так как
отдавала себе отчет в том, что выглядит и говорит, как крестьянка. Знала она и о
многочисленных любовницах мужа. Часто он лгал, что уезжает навестить родителей, а сам
оставался с одной из них, например, с Маргаритой Сарфатти. Но все это не печалило Рахель.
Муссолини любил свою семью, его брак был счастливым. А многострадальная и
трудолюбивая Рахель была идеальной женой фашиста.
Вскоре его любовь к сексу и детям стала достоянием гласности и политики. Он убеждал
итальянцев удвоить рождаемость. Дескать, Италии нужны большие семьи, и тогда будет
больше солдат. Он ввел налог на «неоправданное безбрачие», а при найме работников
предпочтение теперь отдавалось семейным.
Стараниями этого лицемера уголовный кодекс стал предусматривать несколько
разновидностей наказания за адюльтер, причем женщин карали строже, чем мужчин. Он
настоял, чтобы заражение сифилисом считалось преступлением — наверное, это было ему
близко. Не нравились Муссолини и современные танцы, он жаловался, что они
«безнравственны и нелепы». Пытался он регулировать и ночную жизнь декадентствующего
Рима. Папа римский аплодировал, но при этом мягко пенял — мол, по-прежнему голые
артистки варьете дерзко бросают закону вызов.
Своих пятерых детей дуче обожал, и итальянская пресса рисовала его «uomo casalingo»
— идеальным семьянином. Однако трудно было замять кое-какие факты его похождений «на
стороне», и в иностранную прессу просачивались связанные с ним его скандальные истории.
Одной из его первых любовниц стала невротичка по имени Ида Дальсер. Они прожили
вместе до года, потом он ее бросил. У нее родился умственно отсталый сын Бенито
Альбино, и Муссолини признал свое отцовство, хоть и испытывал ужас перед любыми
болезнями и уродством.
Когда Муссолини порвал с Идой Дальсер, она угодила в психиатрическую клинику. С
года она заявляла, что Муссолини обещал на ней жениться. Иногда она утверждала, что
он и в самом деле сочетался с нею браком и теперь не откупится денежными подачками. В
Милане, еще в бытность его журналистом, она приходила к зданию редакции «Иль пополо
д'Италиа» вместе с сыном и кричала, чтобы Муссолини спускался, если он не трус. Его ответ
всегда был прост и прямолинеен — он подходил к окну с револьвером. Позже она устроила
пожар в Тренто, в гостинице «Бристоль», и при этом истерически вопила, что она — жена
дуче. В году она умерла в психиатрической лечебнице Венеции. Ее сына Бенито
поместили в миланский приют для душевнобольных, где он и скончался в году.

***

В году Муссолини соблазнил интеллектуалку, анархистку Леду Рафанелли. С

большим опозданием она выяснила, что он женат. Муссолини объяснил, что Рахель прощает
ему неверность, и попросил не порывать с ним, приведя следующий довод: каждому
издателю приличной газеты нужна официальная любовница, и чем одареннее эта женщина,
тем лучше.
Среди тех, кто, по словам Муссолини, «любил его без памяти», Маргарита Сарфатти —
критик-искусствовед из «Аванти!». Она редактировала фашистский журнал «Герархия»,
сочиняла за Муссолини статьи для американских изданий и подготовила официальную
биографию дуче, которая заканчивалась описанием «его глаз, сияющих внутренним огнем».
Их роман растянулся до тридцатых годов. Она-то и стала его официальной любовницей,
единственной серьезной соперницей Клары Петаччи, но в итоге поссорилась с Муссолини
из-за принятия его антисемитских законов.
В году французская актриса Фонтанж (она же журналистка, писавшая под своим
настоящим именем Магда Корабоеф) приехала в Рим, чтобы взять у Муссолини интервью
для «Ла либерте». Получив интервью, она заявила, что «не вернется в Париж, пока он не
позанимается с ней любовью». Дуче со всем присущим ему пылом исполнил желание дамы.
При первой встрече он едва не задушил ее шарфом.
«Я провела в Риме два месяца, и дуче отодрал меня двадцать раз», — гордо доложила
она прессе.
Муссолини, будучи не в силах замять скандал, довел до сведения и полиции, и
французского посольства, что мадемуазель Карабоеф превысила положенный срок
пребывания в Италии. Магда бурно отреагировала на это. Она попыталась отравиться — не
вышло. Тогда она схватила пистолет и ранила французского посла, по вине которого
«лишилась любви самого замечательного мужчины в мире». За предумышленное нанесение
телесных повреждений ее арестовали и на год упрятали в тюрьму. В ее квартире полиция
нашла свыше трехсот фотоснимков с Муссолини.
После войны ее снова посадили — за шпионаж. В конце концов ей удалось отравиться.
Это случилось в Женеве в году.
На долгую любовь Муссолини оказался неспособен. В году он ехал в Остию на
служебном «альфа-ромео» и вдруг увидел на обочине хорошенькую юную девушку. Она
махала рукой и кричала «Дуче! Дуче!». Муссолини вышел из машины и приблизился к ней.
Когда он обратился к девушке, та задрожала от волнения. Звали ее Клара Петаччи. Она была
замужем за офицером итальянских военно-воздушных сил. Позднее они развелись, и
Муссолини отправил авиатора в Японию, чтобы тот не мозолил глаза.
Кларе было двадцать четыре года, а Муссолини — пятьдесят три. У нее были зеленые
глаза, длинные стройные ноги и тяжелые груди — Муссолини такие просто обожал. Говорила
она с хрипотцой, а зубы были мелковаты, зато эта особа научилась улыбаться, чуточку
приоткрывая рот. В числе прочих ее качеств можно упомянуть ипохондрию,
сентиментальность, глупость и фанатичную преданность дуче. Он отвечал взаимностью и
даже отвлекся от борьбы за движение поездов строго по расписанию, чтобы посидеть у ее
больничной койки: ей удалили аппендикс, и она еще дешево отделалась, так как
случившийся перитонит едва не свел ее в могилу.
Но когда дело доходило до секса, его нежность моментально испарялась, и он заботился
о ней не больше, чем о любой другой из своих подружек. Муссолини предоставил ей
квартиру в палаццо Венеция и наведывался туда между митингами.
Эта странная связь оказалась крепкой. Клара была его любовницей тринадцать лет и в
году предпочла умереть вместе с Муссолини, хотя могла бы спастись.
Она знала, что ради нее он не бросит семью и что он вовсе не хранит ей верность. И все
же терпеливо дожидалась его у себя в квартире, читая любовные романы, рисуя эскизы
новых платьев, крася ногти или просто глядя в окно или зеркало. А он часто приходил не
раньше десяти вечера. Иногда вообще не появлялся, и она проклинала старую графиню, с
которой он занимался сексом внизу на черном бархатном диване.
Она терпела все его мелкие грешки и жила в вечном страхе, что вдруг Муссолини к ней
остынет. Вдруг он захочет вернуться к старой любовнице или найдет новую? У нее на слуху
постоянно было два имени: Анжела Курти и Маргарита Сарфатти, а еще доходили слухи о
некой Ирме, которая пыталась его увести.
Иногда она бранила Муссолини за шашни с другими женщинами. А он злился и
оскорблял ее. Она плакала, и это еще больше его гневило. Она спросила Зиту Ритоссу —
подругу его брата — как добиться, чтобы Муссолини ее не разлюбил. Рита подсказала: не
надо быть всегда такой доступной. Клара вспомнила, что уже пыталась строить из себя
недотрогу, но это, кажется, не произвело на него впечатления.
А в году Муссолини попытался от нее избавиться. Сицилийской принцессе ди
Ганжи он сказал, что Клара «бунтует». Весной года полицейским, охранявшим вход в
палаццо Венеция, был дан приказ не пускать ее в особняк. Она прорвалась — и встретила
холодный прием Муссолини. «Я считаю, наш роман окончен», — процедил он. В такой
манере он уже сотни раз расставался с другими любовницами. Но Клара расплакалась, и он
смягчился. Потом было еще несколько попыток расстаться, и все — с одинаковым исходом.
«Войну мы проигрываем, — говорил он. — И связь с этой женщиной подрывает мой
авторитет». Неважно, что у него сотни любовниц, но лишь его преданность одной-
единственной женщине порождает вредные слухи. По словам одного из его офицеров, Клара
«причинила дуче больше ущерба, чем пятнадцать проигранных сражений». И хотя она
практически ничего не получала от Муссолини (лишь изредка он дарил какой-нибудь
пустячок, а иногда перепадало пятьсот лир на покупку нового платья), задавленный налогами
итальянский обыватель верил, что на его деньги любовница Муссолини купается в роскоши.
И вообще, за какие такие грехи народ должен терпеть военные лишения? А на самом деле
дорогие наряды и духи ей поставляли итальянские коммерсанты и промышленники — так
они пытались угодить дуче.
«Я больше не буду приходить днем, — умоляла Клара. — Только после наступления
темноты. И лишь на несколько минут, чтобы увидеть тебя и поцеловать. Я не желаю быть
причиной скандалов».
Настоящей причиной скандалов были ее родственники. Перед войной они построили
роскошную виллу в модном районе Камилучча. Ванные комнаты там были облицованы
черным мрамором. Родня прекрасно понимала, откуда на нее сыплется манна небесная, и
уделила особое внимание Клариной спальне.
Стены завесили зеркалами, а посреди комнаты водрузили на помост огромную,
устланную шелком кровать. Однако Муссолини, посетив виллу, на вопрос, понравилось ли,
ответил, что не очень. Кларина мать хотела, чтобы за виллу расплатился Муссолини, но дочь
отказалась заводить с ним об этом разговор. Однако в народе решили, что счета оплачивал
он.
Семье Петаччи, хотя и не добившейся прямого покровительства дуче, хватило ума
извлечь выгоду из своего положения. Например, военно-морской врач Марчелло — брат
Клары — сколотил состояние, контрабандой перевозя золото в дипломатическом багаже.
В июле года союзники высадились в Сицилии, и фашистский кабинет министров
проголосовал за смещение Муссолини с поста. На следующий день по приказу короля
Виктора-Эммануила III его арестовали. Клару тоже арестовали и заключили в новарский
замок Висконти. Там она коротала время, сочиняя любовные письма обожаемому Бенито,
которого звала кратко Бен, и заполняя дневниковые тетради воспоминаниями о проведенных
вместе с ним чудесных временах.
«Не знаю, получишь ли ты это письмо, — писала она, — или его прочтут они. Не знаю,
да если и прочтут, что с того? Я всегда была слишком застенчива и не решалась сказать, что
люблю тебя, и поэтому сейчас говорю об этом на весь мир, кричу во все горло. Я люблю тебя
сильнее, чем прежде». Письма эти до него так и не дошли. Их перехватили цензоры.
Немцы вызволили Муссолини и поставили во главе марионеточного государства в
Северной Италии. Клара, решившая с ним воссоединиться, убедила опекавших ее монахинь
тайком доставить письмецо в Новару — в немецкий штаб. Немцы прислали за ней штабную
машину. Они не доверяли Кларе, но решили, что она им пригодится. Ей подыскали виллу на
озере Гарда, и там Муссолини посещал ее каждый день. Клару охранял на вилле молодой и
симпатичный майор Франц Скоблер и обо всем увиденном докладывал непосредственно в
венскую штаб-квартиру гестапо.
Однако Рахель, узнав, что Клара все еще путается с ее мужем, несколько смешала
гестаповцам карты. Сцены ревности означали, что Муссолини будет реже видеться со своей
любовницей. Иногда он, чтобы усыпить подозрения благоверной, покидал дворец на