Kopek Gözde Capaklanma

Ни для кого не является откровением, что Кавказ, в силу этнического и религиозного многообразия своего населения, является довольно-таки сложной территорий в плане создания единого информационного пространсва, которое является одним из неоспоримых позитивных достижений глобальной эпохи, обеспечивающих информационное взаимодействие организаций и граждан, а также удовлетворение их информационных потребностей. Учитывая поляризацию в регионе, когда, сохраняя нормальные отношения с Россиией, Азербайждан более тяготеет к Турции, Грузия, несмотря на формальные попытки улучшения взаимоотношений с северным соседом, привержена идее вступления в Евросоюз и НАТО, а Армения, по словам главы аналитического бюро «Alte et Certe» Андрея Епифанцева, ведет комплементарную политику, пытаясь угодить и России, и Западу, а «в нашем полярном мире, который поляризуется все больше, достичь этого невозможно» . Таким образом, на сегодняшний день для Закавказья практически не осталось тем, освещая которые средства массовой информации могли бы способствовать восстановлению диалога и постепенному снятию напряжения между соседними народами. Поэтому, тема нового глобального проекта, способного свести воедино экономические интересы закавказских государств, могла бы консолидировать информационную политику средств массовой информации закавказских государств, способствовать зарождению единого информационного пространства региона и таким образом стать шагом если не к восстановлению нормальных отношений, то, по крайней мере, к началу кооперации между вовлеченными в этот проект структурами. «Решение по конфликтным ситуациям не будет найдено до тех пор, пока мы не будем воспринимать регион как единое экономическое пространство. То, что происходит в данном регионе, сразу отражается на соседях» , - сказал бывший министр иностранных дел Грузии И.Менагаришвили в одном из интервью и подчеркнул, что установление региональных структурных рамок позволит обеспечить стабильность и снизить риски.

НОВОСТИ, В КОТОРЫХ ВСТРЕЧАЕТСЯ ТЕРМИН «INCI BALIĞI»

ССЫЛКИ

« EDUCALINGO. Inci balığı [онлайн]. Доступно на <https://educalingo.com/ru/dic-tr/inci-baligi>. Июн 2023 ».

Citation preview

УДК 39 ББК 63.5 Т88

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект № 15-01-16508 Ответственный секретарь серии «Народы и культуры» Л.И. МИССОНОВА Рецензенты: доктор исторических наук М.Н. ГУБОГЛО, доктор исторических наук Л.А. ЧВЫРЬ

Туркмены / отв. ред. Н.A. Дубова ; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН ; Ин-т истории АН Туркменистана. – М. : Наука, 2016. – 635 с. – (Народы и культуры). – ISBN 978-5-02-039192-5 Книга представляет собой очередной том энциклопедической этнологической серии «Народы и культуры»: обобщает исторические, этнографические, антропологические материалы, собранные и опубликованные до настоящего времени по различным аспектам истории и культуры туркменского народа. В книге освещаются история изучения туркменской этнографии, история туркменского народа, его расселения, особенности жизнедеятельности, основные занятия туркмен, их жилище, одежда, система питания, обряды, обычаи, праздники, народное творчество. Для этнологов, историков и широкого круга читателей.

ISBN 978-5-02-039192-5



© Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, Институт истории АН Туркменистана, 2016 © Российская академия наук и Издательство «Наука», серия «Народы и культуры» (разработка, оформление), 1992 (год основания), 2016 © ФГУП Издательство «Наука», 2016

ПРЕДИСЛОВИЕ

К

оллективная монография «Туркмены» в  академической серии «Народы и культуры» посвящена одному из самых древних и крупных народов Центральной Азии, который обладает богатой материальной и духовной культурой и давними традициями самостоятельной государственности. История и культура туркмен привлекали внимание многих поколений исследователей. Наиболее значительные достижения ученых были в  области изучения материальной культуры (хозяйство, пища, ремесла и другие темы), религиозных верований, языковых процессов. Но обобщающего труда по истории и  этнографии туркмен до сих пор создано не было, если не считать монографических описаний отдельных групп среди туркменского народа (см., например, Васильева, 1954; Туркмены в среднеазиатском междуречье. 1989; Туркмены зарубежного Востока. 1993; и др.). Данное издание призвано решить эту насущную проблему и представить читателю наиболее полную сводку современных знаний, накоп- ленных в  мировой, прежде всего в  российской и  туркменской историко-этнографической науке. Этот труд является результатом многолетнего и  плодотворного сотрудничества ученых двух стран, которые долгие годы трудились в  рамках единой советской науки, а  последние четверть века как представители двух национальных научных школ. Несмотря на то что многие традиции сотрудничества были утрачены после 1991 г., а  значительное число ведущих специалистов-этнографов ушли из жизни, тем не менее усилиями нынешнего поколения и  благодаря сотрудничеству российских и  туркменских ученых удалось создать фундаментальный и  во многом уникальный труд. Его авторами стали научные работники академических институтов обеих стран, а  также представители других организаций. Они охарактеризовали самые разные стороны и разнообразные аспекты исторической эволюции туркмен как этнической общности и  как современной нации, подробные описания систем хозяйствования, традиционной культуры, языка, этнополитических процессов. Более того, объем данного издания не позволил включить все подготовленные, в  том числе иллюстративные, материалы. Не вошли в  книгу, в  частности, статьи о  генезисе ремесленного дела, символике ковровых узоров, а  также описание религиозных систем, цен5

тров образования и  культуры, существовавших на земле Турк- менистана в  разные исторические периоды. Тем не менее данный труд отличается необходимой полнотой и  достоверностью содержащихся в нем материалов. В связи с тем, что во многих работах XIX и XX в. упоминаются разные названия административных единиц (районов, областей, городов), а также применяется различное написание туркменских племен, книгу дополняют два приложения в виде специальных таблиц. Первая включает встречающиеся в публикациях названия племен, а также то название, которое принято в данной книге. Во второй таблице приведены соответствия новых и старых наименований административных единиц. В цитатах, приводимых в текстах статей, сохраняются оригинальные названия. Полевые материалы (в том числе иллюстративные) для подготовки данного издания собирались в течение ряда лет благодаря финансовой поддержке РГНФ (проекты 08-01-00050а, 10-01-18076е, 12-01-18045e, 15-01-18064е). Также при поддержке РГНФ (проект 15-01-18064) была проведена большая работа по подготовке книги к публикации. В подготовке тома большую научно-консультационную и  техническую помощь, кроме упомянутых на титуле специалистов, оказали Л.В. Абрамова, О.К. Адыкова, П. Аллагулов, А. Аширов, Ю.М. Ботяков, Н.С. Бяшимова, П. Гараев, А. Гельдымурадов, С.М. Демидов, Г.Х. Киясова, М.Б. Курбанов, А.А. Малышев, М.А. Мамедов, Р.Г. Мурадов, Э.А. Мурадова, А. Оракова, М.В. Переплеснин, Н.Л. Петрова, М. Реджепова, О. Сарыева, Т.Е. Филиппова, Е.Г. Царева и Е.А. Юрина.

ВВЕДЕНИЕ

И

стория этнографического исследования туркмен довольно долго была мало освещена в литературе в отличие от народов других регионов бывшего СССР (Сибирь, Кавказ) и казахов, которым посвящен ряд работ местных этнографов (Масанов, 1966; см. также: Валиханов, 1959; Захарова, 1966). До начала XXI  в. по Туркменистану существовало лишь несколько изданий об отдельных ученых, внесших вклад в  изучение этнографии туркмен  – ​С.Г. Гмелин, Г.С. Карелин, А.Н. Самойлович, А.А. Семенов, Г.И. Карпов, В.Н. Басилов и  др. (Абрамзон, 1974; Ашнин, 1974; Демидов, 1999, 2001; Джикиев, 1981; Косвен, Толстов, 1947; Липский, 1905; Литвинский, Акрамов, 1971; Новокшанова, 1960; Шафрановский, Шафрановская, 1958). В 2003 г. Г.П. Васильева подготовила книгу, в которой были рассмотрены в хронологическом порядке труды, содержащие этнографические материалы по туркменам. Эта работа оказалась единственной в  задуманной в середине 1990-х годов серии коллективных исследований этнографического изучения народов Средней Азии и  Казахстана. Г.П. Васильевой были выделены основные вехи развития этнографической науки, связанной с изучением этнографии туркмен, приведены этнографические сведения из описаний путешественников, участников военно-дипломатических и разведочных экспедиций, военной администрации, чиновников XVIII  – ​начала XX в., была дана характеристика краеведческой работе после победы советской власти. Научная деятельность этнографов была представлена в биобиб- лиографическом освещении. В истории этнографического изучения туркменского народа можно выделить несколько исторических этапов: I. XVIII – ​первая половина XIX в.– ​ период накопления ранних сведений о народах региона в российских правительственных учреждениях и в литературе; II. Вторая половина XIX – ​первые десятилетия XX в.– ​время завоевания Средней Азии, завершения присоединения Казахстана к  России и  вхождения их в  состав Российской империи; начало научных исследований этнографии народов Туркестана, Хивинского и Бухарского ханств; III. 1917–1991 гг. ​изучение развития советской этнографической науки о народах региона в центральных и республиканских научных учреждениях; IV. Период независимости. История изучения и  освоения Средней Азии в  целом имеет более длительный период, чем собственно Туркменистана. Поначалу это были посещения территории путешественниками (Марко Поло, Плано Карпини, Арминий Вамбери и  др.), которые содержали разрозненные сведения о  населявших регион народах. Тем не менее нельзя отрицать их значение для науки. Отметим, что центральная часть Средней Азии в целом была сравни7

тельно хорошо известна русским уже в Средние века благодаря посольствам и торговым связям с Бухарой, Самаркандом, а позднее Кокандским ханством. Однако более детальное освоение Средней Азии началось со второй половины XVIII в. различными военно-дипломатическими экспедициями, в результате чего составлялись «военно-стратегические описания» среднеазиатских областей (Токарев, 1966. С.  11). Туркменистан вследствие отсутствия на его территории крупных торговых и политических центров по существу до этого времени оставался почти неизвестным. Он был присоединен к Российской империи последним из территорий и  ханств Средней Азии (1881– 1884 гг.). Это объясняется его отдаленностью от среднеазиатских ханств и малодоступностью вследствие сложных географических условий. Однако восточный и юго-восточный берега Каспийского моря в той части, где жили туркмены, посещались учеными и путешественниками раньше других районов Туркменистана, в основном уже с третьей четверти XVIII в. Среди них были военные, работавшие на Кавказе в составе войска генерала А.П. Ермолова, а позднее И.Ф. Паскевича. Интерес к территории расселения туркмен в те годы обусловливался ростом англо-русских противоречий. Англичане принимали все меры, чтобы использовать территорию Ирана в качестве плацдарма для захвата Закавказья, Каспийского моря и Средней Азии. В результате победы в Русско-Персидской войне 1804–1813 гг. Российская империя получила исключительное право плавания на Каспийском море и контроль над прилегающими к нему территориями. В первой половине XIX в. царское правительство основывает ряд станций и укреплений на восточном побережье Каспийского моря – ​от Астрабадского залива (станция Ашур-Ада) на юге до залива Тюб-Караган на севере. В 1874 г. был образован Закаспийский военный отдел, начальником которого стал генерал Н.П. Ломакин. К 1869 г. относится основание города Красноводска (ныне Туркменбаши), а к 1871 г.– ​Чикишляра. В 1873 г. Хивинское ханство было присоединено к России. В 1881 г., после присоединения Ахал-Текинского оазиса, была образована Закаспийская область, остававшаяся в составе Кавказского военного округа до 1890 г., когда она на какое-то время получила самостоятельность в административном и в военном отношениях. В 1897 г. Закаспийская область вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства, а  в  военном отношении подчинялась Туркестанскому военному округу (История Туркменской ССР. 1957. С. 141). Работы многих авторов второй половины XIX в. до присоединения Турк- менистана и  после носили военно-стратегический характер. Ряд глубоких и  интересных описаний принадлежали главным образом перу чиновников военной администрации. Путевые заметки и  докладные записки офицеров и  чиновников  – ​непосредственных участников и  наблюдателей событий, происходивших в Туркменистане в XIX в.– ​составляют основу этнографической характеристики туркмен того времени. Особый интерес вызывают материалы инженеров-геологов, натуралистов-краеведов, офицеров и военных специалистов, географов (П.М. Лессара, П.И. Огородникова, Н.Г. Петрусевича, И.М. Стебницкого, Н.П. Ломакина, А. Быкова и др.), собранные как до присоединения Туркменистана, так и позднее. Одним из ранних чрезвычайно интересных материалов о туркменах, опубликованных Русским географическим обществом, были дневники секрет8

ной экспедиции Г.С. Карелина 1836 г. (Карелин, 1883). В 1945 г. было основано Туркменское географическое общество (ТГО), являвшееся филиалом Географического общества СССР, с  тремя отделениями, одним из которых было историко-этнографическое (Петров, Бабаев, 1958. С. 255). Первой значимой этнографической публикацией ТГО стали материалы о путешествии Самуила Готлиба Гмелина на восточный берег Каспийского моря в 1773 г. Другим периодическим трудом, содержащим интересные материалы по туркменам, был «Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии», издававшийся Военно-ученым комитетом Главного штаба и выходивший с 1881 по 1899 г. (Вып. 1–74). Во введении к первому выпуску (СПб., 1883) указывалось, что этой книгой «Главный штаб желает облегчить изучение и  дальнейшее исследование наших Азиатских окраин», в том числе Сибири, Бухары, Хивы и стран, прилегающих к Кавказу. Здесь же были помещены статьи Бенуа-Мешэн Бар(она) (1883) о мервских туркменах, Л. Мейера (1886), в  которых дается общая характеристика туркмен и казахов, полковника Генерального штаба Мельницкого (1888) о салорах и казахах, а также других авторов. Статьи о туркменах появлялись и в других периодических изданиях. Так, в «Военном сборнике», выходившем с 1858 г., публиковались статьи о действиях Красноводского и Мангышлакского отрядов в 1871 и 1872 гг., содержащие этнографические сведения (например, статьи «Туркмены иомудского племени» (1872. № 1) и  А.П. Куропаткина «Туркмения и  туркмены» (1879. № 9, 10) и др.). Были публикации о туркменах в «Историческом вестнике» (СПб., 1888–1917) и  в  газете «Туркестанские ведомости», издававшейся в Ташкенте с 1870 г. вплоть до революции 1917 г. После образования Закаспийской области появились работы авторов, главным образом чиновников, представителей военной администрации (А.М. Алиханов-Аварский, Ф.А. Михайлов и  др.). Наряду с  фиксацией необходимых для администрации данных, были интересны и  содержательны разделы, отведенные описанию быта и культуры. Положительным моментом в освещении этнографии туркмен конца XIX – ​начала XX в. можно считать выход в свет «Обзоров Закаспийской области» – ​ежегодника, издававшегося канцелярией начальника Закаспийской области. Первый выпуск, охватывающий период с 1882 по 1890 г., вышел из печати в Асхабаде в 1892 г. (2-е изд.– ​ Асхабад, 1897). Последний обзор за 1911 г. был напечатан в 1915 г. Во введении к первому выпуску указано, что издание ежегодника начато по приказу военного министра России, потребовавшего от начальника Закаспийской области генерал-лейтенанта А.Н. Куропаткина составления особого отчета, который освещал бы весь период со времени образования области, т.е. с 1882 до конца 1889 г. (в 1890 г. область была выделена в самостоятельный административный и военный район) и «представлял возможно полное и всестороннее обозрение Закаспийской области». Выпуск «Обзора Закаспийской области» за 1882–1890 гг. состоял из 14 глав, в которых содержались сведения о границах области, ее населении, образе жизни, нравах и обычаях, охарактеризованы ирригация, сельское хозяйство, кустарный, отхожий и  рыбный промыслы, минеральные богатства, торговля, поселения и укрепления, пути сообщения, подати и повинности, состояние здоровья населения, народное образование, нравственность, число и виды преступлений и т.д. Затем сле9

довали приложения о  родословных текинцев и  иомудов, ведомости числа пришлого населения, о ручьях, колодцах и других водных источниках в Асхабадском и Мангышлакском уездах. Подготовка каждого из выпусков «Обзоров» поручалась канцелярией начальника области отдельным сведущим лицам. Выпуски за 1900, 1901 и 1902 гг. подготовил А.А. Семенов, хотя составитель их не был указан (Литвинский, Акрамов, 1971). «Обзоры» за последующие годы содержали географическую и  административную характеристики края по уездам, данные о  занятиях населения (в  том числе о  торговле), разделы о  состоянии здоровья («народное здравие») и  образования, податях и  повинностях, а  также о  степени развития «фабрично-заводской промышленности», добыче полезных ископаемых, дорогах и  т.д. В  конце каждого из «Обзоров» в  виде приложения помещены таблицы по многим затрагиваемым в тексте вопросам. С 1895 г. в Асхабаде начала выходить газета «Закаспийское обозрение» (издавалась до 1913 г.). В ней печатались статьи, освещавшие различные стороны быта и обычаев туркмен: о кустарных (хлопковом и ковровом) промыслах, о  земледелии и  скотоводстве, охоте, отдельные заметки, посвященные ковровому делу, положению женщины, народным судам. Например, статьи Ф.А. Михайлова о быте и обычаях, истории и происхождении туркмен, религиозных верованиях, A.A. Семенова о распределении земли и воды, а также немало других этнографических публикаций, довольно часто без указания имени автора. В последние предреволюционные десятилетия сбор этнографического материала утратил «прежний казенный и  «военный» характер». Наряду с работами ученых (А.Н. Самойлович, A.A. Семенов) продолжились этнографические публикации, подготовленные военными чиновниками, имевшими востоковедческое образование (уже упоминавшийся Ф.А. Михайлов, A.A. Ломакин и др.). В 1901 г. был учрежден Закаспийский кружок любителей археологии и  истории Востока, членом которого с  того же года был выпускник Лазаревского института восточных языков A.A. Семенов (Литвинский, Акрамов, 1971. С. 34). Кружок вел интенсивную работу по изучению истории и архео- логии, немало внимания уделялось и  этнографии туркмен. В  связи с  работами кружка в Ашхабаде (до 1919 г. – ​Асхабад) в областном краеведческом музее был сформирован отдел, в котором располагались экспонаты художественного творчества туркменского народа. В том же 1899 г. в городе открылась и  общественная библиотека (Туркменоведение. 1928. С.  59). С осени 1903 г. широко развернулась деятельность курсов восточных языков с  изучением туркменского и персидского (преподавался А.А. Семеновым) языков и  обычного права туркмен (вел Ф.А. Михайлов). Его программа включала четыре раздела: история туркмен, религия, административное устройство и образ жизни (Литвинский, 1957. С. 165). После окончания гражданской войны и  установления советской власти этнографическое изучение народов приобрело новые формы. Ведущую роль, наряду с создаваемыми в центрах экспедициями, заняла систематическая деятельность на местах, осуществляемая в основном местными работниками (Толстов, 1946. С. 7), широкое развитие получило краеведение. В 1923 г. при областном статистическом отделе был создан кружок по изучению истории и быта туркменского народа, председателем которого был Г.И. Карпов. Его 10

члены участвовали в сборе этнографического материала для областного краеведческого музея (Карпов, 1944. С. 36; 1946. С. 239). С образованием Турк- менской ССР (1924 г.) кружок был реорганизован в  Центральный историко-краеведческий комитет при ЦИК ТССР. Первыми научно-исследовательскими организациями республики стали Государственный ученый совет при Наркомпросе и образованный в 1925 г. Туркменский научно-исследовательский институт (Карпов, 1930. С.  11). В первые годы своего существования ТНИИ снарядил этнографическую экспедицию в районы Керкинского округа, организовал Копетдагскую и другие экспедиции в Каракумы для изучения естественных богатств (Карпов, 1930. С. 11–13). В конце 1927 г. на базе Историко-краеведческого комитета был создан Институт туркменской культуры (Туркменкульт). В нем было предусмотрено восемь секций и свой печатный орган – ​историко-краеведческий ежемесячный журнал «Туркменоведение», выходивший на русском языке, и «Туркмен медениети» – ​на туркменском. Перед журналом ставились задачи: 1) организация и сплочение вокруг журнала всех наличных краеведческих сил респуб- лики; 2) вербовка и  воспитание новых молодых сил по туркменоведению; 3) привлечение внимания всего СССР к  туркменским научным, политическим и  хозяйственно-культурным проблемам. В  числе членов редколлегии все эти годы был известный в то время этнограф Г.И. Карпов. Это издание выходило с 1927 по 1931 г. включительно и отражало широкий аспект сведений, собранных различными исследователями и общественными деятелями. Оно сыграло важную роль в процессе этнографического изучения туркмен, освещая разные стороны их быта и культуры. К 1931 г. в  Туркменкульте из отдельных кабинетов (секций) истории, археологии и  этнографии был создан сектор истории, археологии и  этнографии. Его сотрудники изучали материальную и духовную культуру гокленов и  иомудов (в  Кара-Калинском и  Кызыл-Арватском районах), мервских текинцев, сарыков и  салоров. Этнолого-лингвистическая экспедиция под руководством А.П. Поцелуевского к  гокленам и  иомудам была проведена еще зимой 1927/28 г. (Поцелуевский, 1931а, 1931б; Клемм, 1931). Председатель этнографической секции П. Иванов принял участие в  работе этнолого-лингвистической экспедиции АН СССР 1930 г. Материалы по жилищу, хозяйственным и  надворным постройкам, питанию, орудиям сельскохозяйственного производства собирались у мервских текинцев, салоров и сарыков (Карпов, 1930. С. 15). В периодике печатались статьи по географии, экономике, о  положении женщин-туркменок и другим вопросам (Перимова, 1927; Белова, 1928; Морозова, 1929; и др.). Много места отводилось статьям по истории, археологии, этнографии (особенно родоплеменному составу) и фольклору. В журнале публиковались статьи, освещающие этнографические командировки и  экспедиционные выезды на места, дающие сведения о конкретном и интересном материале по фольклору, духовной и материальной культуре туркмен. В 1932 г. Туркменкульт был реорганизован в  Туркменский государственный научно-исследовательский институт (ТГНИИ), а  издание журнала «Туркменоведение» прекратилось. Однако этнографические работы не прерывались. Они велись сотрудниками ТГНИИ и  Государственного музея 11

краеведения. Проводился сбор этнографических материалов и  экспонатов. Н. Иомудским, Г.И. Карповым, Н. Брюлловой-Шаскольской были написаны работы, частично неопубликованные, но использованные в  практической жизни правительством ТССР при составлении брачно-семейных законов, при проведении земельно-водной реформы и  в  других случаях (Карпов, 1944. С.  36). В  1941 г. ТГНИИ вошел в  состав Туркменского филиала АН СССР как Институт истории языка и литературы. Этнографические исследования велись в секторе этнографии, позднее объединенном с сектором истории, которым заведовал Г.И. Карпов (Карпов, 1946. С.  240). В  1951 г. была создана Академия наук ТССР и организован Институт истории, археологии, этнографии (с апреля 1966 г.– ​Институт истории) им. Ш. Батырова АН ТССР (Академия наук Туркменской ССР. 1982. С.  139; Туркменская ССР. 1984. С. 384), в котором в конце 1957 г. был выделен сектор этнографии. Как известно, специфика этнографических исследований заключается в их конкретности, в преобладании методов непосредственного наблюдения живых явлений народного быта. В первые же годы после установления советской власти началась интенсивная работа по изучению численности и расселения народов, особенностей их социального строя, быта, культуры. В Академии наук в 1917 г. создается крупный этнографический центр – ​Комиссия по изучению племенного состава населения России и  сопредельных стран (КИПС), которая принимала деятельное участие в проведении Всесоюзной переписи населения СССР 1926 г. (Толстов, Жданко, 1964). В Туркменистане центром этнографической работы был Туркменкульт под руководством Г.И. Карпова. Таким образом, Туркменистан уже в те годы выделяется авторами среди других провинциальных центров в области изучения этнографии. Центрами изучения этнографии в  то время являлись Музей антропологии и этнографии АН СССР, этнографический отдел Русского государственного музея (Ленинград), а в Москве – ​Музей народов СССР. В начале 1930-х годов одной из центральных проблем науки становится проблема этногенеза, исследуются история формирования того или иного народа, материальная и  духовная культура, ведется изучение пережитков общинно-родового строя, патриархальных и  полуфеодальных отношений, характерных в  то время для народов Советского Востока (Толстов, Жданко, 1964. С.  9). В начале 40-х годов XX  в. в  Туркменистане в  издательстве «Ылым» филиала Академии наук СССР начинает издаваться журнал «Известия ТФАН», печатавший также исторические и этнографические материалы. После создания (1951 г.) Академии наук республики он был подразделен на серии, соответствующие разным научным дисциплинам. Этнографические материалы публиковались в  «Известиях АН ТССР» (Серия общественных наук). Туркменский государственный университет, открывшийся в  1950 г., стал выпускать журнал «Ученые записки ТГУ», где в «Серии историко-юридических наук» также печатались статьи историко-этнографического содержания. Наконец, следует отметить «Памятники Туркменистана»  – ​журнал Туркменского республиканского добровольного общества Охраны памятников истории и культуры, первый номер которого вышел в 1966 г. Он выходил два раза в год, и в нем печатались этнографические статьи, по преимуществу связанные с  традиционной культурой и  искусством туркменского народа (Солтанова, 1968; Язлыев, 1971; Оразов, 1981; Байриева, 1986; и др.). 12

В годы Великой Отечественной войны интерес к своему культурному наследию у народов СССР усилился. В августе 1942 г. в Ташкенте прошла сессия по этногенезу народов Средней Азии, где туркменам был посвящен ряд докладов историков, антропологов и этнографов. Осенью 1944 г. сотрудник сектора истории и археологии АН Узбекской ССР В.Г. Мошкова совместно с  антропологом В.Я. Зезенковой провела этнографическое обследование туркмен Самаркандской области (Мошкова, 1946). Г.И. Карпов в этот период публикует статьи по истории и  этнографии туркмен в  «Известиях ТФАН» и журнале «Советская этнография» (СЭ. 1947. № 3. С. 161, 162). В конце 1942 г. был создан Институт этнографии АН СССР, директором которого был назначен С.П. Толстов. С этого времени институт является ведущим этнографическим учреждением страны, на базе которого готовятся научные кадры этнографов. С  осени 1943 г. возобновилась подготовка этнографов на кафедре этнографии исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. В  конце 1940-х годов защитили кандидатские диссертации по этнографии и  истории туркмен A.C. Морозова, Я.Р. Винников, Г.П. Васильева, в 1950-е – ​Г.Е. Марков, Ю.Э. Бретель и  др. Со второй половины 1940-х и  в  1950-е годы основной темой исследований этнографов страны была подготовка многотомного издания «Народы мира». Народам Средней Азии и Казахстана было отведено два тома. Этнографическая характеристика туркменского народа написана коллективом ученых, лидером которых являлась Г.П. Васильева (Васильева и др., 1963). В конце 50-х годов в работе советских этнографов ведущими стали три направления: изменения в культуре и быту народов СССР, процессы развития и сближения социалистических наций, а также проблемы исторической этнографии, в  числе которых и  проблема этногенеза. При ее решении для туркмен весьма важным было использование работ таких ученых-востоковедов как В.В. Бартольд (1929/1963), А.Н. Кононов (1958), С.Г. Агаджанов (1969, 1991). Наряду с детальным этнографическим обследованием составлялись историко-этнографические карты изучаемых районов и карты современного расселения, фиксировались сведения о сближении отдельных этнографических групп в составе наций (Толстов, Жданко, 1964. С. 10, 12, 13). В начале 1945 г. была создана Южно-Туркменистанская археологическая комплексная экспедиция (ЮТАКЭ) сначала в  составе Института истории, языка и литературы ТФАН СССР, а с 1947 г. в качестве самостоятельной единицы при Президиуме ТФАН СССР. Совместно с археологами в ней работали антропологи, этнографы и  архитекторы, собиравшие материал по этнической истории и  этнографии. Так, в  1947–1948 гг. и  1950-е годы археолог В.А. Левина, архитектор Г.А. Пугаченкова и  этнограф Д.М. Овезов обследовали туркменские поселения XVII–XIX  вв., Д.М. Овезов в  1950–1952 гг. собирал этнографический материал у  туркмен-мурчали, В.Г. Мошкова работала в  Бахарденском районе вместе с  археологом Б.А. Литвинским, изучая крепости Языр-Дурун и собирая материал по истории заселения района (Овезов, 1986. С. 5; Дурдыев, 1986. С. 4; Овезов, Левина, Пугаченкова, 1953; Овезов, 1959; Ошанин, 1959). С осени 1945 г. возобновила работу Хорезмская комплексная археолого-этнографическая экспедиция (ХАЭЭ), в составе которой с 1948 г. вплоть 13

до 1966 г. работал Туркменский этнографический отряд под руководством Г.П. Васильевой, накапливая полевой материал о северных и приамударьинских туркменах. В начале 1960-х годов в составе Среднеазиатской этнографической экспедиции на территории Туркменистана были организованы два отряда: Туркменский под руководством Я.Р. Винникова, а  с  1966 г. Западно-Туркменский (Г.П. Васильева). Кроме указанных выше экспедиций с  1957 г. в  республике начала исследования Туркменская археолого-этнографическая экспедиция (ТАЭЭ) МГУ им. М.В. Ломоносова (начальник Г.Е. Марков), в которой участвовали студенты и аспиранты, в том числе и будущие туркменские этнографы К. Атаев, Р. Бабаджанов, А. Оразов, М. Дурдыев, Ч. Язлыев. В 1958–1959 гг. сектором этнографии ИИАЭ АН Туркменской ССР, оставаясь сотрудником ИЭ АН СССР, руководила Г.П. Васильева. Костяк сектора в  Ашхабаде составили окончившие к  этому времени аспирантуру ИЭ Ш. Аннаклычев, А. Джикиев, К. Овезбердыев, А.Н. Пиркулиева и  прошедший аспирантуру на кафедре этнографии исторического факультета МГУ А. Оразов. Именно он с 1966 по 1997 г. заведовал сектором. В 1959 г. оформился в  штат и  выпускник МГУ этнограф С.М. Демидов. Другие этнографы-туркмены, также получившие образование в Москве (К. Атаев, Р. Бабаджанов, К. Ниязклычев, К. Нурмухамедов), стали работать в  Туркменском государственном университете. Позже число этнографов-туркмен пополнилось А. Союновой, М. Дурдыевым, Ч. Язлыевым и  др. Следует упомянуть Д.М. Овезова, защитившего кандидатскую диссертацию в 1958 г. и работавшего ученым секретарем, а также заместителем начальника ЮТАКЭ под руководством М.Е. Массона со времени ее создания в 1945 г. Широкое научное исследование этнографии туркмен возобновилось на более высоком уровне. В результате их появилась серия историко-этнографических работ о культуре и быте народа (Анаклычев, 1961; Джикиев, 1961, 1972; Оразов, 1972; и др.). В 1960–1970-е годы как часть общей темы, над которой работали этнографы многих регионов СССР, собирался полевой материал для создания «Историко-этнографического атласа». В  работе над этой темой принимали участие авторские коллективы всех республик Средней Азии и Казахстана. Первый выпуск атласа «Хозяйство (земледелие, ирригация, животноводство) в XIX – ​ начале XX в.» так и не был завершен, хотя участники этой темы сумели собрать большой полевой материал по выявлению и  классификации типов хозяйства. Этнографы-туркменоведы наряду со сбором материала для историко-этнографического атласа большое место отводили изучению материальной и духовной культуры (характеристика традиций, обычаев и обрядов, религиозных верований и др.), вопросам этнической истории и этногенеза. Продолжалось изучение современности – ​преобразований в быту и культуре народа и его отдельных групп. Последняя тема получила освещение не только в статьях, но и в монографиях (Васильева, 1969; Новое и традиционное… 1989), в сборе материала для которой участвовали и другие сотрудники института – ​Т.Н. Смешко, В.Н. Басилов, а также директор вечерней школы города Ташауза Х.П. Пирмедов. Важную роль в развитии этнографических исследований туркмен играли конференции и совещания, где обсуждались дискуссионные или малоизученные вопросы и  намечались пути их дальнейшей разработки. В  1955 г. 14

в Москве прошло первое совещание археологов и этнографов Средней Азии, посвященное истории народов региона в  дооктябрьский период (СЭ. 1955. № 4; КСИЭ. 1957. Вып. XXVI). На нем значительное место отводилось вопросам истории общественного строя кочевых народов, истории ирригации, подготовки этнографического атласа, а  также проблемам культуры и  быта колхозного крестьянства. Второе подобное совещание состоялось в  конце 1956 г. в  Сталинабаде (Душанбе). Здесь обсуждались проблемы патриархально-феодальных отношений у оседлых и полуоседлых народов Средней Азии, пережитков религии и патриархально-феодальных обычаев в быту, ход работы над «Историко-этнографическим атласом Средней Азии и Казахстана» и др. (Материалы… 1959). В феврале 1967 г. в Ашхабаде Институтом истории им. Ш. Батырова АН ТССР было созвано Первое Всесоюзное совещание, посвященное вопросам происхождения туркменского народа. В  работе совещания принял участие широкий круг исследователей – ​историков, этнографов, археологов, антропологов, занимающихся проблемой тюркских народов. Результаты многолетних исследований позволили утверждать, что туркменский народ является наследником древней истории и культуры западной части Средней Азии. В сложении туркмен, помимо огузов, приняли участие многие племена и народы. Совещание выявило единство взглядов ученых на основные вопросы туркменского этногенеза и наметило пути его изучения (Проблемы этногенеза туркменского народа. 1977). Всесоюзная конференция, посвященная проблемам этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана, была организована Отделением истории и ИЭ АН СССР в Звенигороде (Московская обл.) в 1988 г. В ней приняли участие представители многих смежных дисциплин: историки, востоковеды, лингвисты, археологи, этнографы, антропологи из разных городов России, Средней Азии и Казахстана. В принятой на конференции резолюции намечались направления разработки этой важной проблемы (Андрианов и др., 1989; Проблемы этногенеза и этнической истории. 1990). С 1994 г. функционирует Национальное управление по охране, изучению и реставрации памятников истории и культуры при Министерстве культуры Туркменистана, которое за прошедшие 20  лет осуществило немалый объем научно-исследовательских работ по материальному наследию, регулярно проводит международные научные конференции, совместно с  Государственной академией художеств издает ежегодник «Искусство и  архитектура Туркменистана». В сотрудничестве с научными центрами России, Великобритании, Испании, Италии, Польши и  Франции организовало несколько совместных археологических экспедиций, в том числе Маргианскую и Среднеазиатскую. В 1998 г. вместо Академии наук Туркменистана создан Высший Совет по науке и технике при Президенте Туркменистана, действовавший до 2009 г. В его ведение входили гуманитарные институты, кроме Института истории, находившегося при Кабинете Министров Туркменистана. В  2000 г. был создан Государственный Институт культурного наследия народов Туркменистана, Центральной Азии и  Востока при Президенте Туркменистана, в  задачи которого входила координация изучения археологии, истории и культуры региона, издание международного журнала «Мирас», а также про- ведение международных конференций для содействия обмену новейшими 15

достижениями между учеными. Институт вел разработки различных научных проблем культурного наследия народов региона: по археологии, этнологии, политической и социально-экономической истории, нумизматике, архитектуре, ковроделию, коневодству, военному искусству, этнической истории и др. С 2000 по 2008 гг. сотрудниками института было проведено 16 научных конференций, издано три десятка монографий и сборников статей на турк- менском и на русском языках. В июне 2009 г. по постановлению Президента Туркменистана Г.М. Бердымухамедова в  стране была восстановлена Академия наук. Государственный Институт культурного наследия был расформирован, а  его функции распределены между несколькими организациями. В академии созданы Институт истории и Институт археологии и этнографии. Основными направлениями работы Института истории АН Туркменистана являются: проведение научных исследований по изучению истории Туркменистана и туркменского народа с древнейших времен до наших дней; изучение истории становления и  развития Туркменистана; изучение на научной основе государственных реформ, сути достигнутых успехов и  преобразований во всех сферах жизни страны за годы независимости; анализ международных отношений Туркменистана; изучение истории туркмен мира и другие проблемы. Институт поддерживает связи с обществом истории Турции, научными центрами по изучению истории и культуры России, Индии, Пакистана, Ирана и других стран, а также с учеными США, Англии и Италии. Институт является обладателем и хранителем богатой коллекции антропологического и археологического материала. В задачи Института археологии и  этнографии Академии наук входит проведение фундаментальных научных исследований в области археологии и этнографии, в том числе сбор и обработка сведений, касающихся материальных и  духовных ценностей, изучение национальных традиций и  духовного своеобразия туркменского народа, а также популяризация его истории и культурного наследия. В институте имеются отделы первобытной, античной и средневековой археологии Туркменистана, этнической истории турк- мен, этнографии и духовной культуры. Основным направлением научной деятельности Национального института рукописей Туркменистана является сбор, научное описание, изучение, реставрация и  издание восточных рукописей, образцов народного творчества, источников по туркменской истории и истории туркменского языка. В августе 2013 г. Президент Туркменистана Г. Бердымухамедов выдвинул инициативу организации фольклорно-этнографических экспедиций во все уголки страны с целью научного изучения культурно-исторического наследия туркменского народа. К этой работе были привлечены все имеющиеся научные силы Академии наук, преподаватели и студенты Государственной академии художеств, профильных вузов Министерства культуры. Задача экспедиций – ​выявить и объяснить всеми возможными средствами массовой информации культурную ценность и  значимость богатейшего культурного наследия народа. С 2014 г. при Министерстве культуры Туркменистана появилась еще одна специализированная структура – ​уполномоченный орган по нематериальному культурному наследию, в чьи функции входит координация исследований 16

в сфере изучения устных традиций и форм выражения, включая язык в качестве носителя нематериального культурного наследия, исполнительских искусств, народных обычаев, обрядов, празднеств, а также знаний и навыков, связанных с традиционными ремёслами. В 2015 г. в Туркменистане принят Закон «Об охране национального нематериального культурного наследия», в котором под национальным нематериальным культурным наследием понимаются духовные ценности общества, значимые для сохранения и  развития национально-культурной самобытности туркменского народа. В том же году глава государства своим постановлением утвердил Государственную программу сбора, исследования и сохранения национального нематериального культурного наследия на 2015–2020 гг. Эта программа носит комплексный характер и предусматривает участие в ее реализации различных министерств, отраслевых ведомств и  территориальных органов власти. Она принята в соответствии с новым Законом в рамках работы по изучению и популяризации в мире национального духовного наследия, развитию сотрудничества в этом направлении с ЮНЕСКО.

ГЛАВА 1

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ

ПРИРОДНАЯ СРЕДА ТУРКМЕН

О

собенности природной среды и ландшафтов, в пределах которых формировался туркменский этнос, в  значительной степени обусловлены географическим положением территории Туркменистана. Основной ареал расселения туркмен охватывал юго-западную часть Средней (Центральной) Азии, большей частью обособленную от соседних регионов. Северные рубежи современного Туркменистана  – ​равнинные, частично они проходят по обрывистому уступу плато Устюрт, северо-западный край границы огибает залив Кара-Богаз-Гол (туркм. Garabogazköl – д ​ осл. «озеро черного пролива»), с северо-восточной стороны – ​пересекают Саракамышскую впадину. Восточная граница с Узбекистаном приблизительно совпадает с долиной реки Амударья, в  южной части она проходит по правобережью, огибая с  севера пески Сундукли. Крайняя восточная часть территории захватывает поднятие юго-западных отрогов Гиссарского хребта. Южными рубежами Туркменистана служат долина р. Атрек, горы Копетдаг, предгорья Паропамиза  – ​возвышенности Бадхыз и Карабиль. На западе территория Туркменистана выходит к  Каспийскому морю (длина береговой линии 1768  км). Соседние государства, граничащие с Туркменистаном на севере и северо-востоке, – ​Казахстан и Узбекистан, на юге и юго-востоке – ​Иран и Афганистан. Благодаря положению во внутренних частях Евразии и удалению от океанов более чем на 3  тыс.  км, природа Туркменистана формировалась в  условиях резко континентального климата. С этим связана скудность осадков, отсутствие крупных водотоков, кроме транзитных рек, засушливость (аридность) природных ландшафтов, представленных преимущественно пустынями, с  разреженным ксероморфным растительным покровом, небогатыми почвами. Не менее важная особенность Туркменистана – ​преобладание равнинного рельефа. Климатические условия. Туркмены живут в  особых условиях знойного и сухого климата, подверженного резким температурным колебаниям, в области интенсивных ветров. Климатические условия не лимитируют возможности круглогодичного выпаса домашнего скота, в то же время накладывают серьезные ограничения на развитие земледелия, которое возможно только в условиях ирригации. Это определяет традиционные занятия, характерные для туркмен  – ​кочевое и  отгонное скотоводство в  сочетании с  орошаемым земледелием. 18

Космический фотоплан территории Туркменистана (по: Google earth. Съемка 04.10.2013)

По климатической классификации Б.П. Алисова (1950) территория Турк- менистана лежит в  пределах субтропического климатического пояса, в  континентальной Южнотуранской области. Климат большей части территории резко континентальный, засушливый (за  исключением прибрежной зоны и  горных районов). Суммарная солнечная радиация составляет 150–160 ккал/см2 в  год, сумма активных температур (выше 10  °C) 4200– 5200°, что соответствует теплому термическому поясу. Вегетационный период продолжается 210–270 дней. Это позволяет выращивать позднеспелые культуры (например, длинноволокнистые сорта хлопчатника) и получать по два урожая скороспелых культур. Термические ресурсы создают хорошие условия для возделывания пшеницы, риса, джугары (из рода сорго), бахчевых, овощей, винограда. Значительная часть территории Туркменистана пригодна для выращивания плодоовощных и субтропических культур, особенно в  юго–западных районах. Здесь произрастают маслины, гранат, инжир, хурма и  другие субтропические культуы. Длительная теплая осень создает благоприятные условия для сбора урожая поздних культур, проведения ряда осенних посевных и мелиоративных работ. Выделяются четыре сезона: продолжительное (до  5 месяцев) жаркое и сухое лето, теплая сухая осень, мягкая, местами холодная и малоснежная зима, короткая влажная весна. Самый холодный месяц  – ​январь, средняя температура его изменяется от –4,8 °C на северо-востоке (станция Куня–Ургенч) до 1,6 °C на юго-востоке (Репетек) и 4,5 °C – ​на крайнем юго-западе, на побережье Каспийского моря (Эсенгули). Мягкость зим – ​важный климатический фактор, определяющий возможность содержания домашнего скота 19

на подножном корму в  течение всего года. Кроме того, в  некоторые годы возможна вторичная вегетация растительности в холодный сезон: в Каракумах вероятность вегетационных зим составляет 50%, на юго-западе  – ​90% (Бабаев и др., 1986). Для зимы характерна неустойчивость температурного режима, связанная с циклонической деятельностью. Резкие похолодания обычно ассоциируются с  прохождением холодных воздушных масс, приносимых под влиянием сибирского антициклона с северо-востока. Они проникают на юг вплоть до предгорий Копетдага. Фронтальные процессы при столкновении холодного воздуха с теплым, затекающим сюда с Иранского нагорья, способствуют формированию циклонов и выпадению зимне-весенних осадков. Зимой сюда также доходят западные и северо-западные ветры, приносящие относительно влажные воздушные массы. Абсолютный минимум температур (–32 °C) зафиксирован в Дашогузском велаяте. В  предгорной зоне Копетдага минимальные температуры опускались до –29 °C, на юге побережья Каспийского моря до –10,3 °C. Лето на равниной территории очень жаркое. Максимальные температуры воздуха отмечаются в июле, и только на юге побережья Каспийского моря самым жарким месяцем является август. В  центральной части Каракумов, на юго-востоке и в междуречье Мургаба и Теджена, средняя температура воздуха в это время года превышает 32 °C. На побережье Каспийского моря средняя температура в июле–августе составляет 27,1–27,6 °C. Максимальные температуры достигают 48–50 °C в Центральных и Юго-Восточных Каракумах, несколько понижаясь на севере, на побережье Каспийского моря и в горных районах. Абсолютный максимум 50,1 °C зафиксирован на станции Репетек на востоке Каракумов. Температура песка в  жаркий период достигает абсолютного максимума 80°. На большей части территории Туркменистана выпадает небольшое количество осадков. Характерен резкий дефицит увлажнения: средняя годовая разность осадков и  испаряемости составляет 1200–1500  мм. Большая часть годовой суммы осадков выпадает в зимне-весенний период (с ноября по апрель): в  центральной части страны максимум осадков приходится на март–апрель, на побережье – ​декабрь и март. По территории осадки распределены неравномерно. Наименьшее их количество – ​в Заунгузских Каракумах и  на севере Центральных Каракумов: здесь годовая сумма осадков не превышает 100–150  мм. Так, в  низовьях Амударьи в  г. Куня-Ургенч за год приходится всего 111  мм. Наименьшее количество дождей зафиксировано над заливом Кара-Богаз-Гол (95 мм/год). В предгорьях Копетдага и горных долинах количество осадков возрастает до 200–300 мм в год, а в горах достигает 400 мм (станция Кой-не-Кесир – ​398 мм/год). Снег выпадает с декабря по февраль. Снеговой покров неустойчив, в северных районах и горах обычно он держится несколько недель, в пустынях снежный покров образуется не всегда. В Репетеке, например, средняя его мощность составляет 2,5 см и держится он до 8–10 дней. Роль зимне-весенних осадков чрезвычайно важна, поскольку в условиях невысоких температур они не полностью испаряются и частично просачиваются в грунт, пополняя запасы подземных вод. Весной 20

скопления воды на такырах1 и небольшие озерца, возникающие в глинистых депрессиях, используются для водопоя скота, пополнения колодцев. Особенность климата Туркменистана – ​наличие постоянных ветров. Преобладают северо-восточные, северные, северо-западные. Для предгорий Копетдага характерен сезонный ветер гармсиль, дующий со стороны Иранского нагорья и приносящий сухость и жару. При смене сезонов нередки пыльные и песчаные бури, чему способствует слабая закрепленность пустынных песков. В Репетеке, например, среднее число дней в году с пыльными бурями достигает 62, а в рекордные годы – ​более 140. В песчаных пустынях «пик» активности бурь приходится на лето, когда иссушаются пески и выгорают эфемеры. В пустынях несильные ветры дуют ежедневно, особенно в  первую половину дня. Под воздействием ветров происходит иссушение песков, выдувание почв, засыпание посевов на полях. При скорости ветра более 4 м/сек образуется ветропесчаный поток, при котором начинается перестройка или формирование рельефа песков. При сильных ветрах (свыше 15 м/сек) прекращается выпас овец. Сильный ветер отмечается в Юго-Восточных Каракумах до 50 дней в году, в Центральных Каракумах – ​до 10 дней, на побережье Каспийского моря – ​30–35 дней (Бабаев и др., 1986). Постоянные сильные ветры, иногда достигающие ураганной силы, дуют между Большим и  Малым Балханом. Внутренние воды. Вода является важнейшим ресурсом Туркменистана. На 80% территории Туркменистана постоянный поверхностный сток отсутствует. Реки имеются только на юге (Теджен и  Мургаб), в  Копетдаге и  в  восточном периферийном районе. Вдоль восточной границы протекает единственная многоводная река Амударья. Около 80% стока Амударьи формируется на территории Таджикистана, остальная часть – ​на севере Афганистана. Протекая по Туркменистану, от границы с Афганистаном до дельты, находящейся в  Узбекистане, Амударья теряет большую часть стока на инфильтрацию, испарение и орошение. В настоящее время сток зарегулирован, большая часть стока реки разбирается на орошение уже в верхнем течении. По совместному соглашению, заключенному государствами Аральского бассейна, 50% стока Амударьи, измеряемого на станции Атамурат, приходится на Туркменистан и 50% на Узбекистан. От Амударьи берет начало крупнейшее гидротехническое сооружение  – ​Гарагум дерья или «Каракумская река» (бывший Каракумский канал им. В.И. Ленина), основная часть которого от Амударьи до Геокдепе была построена в  1954–1967 гг. Канал отводит воды Амударьи в  южные районы Туркменистана, в  маловодные бассейны Мургаба, Теджена и  ряда малых рек, стекающих с  Копетдага. Ширина канала до 200  м, максимальная глубина 7,5  м. В  1970–1980-е годы он был продлен до Этрека, его общая протяженность составила 1445  км, из которых 480  км судоходны. Вода используется для орошения полей хлопчатника и  риса, обводнения пастбищ. Площадь орошаемых земель – 850 тыс. га. Кроме того, канал обеспечивает 1

 Такыр – ​тюркское название формы рельефа в пустынях и полупустынях, представляющей собой неглубокие плоские понижения (площадью до нескольких сотен кв.км), с ровной глинистой поверхностью, растресканной на многоугольники. Периодически затопляются талыми и ливневыми водами.

21

водой крупные промышленные города страны  – ​Ашхабад, Мары, Абадан, Балканабат и Туркменбаши. На юге Туркменистана текут две реки – ​более полноводный Мургаб и Теджен, берущие начало в горах Паропамиз в Афганистане и имеющие дельты, имеющие веерообразную форму. Около 70  тыс. лет назад Теджен и  Мургаб были притоками Амударьи, но после ее поворота на север реки образовали так называемые слепые (сухие) дельты. Реки никуда не впадают, а их воды, текущие по мелким протокам, теряются в песках. Древнее население долин Теджена и Мургаба уже в неолите начало возделывать здесь зерновые на основе орошения, поэтому все меньше воды достигало низовий рек. Сейчас площади живых дельт, куда доходит вода Теджена и Мургаба, в десятки раз меньше по сравнению с древними (Арнагельдыев, Костюковский, 1985). Атрек, берущий начало в горах Копетдаг, большей частью течет по территории Ирана, в среднем и нижнем течении река пересекает юго-западную часть Туркменистана. Здесь река принимает правый приток Сумбар, после слияния с  ним Атрек течет вдоль государственной границы с Ираном и впадает в Эсенкулийский залив Каспийского моря. С северного склона Копетдага стекает много коротких рек родниково-дождевого питания. Они имеют важное хозяйственное значение, так как обладают устойчивым стоком в  течение года. Поскольку сооружение каналов на них не требует больших усилий, сток малых рек почти полностью разбирается для орошения полей. Многие реки иссякают на подгорной равнине, образуя «слепые» устья2. Важную роль для пастбищного скотоводства имеют ресурсы подземных вод. Горизонты пресных подземных вод в Каракумах залегают на глубинах 50–250 м. Пресные и слабоминерализованные подземные воды обычно распространены вдоль русел рек, в придельтовых частях, в долинах временных водотоков. По мере удаления от этих источников минерализация подземных водоносных горизонтов возрастает. Значительное место в водном хозяйстве пустыни принадлежит зимне-весенним поверхностным дождевым водам. Существуют способы сохранения дождевых вод с помощью создания искусственных пресноводных водохранилищ (хаков) на такырах. Озера, большей частью соленые, расположены в русле Узбоя (самое крупное – ​оз. Кули) и на побережье Каспийского моря. На границе Туркменистана и Казахстана расположена Саракамышская впадина, в которую, начиная с 1960-х годов начали отводить коллекторно-дренажные воды с орошаемых полей. В  настоящее время площадь озера превышает 5  тыс. кв. км, глубина  – ​более 40  м. Коллекторы, собирающие дренажные воды с  орошаемых земель левобережья Амударьи, сбрасывают в Саракамышское озеро 100 м3/с дренажных вод. В северо-западной части Туркменистана в природной впадине Карашор, имеющей урез –25 м, в настоящее время создается искусственное озеро Алтын асыр (Altyn asyr  – ​туркм., Золотой век). По проложенным водоводам в  озеро поступают коллекторно-дренажные воды из всех велаятов страны. Первая очередь строительства была завершена в 2009 г. Озеро было соедине2

 Кольматаж  – ​процесс вмывания мельчайших илистых или глинистых частиц в  поры дна и стенки каналов, водохранилищ, прудов, приводящий к значительному уменьшению фильтрации из водоемов.

22

Пустыня Каракумы. Обозначения: 1  – пески, 2  – горы, 3  – чинки (обрывы), 4  – солончаки, 5 – такыры, 6 – оазисы, 7 – барханы, 8 – водоемы, 9 – сухие русла, 10 – каналы (по: Арнагельдыев, Костюковский, 1985)

но Главным туркменским коллектором (длиной 720 км) с орошаемыми массивами в районе Туркменабада и Дашогузским вводом с поливными землями на севере страны (385 км). После завершения строительства озера, всех подводящих коллекторов и магистральных каналов (их длина составит 2654 км) в Туркменистане будет создана единая дренажная система. Площадь зеркала озера составит 2 тыс. км2. По мнению специалистов, сбор в одном месте коллекторных вод позволит значительно снизить их негативное экологическое воздействие на орошаемые массивы, позволит вернуть в сельскохозяйственный оборот более 4 тыс. км2 заболоченных и засоленных земель (http://www. votpusk.ru/news.asp?msg=282357). Ландшафтные особенности. Несмотря на преобладание пустынных равнин, в  физико-географическом отношении территория Туркменистана весьма разнообразна. Большая часть представлена равнинно-пустынными природными комплексами, меньшая  – ​горными. В  физико-географическом отношении вся равнинная часть Туркменистана относится к Туранской низменности. В  ее пределах выделяют: 1) низменные песчаные (Центральные и Юго-Восточные Каракумы) и солончаковые равнины (Прикаспийская низменность); 2) возвышенные структурные равнины и плато (Заунгузские Каракумы, окраины плато Устюрт, Красноводское плато, Заузбойское плато); 3) долины рр. Амударьи, Мургаба, Теджена; 4) лёссовые предгорные равнины вдоль северного подножья Копетдага и Паропамиза. К ландшафтным областям с  преобладанием горных и  предгорных ландшафтов относятся: 1) горы Копетдаг, 2) хребты Большой и  Малый Бал-хан, 3) возвышенности Бадхыз и  Карабиль (горная система Паропамиза), 4) горы Койтендаг (Кугитанг) Гиссарского хребта (Памиро-Алайская горная система). 23

Соколиная охота в Каракумах. 2010 г. Фото Р. Козубова, фотокорреспондента журнала «Туркменистан»

Равнины Туркменистана. Около 3/4 территории страны занимает пустыня Каракумы с ландшафтами аккумулятивных эоловых равнин в южной половине и  пластовых равнин с  покровом эоловых песков в  северной части. Это одна из самых крупных песчаных пустынь мира: ее площадь составляет 350 тыс. кв. км. Каракумы лежат в основном в пределах Туркменистана и заходят в  область Бактрии (Северный Афганистан). Протяженность пустыни от ее границ с плато Устюрт на севере до предгорий Паропамиза на юге составляет более 800 км. Природные условия Каракумов неоднородны: здесь отчетливо выделяются три физико-географические области  – ​Заунгузские, Центральные (или Низменные) и  Юго-Восточные Каракумы. Заунгузские и  Центральные Каракумы отделены впадиной Унгуз, на северо-западе граница Центральных Каракумов проходит по относительно хорошо сохранившемуся древнему руслу Западного Узбоя. Граница между Центральными и  Юго-Восточными Каракумами, лежащими в  междуречье Амударьи и  Теджена, условная, она проводится по линии, совпадающей с  железной дорогой Теджен–Туркмен- абат. Три области Каракумов различаются не только по происхождению и природно-ландшафтным условиям, но и по особенностям хозяйственной деятельности местного населения. Произрастают редкие полукустарники  – ​кандым или джузгун (Calligonum aphyllum), борджак (Ephedra strobilaceae), черкез (Salsola richteri), а также кустарник черный саксаул (Haloxylon aphyllum), который хорошо растет на засоленных песчано-глинистых почвах. В песках он встречается по понижениям с  засоленными грунтами. Наземный ярус представлен в основном псаммофитами (растениями-песколюбами), произрастающими на песках, в том числе рыхлых. Особую ценность имеет песчаная осока (туркм., ýylak) – ​главное кормовое растение пустыни. Ее редкие куртины по24

крывают огромные площади на равнинах с грядовыми и бугристыми песками. Он хорошо закрепляет пески, размножаясь как семенами, так и вегетативным путем. Осока хорошо противостоит пастьбе: сильное разрыхление почвы овцами и объедание побегов не угнетает ее, как многие другие пустынные растения. Благодаря своим свойствам илачники пригодны для выпаса овец и верблюдов круглый год (Андрианов, 1985). Растительный покров Центральных и Юго-Восточных Каракумов также представлен псаммофитами. Для закрепленных песков характерны сообщества белого саксаула (Haloxylon persicum) с зелеными стеблевыми побегами вместо листьев. Обширные заросли – ​своеобразные «леса» пустыни, образует белый саксаул на юго-востоке Каракумов. Произрастают полукустарники – ​черкез, чогон (Aellenia subaphylla), борджак, джузгун (Calligonum) (Исаченко, Шляпников, 1989). Более интенсивное хозяйственное освоение Центральных и  Юго-Восточных Каракумов обусловлено рядом природных факторов: более продолжительным безморозным периодом, чем в  Заунгузских Каракумах, наличием круглогодичных пастбищ, большим количеством источников (колодцев) с  пресной водой (глубиной до 300 м), более выровненным рельефом. Турк- мены разводили в  пустыне овец и  верблюдов, лошадей и  в  меньшей степени крупный рогатый скот. В Центральных Каракумах преобладали круговые перекочевки, когда зимой и весной скот выпасался около колодцев и естественных понижений с такырами, где накапливались сезонные осадки (Андрианов, 1985). Прикаспийская, или Западно-Туркменская, низменность занята ландшафтами низменных морских аккумулятивных равнин и впадин, лежащих в основном ниже уровня океана. Поверхность равнины сложена засоленными морскими глинами, суглинками, песками. В период с 1978 по 1995 г. отмечалось повышение уровня Каспийского моря, которое привело к затоплению и подтоплению прибрежных равнин, лежащих ниже уровня океана. Оно сопровождалось повышением уровня грунтовых вод и появлением гидроморфной (влаголюбивой) растительности. С  1995 гг. отмечается относительная стабилизация уровня моря с  тенденцией к некоторому его понижению. Во многих районах Прикаспийской низменности практически полностью отсутствуют источники пресной воды. Местные жители занимаются традиционными для этой территории видами деятельности – ​рыболовством и отгонным животноводством. На побережье Каспия развиваются новые курортные зоны. В 12-ти км от г. Туркменбаши возведена Национальная туристическая зона «Аваза». Благодаря мягкому морскому климату с положительными зимними температурами (2–5 °C), не столь жаркому лету (24–27 °C), как на остальной территории Туркменистана, наличию многокилометровых песчаных пляжей и  великолепных морских пейзажей, на побережье имеются благоприятные условия для создания всесезоннного морского курорта международного значения. Северо-западная часть Туркменистана представляет собой расчлененную территорию  – ​так называемый Заузбойский складчатый район. Здесь расположена система куэстовых3 плосковершинных возвышенностей – ​плато 3

 Куэсты – ​гряды с асимметричными склонами, образованные в результате эрозии и разрушения наклонно залегающих горных пород, имеющих разную твердость. Пологий склон совпадает с падением стойких к размыву пород, крутой склон срезает пласты. Куэсты нередко образуют несколько параллельных рядов.

25

Капланкыр (до 305 м), Челюнгкыр, Койматдаг (до 367 м), гряды Эрсарыбаба, Аккыр (до 481 м) и разделяющие их понижения. Крупные межкуэстовые понижения заняты песками Учтаган, солончаками, а также Кемаль-Узбойской ложбиной. На Западе Туркменистана расположено структурно-денудационное Красноводское плато (до 308 м), расчлененное в большей степени, чем плато Устюрт. Плато сложено толщей осадочных пород: известняками, мергелями, песчаниками, глинами. На плато возвышается множество останцов, в  том числе столовых, приподнятых над основной поверхностью на 30  м, между ними лежат бессточные вытянутые впадины глубиной до нескольких десятков метров (Бабаев и  др., 1986). На северо-западе Туркменистана частично расположена южная окраина плато Устюрт. Невысокое столовое плато Устюрт по краям ограничивают крутостенные уступы (чинки) высотой свыше 150  м. Западный чинк возвышается над Кара-Богаз-Голом и  солончаковой впадиной Чагыллышор почти на 300 м! Сложенное известняками плато – каменисто-глинистая пустыня с карстовыми формами. На плато есть урочища замкнутых понижений, массивов песков и солончаки. Преобладают полынные и полынно-солянковые пустыни, используемые главным образом в качестве пастбищ. В целом, равнинно-пустынные ландшафты Туркменистана представляют собой основную ресурсную базу для развития скотоводства (разведения мясо-сальных и каракульских пород овец и верблюдов). Наиболее богаты кормовыми ресурсами песчаные пустыни: там, где имеется многоярусная растительность, пустыни пригодны для выпаса круглый год. В кустарниковых пустынях выпасают скот зимой, в илачниках – ​в течение года, на пастбищах с однолетниками и эфемерами – ​весной, в полынниках и на солянковых пастбищах – ​летом. Запасы кормовых ресурсов колеблются по сезонам и из года в год (Нечаева, Николаев, 1962). Воздействие умеренного выпаса на пустынные растения благоприятно. Домашний скот прищипывает побеги кустарников и деревьев, и растения начинают более интенсивно ветвиться. Положительно выпас воздействует на корневищные эфемероиды, в частности, илак. Животные копытами заделывают в почву семена, облегчая их прорастание. При отсутствии выпаса на песках образуется покров из мха, ухудшается видовой состав растительности, пастбища превращаются из круглогодичных в сезонные. Ландшафты речных долин Туркменистана – ​Амударьи, Мургаба и Теджена резко отличаются от ландшафтов прилегающих к ним пустынных равнин. Во время периодических разливов речные воды заливают пойму, частично просачиваются в  почвы и  создают запас влаги. Даже в  меженный период за счет фильтрации речных вод происходит подпитка водоносных горизонтов (Арнагельдыев, Костюковский, 1990). Благодаря обильному увлажнению в долинах рек создается несвойственное для пустынь увлажнение и развивается влаголюбивая растительность – ​высокотравные луга, кустарники и леса (тугаи). Глубина залегания грунтовых вод в луговых природных комплексах не превышает 1,5  м, при понижении уровня изреживается растительность, снижается содержание гумуса в почвах, они приобретают пустынные свойства. На заливаемых участках пойм распространены лугово-аллювиальные 26

почвы, в которые поступает плодородный наилок, на террасах формируются луговые и лугово-сероземные почвы. Амударья спускается с гор на равнину выше города Атамурат. Далее до Туркменабата она подмывает крутой правый берег, по левому берегу тянется пойма, над которой уступом возвышается надпойменная терраса. Здесь находятся орошаемые хлопковые поля, сады, населенные пункты. Вследствие длительного хозяйственного освоения долины реки и зарегулирования стока, тугайные ландшафты сохранились лишь на незначительной ее части (Голуб, Хусейнов, 1990). Несмотря на то что тугаи занимают всего 1% площади туркменских равнин, в  отсутствие других источников они служат важным поставщиком строительной и топливной древесины для местного населения. Особый характер глубоко измененных ландшафтов характерен для Мургабского и  Тедженского оазисов, древнейших в  Средней Азии. Оазисные ландшафты сформировались в  условиях плоских сухих дельт, окруженных типичными песчаными и солончаковыми равнинами Юго-Восточных Каракумов. Поля и сады в оазисе издавна орошались водами Мургаба и Теджена, после проведения Каракумского канала (1960-е годы) площади орошения резко возросли. Доминируют посевы тонковолокнистого хлопчатника, из полевых культур выращивают бахчевые, ячмень, люцерну, кукурузу, а  также виноградную лозу, гранат, алычу, абрикосы, персики и др. Для орошаемых земель характерно накопление агроирригационных наносов, мощность которых в  зависимости от длительности сельскохозяйственного освоения меняется от 0,5 до 4–5  м (Абдулкасимов и  др., 2004). Вдоль каналов из-за инфильтрации воды происходит заболочивание земель, понижения в  ячеисто-грядовых песках зарастают рогозом и  тростником. Заболочены также русла севернее Мургабского оазиса, куда сбрасываются дренажные воды после полива полей. Из-за неудовлетворительной работы коллекторно-дренажной сети по периферии оазиса формируются солевые корки вторично-засоленных земель (Кравцова, 2011), соленые озера. Особенно много солончаков по северо-западной периферии оазиса. Мургабский оазис населен гуще, чем Тедженский. Наряду с сельскими населенными пунктами здесь расположены крупные города – ​Мары и Байрамали. Самые крупные города Тедженского оазиса – ​Теджен и Серахс. Менее одной пятой территории Туркменистана занимают горные ландшафты. Главная горная система страны  – ​Копетдаг. К  северо-западу от него располагаются два обособленных хребта: Малый Балхан (до 777 м высоты) и Большой Балхан (до 1881 м высоты). С севера к Копетдагу прилегает обширная предгорная равнина. В центральной части горы состоят из трех параллельных хребтов: передовой хребет поднимается до 500–1000  м над уровнем моря; второй местами превышает 2 тыс. м, южный – ​самый высокий, достигает высоты до 2972 м (г. Ризе). В восточной части на территорию Туркменистана заходят только предгорья и частично передовые цепи, на западе расположен наиболее широкий участок Копетдага (до  110  км) с  многочисленными короткими хребтами (Кюрендаг, Карагез, Кулмач и др.). Они разделены широкими террасированными продольными долинами рек, среди них крупнейшие  – ​Сумбар, Чандыр, Дорунгер. Копетдаг отличается повышенной сейсмичностью. В 1948 г. в предгорной зоне в 25 км к юго-востоку от Ашхабада располагался очаг 10-балльного землетрясения, в  результате 27

которого город был разрушен. Лёссовые подгорные шлейфы и  холмистые предгорья (до  высоты 300 м) заняты полупустынными ландшафтами. Благодаря высокой водопроницаемости лёссов в  них создаются условия для сохранения влаги, а  высокая влагоемкость благоприятна для почвообразования. Именно здесь находятся лучшие весенние пастбища, а близость Каракумов обеспечивает скотоводов летними, осенними и зимними пастбищами. Жители гор и предгорий издавна занимались поливным и богарным земледелием в сочетании со стойловым и отгонным скотоводством. Соседство предгорных и равнинных пустынных ландшафтов создавало благоприятные условия для комплексного освоения природно-ресурсного потенциала предгорий Копетдага, что в свою очередь давало возможность производить разнообразную продукцию и расширять обмен между оседлыми земледельцами и скотоводами-кочевниками. Не случайно, что в полосе лёссовых подгорных равнин Копетдага (их ширина колеблется от 5 до 20–40 км) находятся наиболее освоенные в земледелии и густо населенные оазисы – ​Сердар, Бахарлы, Геокдепинский, Ашхабадский и Каахкинский. В настоящее время в Прикопетдагском районе на поливных землях подгорной равнины выращивают пшеницу, ячмень, джугару, овощи, здесь разбиты абрикосовые, персиковые и яблочные сады, виноградники. В высоких предгорьях и отчасти в низкогорьях (на высотах 300–600 м), где выпадает до 250 мм осадков в год, преобладают горные полупустынные эфемерово-полынные ландшафты с  южной и  серой полынью, осокой gara ýylak, мятликом арпаганом, солянкой (тетир). Почвы здесь горные темные сероземы. С высоты 400–500 м на склонах появляются заросли можжевельника  – ​арчи туркменской (Juniperus turcomanica). В  Копетдаге много вековых деревьев арчи. Например, средний возраст арчи в Ашхабадском лесничестве достигает 400–500 лет. В среднегорном поясе на высоте 600–1150 м, где выпадает около 300  мм осадков в  год, развиты субтропические горные степи (пырейно-крупно-злаковые) на горных светло-каштановых почвах. В высокогорье на высоте 1150–2200 м (до 500 мм осадков в год) характерны ландшафты горных ковыльно-типчаковых степей на темно-каштановых почвах, заросли арчовников. Именно в  этом высотном поясе сосредоточены прекрасные летние пастбища и весенние сенокосы. Здесь же небольшие участки распахиваются под богарные посевы зерновых – ​пшеницы и ячменя. В Копетдаге имеются как весенние (предгорные и низкогорные), так и летние (горные) пастбища. На более сухих каменистых склонах обычны заросли нагорных ксерофитов (акантолимон, камеденосный трагакантовый астрагал и др.). Последний при подсечке выделяет ценную трагакантовую камедь, которую используют в текстильной и кожевенной промышленности, в полиграфии. Выше 2200 м горно-степные ландшафты сменяются горно-луговыми на суглинисто-щебнистых субальпийских почвах; здесь много скал и осыпей. Древесная растительность встречается лишь в юго-восточной части Копетдага, где растут фисташковые редколесья (фисташка  – ​дерево высотой до 7 м), а  также в  более увлажненных и  закрытых от северных ветров долинах западной части, в том числе в Сумбарской долине, где представлена древняя гирканская флора. Густые заросли по склонам и днищам долин образуют тепло- и влаголюбивые виды: грецкий орех, гранатник, инжир, мин28

даль, мушмула, груша, барбарис, боярышники, дикий виноград, шиповник, а  также фисташка. Дикие плодовые образуют в  днищах долин своеобразные «лесосады». В бассейне Сумбара преобладают посевы озимой пшеницы и ячменя, овощей, бахчевых. Важную роль играет выращивание шелковицы и  разведение шелкопряда. Сумбарские дехкане специализируются на субтропическом садоводстве: здесь разводят гранаты, миндаль и другие плоды. На юго-востоке Туркменистана вдоль границы с Афганистаном находятся возвышенности Бадхыз и  Карабиль  – ​северные предгорья Паропамиза. Сквозное ущелье р. Теджен отделяет Копетдаг от возвышенности Бадхыз (до 1267 м). Восточнее долины р. Мургаб находится возвышенность Карабиль (до 984 м). На склонах господствует полупустынная и пустынная растительность (эфемеры: осока, мятлик, крупнотравье) на сероземах. В понижениях развиты такыры, лишенные растительности. В более глубоких долинах находятся солончаки и  соленые озера, нередко пересыхающие. На холмистых плато Бадхыза встречаются рощи и  редколесья фисташки, которые представляют западную часть ее ареала. Дерево фисташка, живущее в среднем 300 лет, играет важную средообразующую роль. Под фисташковыми деревьями формируются обогащенные органическим веществом почвы и  богато развитая травянистая растительность. В  Бадхызе фисташка образует своеобразный тип растительности, названный фисташковой полусаванной (Соколов и др., 1990). Для Бадхыза и Карабиля характерны исключительно травянистые пастбища, благоприятные для весеннего выпаса. Летом же травы полностью выгорают, хотя отдельные виды растений сохраняют свои кормовые качества и в сухом виде. Зимой, когда иногда их укрывает снег, пастбища становятся недоступными для домашнего скота. На восточной окраине страны возвышаются юго-западные отроги Гиссарского хребта, входящего в Памиро-Алайскую горную систему. Граница с Узбекистаном проходит по хребту Койтендаг (3139 м, высшая точка Туркменистана). Восточные склоны хребта изрезаны множеством каньонов и ущелий. На западных склонах хребта расположены знаменитый природный заповедник Койтендаг, а также сельскохозяйственные угодья, многочисленные горно-добывающие производства. Таким образом, территория Туркменистана характеризуется высоким разнообразием природно-ландшафтной среды и  выраженной спецификой эколого-ресурсного потенциала, наложившего отпечаток на многовековую хозяйственную и культурную деятельность туркмен. Лимитирующее значение всегда имел дефицит водных ресурсов в условиях резко аридного климата и преобладания пустынь. В связи с недостаточной водообеспеченностью Туркменистана, ее основным приоритетом в сельском хозяйстве было производство продовольственной продукции. Преобладание обширных равнинных пространств с пустынными ландшафтами создало условия для развития разных форм скотоводства. Использование пастбищ здесь возможно в течение всего года, поэтому животноводство всегда было рентабельной отраслью хозяйства. Кроме того, только в  пустынных пастбищах возможно развитие каракульного овцеводства. Ландшафты пояса предгорий с плодородными поч- вами издавна использовались для развития богарного и поливного земледелия. Туркмены знают и умеют пользоваться естественными ресурсами растительности и животного мира пустынь. Многие из них дают ценное сырье 29

для получения лекарств, парфюмерии, изготовления красителей, а  теперь и для пищевой и химической промышленности. Другие регионы проживания туркмен. Территории Ирана, Афганистана, Ирака, Турции, где проживают туркмены, также лежат в условиях субтропического континентального климата, с продолжительным сухим жарким летом и  относительно прохладной и  дождливой зимой. Природно-ландшафтные условия соседних с Туркменистаном Ирана и Афганистана во многом сходны. Здесь также господствуют пустынные и пустынно-степные ландшафты, типичные для засушливого Иранского нагорья и его горного обрамления. Природно-климатические условия проживания туркмен в  странах СНГ (Российская Федерация, Узбекистан, Таджикистан) в основном близки к условиям их основного ареала. Районы проживания туркмен в России характеризуются в  целом засушливым климатом с  жарким летом, господством сухостепных или полупустынных ландшафтов, отдаленно напоминающих туркменские. Климат Ставрополья умеренно-континентальный. Средняя температура января –5 °C, июля до +25 °C. Осадки на северо-востоке – ​менее 300 мм в год. В климатическом отношении территория Астраханской области относится к резко-континентальному типу климата умеренного пояса с  низкими зимними (–10  °C) и  высокими летними температурами (25  °C), значительными годовыми амплитудами температур, малым количеством осадков (175–240 мм/год). Господствующие ландшафты – ​пустыни и  полупустыни Прикаспийской низменности с песчаными массивами, сухими ложбинами, озерами, карстовыми формами и пятнами солончаков. В основном земли используются как пастбища.

СОВРЕМЕННОЕ РАССЕЛЕНИЕ ТУРКМЕНСКОГО НАРОДА По данным разных источников, большая часть которых опирается на оценочные показатели, в мире насчитывается 8–9 млн туркмен. Кроме основной территории своего расселения – ​Туркменистана (5,7 млн или 85% от 6,7 млн на 2006 г. по официальным данным), туркмены живут и в других странах – ​ в Иране (от 1,2–3 млн), Афганистане (около 1 млн или 3% от 31,6 млн), Ираке (около 1,2–3 млн, в Турции (почти 0,5 млн, в Сирии (около 1–3 млн, в России (около 37 тыс.), Таджикистане (около 25 тыс.), в Пакистане (около 60 тыс.). Проживают туркмены и на Украине, в Белоруссии, Казахстане, Киргизии. Но там они не образуют компактных поселений (общая численность каждой из диаспор около 2 тыс. человек). Особую группу представляют собой салары Китая (около 110 тыс.). Краткая информация о туркменских группах, живущих вне пределов Туркменистана, и об их истории была дана в специальных работах (Туркмены зарубежного Востока. 1993; Атаев, Джикиев, 1993). Демограф Е. Щербакова (2013), опираясь на приведенные выше официальные данные о  численности наличного населения Туркменистана, публикуемым Межгосударственным статистическим комитетом СНГ, указывает, что данная численность предполагает стабильный среднегодовой темп прироста на уровне около 5%. Но ряд международных организаций оцени30

вает общую численность населения этой страны меньшими показателями. Согласно «Счетчику населения мира», население Туркменистана на 29 мая 2015 г. составляло 5,38  млн человек (50,8% женщин) (http://countrymeters. info/ru/Turkmenistan). Невысокие показатели естественного прироста связаны прежде всего с  переходом туркмен, как и  большинства других народов мира, к малой семье, характеризуемой скорее всего небольшим числом детей (по нашим наблюдениям, в большинстве молодых семей – ​всего к двум). Это обусловлено включением населения Туркменистана в процесс демографического перехода, т.е. быстрого снижения рождаемости и смертности и сведение воспроизводства населения к простому замещению поколений. Туркмены Туркменистана тесно связаны своей историей с  туркменами Узбекистана и  Таджикистана. На просторах, раскинувшихся между двумя великими среднеазиатскими реками Амударьей и  Сырдарьей, земледельческие оазисы перемежались обширными степными, полупустынными и  пустынными пространствами, а  на востоке и  юге  – ​горными хребтами. Много веков назад начавшийся процесс оседания кочевников и полукочевников и слияния их с земледельческим населением особо усилился в оазисах этого региона в  XIX  – ​начале XX  в. Однако вне оазисов дольше сохранялся присущий полукочевому населению тип хозяйства – ​пастбищное скотоводство, в различных соотношениях сочетавшееся с экстенсивным земледелием и домашними промыслами. Этнический состав населения Среднеазиатского междуречья не был однородным: здесь жили узбеки, таджики, туркмены, казахи, каракалпаки, киргизы, арабы и  ряд выходцев из сопредельных стран (Кармышева, 1989. С. 7). Туркмены за пределами долины Амударьи, казахи, каракалпаки, киргизы, арабы внутренних степей Среднеазиатского междуречья в конце XIX–начале XX в. были расселены в основном островками, а местами дисперсно, среди превалирующего узбекского населения. Основным районом расселения туркмен в  Среднеазиатском междуречье в  указанный период времени была узкая полоса, протянувшаяся по обоим берегам Амударьи в  ее среднем течении. Туркмены вели комплексное хозяйство, в котором орошаемое земледелие (в  оазисах) сочеталось с  отгонно-пастбищным животноводством (в пустыне). Этим группам туркмен был свойственен оседлый и полу- оседлый образ жизни. Со времени поселения в XVIII в. на Средней Амударье они постепенно ассимилировали часть жившего здесь тюрко- и ираноязычного коренного населения (Винников, 1962). Своенравие Амударьи, уносящей ежегодно сотни гектаров культурных земель, трудности проведения новых каналов и забора воды из нее, а также неблагоприятные социальные и политические условия вынуждали приамударьинских туркмен искать новые места для поселения. Часть их вследствие присоединения Средней Азии к  России расселилась вверх по Амударье, вплоть до Вахшской долины. В  конце XIX  – ​начале XX  в. туркмены жили в Шерабадском, Кабадианском и Кургантюбинском бекствах Бухарского ханства. В первых двух их селения располагались вдоль Амударьи, а в третьем, на левом берегу Вахша (современный Таджикистан), на Джиликульском плато, поэтому в  историко-этнографической литературе их принято называть джиликульскими туркменами. 31

В Кургантюбинском бекстве, по данным П. Раевского, относящимся к 1910–1914 гг., в Джиликуле было 750 дворов, а в Каратуркмане – ​200 (Раевский, 1924). В материалах по районированию Средней Азии (1924 г.) указано, что на Джиликульском плато живут 3705 туркмен-эрсаринцев (Материалы по районированию… 1926). В Кабадианском бекстве в начале XX в. был всего один туркменский кишлак – ​Тешикташ, в низовьях канала Каттаарык. Там же, в кишлаке Джаркурган, среди арабов жили несколько туркменских семей (Кармышева, 1976). В бывшем Шерабадском бекстве в  материалах по районированию Средней Азии отмечено 3825 туркмен в районе Термеза (Материалы по районированию… 1926). Всего здесь было 12  туркменских кишлаков (Кармышева, 1976). Расселение туркмен вверх по Амударье началось примерно с середины XIX  в. О  времени их поселения вдоль правобережья Амударьи и  на Джиликульском плато имеются вполне достоверные сведения у  путешественников последней четверти позапрошлого века. Самым ранним является сообщение Н.А. Маева о переселении туркмен из районов Средней Амударьи на плоский берег Амударьи на юге Шерабадского бекства в  1868 г. (Маев, 1879). О туркменах, «кочевавших вместе о конгратами вблизи арабского кишлака Айвадж в  Кабадианском бекстве, в  1880 г.» писал Ф. Куков (Куков, 1880). Туркмен среди других народностей, населявших Кабадианское бекство, упоминал в  1889 г. и  капитан Лилиенталь (Лилиенталь, 1889). Топограф П.Е. Косяков, побывавший в долине Вахша в 1882 г., указывал, что от туркменского кишлака Джиликуль до Курган-Тюбе «места большей частью заняты туркменами, переселившимися сюда около семи лет тому назад» (Косяков, 1884). В.И. Липский в  1896 г. описывал туркмен Джиликуля как уже вполне обосновавшихся на берегах Вахша (Липский, 1902). Посетивший Восточную Бyxapy двумя годами позже, А.А. Семенов писал, что туркмены перебрались в Джиликуль более 20 лет тому назад из-под Чарджоу и Керки (Семенов, 1902). В конце 1970-х годов туркмены, живущие на юге Таджикистана и  Узбекистана, полностью сохранили свое национальное самосознание, самоназвание и родной язык, а также отдельные элементы материальной и особенно духовной культуры. Вместе с тем все они свободно говорят по-узбекски, в той или иной степени владеют русским языком (Кармышева, 1989). Другая часть туркмен Средней Амударьи также издавна начала расселяться в низовьях Кашкадарьи и Зеравшана среди узбеков, таджиков и арабов (Материалы по районированию… 1926; Борозна, 1972). Эта группа, также поддерживавшая тесные связи с  соплеменниками, оставшимися на родине, сохранила национальное самосознание и особенности своей культуры. Отдельные группы приамударьинских туркмен и отчасти туркмен Хорезма и других районов (Мошкова, 1945, 1950) двигались вверх по Зеравшану и далее на Восток, вплоть до Ура-Тюбе (Турсунов, 1976; Кармышева, 1989). Большинство их обосновалось в  Бухарском и  особенно в  Самаркандском оазисах в  середине XIX  в., в  период восстановления в  последнем ирригационной сети, разрушенной в  первой четверти XVIII  в. (Этнографические очерки… 1969), но были группы, появившиеся здесь ранее (Материалы по районированию… 1926). 32

Небольшая группа выходцев со Средней Амударьи, помнившая о принадлежности предков к туркменскому племени салор, но называвшая себя узбеками, была отмечена вблизи Самарканда. Соседи также считали этих людей узбеками (Этнографические очерки… 1969). Эти группы были малочисленны, занимались орошаемым земледелием и по культуре мало отличались от окружающего населения. Туркмены нескольких кишлаков, расположенных в  низовьях канала Даргом в  Самаркандской области, напротив, сохранили свое национальное самосознание, язык и  некоторые черты материальной и  духовной культуры. Объяснялось это тем, что они, оседая относительно компактными группами, сумели провести в степь каналы из хвостовой части Даргома. Это позволило им вести привычное комплексное хозяйство, сочетая орошаемое земледелие с пастбищным скотоводством, и сохранить прежний уклад жизни. Связи с  соплеменниками, оставшимися на берегах Амударьи или разбросанными по долине Зеравшана и прилегающим районам, не прерывались – ​дочерей выдавали туда замуж, а для сыновей привозили оттуда невест. Однако постоянное взаимодействие с соседями, повседневные хозяйственно-бытовые связи с ними привели к тому, что даже наиболее крупные группы туркмен Зеравшанской долины к началу XX в. были уже двуязычны (Этнографические очерки… 1969; Кармышева, 1989). Результатом длительного взаимодействия туркмен с узбеками является, например, узбекское «племя» туркман, за которым в историко-этнографической литературе закрепилось наименование «нуратинские туркмены». Название «нуратинские туркмены» впервые употребил А.Д. Гребенкин (1872), а  затем И.И. Зарубин (1926). Оно было дано по основному месту их расселения  – ​Нуратинскому району на северо-западе Самаркандской области Узбекской ССР (до  революции  – ​Нуратинское бекство Бухарского ханства; Материалы по районированию… 1926). Происхождение этой группы не раз привлекало внимание исследователей (Frazer, 1825. P.  245–258; Мошкова, 1950, 1970; Агаджанов, 1969; Кармышева, 1978, 1989. С.  11–15; Кармышева, Пещерева, 1980). Исторические судьбы народов Присырдарьинских районов, Приаралья, Среднеазиатского междуречья и Закаспия в последнее тысячелетие были, как известно, чрезвычайно сложны из-за бесконечных феодальных междоусобиц и иноземных нашествий, приводивших к частым вынужденным миграциям. Еще больше осложнений в этническую ситуацию и  этнические процессы вносил затянувшийся вплоть до начала XX  в. процесс оседания полукочевого населения. Механизм протекавших при этом многогранных этнокультурных процессов особенно наглядно прослеживается на стыке так называемой кочевой степи и  оазисов (Кармышева, 1980. С. 46–55). Рассматриваемый район не был в этом отношении исключением. Б.Х. Кармышева, характеризуя нуратинских туркмен в 1989 г., отметила ряд их особенностей (Кармышева, 1989. С. 22). Автор полагает также, что можно связать неоднократные перемещения отдельных групп туркмен из одних районов, их расселение в другие с тяжкими годами бесконечных феодальных междоусобиц. Туркмены в  этих краях продолжали жить и  значительно позже. Так, Бабур в  своих мемуарах постоянно упоминает туркмен, живущих в  Хисаре и  Восточном Хорасане, вплоть до Бадахшана. Одни из них выступают у Бабура как местные кочевники (Бабур-наме), другие – ​как пришлые груп33

пы. Бабур рассказывает, например, что в  конце 60-х годов XV  в. в  Хисаре поселились 4–5  тыс. семей туркмен кара-коюнлу, покинувших Ирак и  Азербайджан после того, как власть в этих странах захватила группировка ак-коюнлу (Бабур-наме). Туркмены, в  том числе туркестанские (из  районов Средней Сырдарьи), постоянно находились на службе у Тимуридов. Тимуриды нередко роднились с туркменской знатью посредством браков (Бабур-наме). Среди эмиров и нукеров Бабура было немало туркмен; некоторые из них вместе с ним ушли в Индию (Бабур-наме). Среди туркмен-джузов записаны также предания о приходе предков в долину Сурхана из-за Сырдарьи (Кармышева, 1980), а  также Туркмены Таджикистана. Приготовление хлеба из Ура-Тюбе и Нурата (Кармышева, в тандыре. Хозяйство Эргаша Султонова. 2010 г. 1989). Фото С. Габбасова На территории Таджикистана сегодня проживает около 25  тыс. туркмен. Больше всего их в Джиликульском, Кумсангирском, Кабадианском, Шаартузском, а также в районах Рудаки и Джалаладдина Руми, относящихся к Хатлонской области страны (около 200 км южнее столицы Таджикистана – ​ г. Душанбе). Туркмены занимаются возделыванием хлопка, садоводством и  овощеводством, ковроткачеством, трудятся в  самых разных областях народного хозяйства страны. Только для развития гранатоводства в  Джиликульском районе ими создано 42 дехканских хозяйства, где ежегодно производятся десятки тонн качественной продукции. Туркмены составляют около 70% от общего числа всех специалистов медицинских учреждений Таджикистана. В Республике Таджикистан есть доктор и кандидаты наук из числа туркмен. Туркмены прославились сохранением своих национальных традиций (Носирджони, 2013). История таджикских туркмен, в том числе и их генетические корни, тесно связана с  туркменами, проживающими в  Туркменистане и  Афганистане. Как в  Средние века, так и  в  более близкие к  нам исторические периоды переезд туркмен из Таджикистана в  Туркменистан и  из Туркменистана в  Таджикистан был обычным явлением. В  отдельных таджикских городах образовались целые кварталы, заселенные туркменами и  получившие свои названия по их происхождению. Спустя многие века таджикские туркмены перебрались и в другие области Средней Азии, поэтому их число в Южном Таджикистане уменьшилось (Аширова, 2014). Интересен факт, что некоторые таджики и в наше время ткут ковры с немного изменившимися, но турк- 34

менскими узорами, хотя для таджиков ковроткачество не столь характерное явление. В 1994 г. в  Таджикистане было создано Туркменское культурное общество. Сегодня оно зарегистрировано как зарубежное отделение Гуманитарной ассоциации туркмен мира (ГАТМ). Представители туркменской диаспоры регулярно приезжают в Туркменистан, активно участвуют в конференциях, фестивалях и  других культурных мероприятиях, проводимых этой общественной организацией. Они не только свято хранят обычаи и традиции своих предков, но и  делают все, чтобы ознакомить живущих в  их окружении людей с богатой и древней культурой туркменского народа. Турк- менская диаспора Таджикистана, члены ГАТМ при содействии Посольства Туркменистана в Республике Таджикистан и местных органов власти вносят свой достойный вклад в упрочение дружеских отношений между братскими таджикским и туркменским народами. 19 февраля 2004 г. в дайханском хозяйстве им. Э. Султанова был открыт первый в Таджикистане туркменский культурно-информационный центр. Для обеспечения информационного доступа жителей района к событиям на исторической Родине в центре установлено спутниковое оборудование, позволяющее транслировать телепередачи, идущие по всем каналам Национального телевидения Туркменистана. Туркмены Таджикистана широко отмечают различные национальные праздники Туркменистана, проводят торжества, посвященные юбилейным датам, организуют выступления творческих самодеятельных коллективов, национальные туркменские игры и другие мероприятия. В них принимают участие представители руководящих структур Таджикистана, средств массовой информации, ученые, туркмены и  представители самых разных национальностей. Проведение таких мероприятий способствует укреплению дружеских, братских отношений между народами. До сих пор в Джиликульском районе функционирует 7 школ для туркменских детей. По словам заместителя председателя Джиликульского района Мехриннисо Насруллоевой, в  настоящее время из числа опытных местных педагогов-туркмен создана рабочая группа, которая приступила к  переводу таджикских учебников на туркменский. В 2013 г. этот коллектив подготовил к печати уже три учебника (Носирджони, 2013). Афганские туркмены – ​вторая по величине и значению группа туркмен за пределами современного Туркменистана. Здесь их проживает примерно 2 млн, что составляет около 3% населения страны. Туркменские поселения сконцентрированы на северо-западе, вдоль границы с Узбекистаном и Турк- менистаном, в  окружении более многочисленных афганских узбеков (Где и  как живут туркмены… 2013). Первые представители текинцев под предводительством Азиза Сердара Бадалова пришли в  Гератскую провинцию в  XIX  в. Переселение большей массы туркмен в  Афганистан относится и к 30-м годам XX в., после установления советской власти в Туркменистане и в период проведения коллективизации. В это время текинцы (в основном из Мары, Байрамали, Теджена, Ашхабада, Геокдепе) переселились в районы Даулетабада и Маручака (Franz, 1972. S. 200). Однако на новом месте судьба туркмен оказалась нелегкой. И если теке смогли получить от афганских правителей земельные наделы и  обрести таким образом какие-то средства к существованию в районах своего расселения, то участь большинства сары35

ков, переселившихся в Афганистан, была непростой: имели место и попытки обложить их податью, и насильственно переселить в другие районы. Эта ситуация была столь серьезной, что уже в конце XIX в. они пытались перейти в русское подданство, а часть сарыков вернулась на родину. В Афганистане и  в  настоящее время основная масса туркмен продолжает заниматься кочевым и полукочевым скотоводством и ковроткачеством. К оседлому земледелию перешла лишь очень небольшая часть туркмен, живущих главным образом в  районе Мазари-Шарифа. Туркменские скотоводы Шибиргана, Меймене и  Андхоя владеют подавляющим большинством четырехмиллионного поголовья каракулевых овец в  Афганистане. Турк- мены поставляют до 90% афганского каракуля, по производству которого Афганистан занимает одно из первых мест в мире. Повсеместно среди туркмен широко распространено ковроткачество и валяние кошм, главным образом в качестве домашнего производства. Часто можно услышать об «афганских коврах», которые на самом деле изготавливаются в  Афганистане туркменами. Иранские туркмены являются крупнейшей группой туркмен, проживающих за пределами Туркменистана. По разным оценкам в Иране проживает от 1,5 до 3 млн туркмен, что составляет около 3% населения страны. Значительная часть туркмен в  этой стране сконцентрирована на северо-востоке страны, в северной части остана (области) Голестан, где находится несколько городов с туркменским населением (административный центр – ​г. Горган (бывший Астрабад,) самый крупный город Кумбеде-Кабус), а  также в  провинциях Северный Хорасан (центр – ​г. Боджнурд) и Хорасан Резави (центр – ​ г. Мешхед). Географически эти поселения вытянуты примерно на 500 км от северо-западного склона Копетдага до побережья Каспийского моря (Логашова, 1976; Овезов, Гаджаров, 1993). При Петре I, после Русско-персидской войны 1723 г., эта область вошла в состав Российской империи, но уже через 16 лет была возвращена Персии. После 1885 г., заключения мира между Россией с шахом Ирана и определения современных границ, Ирану отошла та часть, которая до сих пор называется в народе «Туркмен сахра», заселененная преимущественно туркменскими племенами. Судьба туркмен по разные стороны границы складывалась по-разному. Индустриализация, урбанизация и более интенсивная модернизация в советском Туркменистане привели к  сплочению разрозненных кочевых племен в единый народ, с более четкими культурно-языковыми атрибутами. В то же время иранские туркмены долгое время представляли собой группу полукочевых племен, сохранявших более традиционный уклад. Сохраняются культурные связи с туркменами Туркменистана. Иранские туркменские организации и  общественные активисты участвуют в  работе Всемирной ассоциации туркмен мира, ежегодно проходят культурные мероприятия, посвященные дню поэзии Махтумкули. Два государства связывают давние дружественные отношения, взаимовыгодные экономические связи. Основными занятиями туркмен в  Иране является земледелие и  ремесленничество. Из ремесел, бытующих среди них, следует отметить кузнечное (кузнец обычно одновременно бывает и  лекарем), ювелирное и  некоторые другие. В  Иране пользуются славой искусных мастеров туркмены-плотники; их охотно приглашают в  качестве строителей домов и  для поделки 36

различного рода деревянных предметов (Логашова, 1976; Где и  как живут туркмены. 2013). В каждом регионе, отличающемся природно-климатическими и  регионально-бытовыми условиями, а также экономическими факторами, сохраняются свои традиционные архитектурно-планировочные и  композиционные признаки жилища. Миграция части населения из сельской местности в  города приводит к  тому, что в  городах ускоренными темпами растет население, что, в  свою очередь, сказывается на дефиците жилья. Очевидно, что строительство только традиционных малоэтажных домов не решает все более обостряющуюся жилищную проблему. Между тем в селах и небольших городах этой области Ирана многие туркменские дома сохранили традиционный облик. Это преимущественно двухэтажные постройки, с примыкающими к ним хозяйственными строениями, стоят на открытом пространстве, образуя свободную планировку поселения без четко разграниченных дворов и улиц. Под домом, как правило, находится подвальное помещение (аб-амбар). Зачастую дом снабжен по всей его длине деревянной террасой (эйван), на которую выходят несколько дверей из внутренних помещений. В  сельских домах сохраняется деление на две части: внешние («мужские») комнаты и внутренние покои, предназначенные для женщин и детей, куда вход посторонним мужчинам запрещен. Убранство таких домов составляют ковры и минимальный набор мебели. Спят и едят на полу. В этом отношении нет никаких различий с образом жизни сельской семьи в Туркменистане. В то же время в городах Ирана немало современных многоквартирных домов, а в богатых кварталах  – ​о собняков современного типа, лишенных традиционной внутренней планировки и обставленных на европейский лад. Это по преимуществу жилища интеллигенции, а также европеизированных семей. Социально-демографическая структура туркменского населения Ирана переживает сегодня серьезные изменения. Большие сложные семьи распадаются, новые экономические и социально-бытовые условия приводят к преобладанию в  городах семей с  небольшим и  средним численным составом. Традиционный для туркмен Ирана обширный малоэтажный жилой дом с  двором-садом, прекрасно отвечавший климату и  старому укладу жизни больших семей, не может удовлетворить потребности нынешней практики. Он не только не соответствует составу большинства городских семей, но и современным требованиям к строительному производству. Однако попытки строить городские жилые дома средней и тем более повышенной этажности пока не дают положительных результатов. Так как эти проблемы носят общегосударственный характер и не зависят уже от каких-либо этнических признаков, они находятся в  ведении специальных государственных структур, определяющих политику развития жилища в  Иране и  способы индустриального производства новых жилых домов (Мурадов, 2010). Туркмены полностью отказались от кочевого образа жизни, что еще имело место полвека назад. Соответственно ушли в  прошлое подвижное село (oba) и  юрты (öý)  – ​о сновной тип жилища номадов. В  ряде мест продолжают эксплуатироваться старые глинобитные дома пахсовой кладки (tam), каменные двухэтажные дома с деревянными террасами (eýwan), а их объемно-планировочные схемы нередко воспроизводятся в  новом строительстве. Наиболее распространенным типом жилища городских туркмен стали ин37

Дом туркменской семьи в провинции Голестан. Иран Фото Р.Г. Мурадова. 2010 г.

дивидуальные двухэтажные дома из современных конструкций (металлический каркас, кирпичное или монолитное железобетонное заполнение), а также отдельные квартиры в  многоквартирных домах индустриальной сборки (Мурадов, 2010). Доверительные, дружественные отношения между ИРИ и Туркменистаном положительно сказались на профессиональной деятельности туркменоязычных литераторов Ирана. За эти годы в селе Актокай (область Голестан), где похоронены величайший национальный поэт Махтумкули, живший в  XVIII  в., и  его отец Довлетмаммед Азади, также признанный классиком туркменской литературы, сложилась традиция проводить регулярный Праздник поэзии, на который съезжаются деятели культуры двух стран. Кроме того, при содействии Иранского культурного центра в Ашхабаде Туркменистан часто посещают иранские коллеги. Все это, безусловно, способствует дальнейшему взаимообогащению единой культуры, развивавшейся по двум направлениям еще с конца XIX в., после демаркации российско-персидской границы и последовавшей в ХХ в. полной изоляции, сделавшей туркмен одним из разделенных народов. После 1991 г. туркменским литераторам Ирана стали доступны не только мансукрипты Махтумкули, его современников и продолжателей поэтической школы, хранящиеся в рукописном фонде Ашхабада. Теперь туркмены Ирана знают и читают на родном языке таких популярных в Туркменистане мастеров современной поэзии как Керим Курбаннепесов, Бердыназар Худайназаров, Курбанназар Эзизов. В частных издательствах Ирана ежегодно издаются книги стихов этих и других прежде недоступных им писателей из Туркменистана. Это взаимодействие оказывает влияние на творчество туркменских 38

авторов, живущих в Иране. В городе Кумбеде-Кабус уже 20 лет существует и ведет активную деятельность клуб «Бинъяд» («Основа»), объединяющий многих литературоведов, поэтов, литераторов. С 2002 г. в г. Кумбеде-Кабус еженедельно проводит заседания клуб «Мирас» («Наследие»). В Горгане на фарси и  туркменском языке издается еженедельник «Сахра» («Степь»), на страницах которого постоянно публикуются новые стихи туркменских поэтов Ирана. В Кумбете-Кабусе издается ежеквартальный литературный журнал на фарси и туркменском языке «Япрак» («Листья») (Халмурадов, 2010). Туркмены Ирана и туркменские поэты в частности, в совершенстве владеют персидским и свободно пишут свои стихи как на родном, так и на государственном языке. Тематика произведений ирано-туркменских авторов: родной край, природа, дружба, родной язык. Особое место в их творчестве занимает образ Махтумкули, к которому обращаются многие современные поэты. Среди туркмен Ирана в  разговорной речи доминирует йомудский диалект туркменского языка. Несмотря на это обстоятельство, профессиональные литераторы и  туркменоязычная печать ориентируются на нормативы современного литературного языка, принятого в  Туркменистане. В  густонаселенных городах со смешанным населением (таких как Горган, Кумбеде-Кабус, Акгала, Гюмюшан, Бендер-Туркмен) в бытовую лексику туркмен проникают персидские слова, что происходит прежде всего в результате отсутствия в  родной речи соответствующих понятий и  терминов, порожденных современной цивилизацией. Эти заимствования касаются технических изобретений (телефон  – ​гуши, фотоаппарат, видеокамера  – ​дурбин (durbi), поезд  – ​гатар, газета  – ​рузнаме и  т.д.), а  также новаций в  общественной жизни, не говоря уже о неологизмах, повсеместно появившихся в ХХ в. (Халмурадов, 2010). Практически все туркмены Пакистана  – ​это беженцы, которые выехали из Туркменистана в Афганистан после революции 1917 г., а затем оттуда в соседний Пакистан во время нестабильной ситуации при введении советских войск в  Афганистан (http:// www.rferl.org/content/article/1096306.html). Значительная часть их проживает в Пакистане уже несколько десятилетий, а некоторые – ​во втором и третьем поколении. Число туркмен, проживающих в  Ираке, по некоторым оценкам составляет около 4–5% от общего числа жителей. В  Ираке туркмены проживают в его северо-восточных и частично в центральных провинциях. Их поселения встречаются в  ливах Киркук, Мосул, Сулеймания, Эрбил, Дияла. Хилла и  Багдад, располагаясь по своего рода длинному коридору, который на севере начинается в  деревнях Шибык и  Рашидия и  проходит через города Тель-Афар, Эрбиль, Киркук, поселки Алтун-Копру, Тазе Хурмату, Дакук, Гуз Хурмату, частично охватывая Баят, Кифри Кара-Тепе, Кызыл-Рабат, Ханекин, Шахрибан, ал-Менсурия, Дейли Аббас, Казанийя, и  кончается в  кази Мендели. Примечательно, что данная линия одновременно служит этнической границей между арабским и курдским районами Ирака. На северо-востоке, в  горных районах, находятся самые богатые в  стране пастбища, используемые ими вместе с  курдами. Самым крупным местом концентрации и культурно-хозяйственным центром туркмен Ирака является город Киркук (Овезов, Гаджаров, 1993. С. 138–141). 39

Подавляющая часть туркменского населения Ирака трудится в  сфере сельского хозяйства. Географические условия районов благоприятствуют возделыванию различных сельскохозяйственных культур, а  также отгонно-пастбищному скотоводству. Однако главным занятием туркмен Ирака является земледелие. В  некоторых районах широко распространено садоводство: выращивают яблоки, груши, абрикосы, персики и другие фрукты; также произрастают оливковые, фисташковые деревья и смоковница, грецкие орехи, миндаль. В Мосуле и Сулеймании за послевоенные годы стало развиваться табаководство. Обилие проточной воды в  виде многочисленных ручьев и мелких рек позволяет вести интенсивное орошаемое земледелие, культивирование таких сложных культур, как рис (Овезов, Гаджаров, 1993. С. 146, 147). Главное место в скотоводческом хозяйстве отводится разведению овец и  крупного рогатого скота. В  культурных оазисах орошаемого земледелия и  в  местах, где имеется большое количество горных лугов, на подножном корму держится крупный рогатый скот, а на пустынно-равнинных отгонных пастбищах  – ​отары овец. Разводят также верблюдов, лошадей и  ослов, используя их в качестве вьючного транспорта. В некоторых хозяйствах разводится птица. С проведением Багдадской железной дороги, а позже с вводом в действие крупных нефтепромыслов, в районе Киркука значительное количество туркмен теперь работает на этих предприятих. В городах и деревнях Северо-Восточного Ирака сохранились традиции некогда развитого ремесла. В быту туркмен Ирака наибольшим спросом пользуются предметы кузнечного ремесла, ковроткачества, кошмоваляния, женские украшения, домашние ткани, музыкальные инструменты (Овезов, Гаджаров, 1993. С. 148). В начале XI в. на исторической арене Малой Азии появляются огузы под командованием вождей из рода Сельджукидов. Укрепив города, Византия пыталась оградить себя от все более и упорно наступающих тюркских племен. «Они зажали Византию в  тиски сторожевыми приграничными постами – ​«уджамя» на востоке (Малатья), на юге (Тарсус) и на севере (Эрзурум)» (Гордлевский, 1941. С.  22). Академик В.В. Бартольд писал: «Туркменские по происхождению династии сельджуков в лице своих султанов – ​«великих сельджуков» – ​Тогрул-бека, Алп-Арслана и Мелик-шаха объединили под своей властью народы в странах, находившихся на территории от Средней Азии до Сирии и Палестины» (Бартольд, 1929; Султанов, Султанов, 1987. С. 113). Огузы составили основу тюркских племен Анатолии в XI–XIII вв. Этот пласт был таким мощным, что до наших дней он отчетливо выступает в представителях населения восточных районов Малой Азии. Туркменские племена Турции сохранили огузские названия байындыр, баяд, чепни, авшар, гюнеч, понеч, барак, карадашлы, кара-коюнлу, ак-коюнлу. Племенные подразделения гюнеч и барак существуют у среднеазиатских туркмен (соответственно у эрсары и йомудов) (Этнический состав тюркских племен Анатолии. 2013). «Обширные сведения о  туркменских племенах Малой Азии обнаружил Ф. Демирташ в  архивных документах Османской империи XV–XVIII  вв. В них упоминаются почти все те племенные названия, которые есть в спис- ках Махмуда Кашгари, Рашид ад-Дина и Абульгази. У турецких туркмен сохранились и родовые тамги огузов. Ими таврят крупный рогатый скот и верблюдов. Они используются и  как обереги» (Где и  как живут туркмены… 2013). В Малой Азии для обозначения тюрок употребляли три этнонима: 40

тюрки, огузы и туркмены. Смешение этих племен с коренными этническими группами дало почву для образования «турков-османцев», которые воплощали в себе множественные племенные союзы как тюркские, так и нетюркские, и к середине XVI в. сложились как народ (Карабаев, 1993. С. 220, 221). До настоящего времени наиболее подробной работой, освещающей малоазийских туркмен, их историю, этнографию, племенной состав, традиции и  обряды, является статья Д. Еремеева, опубликованная в  1963 г. Автор указывал, что в  Турции туркмены живут в  основном в  Центральной, Юго-Восточной и Южной Анатолии, а также в вилайете Хатай, географически относящемся к Северной Сирии. Наиболее крупная и компактная группа – ​в Юго-Восточной Анатолии. Например, между реками Гексу и Евфрат они составляют до 30% населения. Район их южных поселений охватывает в основном вилайеты Сейхан-Адана, Гази-Антеб и Марат, а также частично Уфру. Часть этих туркмен переселена сюда османскими правителями из вилайетов Иозгад, Сывас и Анкара около 300 лет назад. Южнее и юго-восточнее Газиантеба живут племена ак-коюнлу, бейдили, барак, эль-бейли, байындыр, берелли и  несколько родов (об)  – ​о сколков некогда самостоятельно существовавших племен. Около г. Мараша живут туркмены племени афшар (Еремеев, 1963. С. 172). В Центральной Анатолии сохранились туркмены племен кизыл-коюнлу и  муданлы (южная часть Анкарского вилайета). О  турк- менских деревнях на юге Анкарского вилайета пишет Рубен. Туркмены, зимующие в  вилайетах Самсун, Амасья и  даже в  таких глубинных районах, как вилайеты Сывас и  Малатья, летом перекочевывают к  Черноморскому побережью (вилайет Синоп), проходя очень длинный путь (от  Малатьи до Синопа, около 780 км). Авторы упоминают о туркменах обширного района Коньи. Как отмечает С.И. Матвеев (1946), часть их живет на равнине вокруг озера Туз. Как указывает Д. Еремеев, многие города в этой части Турции выросли из зимовок туркмен: Кыршехир, Аксарай, Кочхисар, Сиврихисар и др. Городок Кочхисар в первой половине XIX в. назывался даже Тюркмен-Кочхисар. Часть туркмен кочует в горах Тавра на стыке вилайетов Конья, ИчельМер-син, Сейхан-Адана. Небольшие группы туркмен встречаются в северовосточной части Турции (вилайеты Эрзерум, Чорух, Каре) (Еремеев, 1963. С. 173, 174). Многие данные подтверждают, что туркмены пришли в  Анатолию из Средней Азии. По свидетельству ряда авторов, им более свойственен оседлый образ жизни. Ялгын писал, что туркмены, живущие на юге Анатолии, почти все перешли на оседлость. Но нередко под оседлостью понимается наличие постоянных зимних жилищ, хотя на лето их обитатели откочевывают вместе со скотом в другие места. Поэтому правильнее, видимо, считать основную массу туркмен полукочевниками-полуоседлыми (Еремеев, 1963. С. 177). Турецкие туркмены занимаются скотоводством, земледелием и ремеслами, из которых наиболее развито ковроткачество. Земледелие больше развито у тех, кто прочно перешел на оседлый образ жизни. Многие ремесла турк- мен в середине ХХ в. обслуживали в основном только их домашние нужды. Ковроткачество туркмен, издавна славившееся высоким качеством и красотой изделий, уже тогда почти полностью пришло в упадок из-за конкуренции фабричных ковров. Упадок туркменского коврового ремесла был вызван и внедрением анилиновых красок, вытеснивших прежние растительные, что 41

отрицательно повлияло на качество ковровых изделий. Среди туркмен племен барак, эльбейли и берелли, живущих южнее г. Газиангеб, в 1940-е годы сохранялся такой способ изготовления посуды, как лепка глиняных горшков без гончарного круга. В том же районе у туркмен имеется и пчеловодство. Ульи делаются из необожженной глины (Еремеев, 1963. С. 177). Кроме обычного календаря, делящего год на четыре основных сезона («яз» – ​весна, «яй» – ​лето, «поз» – ​о сень и «кыш» – ​зима), у туркмен существует календарь сельскохозяйственных работ. Отдельные сезоны этого календаря приводит А.Р. Ялгын: «едие» (начинается с 1 января) – ​период окота овец, «беше» (конец февраля – ​середина марта) – ​время пахоты, «уче» (середина апреля – ​начало мая), «бире» – ​время жатвы (Еремеев, 1963. С. 177, 178). Среди туркмен распространена вера в обереги: в домах обычно висят пучки руты и пшеничных колосьев, перевязанные цветной тканью, летом на стенах домов женщины рисуют охрой, смешанной с глиной, знаки родовых тамг, на висках туркмены делают иногда татуировку порохом, изображающую джейрана (газель). Туркмены посещают могилы шейхов (святых), где ищут исцеления и успокоения (Еремеев, 1963. С. 188). Язык и  народное творчество турецких туркмен не изучены. В  целом, Д. Еремеев отмечает, что у  турецких туркмен в  материальной и  духовной культуре переплетаются элементы, свойственные, с одной стороны, народам Средней Азии и принесенные туркменами в Турцию, а с другой – ​характерные для народов Передней Азии и заимствованные у последних (например, арабские элементы в одежде, персидские – ​в свадебном цикле – ​«ночь хны» и др.) (Еремеев, 1963. С. 191). Туркмены, проживающие на территории современной Сирии, являются третьим по численности народом этой страны после арабов и курдов и составляют 13% населения. Тюркские племена стали появляться в Сирии ранее VII в. Несколько позже здесь поселились туркмены-огузы. После битвы между сельджуками и газневидами при Данданакане началась интенсивная миграция туркмен, расселенных в городах Триполи, Дамаске, Латакии, Халебе, Хаме, Хомсе и Кунейтре, и вскоре полностью взяли контроль над Сирией. В  1072 г. сельджукский султан Мелик-шах с  помощью туркменских ополчений захватил Северную Сирию и часть Палестины. В XII в. туркмены внесли значительный вклад в защиту всего региона от крестоносцев. Вплоть до конца Первой мировой войны находящаяся под османским владычеством Сирия развивалась под культурным, социальным, экономическим влиянием тюркской культуры. В XIV в., как пишет турецкий историк М.Х. Инанч, многие туркменские племена из Южной Анатолии откочевали в Сирию (Сахатмурадов, 1993. С. 193). Основная отрасль хозяйства сирийских туркмен – ​кочевое и полукочевое скотоводство, побочное – ​земледелие. До гражданской войны сирийские туркмены в  основном занимались обувным делом. Большое число обувных фабрик в  г. Алеппо принадлежат именно туркменам. Также среди сирийской интеллигенции много туркмен: деятелей культуры, ученых, политиков и военных. Из этой же среды был министр обороны страны – ​Хасан аль-Туркмени (Где и как живут туркмены. 2013). В Китае, в провинции Цинхай (Сюнъхуа-Саларский автономный уезд – 87,8% от их общего числа в  Китае), а  также в  провинции Ганьсу (7,7%) и в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (4,2%) проживают салары (http:// 42

www.china-voyage.com/2010/04/salar/; http://etnolog.ru/people.php?id=SALA). Салары КНР  – ​народ огузского, южнотюркского происхождения. Их самоназвание существует в  различных вариантах: салар (самоназвание), салор, салыр, салир, сала, салацзу (последнее  – ​на китайском языке), и  относится к  числу огузских племенных наименований. Оно и  сегодня встречается у туркмен некоторых районов Туркменистана. Сегодня салары Китая – ​небольшой народ, значительная часть которого живет на узком высокогорье, по правому берегу р. Хуанхэ, в юго-восточной части китайской провинции Цинхай (Резван, 2010). Их общая численность насчитывает 90 тыс. человек. Говорят на саларском языке тюркской группы алтайской семьи. Верующие салары – ​мусульмане-сунниты. Салары считают, что их предки перекочевали из района Самарканда в конце XIV в. Китайские хроники упоминают о переселении саларов в китайские пределы в первые годы правления династии Мин (1368–1644). В  различных версиях сказания сохраняется неизменной дата поселения 40 саларских семей на новом месте – ​1370 г. (Резван, 2010). Самые ранние этногенетические связи устанавливаются с  огузским племенем салгур (XI в.). Испытали кыпчакское, в дальнейшем китайское, монгольское и отчасти тибетское влияние. Главные занятия – ​пашенное земледелие (пшеница, ячмень, овес, гречиха, чумиза) и скотоводство (овцы, коровы, лошади, ослы, мулы), приусадебное садоводство и  огородничество, ремесла (кузнечное, гончарное и др.) (http://etnolog.ru/people.php?id=SALA). В России компактные регионы расселения туркмен, где они живут с  XVII  в.,– ​это Туркменский, Благодарненский, Ипатовский, Арзгирский и  Нефтекумский районы Ставропольского края, а  также Осыпнобугорская и  Яксатовская администрации Наримановского района Астраханской области. Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., всего в СССР проживало 2 728 965 туркмен, из которых 2 536 676 человек или 92,95% были жителями Туркменской ССР. В других республиках Средней Азии насчитывалось 142 964 туркмена (или 5,24% от общей их численности) (Национальный состав населения СССР… 1991). Таким образом, на долю всех остальных республик приходилось всего 1,81% или 49 325  туркмен. Из них на территории Ставропольского края проживало 11 337, а в Астраханской области – ​ 2288  туркмен. По переписи 2010 г., в  России насчитывалось 36 885  турк- мен, практически равные доли которых живут в городе (48,36%) и на селе. В Ставрополье проживает несколько больше 15 тыс. человек, а в Астраханской области 2286 человек туркмен (Население по национальности… http:// www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi 1612.htm). Современное расселение туркменских племен по селам в  Ставропольском крае связано с их оседлостью в XIX–XX вв. вблизи былых мест традиционных летних и зимних кочевий (Курбанов, 1995). Среди ставропольских туркмен выделялась группа казыляр или шеретовских татар-калмыков, которые в начале XVIII в. приняли мусульманство. По преданию, существующему среди ставропольских туркмен, калмыцкий хан, женившись на богатой туркменской женщине, перешел в мусульманскую веру. Вслед за ним ислам принял и его народ. Туркмены стали вступать в браки с калмыками-мусульманами. Эти смешанные семьи поселились за оз. Маныч. Их потомки переселились в район балки Кучерли, где враждовали с жившими по соседству туркменами. Последние ушли, а новопоселенцы стали смешиваться с ногай43

Туркмены Ставропольского края России. Аул Эдельбай. 15 мая 2008 г. Празднование дня Махтумкули. Фото из журнала «Туркменистан» (2008. № 5. С. 28, 29)

цами, которых много кочевало в этих местах, и назвались казыларами. Когда ногайцы отсюда откочевали, казылары вместе с  туркменами образовали а. Кучерла (Курбанов, 1995. С. 41). В 1920-е годы казылары и туркмены ушли из с. Кучерла в  ближайшие аулы и  села Куликовы-Копани и  Шарахалсун, где смешались с туркменским, татарским и русским населением (Курбанов, 1995. С. 42). По сведениям П.И. Небольсина, 80 кибиток туркмен-абдал (1605 человек) жили в  Астрахани и  рядом с  городом. Игдыры кочевали вместе с  кундровскими татарами и  5 их семей проживало в  Астрахани. Човдуры рассеялись в разные местности низовий Волги, проживая смешанно с юртовскими и кундровскими татарами и карагашами. Туркмены бурунджик поселились вместе с абдалами на землях кундровских татар (Небольсин, 1852. Кн. 7. С. 53–57). В результате различных исторических событий к середине ХХ в. туркмены оказались широко расселенными по Ставрополью и низовьям Волги. Исследователи, побывавшие в районах их расселения в 1980-х годах, считают, что можно говорить о трех достаточно компактных их группах. В Ставрополье выделяются «западная» (современные территории Ипатовского, Турк- менского, Благодарненского и Арзгирского районов), и «восточная» (Нефтекумский район). К  третьей группе можно отнести туркмен Астраханской области. Большинство сел – ​смешанные по национальному составу. Вместе с туркменами живут в селах «западной» группы прежде всего русские и татары. В «восточных» селах туркмены соседствуют с русскими и ногайцами. Обе группы туркмен юга России исповедуют ислам суннитского толка. Тра44

диционно они не относятся к числу ревностных мусульман, в их духовной культуре значительное место занимают народные обычаи и традиции (Брусина, 2007, 2013). Язык ставропольских туркмен отличается от языка туркмен Туркменистана. Он сформировался как самостоятельный диалект в  результате взаимодействия с ногайским, казахским, калмыцким, татарским, русским и украинским языками. Сейчас родным языком туркмены Ставрополья пользуются наравне с русским и нередко вместе с татарским и ногайским. При общении с туркменами Средней Азии до конца 1980-х годов использовался русский язык. Туркмены Астраханской области чаще говорят на русском языке. Среди них распространен и татарский язык. Сами астраханские туркмены считают, что говорят на языке, сходном с  языком ставропольских туркмен, но имеющим много татарских заимствований, и называют себя (по языку) »русскими туркменами» (Курбанов, 1995. С. 84). В начале XXI в. среди туркмен как Ставрополья, так и Астраханской области стало широко распространятся изучение литературного туркменского языка. Расширяются связи с Турк- менистаном. В  обоих регионах уже более 20  лет работают национальные общества туркмен. Туркмены Ставропольского края в  подавляющем большинстве случаев вступают в брак с представителями своей национальности и даже одного родового подразделения. К настоящему времени туркмены юга России представляют собой растущую в численности консолидированную и в значительной мере экзогамную (в  культурном и  брачном отношении) этнотерриториальную группу, сохраняющую специфический комплекс культурных и социальных традиций, этническую идентичность, родной язык (Брусина, 2013).

КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ТУРКМЕН Туркмены, древний тюркский народ, в настоящее время составляют 85% всего населения Туркменистана. Их история крепко связана с  территорией нынешнего Туркменистана, хотя ныне они и  проживают во многих странах, в том числе в Иране, Афганистане, Узбекистане, Таджикистане, Ираке, Сирии и России. Многолетние археологические исследования показали, что та земля, по которой проходят границы Туркменистана, была обитаема с  древнейших времен. Антропологические данные разных эпох с этой территории свидетельствуют, что современные туркмены являются коренным народом нынешнего Туркменистана (Бабаков, 1988). Существуют различные мнения о происхождении туркменского народа. Как пишут в своей книге известные тюркологи С.Г. Кляшторный и Т.И. Султанов, «современная этническая карта, отражающая расселение тюркских народов,– ​это результат многотысячелетних этногенетических и миграционных процессов». Далее они подчеркивают: «Тюркоязычные народы Евразии, так же как и  их предшественники, в течение многих веков имели общую историю и общую по происхождению культуру, ставшую их общим наследием. Смена на исторической арене одних племенных объединений другими вовсе не означает полного исчезновения первых – ​древние племена сохранялись во вновь возникших этнических 45

и политических структурах, часто под другими названиями, и формировали новые народы, претерпевшие свои деформации. Судьба каждого из них неотделима от судьбы соседей и сородичей» (Кляшторный, Султанов, 2004). Это совершенно верно для всех тюркоязычных народов, в  том числе и  для туркмен. Достаточно долгое время туркмен называли «народом огузского происхождения», связывая их формирование только с этим кочевым народом. Но этнографические исследования, в том числе проведенные знатоком туркменской этнографии Г.П. Васильевой, продемонстрировали значительный вклад в  процесс сложения туркмен древних местных как оседлых, так и  полукочевых племен и  народов (Васильева, 1977). О  бесспорном наличии местных корней свидетельствует, например, традиционная архитектура туркмен (Левина, Овезов, Пугаченкова, 1953; Пугаченкова, 1959; Андрианов, Васильева, 1957; Вайнберг, 1959). Великолепные и в той же степени своеобразные ювелирные изделия туркмен находят много параллелей с таковыми древних и средневековых народностей (Васильева, 1973. С. 8, 9; 1977. С. 97, 98). По мнению В.Н. Белицер (1951), девичьи головные уборы башкир и  чувашей, которые имеют много общего с девичьей шапочкой туркмен, обильно украшенной серебряными монетами и имеющей серебряное куполообразное навершие с подвесками (Васильева, 1977. С. 98), могут иметь своим прототипом скифского воинского шлема. Туркменский национальный орнамент, в  том числе ковровый, возник здесь, на территории, где расположен современный Туркменистан, еще в нео- литическую и энеолитическую эпоху. В пользу тысячелетних традиций орнаментации туркменского национального костюма указывает значительный комплекс материалов разных эпох. Так, например, при раскопках на городищах Старая и Новая Ниса была обнаружена масса небольших бляшек из золота и бронзы, нашивавшихся на женскую и мужскую одежду парфян. Они датируются III в. до н.э.– ​III в.н.э. При обследовании городища Старый Кишман в Мургабском оазисе в слоях VI–VII вв. была обнаружена скульптурка женщины в  платье с  нашивными круглыми бляшками. Нашивные бляшки были встречены и при раскопках городища Шехр-Ислам к северу от современного Бахарлы. Эта традиция не нарушается и в более позднее время и находит подтверждение в средневековом археологическом материале Туркменистана. Перечень подобных исторических параллелей между культурными явлениями древности и  современной туркменской культурой можно продолжать достаточно долго. Они – ​неопровержимые свидетельства тому, что культурные традиции туркменского народа уходят своими корнями в местную почву, что именно здесь – ​в предгорьях Копетдага, в степях Прикаспия, в изумрудных оазисах Мургаба и Хорезма – ​они зарождались и развивались. Красноречивы свидетельства древних домусульманских, во многом земледельческих корней ряда элементов религиозных верований, культуры, обрядов и обычаев современных туркмен (Басилов, 1963; 1970), которые показывают, в том числе, и глубокие корни материальной и духовной культуры современного населения страны. Показательны результаты археологических открытий второй половины ХХ  – ​начала XXI  в. на земле Туркменистана (Массон, 1989; Массон, Кирчо, 1999; Бурханов, 1993, 1993а; Аннанепесов, 1995; Экаев-Бахарлы, Гундогдыев, 1998, 2012; Пилипко, 2001; Кирчо, 2008; 46

Ходжаниязов, Курбанов, Овлякулиев, 2011; Возрождение Великого шелкового пути… 2012; Дубова, 2013; и др.). Удивительные новые данные о глубоких корнях туркменского народа на своей земле принесли открытия, сделанные в древней дельте р. Мургаб В.И. Сарианиди (1990, 2002, 2005, 2008, 2010), выявившим новый, Центральноазиатский, центр древневосточной цивилизации именно на земле Туркменистана. Многие мировоззренческие представления, элементы культуры, ремесленные, строительные, инженерные навыки, которые сейчас характерны для туркмен, начали складываться несколько тысяч лет назад. Шумеры и  хетты, хорезмийцы, киммерийцы и  скифы (саки), дахи-массагеты и  сарматы, парфяне и  маргианцы, гирканцы и  хорасанцы, аланы и асы, гуны и эфталиты (абдалы), кипчаки и огузы – ​вот неполный список народностей, игравших важную роль в формировании туркменского народа (Гундогдыев, 1998). Не противоречит таким тесным взаимодействиям племен древности и туркменский язык. Так, в одной из последних неопубликованных работ известный специалист по турецкому и туркменскому языкам Э.А. Грунина пишет: «Следует подчеркнуть богатство лексического фонда туркменского языка: он складывался в  условиях очевидных межязыковых и  межплеменных контактов и  в  течение истории туркменского народа не подвергался пуританскому воздействию. В  языке туркменского фольклора таятся несметные богатства, которые уже утрачены в языках-донорах. Само изучение лексики может дать интересный материал к тому, что называется картиной мира» (Грунина, 2012). Туркменский язык относится к  огузской группе тюркских язков (Баскаков, 1966. С.  15; 1969. С.  242–248) и  входит в состав их юго-западной группы (Самойлович, 1922). Взаимодействие, взаимообмен между народами, ведущими разный образ жизни, не противоречит тому, что ныне живущие туркмены считают себя потомками Огуз хана, жившего несколько тысяч лет назад. Согласно легенде, у Огуз хана было шесть сыновей: Гюн (Солнце), Ай (Луна), Йылдыз (Звезда), Гёк (Небо), Даг (Гора) и Дениз (Море). У каждого из них было по четыре сына, от которых произошли 24 племени. До наших дней в нескольких вариантах дошел ценный исторический памятник письменности «Огузнама». Наиболее известной является его публикация автором XIII  в. Фазлуллахом Рашид ад-Дином (1247–1318) (Рашид-ад-Дин, 1990). В связи с этим нельзя не упомянуть и  книгу мыслителя, историка и  хивинского правителя Абулгази Бахадур хана (1603–1664) »Родословная туркмен» (Абулгазы, 1991) о  предках туркмен. В  эти книги вошли многовековые предания и  легенды об Огуз-хане и  великих предках туркмен, которые передавались из поколения в  поколение. Как отмечает Х. Юсупов, туркменам посчастливилось больше, чем другим: для домонгольской эпохи мы знаем названия туркменских родов. Подобных сведений нет ни о каком из других тюркских народов (Юсупов, 1997. С. 179). Все эти данные свидетельствуют, что происхождение туркмен, история которых уходит своими корнями в  глубину тысячелетий, крепко связано с территорией нынешнего Туркменистана. Поразителен парадокс научного видения и  мышления некоторых представителей исторической науки, продолжающих, как представляется, бесплодные поиски прародины туркмен «на еще не открытых памирах». Основываясь на точке зрения, что базой формирования туркмен как народа 47

являлись кочевые скотоводческие племена и на генеалогических преданиях, ряд ученых ищет прародину туркмен в  пределах Монголии и  реки Селенги (по Н.А. Аристову), в области между Таласом и Чу (по В.В. Бартольду), в  низовьях Сырдарьи (по  С.П. Толстову), в  бассейне реки Или и  озера Иссык-Куль (по Абу-л-Гази) и т.д. В последние годы появились и утверждения о том, что прародину туркмен можно искать в Шумере или Урарту… Каждый народ объединяют общность языка и культуры. Также важнейшими объединяющими признаками являются самосознание и, конечно, территория проживания. Прояснение вопросов этногенеза того или иного народа – ​одна из наиболее сложных исторических проблем. Редко когда удается найти однозначные ответы на эти вопросы вследствие их сложности и многофакторности. Народы мигрировали, смешивались культурно и физически, меняли свой язык, сходились и расходились. При всей важности археологических данных они далеко не всегда достаточны для решения этногенетических проблем. Тем более это можно сказать о мифологических источниках. По особенностям внешнего облика людей (антропология) вообще невозможно определить, на каком языке говорили люди, и к какому народу себя причисляли. И в то же время антропология и археология помогают определить, является ли народ пришлым или коренным на данной территории. Множество имеющихся материалов подтверждают, что туркмены сложились в единый народ именно на земле Туркменистана. В ней покоятся тысячи поколений предков туркмен. Поэтому не имеет никакого смысла искать прародину туркмен в каких-то других отдаленных местах (Дурдыев, 1991; Этнография Туркменистана. 1993; Гундогдыев, 1998; Формирование туркменского народа и история мировой культуры. 2011). Имеется несколько вариантов трактовки этнонима «туркмен». Как показал С.Г. Агаджанов, первая этимология значения этнонима «туркман» приводится Абу Райханом Бируни (973–1048) в  его труде «Собрание сведений для познания драгоценностей», законченном им в  последние десятилетия жизни: «В прежнее время любой из тюрок-гузов, кто принимал ислам и смешивался с  мусульманами, становился тарджуманом (переводчиком) между теми и другими, так что, когда какой-нибудь гуз принимал ислам, гузы говорили: он стал туркманом, а мусульмане говорили, что в их число вошел туркман, то есть похожий на тюрка» (Абу Рейхан Бируни, 1964. С. 193). Имеются трактовки, основанные на народных этимологиях (Агаджанов, Каррыев, Росляков, 1977). Об участии разнообразных, разноязычных компонентов в процессе сложения туркменского народа говорят и родо-племенные названия, свойственные туркменам. Например, «такие названия, как кенегес и чагатай у сакаров, карлык у арабачи, кыпчак у али-эли и другие, свидетельствуют об участии неогузских народов в этногенезе туркмен в период массового движения огузов на запад [Рашид ад-Дин, перечисляя имена присоединившихся к  Огузу родственников, называет среди них кыпчаков и  карлуков (МИТТ. Т.  1. С.  494). Абу-л-Гази также считает их присоединившимися (Кононов, 1958. С. 43, 44, 51)]. Возможно, что отражением имени средневековых халаджей (у Рашид ад-Дина и Абу-л-Гази – ​калач) является этноним элеч, который носит небольшая группа туркмен в  Ходжамбазском этрапе, считающая себя потомками местного древнего тюркоязычного населения (Винников, 1962. 48

С. 90, 91). Часть группы элеч связывает свое происхождение с побережьем Каспийского моря, где в Средние века, по преданиям, записанным А. Джикиевым, обитало тюркское племя элеш (Джикиев, 1961. С.  3). Абу-л-Гази указывает, что значительное число халаджей (калач) поселилось в Хорасане (Кононов, 1958. С. 46)» (Васильева, 1967. С. 97). Из приведенных выше сведений исследователи пытаются делать разные выводы. Так, А. Джикиев указывает, что «этноним «туркмен» является лишь эпизодом в этнической истории, а не принципиальной точкой отсчета начала формирования этноса». Он считает возможным в  этнической истории туркмен выделить «этнос древней эпохи, и  этнос средневековой эпохи». Ученый подчеркивает, что в формировании средневековых туркмен решающую роль сыграли тюркские племена, особенно огузы, но «проникновение древних тюрок, начавшееся еще на стыке старой и новой эры и продолжавшееся в  течение многих веков, привело в  XI  в. к  образованию новой этнической общности» (туркмен.– ​А.Б., А.А.) (Джикиев, 1991). По мнению Г.И. Карпова, «современный состав туркмен  – ​результат длительных различных этнических смешений, получившихся в  ходе военно-политических столкновений и  экономической борьбы не только между отдельными туркменскими племенами, но и с народами, окружавшими их… Из обломков различных этнических групп… на наших глазах образовалась туркменская нация» (Карпов, 1942). М. Дурдыев (1991) полагает, что «турк- мены – ​не суть огузы», так же как и неверно то, что туркмены были кочевниками-скотоводами. Оба эти постулата, считает автор, «работают» на концепцию о неавтохтонности туркмен, связывающей этногенез народа с притоком в  Туркменистан тюрков-кочевников. М. Дурдыев, в  частности, подчеркивает, что древность туркмен отражена в  их традициях коневодства и  ковроткачества, а Т.А. Жданко не раз приводила доказательства тому, что туркмены – ​не скотоводы, а скотоводы-земледельцы (Жданко, 1964). В целом, можно утверждать, как это и сделала Г.П. Васильева (Васильева, 1977; БСЭ), что весь комплекс данных этнографии подтверждает наличие в этническом составе туркмен, по крайней мере, трех основных пластов: древнего местного, тюркского раннего и  собственно огузского и,  наконец, кыпчакского. Наиболее раннюю основу в этногенезе туркмен составили древние местные племена степей и жители древних государств – ​Маргианы, Парфии и Хорезма. В  середине I  тыс. в  прикаспийских степях появляются ранние тюрки, а в IX–XI вв.– ​гузы (сельджуки), сыгравшие главную роль в этногенезе народа. Процесс формирования туркмен в основном завершился в XIV–XV вв., когда после монгольского завоевания образовались новые объединения племен, ставшие ядром туркменской нации. До недавнего времени считалось, что наиболее ранние следы человеческой культуры на территории Туркменистана в 1947 г. были зафиксированы А.П. Окладниковым (1908–1981). В районе 39–41 км железной дороги он обнаружил пещеру Джебел, где имелись «относительно мощные отложения, в которых находятся следы деятельности людей, пользовавшихся каменными орудиями…» (Окладников, 1953). Но исследования палеолита, проводившие- ся в  1960–1990-х годах П.П. Долухановым, О. Бердыевым, В.П. Любиным, Л.Б. Вишняцким и другими, показали, что в Восточном Прикаспии и на Копетдаге не исключено наличие стоянок первобытных людей среднеплейсто49

ценового возраста (т.е. более 300 тыс. лет назад) (Любин, Вишняцкий, 1990; Вишняцкий, 1996). В 1949–1950 гг. А.П. Окладников провел полные раскопки пещеры Джебел. Было установлено, что в мезолите и неолите здесь жили охотники и рыболовы, ловившие не морскую, а речную рыбу в бывшем тогда полноводным русле р. Узбой (Окладников, 1956). Судя по найденным остаткам, они добывали джейранов, куланов и  диких быков; били (или каким-то способом ловили) птиц, преимущественно, видимо, водоплавающих; добывали также и  пушных зверей  – ​лисиц и  каких-то диких кошек. В  последующие годы работами Г.Е. Маркова была хорошо изучена культура, получившая название Прикаспийский мезолит. Ее исследованиям уделял большое внимание Х. Юсупов (1997). Наиболее интересные ее памятники, кроме Джебела,– ​пещеры Кайлю и Дам-дам-Чешме I и II (Марков, 1966; 1971). Вместе с костями диких животных в  пещерах обнаружены остатки рыб  – ​о сетра и  стерляди. Найденные в  пещерах грубые зернотерки показывают, что 13–15  тыс. лет назад племена, проживавшие на территории Туркменистана, занимались сбором дикорастущих злаков. Появились хорошо обработанные микролиты геометрических очертаний (пещера Дам-дам-Чешме). В  Прикаспии (также в  бассейне Амударьи) «развивается микролитическая культура, составлявшая часть огромной области микролитических культур с  орудиями геометрических форм, охватывающих в своем распространении юг Азии, Европы, Африку и даже далекую Австралию. Корни этой культуры уходят в южный “каспийский” палеолит» (Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. 1966). Люди носили одежды, сшитые сухожильными нитками (в нижнем слое пещеры Кайлю найдена костяная игла с  миниатюрным ушком). Обычай украшать себя блестящими подвесками из морских раковин дает некоторое представление о духовной культуре и эстетических вкусах людей мезолита. В пещере Дам-дам-Чешме найдены также подвески из раковин в виде суженных к одному концу трубочек. Происходит разделение труда: мужчины занимаются охотой, женщины – ​домашним хозяйством. В мезолитических слоях Джебела впервые обнаружены кости одомашненных животных – ​коз и овец. Это первый очаг производящего хозяйства на территории бывшего СССР. В следующую, неолитическую, эпоху (VII–VI тыс. до н.э.) человек освоил обширные пространства как Южного, так и  Северного Туркменистана. Много стоянок выявлено в предгорьях Копетдага, они есть в Каракумах, на Мангышлаке, много стоянок по Узбою. Непрерывной цепью тянутся они вдоль южного течения Узбоя и далее на север, к низовьям Амударьи. В это время не только техническая обработка камня достигает наибольшего совершенства (появляются, например, изделия нового типа – ​кремневые острия, наконечники стрел двух видов: одни – ​пластинчатые из слегка обработанных краевой ретушью пластин, другие – ​обработанные с обеих сторон листовидные клинки, употреблявшиеся в качестве ножей), но начинается изготовление керамики, образцы которой находят почти в каждом доме, развивается производящее хозяйство. Время первобытной культуры бродячих охотников, рыболовов и  собирателей заканчивается. Земледелие в  предгорьях, скотоводство в степях и пустынных областях – ​две основные линии прогрессивного хозяйственного развития, которые выросли в  это время. Зарождаются межплеменные связи, выходившие за пределы одной родовой общины. 50

В подгорной полосе Копетдага складывается древнейшая на территории бывшего СССР оседло-земледельческая культура, названная джейтунской по имени основного памятника (поселение Джейтун в 30 км к северу от Ашхабада). Памятник был открыт туркменским археологом А.А. Марущенко, а его широкие исследования проводились ЮТАКЭ под руководством В.М. Массона во второй половине 1950-х годов, а затем в 1960-х годах О. Бердыевым. Обнаружено около 15 памятников этой культуры, в том числе Тоголок-депе, Бами, Чагыллы-депе, Чакмаклы-депе, Монжуклы-депе и  другие, которые впервые показали, что эта земля входила в обширный древневосточный регион, в котором происходило становление новых форм хозяйства: земледелия и скотоводства (Массон, 1962,1970, 1971; Бердыев, 1969, 1972). Орудия обработки почвы были тогда еще немногочисленны. Каменные мотыги относятся в  большинстве своем ко времени, переходному от неолита к энеолиту (Анау 1, Чакмаклы-депе). На весь поселок была одна печь для обжига керамики. Собранный урожай, по-видимому, находился в общей собственности всех жителей поселка (так, например, на поселении Джейтун найдено только два зернохранилища). Джейтунской культуре характерна хорошо обожженная плоскодонная посуда с росписью в виде несложного орнамента из прямых или волнистых линий. В то время ирригации еще не знали, использовали богарные земли и лиманное орошение. На ранних этапах развития джейтунской культуры джейтунцы разводили домашних коз, а основную часть мясной пищи давала охота на козла, дикого барана, джейрана и  кабана. О  большой роли охоты говорят и  многочисленные находки наконечников стрел. На поздних этапах среди мелкого рогатого скота преобладали овцы, появился крупный рогатый скот (Курбансахатов, 1983; Новые исследования на поселении Джейтун. 1992; и др.). В этот период родовая община разлагается, выделяется парная семья, которая постепенно становится начальной экономической ячейкой общества. В Джейтуне проживало 35–40 семей, каждая состояла из 5–6 человек, т.е. в целом – ​около 200–240 человек. В более поздний период времени (конец IV–III тыс. до н.э.) на территории Древнего Хорезма была распространена кельтеминарская культура охотников и  собирателей, которая также относится к  неолиту (Толстов, 1948, 1948а,1962; Виноградов, 1968). Одним из интереснейших ее поселений является стоянка Джанбас-кала 4. Там раскопаны остатки больших овальных жилищ каркасной конструкции из дерева и  камыша. Их длина была более 25 м, а высота достигала 4 м. Кельтеминарцы изготовляли шлифованные топоры, скребки, резцы, обработанные наконечники стрел. В  керамике, особенно в  технике нанесения орнамента и  его композиции, прослеживаются связи кельтеминарцев с  раннескотоводческими племенами степей Южной Сибири и прикаспийских районов. Важным открытием для данной эпохи, характеризующим развитие искусства, стали древнейшие настенные фрески, обнаруженные на поселении Песседжик-депе (территория современного Геоктепинского этрапа). Это  – ​ второе в мире поселение после Чатал-Гуйюка (Турция) с настенными фресками неолитической эпохи, датируемыми VI тыс. до н.э. На Песседжик-депе найдены кремневые вкладыши жатвенных ножей, скобели, скребки, сверла, терки, зернотерки, ступки, ядро для пращи, костные шилья, иголки, различные глиняные поделки, подвески из камня и ракушек (Бердыев, 1968). 51

С поздними этапами развития джейтунской культуры связана история великолепного сорта твердой пшеницы Ак бугдай. Еще в 1920-х годах ХХ в. акад. Н.И. Вавилов указал на Туркменистан как на один из очагов одомашнивания растений, т.е. родину первых земледельцев, что полностью подтвердили археологические исследования. «Жители Джейтуна выращивали одомашненные виды пшеницы-однозернянки, пшеницы-эммер и шестирядный ячмень, здесь были найдены разновидности злаков с голыми зернами и с шелухой. В небольшом количестве найдены и зерна гексаплоидной (хлебной) пшеницы… При раскопках обнаружены также растительные остатки в строительных материалах: в  глиняной обмазке, штукатурке и  в  булкообразных кирпичах, где использовалась солома от зерновых культур. Этот факт свидетельствует, что зерновые культуры выращивались на месте» (Курбансахатов, 1983). Такие же находки остатков пшеницы и  ячменя сделаны на памятнике раннего энеолита, сменившего неолит, Анау, находящегося вблизи Ашхабада. Туркменские ученые именно Анау считают родиной белой пшеницы Ак бугдай. Памятник был открыт ген. А.В. Комаровым. В 1904 г. американская экспедиция под руководством геолога Р. Пампелли и  немецкого археолога Г. Шмидта провела раскопки этого поселения. Были обнаружены разно- образные орудия труда земледельцев, посуда и кувшины, украшенные орнаментом. В ряде сырцовых кирпичей находились остатки злаковых растений. При детальном изучении выяснилось, что обнаруженные признаки характерны для пшеницы Ак бугдай. Муку здесь мололи уже на ручной мельнице. Жители Анау занимались ирригацией: они рыли арыки, чтобы отводить воду из горных ручьев для полива посевов в  сухое жаркое лето. Новые данные об архитектуре и керамике из южного холма Анау подтверждают становление там земледелия и массовое строительство жилищ. В некоторых случаях обнаруженные на Анау здания использовались на протяжении длительного времени, они многократно перестраивались в  течение нескольких сотен лет. Получены археологические свидетельства связи традиций изготовления керамики и строительства с последующим периодом бронзового века, с населением оазисов Маргианы и  Северного Ирана (Туркменистан  – ​родина Анауской культуры и Ак бугдая. 2004; Рафаэль Пампелли и развитие археологической науки Туркменистана. 2003). Энеолитические поселения на территории Туркменистана занимают подгорную полосу от г. Сердара на западе до среднего течения р. Теджен на востоке страны. Остатками поселений этого времени являются Яссы-депе у Каахка, Намазга-депе, Кара-депе у Артыка, Геоксюр в 20 км к востоку от г. Теджена, Йылгынлы-депе и  др. (Сарианиди, 1960, 1965, 1965а; Массон, 1982, 1989; Соловьева, 2005, 2011). Для этих поселений присуще существование комплексов жилых и хозяйственных помещений, разделенных улочками и переулками. Стены построек возводились из прямоугольных сырцовых кирпичей стандартных размеров. Преобладала расписная керамика. Ее изготовление совершенствуется: об этом свидетельствуют тонкостенные сосуды из слоев Намазга II с полихромной (многокрасочной) росписью. Наряду с геометрическим орнаментом встречаются изображения животных. Находки глиняных и каменных пряслиц указывают на распространение ткачества. Население разводит домашних животных – ​крупный и мелкий рогатый скот, 52

свиней и  верблюдов. Находки глиняных моделей колес и  моделей повозок показывают, что в  конце энеолита скот использовался и  как тягловая сила. Появляются металлические (медные) изделия (шилья, булавки, наконечники дротиков, мелкие украшения). Однако каменные орудия продолжают занимать важное место в  хозяйстве (кремневые наконечники стрел, вкладышевые серпы и др.). Вследствие усложнения разнообразной производственной деятельности обязанности мужчины в хозяйстве повышаются. На этой основе складываются новые отношения – ​переход от матриархата к патриархату. Энеолитические племена Южного Туркменистана оставили разно- образные памятники искусства, указывающие на высокий уровень развития культуры, достаточно сложное мировоззрение. Стены домов украшались многокрасочной росписью, состоящей из ромбов и  треугольников. Из глины изготовляли статуэтки стоящих или сидящих женщин с  пышными бедрами и  опущенными руками. Существовали особые ритуальные центры, напоминающие анатолийский Чатал-Гуйюк (Соловьева, 2011). Энеолитическая культура Южного Туркменистана образовала один из северных центров древнеземледельческих культур «расписной керамики», распространенной от Балканского полуострова через Закавказье и  Иран до Северного Белуджистана и низовьев Инда. В низовьях Амударьи в энеолите продолжает развиваться кельтеминарская культура, перерастающая в начале II тыс. до н.э. в суярганскую, носители которой уже пользовались примитивным орошаемым земледелием (Толстов, Итина, 1960). Наступление бронзового века (середина III – ​конец II тыс. до н.э.) на территории Туркменистана приносит настоящий социальный, экономический и  культурный расцвет. Экономика предков туркмен Южного Туркменистана достигает значительного развития. Основу хозяйства составляли земледелие, базировавшееся на искусственном орошении при помощи небольших каналов, и  отделившиеся от земледелия ремесла. Совершенствование орудий труда, специализация отдельных отраслей производства повышали роль больших патриархальных селений. Производилось больше продуктов, и  прибавочный продукт уже не вводился в  коллективное пользование, а оседал в руках отдельных индивидуумов. Это создавало предпосылки для возникновения частной собственности. Появились зачатки социальной стратификации общества, стали складываться ранние протогородские структуры, крупные поселения имели укрепления, цитадели (Массон, 2006; Кирчо, 2008). Большого совершенства достигло керамическое производство. Рос- пись постепенно исчезла, сосуды, изготовленные на гончарном круге, отличающиеся высоким техническим совершенством и законченными формами, стали носить массовый характер. Металлические и каменные изделия становятся многочисленными и  разнообразными, развивается земледелие, выращивается не только пшеница и ячмень, но разные фруктовые деревья, сливы, виноград, бахчeвые культуры. В Юго-Западном Туркменистане была распространена культура оседлых земледельцев-скотоводов, названная в  исторической литературе культурой архаического Дехистана (Изаткули, Мадау-депе, холмы у  Парау, Бами, Беурме). Находки оруденевшего железа на территории Мисрианской равнины позволяют относить конец культуры архаического Дехистана к эпохе раннежелезного века (вторая половина II тыс.– ​начало I тыс. до н.э.). 53

Успешное развитие производящей экономики в предгорных районах Копетдага приводит к быстрому росту численности населения и числа поселений. Но наступление еще в середине III тыс. до н.э. так называемого ксеротермического периода (т.е. повышение среднегодовой температуры и уменьшения числа осадков) приводит к недостатку земель для производства достаточного числа сельскохозяйственной продукции. Этот продолжительно действующий фактор вызывает необходимость поиска новых, незаселенных территорий, и племена из подгорной полосы начинают постепенно забрасывать обжитые места и двигаться на восток в поисках пригодных земель. Формирование раннесоциального общества в  Южном Туркменистане в III–II тыс. до н.э. потвердили раскопки крупного протогородского центра Алтын-депе (Массон, 1981; Массон, Кирчо, 1999; и др.). О социальном расслоении на имущих и  неимущих свидетельствуют погребальные обряды, выявленные там поселения, многие находки, наличие домов состоятельных горожан, кварталов бедняков и ремесленников. Среди находок выделяются золотые головки быка и волка, что послужило основанием для названия руин древнего города – ​Алтын-депе (Золотой холм). Начиная с 1950-х годов, все расширяясь, проводились археологические работы по древнему руслу р. Мургаб. Усилиями ЮТАКЭ там были выявлены поселения древних земледельцев и  скотоводов эпохи поздней бронзы (Аучин-депе, Тахирбай 3, Яз-депе 1). В.И. Сарианиди и И.С. Масимов, исследовав самый северный из имевшихся в древности оазисов в дельте этой реки, Келлелийский, выяснили, что первые поселенцы пришли туда еще в конце IV тыс. до н.э. Но по какой-то причине они не стали там задерживаться. Новые переселенцы, выходцы из предгорий Копетдага, пришли сюда, основав уже несколько сотен поселений только в конце III тыс. до н.э. (Сарианиди, 1990, 2002; Масимов, 2008). В начале 1970-х годов работы Маргианской археологической экспедиции (была организована Институтом археологии АН СССР совместно с Институтом истории АН Туркменистана) под руководством и при непосредственном участии В.И. Сарианиди были продолжены. Наибольший масштаб они приобрели с середины 1990-х годов, когда показали, что в конце III–II тыс. до н.э. в бассейне древней дельты Мургаба на площади около 3 тыс. км2 существовала крупная по тем временам страна, складывался и расцветал один из центров древневосточной цивилизации (Сарианиди, 2002, 2005, 2008). Эту страну ученые идентифицируют с Моуру авестийских текстов, страной Маргуш знаменитой Бехистунской надписи царя Дария и с греческой Маргианой. Ее положение на перекрестке путей из Месопотамии на западе, долиной р. Инд на востоке и степным миром на севере, позволило ей играть ключевую роль как в истории, так и культуре не только региона, но всего Ближнего Востока. Сделанные на таких памятниках как Тоголок 1, Тоголок‑21, Келлели 3 и 4, Аджикуи, Южный Гонур (Теменос) и,  особенно на столичном поселении, руины которого получили название Гонур-депе, открыли научному миру монументальные архитектурные постройки, высочайший уровень строительства, гончарного, ювелирного мастерства, изобразительного и инженерного искусства, богатый духовный мир, развитое мировоззрение, а  также сложную социальную структуру населения. Десятки специально подготовленных публикаций, неоднократно проводившиеся под патронажем высшего руко54

водства Туркменистана международные научные конференции с посещением ряда памятников, в  которых принимали участие ведущие специалисты мира по данной проблематике, убедили даже почти всех скептиков в  том, что здесь существовал самостоятельный, центральноазиатский центр древневосточной цивилизации, стоящий в одном ряду с Месопотамией, Египтом, цивилизацией дол. р. Инд и Китаем (Древняя Маргиана – ​новый центр мировой цивилизации. 2006; Древний Мерв – ​центр мировой цивилизации. 2012; и др.). Полученные в результате археологических раскопок многочисленные антропологические материалы (более 5 тыс. погребений) бесспорно доказали, что создателями этой страны были предки современных туркмен. Столь же неопровержимо материалы именно из Гонур-депе впервые доказали, что жители Южного Туркменистана того времени уже знали лошадей (Сатаев, 2008; Косинцев, 2010). Это животное в то время было редкостью. Их могли позволить себе только очень богатые люди. Поэтому их использовали только в особых случаях. Есть свидетельства тому, что их приносили в жертву правителям. Для тягловых нужд уже тогда эксплуатировали двугорбых верблюдов и ослов. Тот факт, что на многих прекрасных изделиях из золота и серебра, найденных на Гонур-депе, изображены со многими деталями именно двугорбые верблюды, лишний раз доказывает, что почти все найденные шедевры не были результатом импорта из других регионов, а  сделаны мастерами страны Моуру. Ранние изображения верблюдов даже в Месопотамии относятся к значительно более позднему периоду времени, да и показаны на них одногорбые животные. Одними из самых поразительных находок на Гонур-депе являются мозаики с элементами живописи, украшавшие царские гробницы (Дубова, 2013). Кроме уникальности технологии их создания (ни на более ранних, ни на синхронных памятниках, ни даже в  более позднее время такие технологии не были известны), нельзя не обратить внимание на то, что образы грифонов, змей, представленных на композициях, в отдельных элементах перекликаются со средневековыми орнаментами. Например, с прекрасным порталом мечети в Анау. С другой стороны, среди жанров изобразительного искусства страны Маргуш продолжает развиваться малая пластика, истоки которой, несомненно, уходят в  еще более древние периоды. Так, терракотовые статуэтки «богини плодородия», столь характерные, например, для памятников типа упоминавшегося Алтын-депе, продолжают существовать и  в  искусстве страны Маргуш. Сохраняя в целом общий облик, они представлены в разных вариантах, но наряду с женскими, встречаются и мужские терракотовые фигурки. Медные, бронзовые, серебряные печати и каменные амулеты, пожалуй, одна из самых информативных частей культурного наследия страны Маргуш. Их украшали различные геометрические рисунки, а  иногда и  целые композиции, включающие фигуры людей, животных, птиц, рептилий, насекомых. Но все изображения не были произвольной фантазией создавших их мастеров. Они не были, как это является сейчас, символом принадлежности тому или иному человеку. Изделия служили в качестве оберегов и принадлежали (обычно носили у  пояса) женщинам. Нельзя не упомянуть, среди прочего, и одну круглую бронзовую печать, из центра которой один за другим расходятся, расширяясь к периферии, четыре восьмиугольника. Конечно, восьмиугольник – ​достаточно распространенный декоративный элемент 55

Археологический памятник Гонур-депе (2300–1600 до н.э.). Марыйский велаят Туркмени- стана. 2010 г. Фото Н.А. Дубовой

в  искусстве Востока. И  герб современного Туркменистана также имеет ту же форму. Но достаточно символично, что древние жители Гонур-депе для ограждения себя от злых сил использовали такой же восьмиугольный, причем повторенный несколько раз, элемент. С начала I  тыс. до н.э. железо в  Туркменистане вытесняет бронзу. Новые оазисы осваиваются земледельцами на Мисрианской равнине, в дельте Мургаба и  в  низовьях Амударьи. Создаются крупные ирригационные сооружения, каналы. Развитие ремесел способствовало регулярному обмену и дальнейшей имущественной дифференциации. Зарождается и усиливается богатая и  влиятельная племенная знать. Появились крупные укрепленные поселения с цитаделями (Мадау-депе, Иззат-Кули и др.). Размеры городищ, наличие в  них развитого ремесла, укреплений, монументальных зданий позволяют отнести их к  ранним городам типа Древнего Мерва. Гончарное производство выделилось в  самостоятельную отрасль ремесла. Керамика изготовлялась на гончарном круге, покрывалась росписью. Обширные пустынные и степные районы Туркменистана занимали кочевые племена саки и массагеты, населившие степи к востоку от Каспийского моря и в междуречье Амударьи и  Сырдарьи. Район юго-запада Туркменистана в  середине I тыс. до н.э. занимали дахи (даи). Кочевники, обладая хорошо вооруженной легкой конницей, играли большую роль в политической жизни Хорезма. В середине I тыс. до н.э. на территории современного Туркменистана, как и в близлежащих регионах, складываются новые государственные образования. С этого же времени появляются данные об этих областях в дошедших письменных источниках, в том числе в Авесте, своде священных книг зороастрийской религии. На юге страны располагалась Парфия, в состав которой входила вся прикопетдагская полоса и северо-восточная часть современного Ирана. Центр северной Парфии находился в Елькен-депе у пос. Каушут. На западе Парфия граничила с Гирканией, занимавшей юго-восточное побережье Каспийского моря, на востоке – ​с Маргианой, расположенной в долине р. Мургаб, где продолжали развиваться земледельческие оазисы, существо56

вавшие еще в  начале I  тыс. до н.э., с  крупными поселениями-цитаделями (Яз-депе, Аравали-депе и др.). Политически Маргиана объединялась с  Бактрией (территория теперешних южных районов Узбекистана и  Таджикистана и  Северного Афганистана), а Парфия и Гиркания находились под влиянием Мидийской державы. Крупной земледельческой областью был Хорезмский оазис, поселения которого в середине I тыс. до н.э. располагались по обоим берегам низовьев Амударьи, и где также складывалось самостоятельное государство. Со II–I тыс. до н.э., с бурной эпохой разложения первобытного обще- Бронзовая перегородчатая печать с  Гонур- ства, лингвисты связывают сложение депе. 2012 г. крупных языковых семей, в том числе Фото Н.А. Дубовой семито-хамитской в  Передней Азии, в  Северной и  Восточной Африке; к  северу от нее  – ​кавказской; в  Южной Азии – ​дравидийской и других, а в Центральной Азии (Алтай, современные Монголия, Сибирь) – ​алтайской, включающей тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские языки. О месте сложения крупнейшей языковой семьи – ​ индоевропейской – ​до сих пор идет дискуссия. Его связывают как с Восточной Европой, или с  Передней Азией, так и  со степными территориями на стыке Европы и Азии. Из Передней ли Азии в степные районы и в долину Инда (Гамкрелидзе, Иванов, 1984) или из степных районов в южные области (Кузьмина, 2008) шло распространение языка, но население как северных, так и  южных территорий современного Туркменистана, безусловно, было вовлечено в этот процесс языково-культурного взаимодействия. Нельзя также не повторить и те факты, отмеченные при описании маргианских памятников эпохи бронзы, что уже в конце III тыс. до н.э. существовал активный взаимообмен, торговый и культурный, между южными районами современного Туркменистана, Индской цивилизацией, Месопотамией и Эламом. Таким было положение на территории Туркменистана к  середине VI  в. до н.э., когда на Древнем Востоке образовалась новая мощная держава – ​государство Ахеменидов, основателем которого стал персидский царь Кир II. В 550–547 до н.э. он покоряет среднеазиатские области Гирканию, Парфию, Маргиану, Бактрию и  Хорезм, а  в  530 г. до н.э. предпринимает поход с  целью покорения массагетских племен Средней Азии. Но там он столкнулся с  мощным противодействием. Племенной союз массагетов возглавляла царица Томирис. Детальное знание местности позволили туркменскому археологу Х. Юсупову с  большей вероятностью отнести место решающей битвы между ахеменидами и  массагетами к  правому берегу Узбоя у  плато Чолунгыр, чья топография хорошо увязывается с  историческими описаниями (Юсупов, 1997. С. 76–78). Битва закончилась полным поражением персидских войск и гибелью Кира II. Об этом поражении непобедимых до того 57

Парфянская крепость Старая Ниса около с. Багир под Ашхабадом. 2012 г. Фото из архива Р.Г. Мурадова

Ахеменидов долго помнили народы всей империи и за ее границами. Даже через несколько сот лет оно отразилось в трудах «отца истории» Геродота, Страбона и других греческих авторов (Юсупов, 1997. С. 81). Восстание против иноземного господства в различных областях империи и поражение от греко-македонских войск под предводительством Александра Македонского привели государство Ахеменидов к гибели. В 329–327 гг. до н.э. он подчинил себе Среднюю Азию. Греко-македонские войска в 330 г. до н.э. вошли в Парфию, в  329–328 гг. до н.э. совершили поход на Маргиану, где построили, по сообщению Квинта Курция и Плиния, город Александрию Маргианскую (в Байрамалийском этрапе Марыйского велаята) и шесть городов-крепостей. После смерти Александра начались ожесточенные войны между его полководцами. В 312 г. до н.э. Селевк I захватил Вавилон, Сирию и среднеазиатские области, в  306 г. до н.э.– ​Бактрию и  затем Парфию. Новое государство, в состав которого вошли народы Средней Азии, получило название Селевкидского. В 292 г. до н.э. Селевк I назначил своего сына Антиоха соправителем на востоке. Антиох окружает Мервский оазис защитной стеной протяженностью 250  км, восстанавливает Александрию Маргианскую, назвав ее Антиохией Маргианской, и в верхнем течении Мургаба строит новую Антиохию. Селевкиды переселили в Среднюю Азию колонистов из Греции, Сирии, Малой Азии и других стран Ближнего Востока. В середине III  в. до н.э. при правителе Андрагоре Парфия, в  которой восстали дахские и парнские племена, кочевавшие у границ, становится самостоятельной. Вожди этих племен Аршак и  Тиридат захватили Парфию, свергли селевкидского наместника и  основали новое великое Парфянское 58

государство древних предков туркмен. Первоначальным его центром были южные районы Туркменистана  – ​Парфиена (современная Ниса в  с. Багир, около Ашхабада), Апаварктикена (Каахкинский этрап) и Астауэна (Аставена, область по р. Кешефруд  – ​левый приток р. Герируд в  Северо-Западном Иране). К Парфии была присоединена также Гиркания. В середине II  в. до н.э. под руководством правителя Митридата I Парфия превращается в крупную мировую державу. В 50-е годы до н.э. парфяне присоединили к своей территории Мидию, затем Селевкию на реке Тигр и другие области. Таким образом, в состав Парфии входили Маргиана, Ария, часть Армении и  некоторые отвоеванные у  тохаров земли. Граница между Парфией и  Римом проходила по реке Евфрат. С  65 г. до н.э. между этими государствами начинается длительная борьба за мировое господство. С ног до головы закованная в  броню, изготовленную маргианскими оружейниками, парфянская конница под руководством полководца Сурена 9 мая 53 г. до н.э. в битве при Каррах наголову разбила римскую армию Марка Красса, до этого жестоко подавившего восстание Спартака. Сам Марк Красс был убит, 10 тыс. пленных легионеров отправили на поселение в Маргиану. Взаимодействие разных культур, сформировавшихся в  своеобразных экологических условиях, а также ранние и тесные связи с другими цивилизациями Востока являются специфическими чертами древней Средней Азии. Фундаментом культур эпохи античности Туркменистана стали местные культуры, обогатившиеся взаимодействием с греческой. При раскопках парфянской Нисы у Ашхабада были обнаружены прекрасные образцы местной эллинистической культуры, такие, например, как ритоны из слоновой кости, скульптурная «голова воина», другие декоративные элементы, украшавшие монументальные здания. В 61 г. до н.э. после упорной борьбы с  парфянами Гиркания получила автономию. Вслед за ней отделилась Маргиана (История Туркменской ССР. 1957. С. 87–127; Пилипко, Кошеленко, 1985; Пилипко, 2001). В конце II – ​начале III в.н.э. Парфянская держава распалась. Почти всеми провинциями стали управлять «царьки» из боковой линии Аршакидов или же местной родовой знати. Великое Парфянское государство предков туркмен окончательно пало в  224 г. под ударами Сасанидского государства (III–VII вв.), образованного в области Персида, на территории современного Ирана. Сыгравшие значительную роль в этногенезе туркменского народа хунны (гунны) во II в. до н.э.– ​I в.н.э. образовали Великое государство хуннов. Их предки были небольшим народом, сложившимся в IV в. до н.э. на территории современной Монголии. Одним из могущественных правителей этого государства был Мете-хан, которого в Китае называли Мао-тун. Его отцом был Думан Бейги (в Китае он был известен под именем Теоман). Мете-хан (правил 209–174 гг. до н.э.) стал правителем Великого государства хуннов в 209 г. до н.э. Он объединил 26 государств, разделив их на 84 провинции. Границы государства хуннов простирались с запада на восток, от Каспия до Индии и от Гималайских гор до Сибири, с юга на север. В 48 г.н.э. эта страна разделяется на две части: южную и северную. Развиваются интенсивные связи с Китаем. В 360–370-е годы начинается массовый поход хуннов на запад. На протяжении двух столетий, покорив многие племена и народности, то увеличивая, то сокращая границы, хунны создали огромную империю. 59

Хуннское государство достигло своего апогея в  период правления Атиллы. Восточная Римская империя (Византия) платила дань хуннам. Под предлогом женитьбы на сестре Римского императора Валентины в  552 г. Атилла с огромным войском приблизился к Риму. Начались переговоры между Атиллой и Римским папой, но внезапная смерть Атиллы в 553 г. прервала военные действия, и вскоре государство хуннов распалось. Но экспансия хуннов затронула в основном только северные, степные, районы Средней Азии. На юг они если и проникали, то в небольшом числе. С IV в. до н.э.– ​I в.н.э. Хорезм выступает как независимое государство. В  этот период по берегам каналов и  сарыкамышских протоков Амударьи возникают крупные города: Акча-гелин, Кандым-кала, Топрак-кала, Кюнерли-кала, Калалыгыр, Шахсенем, Куня-Уаз и  др. В  конце I  в.н.э. он входит в состав Кушанской империи (I–IV вв.н.э.), юго-западные границы которой простирались до Игдынского каньона, где парфяне построили пограничную с  Хорезмом крепость Игды-кала. На территории нынешнего Дашогузского велаята к  этому времени относятся Дев-Кесен, Измыкшир, Куюсай-кала, Гяур-кала, Бутентау-кала и др. В состав Кушанского государства вошли Бактрия, северные районы Индии, нынешняя территория Лебапского велаята. Искусство этого народа представляет собой причудливое переплетение бактрийских, греческих, разнообразных степных мотивов и навыков. Раскопки кушанских городищ указывают на четкую дифференциацию общества (Зеймаль, 1968; Пугаченкова, 1979). Проблема происхождения кушан до настоящего времени обсуждается. По одной из версий, Кушаны – ​это кочевой народ тохары (кит. юэчжи), пришедшие с территории, на которой сейчас находится Синьцзян-Уйгурский автономный район. Во время его максимального развития южные районы современного Туркменистана, к западу от Амударьи, относились к Парфии. После гибели Парфянской державы земледельческие области Западного и Южного Туркменистана захватила династия Сасанидов. Районы Северного Туркменистана входили в  состав Хорезма, в  Восточном Прикаспии, на Атреке, в долинах верхнего Мургаба и Теджена господствовали эфталитские племена. Эфталиты (хиониты, белые гунны) в китайских источниках впервые упоминаются как жители Джунгарии. Между эфталитами и  сасанидским Ираном шла ожесточенная борьба. Значительную роль в  средневековой истории Западной Азии сыграли огузские племена. Вступление их на арену мировой истории произошло в эпоху гибели Саманидского и Буидского государств, распада Газневидской державы и  заката Византийской империи. Значительным событием данной эпохи явилось образование империи Сельджукидов и начало крестовых походов, поэтому исторические судьбы огузов тесно переплетены со многими регионами Ближнего и Среднего Востока, Передней и Малой Азии. Заметный след огузские племена оставили и  в  истории Причерноморья, Южной Руси и Балканского полуострова (Агаджанов, 1977). Бумын-хан (ум. в  552 г.), происходивший из рода Ашины, ставший великим ханом (каганом), сумел объединить основную часть тюркоязычных племен и создать крупное государство в Азии – ​Первый тюркский каганат. В туркменской историографии это государство известно как государство Гёк- туркменов. Гёктуркмены – ​огузы, верящие в небеса, в небесного Бога (Гёк60

тенгри). Бумын принял титул «иль-хан» – ​дословно «правитель стран и народов». Своего расцвета государство достигло во второй половине VI в. В этот период оно контролировало территории современного Северо-Восточного Китая (Маньчжурии), Монголии, Алтая, Восточного Туркестана, Западного Туркестана (Средней Азии), Казахстана и  Северного Кавказа. Но раздираемое внутренними противоречиями, оно распалось на два враждебных государственных объединения, известных в  современной историографии как Западный тюркский и  Восточный тюркский каганаты. Они продержались недолго: в  середине VII  в. их земли были оккупированы китайскими войсками и лишь после восстания 681 г. и длительной борьбы за независимость в  начале VIII  в. тюркам удалось возродить свое государство, вошедшее в историю как Второй тюркский каганат, или империя Гёктюрк. В 745 г. оно распалось окончательно в результате междоусобиц и внешней агрессии. Существование этого огромного государственного объединения способствовало широкому распространению тюркских языков сначала в степных, а затем и в земледельческих областях Центральной Азии. Большую роль в  политико-экономической, морально-духовной и  культурной жизни многочисленных народов, в  том числе и  туркмен, сыграло распространение ислама. Арабы впервые появились в Средней Азии, в частности в  Мерве, в  651 г. Население таких городов Средневековья как Мерв, Ниса, Абиверд приняло новую религию без особого сопротивления. Причины этого кроются в сущности ислама, а также в умелой политике арабов по ее распространению. Политико-экономическая и социально-идеологическая политика (защита частной собственности, поощрение торговли, освобождение мелких земельных собственников от многочисленных налогов, консолидация различных этнических групп на основе веры в  единого бога Аллаха и  духовного лидера пророка Мухаммеда, равенство социальных слоев по принципу «все мусульмане братья», урегулирование социально-общественной жизни людей через законы шариата, поощрение науки и  образования и  т.д.), проводимая властями, устраивала почти все слои населения, кроме представителей доисламского духовенства. Духовная роль ислама в  жизни туркмен велика, так как его принятие было важным шагом на пути преодоления родо-племенной разобщености и развития народа как единого этноса (Средневековые города Туркменистана… 2012). Средняя Азия очень интересовала арабов, потому что этот регион намного опережал их в своем культурном и  экономическом развитии. Особенно экономически сформированным был на тот период Мервский оазис. Поэтому он долгое время оставался важным центром халифата. В 813–819 гг. при халифе Мамуне Мерв был центром халифата (Мерв в древней и средневековой истории Востока. 1993, 1994). После распада Арабского халифата в IX в. в Хорасане и Мавераннахре возникли самостоятельные государства Саманидов (819–999 гг.), Тахиридов (821–873 гг.) и Саффаридов (861–900 гг.). Караханидское государство, основанное в Мавераннахре в 840 г. туркменом по имени Билге Кюль Кадыр-хан, объединило туркменские племена гарлык, ягмалар и  джыкылар и  вошло в  историю как первое государство туркмен, принявшее ислам в  924 г. После смерти Кадыр-хана правление перешло к его сыновьям, Базар-Арслану и Огулчак-хану. Сын Базар-хана, Сатук Бугра, после смерти отца воспитывался у дяди Огулчак-хана. Взойдя на престол в 924 г., он ускорил распро61

странение ислама в государстве. В 950 г. на территории Восточного Туркестана и Семиречья 200 тыс. семей туркмен приняли эту религию. Задолго до этих событий, в  результате распада в  40-х годах VIII  в. империи гёктюрков (Второго тюркского каганата) огузы занимали обширную территорию от Алтая, Восточного Туркестана на востоке – ​до Черного моря на западе, от Урала на севере и  до Ирана на юге. Они объединили ирано- язычные, финно-угорские и  старотюркские этносы, поделив общество на 24 племени. Согласно Рашид ад-Дину, 12 племен составляли правое крыло под названием «бозок»: 1) кайы, баят, алкырэвли, караэвли (гараойли); 2) языр, дюкер, дудурга, япарлы; 3) авшар (авсар), карык, бекдили, каркын; у них имелись свои тамги, тотемы и куски мяса во время пиров. Это крыло считалось старшим. Левое крыло под названием «учук» также составляли 12 племен: 1) бюкдюз (букдур), бечене (печенег), джавулдур (човдур), чепни; 2) салур, эймюр, алайонтлы, урегир; 3) игдыр, бюкдюз, йиве (ава), кынык; они тоже имели свои тамги, тотемы (онгоны) и куски мяса во время пиров. Это крыло считалось младшим, подчиненным бузукам (бозокам). В IX в. на огромной территории огузов образовалось три государственных объединения, включившим в  свой состав кимако-кыпчакские, карлукские, халаджские, алано-сарматские, печенежские и  т.д. племена. Первое  – ​во главе с племенем языр – ​занимало территорию Западного и Юго-Западного Туркменистана, второе – ​во главе с кайы и баятами заняло Центральный Казахстан, третье – ​во главе с салырами и кыныками локализовалось в Южном Казахстане и Северном Хорезме (Гундогдыев, 2000. С. 248–250). Последнее известно как государство огузских ябгу. Не случайно в арабских и китайских источниках рядом с  названием этого государства стоит слово «ябгу» (или ябгы – ​от туркменского – ​великий). В туркменской историографии это государство известно как Великое Огузтуркменское государство. Махмуд Кашгарский писал, что туркмены делились тогда на 24 племени. Правитель страны, носящий почетный титул ýabgu, находился в  центральном городе Янгикенте, расположенном на том месте Сырдарьи (Сейхуна), где она впадает в  Аральское море. Это место являлось зимним пристанищем огузов. Огузское государство опиралось на военную демократию. Важную роль в  нем играли военачальники sýubaşi. У  ябгу были и  советники kelerkinler (везири). Государственные дела огузы решали проведением собраний (maslahat) один раз в год. В связи с усилением влияния аристократии вместо народного собрания келеркины стали созывать совет знати. Власть ябгу передавалась по наследству, носивших титул inal. Для их воспитания назначались наставники atabeki. Жены ябгу принимали участие в  управлении государством, носили титул hatyn. Выборы правителей происходили на советах знати. Племена делились на две части: с правой стороны находилось 12 племен (bozak), а с левой – ​тоже 12 (üçok). Каждый предводитель племени носил титул beg. Для управления государством чиновники выбирались из знатного рода этих племен. В конце X–XI вв. государство огузских ябгу пало от ударов кочевых кыпчаков. Разгром довершила сельджукская группировка, находящаяся в оппозиции к приаральским родственникам. В то время, когда в  северных и  восточных областях Средней Азии существовали и  развивались государства кочевых народов, в  Мавераннахре и Хорасане властью овладела династия Саманидов. Одним из влиятельных 62

полководцев в их государстве был Алп-тегин, купленный раб, родом из огузо-туркменского племени кайи, сделавший карьеру при дворе Саманидов. Узнав о заговоре врагов, Алп-тегин в январе 963 г. со своими сподвижниками захватил город Газну, войдя тем самым в историю как основатель династии Газневидов и  Газневидского государства. В  977 г. главой государства становится его зять Сёбук-тегин (977–997), в прошлом тоже раб из тюркского племени барсхан. В  марте 998 г. трон Газневидского государства занял 27-летний старший сын Сёбук-тегина, Махмуд. Он 17 раз совершал поход в  Индию, в  результате чего большая часть населения севера этой страны приняла ислам. Во время правления султана Махмуда Газневидское государство простиралось от Азербайджана на западе, до Верхнего Ганга в Индии на востоке, и  от Хорезма на севере до берегов Индийского океана на юге. Султан Махмуд скончался в 1030 г. и султаном стал его старший сын Масуд. В 1040 г. произошла знаменитая Данданаканская битва, в которой сельджуки одержали победу над войском султана Масуда. К сельджукским туркменам перешли Хорасан, Иран, Хорезм, Мавераннахр. Государство Газневидов утратило вместе с потерянными землями свое влияние и окончательно прекратило свое существование под натиском государства Гуридов лишь в 1186 г. Основателем огузо-туркменского государства Великих Сельджуков был сын Дукака, происходившего от потомков Кыныка, внука Огуз-хана. Сельджук родился на рубеже IX–X вв. Когда умер Дукак, его сыну было 17–18 лет. Сельджук покинул Янгикент со своими 100 конниками и примерно в 930–935 гг. прибыл в  город Джент, где он и  его приближенные приняли ислам. У  основателя династии Сельджука было четыре сына: Микаил, Арслан (Исраил), Юнус и Муса. От Микаила осталось два сына: Давут Чагрыбек и Мухаммед Тогрулбек – ​внуки Сельджука, которых он и воспитал. Сельджук умер в 1007 г. в возрасте 107 лет в Дженте. Там же он был и похоронен. После его смерти во главе рода сельджуков встал Арслан, его сын. Он и был объявлен ябгу. Вскоре сельджуки покинули Джент и пошли походом на Мавераннахр. В конце пятилетней войны 1035–1040 гг. с  газневидами, сельджуки одержали победу в битве при Данданакане (1040 г.), которая стала началом рождения нового могущественного государства в Западной Азии. Правителями государства стали Тогрулбек и  Чагрыбек. Первый правил с  1040 по 1063 г. Второй был правителем Хорасана с центром в Мерве с 1040 по 1060 г. Тогрулбек, Чагрыбек, Муса-ябгу и  другие сельджукские вожди в  короткий срок покорили многие страны Средней и Передней Азии. Наивысшего расцвета достигло сельджукское государство при Алп Арслане, Мелик-шахе и султане Санджаре. В годы правления Алп Арслана были покорены Армения, Азербайджан, Восточная Грузия и почти вся территория Малой Азии. При Мелик-шахе в состав государства вошли Иран, Закавказье, Сирия, Ирак и почти вся территория Средней Азии и Афганистана. Султан Санджар вошел в историю как великий туркменский просветитель, покровитель науки и искусства. Государство сельджуков было признано великим не только потому, что правило на огромных территориях от Стамбула до Китая, но и потому, что, продолжая огузо-туркменские традиции в исламском государстве, поднялось до уровня мировой державы, взявшей на себя ответственность за весь исламский мир, за судьбы всех народов региона. Багдадский халиф 63

присвоил Тогрулбеку титул султана «Машрыка и Магриба» (Востока и Запада), которого до того времени никто не удостаивался в исламском мире. Как в любом процветающем государстве, в нем высочайшее развитие получила культура, сооружались дворцы и мечети, строились дороги и мосты, возводились библиотеки и караван-сараи. Еще в  1043 г. Тогрулбек и  Чагрыбек захватили Хорезм, который вошел в  состав их государства. Правителем Хорезма в  ту эпоху был Ануштегин. Он относился к огузскому роду бегдили. После смерти Мелик-шаха (1097 г.) правителем Хорезма был назначен сын Ануштегина Кутбеддин Мухаммед (1097–1128). Более 30  лет он носил титул «Хорезмшах», но оставался вассалом Сельджуков. После него трон государства куняургенчских туркмен занял его 29-летний старший сын Гызыл Арслан Атсыз (1128–1156). Куняургенчское Государство Хорезмшахов прочно встает на ноги при сыне Атсыза Иль-Арслане. В этот период появились реальные предпосылки для того, чтобы Хорезм избавился от опеки султана Санджара и стал независимым. Сын Атсыза и  продолжатель его дела Иль-Арслан расширил границы империи куняургенчских туркмен, а  внук Атсыза Текеш к  1194 г. не только полностью освободил Хорезм от какой-либо зависимости, но и  сделал свою родину центром огромной и самой могущественной в ту эпоху державы в восточной части мусульманского мира. Его сын Мухаммед II Алаэддин правил в  период наибольшего расцвета государства куняургенчских турк- мен, в  1220–1221 гг. централизованная власть в  Хорезме была уничтожена в результате нашествия войск Чингисхана, а его блестящая столица Гургандж почти полностью разрушена. При Мухаммеде Куняургенчское государство присоединило к себе территории многих государств, держало в подчинении Центральную Азию, Афганистан, Северную Индию, Иран и Ирак. Как отмечали историки Средних веков, в подчинении у Куняургенчского государства находилось более 400 городов. Страна разбогатела и  укрепилась благодаря прибыли от присоединенных территорий и  внутреннего мирного управления государством. В стране развивалось кустарничество и ремесленничество. Рабочие, мастера своего дела обосновались в Гургенче. Развивались наука и культура. Прекрасные поэты, литераторы, историки, ученые собрались в Хорезме. Арабский географ Якут, живший два года в  Мерве, отмечал, что нигде не встречал такого развитого, современного города, как Хорезм. В войне с Чингисханом Мухаммед-шах выбрал неправильную военную стратегию. Армию государства Хорезмшахов разделили и приказали обороняться в крепостях. И это погубило Куняургенчское государство, вопреки героическому сопротивлению народа. Несмотря на неоднократные победы последнего правителя Куняургенча Джелаледдина Менбуруна, сына Мухаммед-шаха, над монголами, он все-таки не смог организовать объединённую силу сопротивления монголам и погиб в 1231 г. Таким образом, в  IX–XIII  вв. туркменами были созданы крупные государства, которые повлияли на ход развития истории. В то же время, начиная с первой половины XI в., под руководством сельджукских туркмен движение огузо-туркменских племен на Иран, Закавказье, арабские страны, Византию, в  Малую Азию, Индию приобрело массовый характер, создавая в  тех местах малые и большие государственные образования (туркменские беглики и  ата-беклики). Их называли именами людей, создавших их, а  назвав себя 64

«чьими-то сыновьями (огуллары)», считались сыновьями этого беглика. Например: государство сельджукских туркмен в  Кермане, государство сельджукских туркмен в  Анатолии, государство сельджукских туркмен в  Шаме (Сирии), владычество туркмен Артыкогуллары, государство сельджукских туркмен в  Ираке, правление туркмен атабегов в  Мосуле, туркменский султанат в Дели, государства туркмен Гарагоюнлы и Акгоюнлы и др. В XIII в. территория современного Туркменистана была завоевана монгольскими войсками Чингисхана. Туркменский народ надолго попал под гнет иностранных захватчиков. Однако время от времени туркмены поднимали восстания. Несколько столетий соседние монархии вели кровопролитные сражения между собой за земли Туркменистана. В XIX в. начался процесс консолидации всех туркменских племен против оккупантов. Яркими свидетельствами этого процесса являются успешные боевые действия туркмен в  Серахсе (1855 г.) в  Гарры-гала (1858 г.) и в Мерве (1861 г.). После одержанных побед туркмены начали полностью контролировать свою территорию. Во время завоевания Туркменистана Российской империей (1869– 1885 гг.) туркменский народ показал беззаветную храбрость, сражаясь до последнего вздоха при защите родной земли. Об этом ярко свидетельствуют отчаянное сопротивление газаватских туркмен в 1873 г., победа туркмен над русскими войсками, возглавлявшимися генералом Н. П. Ломакиным в 1879 г., при защите крепости Геокдепе и  поражение туркмен там же в  1881 г. Как отмечают О. Гундогдыев и  Дж. Аннаоразов, впоследствии, в  1885 г., историк Н. Латкин напишет такие слова: «Туркмены и особенно текинцы горячо любят свою родину и  готовы защищать ее до последней капли крови, что они и доказали при Геокдепе, где русские потеряли больше, чем, вообще, за время завоеваний в Средней Азии» (Гундогдыев, Аннаоразов, 1992. С. 10). С завоеванием Россией Туркменистана в  истории туркмен начался колониальный период, продолжившийся до 1917 г. В  период господства царской России в  экономике Туркменистана происходят значительные преобразования. Теперь сюда привлекаются русские инвестиции, особенно торговые вложения, начинают развиваться товарно-денежные отношения. Это постепенно разрушает натуральное хозяйство туркмен. Ускоренно развивается частная собственность, тем самим постепенно разрушая общинную психологию туркмен. После включения «вольной Туркмении» в  состав Российской империи о туркменах начали больше узнавать не только русские, но и иностранцы, побывавшие в стране. Их отзывы о морально-духовном облике и нравах турк- мен в большинстве случаев являются объективными. Французский путешественник XIX в. Габриель Бонвалот в 1886 г. писал, что туркмены снискали у русских солдат «уважение как смелые, невероятно выносливые в бою воины… За редким исключением, туркмены – ​люди мягкие, приветливые, гостеприимные, искренние, умеющие держать слово… Да и я мог бы много хорошего сказать о туркменах, вобравших в себя лучшие качества тюркской расы и заслуживающих хорошего отношения» (Бонвалот, 2011. С. 15). Участник Геоктепинского сражения полковник Н.И. Гродеков писал о туркменах: «Не было высшего преступления как изменить своим и потому никто не сомневался, чтобы кто-либо из их среды мог быть изменником. И действительно, во время войны с текинцами мы не имели ни одного лазутчика из их среды» 65

Исп. А.И. Глухов

Карта расселения туркменских племен до 1918 г. (по: Я.Р. Винникову)

(Гундогдыев, 2008. С.  12). Историк О.А. Гундогдыев приводит выдержку из книги «Живописная Россия» (1885 г.), что «все туркмены, особенно же текинцы, отличаются храбростью и  полнейшим презрением к  смерти. Они смело идут в бой, не жалея себя, и в то же время не имеют никакой жалости к своему врагу. Отличительная черта характера туркмена – ​подозрительность, недоверчивость и осторожность, особенно же к тем людям, которых он мало знает. С людьми ему известными, он доверчив и прямодушен. Ложь и нарушение данного слова считаются великим преступлением. Туркмены – ​ народ довольно способный, предприимчивый. Туркмен нежен и сострадателен к домашним животным. Рука его не подымается убить неприятельское животное, которое он не в состоянии захватить с собою. Если ему случится встретить где-либо в степи, у колодца заблудившегося верблюда или барана, не могущего достать воды, он постарается напоить его». «Человек обязан любить животных,– ​говорят туркмены,– ​потому что они кормят его» (Гундогдыев, 2008. С. 12, 14). «Доминирующая черта характера туркмен – ​добродушие, мягкость, гостеприимство до самопожертвования даже по отношению к врагу, правдивость, честность, экспансивность, в соединении с беззаветной храбростью, отвагой, умением постоять за себя в нужную минуту» (Гундогдыев, 2008. С. 16). А также: «…отличительными чертами туркмен являются: родовая гордость, спокойная самоуверенность, учет чистоты крови в смысле огузовской родословной, отсутствие низкопоклонничества во всякой обстановке и вполне определенные представления о благородстве действий и взаимоотношений, каковые регулируются соответствующим «комплектом» не писанных, но точно усвоенных и  обязательных бытовых правил. Вопросы чести  – ​всюду на первом плане, и  в  характере туркмен вообще во многих случаях проглядывают, так сказать, рыцарские черты» (Гундогдыев, 2008. С.  17). О. Гундогдыев упоминает слова Н.И. Гродекова, что «все туркмены отличаются высоким ростом и атлетическим сложением; между ними люди малорослые и болезненные редки» (Гундогдыев, 2008. С. 19). После завоевания Россией Туркменистана его территория была разделена на пять частей и  находилась в  составе России, Ирана, Афганистана, Хивинского ханства и  Бухарского эмирата. Разделение единого народа затормозило его развитие как нации. Естественно, находясь в составе разных государств, каждая из частей народа обладала своим уровнем развития как в политико-экономическом, так и в этнокультурном отношении. Важным этапом в  истории туркменского народа является советский период. Провозглашенные в  Средней Азии в  1917–1920 гг. Туркестанская АССР (ТАССР) (апрель 1918 г.), Хорезмская Народная Советская Республика (ХНСР) (март 1920 г.) и Бухарская Народная Советская Республика (БНСР) (сентябрь 1920 г.), создавались в рамках дореволюционного политико-административного деления. Основные народы, проживающие в  Средней Азии, оставались искусственно разделенными между этими республиками. Например, 43,2% туркмен проживали в ТАССР, 27 – ​в БНСР, 29,8% – ​в ХНСР. Партия большевиков неоднократно провозглашала право наций на самоопределение, хотя и  стремилась к  созданию большого единого государства. Тем не менее, принимая во внимание сложную внутреннюю и внешнюю обстановку, сложившуюся к 1924 г., ЦК РКП(б) поддержал предложения местных партийных организаций по проведению национального размежевания 67

Бойцы Туркменской отдельной кавалерийской бригады. 1942 г. Фото из архива журнала «Туркменистан»

в Средней Азии, направив эту сложную и трудную работу в нужном для себя направлении. Основным для большевиков был вопрос об удержании народов Средней Азии в составе СССР. Партия полагала, что проведение национального размежевания будет содействовать укреплению советской власти в этом большом и своеобразном регионе (Нурыев, Мошев, 2010). 27  октября 1924 г. II сессия ЦИК СССР одобрила решения высших органов республик Средней Азии и приняла Постановление «Об образовании Узбекской ССР (с  Таджикской АССР в  ее составе) и  Туркменской ССР». II сессия ЦИК СССР также поручила Президиуму ЦИК СССР официально оформить создание новых республик Средней Азии в соответствии с решениями съездов советов соответствующих республик. Подготовка к Всетурк- менскому съезду прошла под строгим контролем партийных организаций. Партия использовала избирательную кампанию для укрепления своего влияния в советах. 15 февраля 1925 г. в Ашхабаде в торжественной обстановке открылся I Всетуркменский съезд советов. Он принял Декларацию о создании Туркменской ССР на территории древнего проживания туркменского народа. К ней присоединились туркменские области прежних ТАССР, ХНСР и БНСР. Территория Туркменской ССР (ТССР) составила 488 тыс. км2, а население – ​1007 тыс. человек. В пределах Туркменской ССР было сосредоточено 94,2% всех туркмен, проживавших в то время в СССР. Это составляло 72,9% населения республики. На съезде руководителем ЦИК ТССР был избран Недирбай Айтаков, а председателем Совета Народных Комиссаров – ​активный участник проведения национально-государственного размежевания в Средней Азии и основания Туркменской ССР – ​Кайгысыз Атабаев. Съезд принял решение о вхождении Туркменской ССР в состав СССР. На III Все68

Aшхабадское землетрясение в ночь с 5 на 6 октября 1948 г. (а) ; восстановление города (б) Фото из архива журнала «Туркменистан»

союзном съезде советов, состоявшемся в мае 1925 г., Туркменская ССР была принята в состав СССР. На международном уровне одним из первых ТССР поздравило правительство Турции. 23 ноября 1925 г. правительство Турции признало юридический статус ТССР. Съезд создал специальную комиссию для разработки Конституции (Основного закона). Подготовленная ею первая Конституция ТССР была утверж- дена на II съезде Советов и носила классовый характер. Богатые люди и религиозные деятели были лишены права избирать и быть избранными. Съезд подчеркнул необходимость решения земельно-водного вопроса, развития культуры и привлечения женщин к строительству новой жизни. Образование Туркменской ССР явилось важным историческим событием в жизни туркменского народа. В результате национально-территориального размежевания большинство туркмен, вынужденных раздробленно жить в течение последних семи-восьми веков, имело возможность воссоединиться в своей национальной республике. Туркмены стали хозяевами своей земли, на которой проживали с древних времен. Вхождение Туркменской ССР в состав СССР помогло ей наладить прямые связи с другими союзными республиками, подняться на высокую ступень исторического развития. Несмотря на чрезмерную централизацию политической и  экономической жизни и  общие жесткие шаблоны, туркменский народ смог сохранить свою территориальную целостность, национальную самобытность и другие лучшие традиции и  черты национального характера. В  республике был накоплен опыт сосуществования различных народов в  единстве и  согласии. Турк- менская ССР не была независимой республикой в  полном смысле слова. Она являлась классовым государством советского типа, одной из союзных республик с ограниченными правами в рамках Союзного договора. Однако в 1924–1925 гг.– ​период больших надежд и мечтаний – ​туркмены искренне верили в то, что наконец-то стали хозяевами суверенного национального государства. По воспоминаниям участников тех событий, создание ТССР было воспринято большинством туркмен с глубоким удовлетворением. Насильственно осуществлявшаяся политика коллективизации, проведенная советскими властями в конце 20-х и начале 30-х годов ХХ в. и возникшие на это как ответная реакция басмачество, уничтожение национальной 69

интеллигенции в  1932–1934 гг., жертвы массовых репрессий 1937–1938 гг., погибшие на фронтах Великой Отечественной войны и во время землетрясения в 1948 г. в Ашхабаде, сильно изменили состав туркменского народа. Политика по созданию «единой социальной общности советского народа» была связана с преследованием представителей религии, интеллигенции, других носителей туркменской культуры, что могло привести к  размыванию исторической памяти туркмен и деформации их морально-нравственных устоев, духовной жизни в целом. 27 октября 1991 г. на древней земле туркмен образовалось светское, демократическое государство – ​Туркменистан. Факт возникновения нового государства туркмен не был случаен, он обусловлен всем ходом их истории, берущей начало из глубокой древности и  устремленной в  будущее. Новое качественное содержание туркменской государственности выявило два ее основных отличительных признака: национальную независимость и постоянный нейтралитет. Независимость Туркменистана – ​главная веха в жизни народа. Она стала исторической и  политической необходимостью, воплотила в  себя все черты, присущие туркменскому народу: мудрость, последовательность, целенаправленность, толерантность. Под руководством лидера нации Гурбангулы Бердымухамедова туркменское государство уверенно идет по пути преобразований, добиваясь впечатляющих успехов и  побед. Проводимая главой государства политика нашла яркое отражение в  девизе «Государство  – ​для человека!».

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ОБЛИК ТУРКМЕН Первые научные материалы по антропологии туркмен были получены в 1926 г. Л.В. Ошаниным (1926), а наиболее подробное исследование территориальных туркменских групп принадлежит О. Бабакову (1977). Эти работы показали, что туркменам присущ восточносредиземноморский тип или закаспийский комплекс антропологических характеристик: долихокефалия (т.е. удлиненная форма головы), высокое и относительно узкое лицо с высоким и относительно узким носом; темная пигментация волос и глаз; средне наклонный лоб со слаборазвитым рельефом в  области надбровья; среднее по высоте переносье, средняя степень развития третичного волосяного покрова, средняя горизонтальная профилировка лица и  средневыступающие скулы. Данный тип характерен туркменам в  среднем, а  население разных областей имеет свои особенности. Антропологические исследования, проведенные К. Наджимовым в  Сурхандарьинской области Узбекистана (Наджимов, 1958), показали, что турк- мены, проживающие в  районе Термеза, как и  туркмены Туркменистана, относятся к длинноголовому закаспийскому типу. Нуратинские туркмены, живущие в  одном из районов Самаркандской области Узбекистана, по данным В.Я. Зезенковой (1945), также обнаруживают сходство с закаспийским антро70

пологическим типом. Среди проживающих там потомков племен канджигалы, айтамгалы и  казаяклы этого типа не обнаружено. Они отнесены автором исследования к расе Среднеазиатского междуречья. Исследованием О. Бабакова закаспийский антропологический тип описан лишь для туркмен Южного Таджикистана, а все нуратинские туркмены, обследованные по значительно более подробной, чем В.Я. Зезенковой в  1944 г., программе, включены в  расу Среднеазиатского междуречья (Туркмены в Среднеазиатском междуречье. 1989). Човдуры Ставропольского края и  йомуды Хорезма, изученные А.И. Ярхо (1933), так же как и нуратинские туркмены, оказались более монголизированными в результате метисации с каракалпаками и отчасти казахами, что отмечалось и  этнографами (Жданко, 1964; Ниязклычев, 1968). Туркмены Хорезма и Северного Кавказа в  целом сходны с  группами, опиСачлы Дурсунова – ​капитан медицинсанными Л.В. Ошаниным и  О. Бабаковым ской службы, участница Великой Оте(Туркмены в  Среднеазиатском междречье. чественной войны. 1943 г. 1989). Фото из архива Института истории АН ТурОбобщение всех имеющихся в  литера- кменистана туре и  собранных по единообразной методике данных по антропологии туркмен, включая, кроме перечисленных выше, материалы Н. Рысназарова по Каракалпакии (1972), Г.Ф. Дебеца по Афганистану (1968, 1980, 1996), а также О. Бабакова и Н.А. Дубовой по Ставропо-

Бабушка с внучкой. Ашхабад, 2005 г. Фото А. Туманова (из архива журнала «Туркменистан»)

71

лью и Астраханской области (Бабаков, Дубова, 1989; Дубова, Бабаков, 2003)1 дали возможность сделать важные выводы об антропологических компонентах, сформировавших туркменский народ (Дубова, 1989). Как показал проведенный анализ, по признакам, имеющим высокий таксономический ранг для среднеазиатского региона, туркмены, проживающие на разных территориях, различаются достаточно сильно. Даже туркмены Туркменистана в  антропологическом отношении также не могут считаться однородными как по описательным, так и по измерительным признакам, что является следствием участия в сложении населения тех или иных областей многих древних народов. Сопоставление среднеазиатских групп по комплексу признаков зубной системы показывает, что все туркменские выборки занимают промежуточное положение между представителями западного и восточного одонтологических стволов. По большинству одонтологических характеристик, взятых суммарно, четко прослеживается сходство зубных систем трех групп туркмен – ​йомудов, теке и эрсары. В то же время нохурли, олам, элеч, нуратинские туркмены сильно отличаются от этого основного ядра: первые две группы в сторону уменьшения, а вторые – ​увеличения выраженности восточных особенностей (Бабаков, 1977; Дубова, 1978, 1987, 2011; Дубова, Гельдыева, 1989). Этот вывод хорошо согласуется с  историческими сведениями о  небольшой доле огузского компонента в составе нохурли, олам и первых трех популяций (Васильева, 1954; Агаджанов, 1969; Джикиев, 1977). У туркмен изучены и  гребневые узоры на ладонях и  пальцах рук. Сопоставление 16  туркменских выборок по комплексу дерматоглифических признаков, которые, в соответствии с выводом Г.Л. Хить (1973), не связаны друг с другом внутри групп и четко разграничивают различные расы (индекс Камминса, дельтовый индекс, количество межпальцевых трирадиусов, карпальный трирадиус t и узоры на гипотенаре), проведено О. Бабаковым (1977. С.  72–91). Оно показало, что различные группы туркмен Туркменистана в  значительной мере сходны между собой по этим показателям и  в  целом несколько отличаются от туркмен Каракалпакии более низким дельтовым индексом, большим числом узоров на гипотенаре, более высоким индексом Камминса и долей t (Бабаков, 1977. С. 89). При сравнении дерматоглифического комплекса туркмен с другими народами Средней Азии, О. Бабаковым установлено, что наибольшую выраженность «европеоидной комбинации» обнаружили таджики, наибольшую «монголоидной комбинации»  – ​каракалпаки, казахи и  киргизы. Туркмены, располагаясь на шкале достаточно компактно (вариации между их отдельными группами составляют всего ее 10% значений), заняли промежуточное положение между этими полюсами (Бабаков, 1977. С. 90, 91). Метод обобщенного дерматоглифического расстояния, примененный Г.Л. Хить на широком фоне сопоставления 55  туркменских выборок со всеми народами, проживающими в  Средней Азии, выявил различия между мужскими и женскими подгруппами. Но общий вывод для обоих полов, полученный О. Бабаковым на значительно меньшем материале, остался не1

 Материалы, собранные зарубежными исследователями среди туркмен Ирака, Ирана и других ближневосточных стран, не анализировались прежде всего ввиду различий в методике сбора данных. Эти сведения суммированы в книге: Field, 1961.

72