Gerçek Aşk Nasıl Anlaşılır Test

Документация судебного процесса

й день слушания, г.

На й день судебного разбирательства по делу об антисемитских и расистских нападениях в Галле были зачитаны заключительные слова соистцов, некоторые &#; выступили лично.

Заключительные аргументы Тобиаса Бёмке и Мирослава Дувняка

Первым с заключительным словом выступил адвокат Тобиас Бёмке, представляющий Макса Приворожского. Он затронул юридический вопрос о преднамеренности нападения на синагогу и заявил, что обвиняемый, вопреки словам защиты, пытаясь взломать дверь синагоги, перешёл в фазу “Ну теперь начнется!” Убийство как можно большего числа евреев в самый священный еврейский праздник, Йом Кипур, было, по словам адвоката Бёмке, стержнем плана убийцы из Галле, любая релятивизация этого плана безосновательна, далека от реальности и является всего лишь предположением защиты. По заявлению Бёмке, обвиняемый обладает “племенными”  понятиями о семье, деревне и о “национальной общины”. Эти понятия восходят к национал-социализму. Бёмке, однако, усомнился в том, что они приводят к “другим серьезным психическим отклонениям”, как предположил психиатр проф. Норберт Лейграф. В конце своей речи Бёмке выступил с критикой  других соистцов и их представителей за то, что они использовали процесс Галле в своих политических целях. Вслед за адвокатом Бёмке с краткой речью выступил Мирослав Дувняк, в основном соглашаяст с заявлениям Федеральной прокуратуры.  

Заключительное слово Александра Хоффманн: “Никто не будет забыт &#; Hiç unutmadık, hiç unutmayacağız”.

С критической ссылкой на отдельные предыдущие заключительные выступления представитель соистцов Александр Хоффманн начал свое заявление с того, что можно, конечно, оценить действия обвиняемого как действия “деревенского идиота”, “неудачника” и “лузера” или как “природное явление”, “неизбежную катастрофу” или “удар судьбы”; это позволило бы нам просто продолжать жить, как раньше. Адвокат Хоффманн объяснил, что он, его клиенты и коллеги, тем не менее, исследовали идеологию преступника и, тем самым, “мы не оказываем обвиняемому одолжение, публично представляя его убеждения. Мы анализируем эту идеологию, мы анализируем ее, чтобы изучить ее детали, мы выявляем клише и банальности в заявлениях подсудимого”. Он отметил, что при рассмотрении убеждений преступника основное внимание уделяется мотивам преступления, что также имеет значение для определения общего приговора, а также выяснения того “как он стал последователем этой идеологии, и как мы можем противостоять распространению подобных идей лично и в обществе&#; .   

Хоффманн процитировал знаменитые слова писателя,пережившего холокост, Примо Леви: “Это случилось, и, следовательно, это может повториться”. На этом фоне, заявил прокурор Хоффманн, наша задача &#; изучать каждое антисемитское нападение, чтобы определить его идеологическую преемственность с уничтожительным антисемитизмом национал-социализма. Это относится к покушению на массовое убийство в синагоге в Галле, а также к убийствам, мотивированным расизмом и фашизмом, которые унесли жизни более человек с года. Хоффманн продолжил: “Это также вопрос определения того, является ли антисемитизм одним из основных мотивов преступления, откуда он, как обвиняемый дошел до того, что он совершил это преступление, а также насколько широко распространен антисемитизм, и можно ли ожидать дальнейшие преступления, подобные совершенному подсудим, в скорое время”

Преступник придерживался идеологии “Великой Замены”.

Подсудимый ссылается на идеологию “Великой Замены”. Адвокат Хоффманн, со ссылкой на свидетеля-эксперта д-ра Матиаса Квента, которого заслушали ранее в ходе судебного разбирательства, объяснил, что эта идеология встречается не только на анонимных форумах, но также распространяется в Германии в том числе через Институт Государственной Политики (Institut für Staatspolitik) в Шнельрода (Саксония-Анхальт). Он отметил, что, если заниматься идеологией преступника, совершившего нападение в Галле, то приходится иметь дело с заблуждением, что &#;есть &#;расы&#;, есть этнически определяемые народы и что культура населения каким-то образом связана с принадлежностью к &#;расе&#;&#;. Прокурор Хоффман продолжил: &#;Этот полный отказ от мировоззрения, сформированного ценностями Просвещения и ориентированного на научное знание и гуманистические ценности, является характерной чертой национал-социалистической и расистской идеологии&#;. Он отметил, что эта этническая концепция народа пропагандируется НДП, а также &#;фракцией&#; АдГ &#;völkisch&#; [т.е. крайне правой,  националистической] фракцией&#;. Обвиняемый заявил, что так называемый кризис с беженцами в году побудил его совершить свое преступление. Однако следует предположить, что обвиняемый не вступал в контакт с &#;идеологией, которая обосновывала преступление&#; в первый раз в году, но что в то время он уже был убежден в расизме. Адвокат Хоффман указал на то, что обвиняемый был убежден в том, что прием беженцев в Германию представляет собой угрозу &#;немецкой расе&#;, и считал, что ответственность за это несут тайные правительства, действующие на международном уровне и контролируемые &#;еврейскими силами&#;. Он отметил, что обвиняемый разделяет эту убежденность со значительной частью АдГ и многочисленными людьми из так называемого центра общества. Адвокат Хоффман процитировал речи лидера АдГ Тюрингии Хёке. АдГ занимает более 20% мест в ландтаге или региональном парламенте Саксонии-Ангальт, поэтому процитированные высказывания, безусловно, можно рассматривать как выражение взглядов значительной части населения, подчеркнул Хоффман. &#;Для подсудимого события года, очевидно, стали катализатором перехода к вооруженной борьбе. Это тоже находит объяснение в политике и идеологии правого волеизъявления с его расистскими и биологическими аргументами&#;, &#; заметил адвокат.

Отвечая на вопрос о том, является ли подсудимый единственным преступником, прокурор Хоффман пояснил, что подсудимый, возможно, был одиночкой, но в любом случае он не стал таковым в результате остракизма из-за своих политических взглядов: &#;Некоторые люди, возможно, сочли его политические взгляды отвратительными, но они не дали окружающим его людям повода для прямой или косвенной критики&#;. Расизм, антисемитизм, женоненавистничество воспринимались и продолжают восприниматься как нормальное, допустимое отношение&#;. Адвокат Хоффман продолжил: &#;Судебный приговор &#; это судебный приговор, не больше и не меньше&#;. Задача борьбы с этой идеологией, устранения нацизма и уничтожения его корней, как она сформулирована в клятве Бухенвальда, должна будет решаться вне этого зала суда&#;. Адвокат завершил заключительную часть своего выступления, &#;поскольку в этом зале суда до сих пор не признаны все пострадавшие от этого кровавого нападения&#;, но мы говорим с уверенностью: “Никто не будет забыт &#; Hiç unutmadık, hiç unutmayacağız”.

Заключительная речь Джессика В .: “Мы снова и снова разочаровывались”

За этим последовали заключительные заявления клиентов, которых представлял адвокат Хоффман Первый адвокат Хоффман зачитал заключительное заявление от своей клиентки Джессики В., которая спросила: &#;Какова цель этого процесса? У нас есть видео, доказывающее преступление, мы его видели&#;. Она отметила, что подсудимый признался в преступлении и даже гордится им. В. заявила: &#;С учетом того, что из уравнения исчезла необходимость предъявления доказательств, в этом зале суда явно присутствует настроение, которое можно описать только как ‘давайте уже покончим с этим’&#;. Она заявила, что судебный процесс не был связан с дальнейшим расследованием, и на какие вопросы еще предстоит ответить. Многие из соискателей по делу Галле имели дело с радикализацией в Интернете, правым экстремизмом и заложенным в нем сексизмом, расизмом и гегемонистской маскулинностью: &#;Мы стали невольными экспертами по этим вопросам. Это не должно было быть нашей работой. Но чем дольше продолжался этот процесс, тем яснее становилось, что задача тем не менее остается за нами&#;. И мы устали&#;, &#; заявила со-истец Джессика В. В суде, отметила В., &#;мы снова и снова разочаровывались&#;. Она отметила, что разочарование вызывает тот факт, что суд, по-видимому, не в состоянии обеспечить соблюдение ограничений в отношении расистских высказываний подсудимого, также неоднократно воспроизводимыми некоторыми адвокатами на этом судебном процессе, так же как разочарование вызывает полное отсутствие ответственности БКА [Федерального управления уголовной полиции], исключение конкретных точек зрения или потенциальных соистцов и необходимость в постоянной борьбе за обеспечение того, чтобы в суде были заслушаны в высшей степени необходимые свидетели-эксперты.

Связи с Крайстчерч не были признаны

В. отметила, что обвиняемый вполне может быть забыт, &#;и действительно, как только вердикт будет вынесен, он, скорее всего, будет забыт &#; даже его друзьями по Интернету. Скорее, на карту поставлена общая картина, которую намеренно игнорируют&#;. Нападение в Галле, отметила она, является всего лишь одним из растущего числа нападений в Германии и на Западе, всего лишь одним из многих актов насилия в отношении меньшинств, которые были совершены за последнее десятилетие с целью вызвать восхищение и подтолкнуть других к подражанию этим актам. В. поставила вопрос о том, как можно &#;отказаться от многочисленных связей с Крайстчерчем только потому, что подсудимый не так широко трактует свою идеологию&#;. Она отметила, что некомпетентность БКА была настолько очевидна, что ответчик заявил, что он смеялся прямо в лицо офицерам. В заявлении далее было подчеркнуто, что этот судебный процесс выявил крайне устаревшее понимание того, как люди становятся радикалами и как хорошо организованы правые. В. отметила, что подсудимый, очевидно, является частью сообщества с определенным языком и культурой, которое регулярно встречается в Интернете: &#;Это сообщество, которое признало этого человека одним из своих после нападения&#;. Она заявила, что произошло возвращение &#;к комфортному образу евреев как жертв и изолированных неонацистов на периферии общества&#;. Нежелание прислушиваться к голосам чернокожих и мусульман и нежелание признавать расизм, который они испытывают. В заключение Джессика В. пришла к неутешительному выводу: &#;Этот судебный процесс предоставил возможность, но по прошествии четырех месяцев выяснилось, что эта возможность не была использована&#;.

Заключительное слово Талии Фельдман: “Мы знаем, что происходит, когда эта пропаганда и этот язык распространяются беспрепятственно”

После заключительного заявления Джессики В., зачитанного прокурором Хоффманом, соистец Талия Фельдман представила свое заключительное заявление: &#;Мы все собрались здесь, чтобы найти справедливость в ее различных формах, за тот день, то зло, которое мы все испытали по-разному&#;. Фельдман отметила, что она стала одним из соистцов, когда ей стало ясно, что Генеральная прокуратура изначально не намерена включать выживших евреев из синагоги в обвинительный акт в качестве жертв покушения на убийство. Она отметила, что сейчас, после нескольких месяцев расистских заявлений обвиняемого, Афтакс И. и Исмет Текин до сих пор не признаны жертвами покушения на убийство, &#;хотя очевидно, что они стали мишенью по причине цвета кожи, происхождения и веры&#;.  Фельдман заявила, что подсудимый является &#;симптомом ультраправой идеологии расового превосходства, которая пронизывает наше общество с головокружительной скоростью и просачивается в высказывания наших политиков и средств массовой информации &#; не только здесь, в Германии, но и во всем мире&#;. Фельдман продолжила: &#;Мы знаем, что происходит, когда эта пропаганда и этот язык распространяются беспрепятственно. Германия это знает. Я знаю это&#;.

Фельдман: &#;Я пережила 9 октября, потому что община в Галле так хорошо отреагировала &#; именно они и никто другой. В момент нападения я знала, что мы сделаем то, что должно быть сделано, чтобы обезопасить друг друга, и поэтому я не боялась. Но с тех пор, как я стала свидетельницей этого судебного процесса, мне стало страшно. И я разозлилась&#;. Она сказала, что разозлилась на свидетелей, которые мимоходом случайно сделали очевидными свои расистские убеждения, на их отказ встать на стороне меньшинств, когда против них используются оскорбительные выражения, на их собственное участие в группах, разжигающих ненависть, и на распространение антисемитских идей. Она заявила, что злится на Федеральное управление криминальной полиции (БКА) за то, что оно не смогло выявить очевидную связь между этим нападением и другими формами радикализации, происходящими в Интернете и за его пределами, &#;в конечном итоге указав, что оно не считает нужным защищать нас всех от насилия такого рода в будущем&#;. Она также &#;взбесилась на полицейских, которые небрежно разбрасывались расистскими оскорблениями и стереотипами в своих свидетельских показаниях &#; нагло перечисляя все, что мы, выжившие, сделали не так, вместо того, чтобы признать вину, которую они сами несли, допустив нечто подобное. Мы не просили, чтобы это случилось с нами. И мы не можем или не должны терпеть этот гнев, эту боль, эту скорбь в одиночку. Это боль, которую мы и они все должны нести вместе&#;.

В заключение Фельдман обратилась к прессе. Она отметила, что подсудимый использует судебный процесс в качестве платформы для распространения ненависти и подстрекательства к дальнейшему насилию: &#;Он воспользуется своим последним выступлением здесь как возможностью вдохновить других, точно так же, как он был вдохновлен. Не становитесь соучастниками. Не цитируйте его. Не упоминайте его имя. Не показывайте его лицо. Если вы это сделаете, вы виновны в том, что вы вносите свой вклад в цикл жестокости, которая должна закончиться здесь и сейчас&#;.

Заключительная речь Кристины Фейст: “Это нападение не было единичным инцидентом”.

Затем последовало заключительное заявление соистца Кристины Фейст. Она отметила, что за месяцы с начала судебного процесса, она неоднократно получала в социальных сетях сообщения, тривиально характеризующие преступление или ставящие под сомнение ее суждения, но при этом она также получала искренне потрясенные вопросы о том, действительно ли в обществе в целом все так плохо. Она пояснила, что несколько недель назад она получила первое откровенно антисемитское и женоненавистническое сообщение. Сегодня, заявила Кристина Фейст, она хотела бы ответить на вопрос, действительно ли все так плохо: да, все действительно так плохо. В Германии существует проблема антисемитизма и расизма: &#;Это реальность, которую мы больше не можем отрицать. Невероятное нежелание, с которым большинство вызванных полицейских давали показания в этом зале суда, а также их шокирующее невежество о радикализации в Интернете, которое здесь обнаружилось, уничтожили любую надежду на то, что все может стать лучше&#;, &#; заявила Фейст. Она отметила, что подсудимый не был одиноким преступником: &#;Атака не была единичным инцидентом. Антисемитизм, расизм и женоненавистничество не являются новыми явлениями и, безусловно, не являются простым заблуждением, а являются частью крайне правой идеологии, которая представляет постоянную угрозу для демократии&#;. Она подчеркнула, что так продолжаться не может: &#;И поскольку так продолжаться не может, молчание &#; это не вариант. Как члены общества с демократическими ценностями, мы не можем позволить себе закрыть на это глаза, даже один раз&#;. Кристина Фейст продолжила: &#;Мы должны участвовать. Лучшие времена не приходят из-за бездействия. Осуществление перемен требует действий, требует самоотдачи и, прежде всего, мужества, мужества взглянуть в лицо неудобным фактам&#;.

Наконец, со-истец Кристина Фейст признала &#;огромное бремя&#;, которое несет суд: &#;но прошу вас, не упустите эту возможность, не оставьте нас в одиночестве&#;. Она заявила, что сама навсегда запомнит Яну Л. и Кевина С. и никогда не будет молчать.

Заключительная речь Наоми Хенкель-Гюмбель: &#;За пределами абсурда есть смысл&#;

После выступления Кристины Файст,  с заключительным словом выступила соистец Наоми Хенкель-Гюмбель. Она начала со слов: &#;За пределами абсурда есть смысл&#;. Хенкель-Гюмбель: „Мне бы хотелось, чтобы эти слова были моими, но это слова раввина Авраама Иешуа Хешля, одного из многих великих еврейских мыслителей и раввинов, которым пришлось бежать из Германии, чтобы спастись от Шоа&#;. Эти слова в конечном итоге стали ее словами, сказала Хенкель-Гюмбель. Она продолжила: &#;То, что произошло в тот день, 9 октября года, невозможно понять. Это непонятно, не для вас, Ваша Честь. Не для нас, для людей, которых это коснулось. И не для семей погибших. Даже для вон того парня. Или иначе говоря, то, что случилось в тот день, абсурдно &#; это бросает вызов всему разуму и здравому смыслу&#;. Наоми Хенкель-Гюмбель продолжила: &#;Мы живы. И мы скорбим по погибшим Кевину С. и Яне Л. Эти утраченные жизни &#; они являются частью тех шрамов, которые мы носим с собой с того самого дня. Но что делать, если абсурдность продолжается?&#; Она добавила, что количество вопросов постоянно увеличивается. 

Не бойтесь требовать справедливости там, где нужна справедливость

Говоря о дне нападения в Галле, Хенкель-Гюмбель сказала: &#;Как мы слышали в свидетельствах, каждый из нас переживал этот день по-своему. И все же нас объединяет то, что этот день наложил на нас свой отпечаток. Он оставил свой след. Он с нами по сей день&#;. Наоми Хенкель-Гюмбель сказала, что она решила стать соистцом из чувства ответственности: ответственности перед маргинализированными людьми прошлого, настоящего и будущего. Она объяснила, что она также стала соистцом из чувства ответственности по отношению к своим бабушке и дедушке, &#;которые были слишком напуганы, чтобы отстаивать свои права&#;, из чувства ответственности &#;по отношению к людям в моих общинах и за их пределами&#;: Я хочу, чтобы они осмелились требовать справедливости там, где она нужна&#;. Она заявила, что, как и соистцы Афтакс И. и Исмет Текин, ей и другим из синагоги, которые пострадали, пришлось жить в течение нескольких месяцев с неуверенностью в том, будут ли они считаться жертвами покушения на убийство, несмотря на то, что доказательства были ясны: &#;Это за гранью всякого разума&#;. Однако она также присоединилась к другим соистцам из &#;чувства ответственности перед самой собой&#;, заявила Наоми Хенкель-Гюмбель: &#;Я не хочу, чтобы события 9 октября года овладели мной&#;. Наоми Хенкель-Гюмбель отметила, что она хотела бы понять все аспекты нападения в Галле и то, что сделало это возможным: &#;Я хочу сыграть свою роль в формировании повествования о том, что произошло в тот день&#;.  Хенкель-Гюмбель заявила: &#;Мы выслушали друг друга и сблизились. Мы создали союзы и заступились друг за друга. То, что выросло из страданий того дня, &#; это солидарность. Мы все еще учимся жить с этими шрамами. В некоторые дни нам это удается лучше, чем в другие&#;.

Наоми Хенкель-Гюмбель снова процитировала раввина Хешля: &#;За пределами абсурда есть смысл. Будьте уверены, что каждый маленький поступок имеет значение, что каждое слово имеет силу и что мы все можем внести свой вклад в то, чтобы сделать мир лучше, несмотря на всю абсурдность, все недовольства и все разочарования. И, прежде всего, помните, что смысл жизни заключается в том, чтобы жить так, как будто это произведение искусства&#;. Подводя итог своей заключительной речи, Хенкель-Гюмбель сказала: &#;Эти слова когда-то принадлежали Хешелю, но теперь они стали моими&#;. И я искренне надеюсь, что они станут и вашими. Пусть они станут вашими &#; по мере того, как мы пытаемся превратить это зло во что-то хорошее и продолжать работать для более справедливого и открытого общества&#;.

Заключительные заявления Анастасии П. и Макса Приворожского

Далее с заключительным заявлением выступила соистец Анастасия П. В своей речи П. подчеркнула, что преступление вписывается в схему правого террора, существовавшую на протяжении многих лет. Она отметила, что он проходит волнами иногда более агрессивными, иногда более неуловимыми, но он всегда присутствует. П.: &#;Для меня этот судебный процесс дает возможность выступить единым фронтом против бесчеловечности“. По её словам, пока общество спало, &#;больше никогда“ („Nie wieder“) превратилось  в „снова“ („Schon wieder“). П. продолжила: &#;Я хочу остаться в этой стране. Но у меня есть несколько условий: выслушивайте, серьезно относитесь к этим вопросам, размышляйте, признавайте ошибки и действуйте в духе демократии. Но прежде всего: действительно видьте других людей и не бойтесь сочувствия.&#;

После выступления Анастасии П., с заключительным словом выступил председатель еврейской общины Галле, Макс Приворожский. По мнению Макса Приворожского, также соистца в деле, семья подсудимого играет ключевую роль. Хотя они имеют право отказаться от дачи показаний, он отметил, что в результате они, возможно, помешали попыткам более подробно объяснить, как так вышло. Приворожский подчеркнул широкую солидарность, которую испытывала еврейская община после нападения. Приворожский: &#;Обвиняемый имеет совершенно противоположные убеждения: Он верит в заговоры, в ненависть, в убийство. Он верит в темноту и мрак. Мы выбрали свет, подсудимый выбрал тьму. Как следствие, ему и в будущем придется жить во тьме&#;.

Заключительные аргументы адвоката Себастьяна Шармера и заявление Конрада Р.: недостаточная зашита

Адвокат Себастьян Шармер, также представляющий интересы соистцов, выступил с заключительными аргументами, а затем зачитал заявление своего клиента Конрада Р. Адвокат Шармер сначала подробно описал, что случилось с его клиентом Конрадом Р., который во время нападения на закусочную “Kiez-Döner” в Галле прятался от нападавшего в уборной, а также рассказал о дальнейших последствиях произошедшего для Р. Адвокат Шармер заявил, что Конрад Р. выжил, поскольку особенно прочное переднее окно закусочной “Kiez-Döner” остановило пулю, а также потому, что смертоносная граната с гвоздями не взорвалась, как это планировал преступник. Он отметил, что Конрад Р. выжил, поскольку ему удалось спрятаться, и ему удалось сохранить в этой ситуации такое спокойствие, что подсудимый не обнаружил его. Прокурор Шармер отметил, что выжил Р. не благодаря тому, что полиция обеспечила достаточную защиту синагоги, или потому, что у них сложилось понимание потенциальных угроз, или потому, что, например, сотрудники полиции быстро и эффективно вмешались на месте преступления. Адвокат Шармер отметил, что Конрад Р. был &#;психологически травмирован нападением, а также тем, что ему пришлось испытать бессилие, не получив поддержки полиции в момент, полный паники и смертельного страха&#;. Он отметил, что Конрад Р. нашел в себе новое мужество для того, чтобы смотреть жизни в лицо после случившегося: &#;Теперь он живет каждый день &#; как он описывал и во время суда &#; как будто он может быть последним&#;.

Адвокат Шармер впоследствии объяснил, как могло произойти нападение в Галле: &#;Убийственное воздействие исходит не от якобы ненормальной психики преступника-одиночки, а от бесчеловечной идеологии антисемитизма, расизма, исламофобии и женоненавистничества&#;. Он отметил, что преступник, возможно, действовал в одиночку на месте, но подчеркнул: &#;Он не одиночный преступник. Он является частью общества, в котором антисемитская, расистская, исламофобская и женоненавистническая идеология по-прежнему считается приемлемой и поощряется&#;. Шармер подчеркнул, что преступник в Галле также является частью общества, &#;в котором опасности, исходящие от этого, были и до сих пор массово недооцениваются властями, ответственными за общественную безопасность&#;. Адвокат Шармер отметил, что только в году Мобильная служба помощи жертвам зарегистрировала нападения в Саксонии-Анхальт, в результате которых непосредственно пострадали человека, в том числе целый ряд нападений, мотивированных расизмом, а также антисемитизмом: &#;И это, вероятно, только верхушка айсберга&#;.

Органы безопасности и общество разделяют ответственность

Адвокат Шармер обратился в суд, заявив, что он не должен совершать ту же ошибку, что и Уголовная палата суда, вынесшая решение по делу NSU в Мюнхене, когда в приговоре жертвы были описаны с точки зрения преступников и представлены как взаимозаменяемые объекты: &#;Если Вы это сделаете, Вы просто примете их версию и распространите ее дальше&#;. Он отметил, что в приговоре должны быть описаны причины и последствия преступления: &#;Это единственный способ гарантировать, что данный приговор выдержит испытание временем в важном социальном контексте, в котором всегда происходят уголовные процессы, и в более широких рамках истории&#;. Адвокат Шармер: &#;Только тот, кто открыто называет проблемы, может отстаивать перемены. Это не чрезмерно высокая цель, которую необходимо преследовать в уголовном процессе, а, напротив, неотъемлемая часть такого процесса в интересах установления истины и справедливости“. В конце подведения итогов Шармер признал, что суд, и особенно председательствующая судья, действительно обеспечили пространство семьям погибших и лицам, пережившим нападение, и выслушали их свидетельские показания: &#;Это должно быть само собой разумеющимся. Однако любой человек в этом зале суда, имеющий опыт проведения судебных разбирательств, как правило, знает, что это не является само собой разумеющимся&#;. Адвокат Шармер продолжил: &#;Однако, нельзя допустить, чтобы этот судебный процесс привел к тому, что органы безопасности и общество были освобождены от совместной ответственности за совершенные теракты&#;.

После подведения итогов Шармер зачитал заявление своего клиента Конрада Р., который не смог присутствовать сегодня, но для которого было важно, чтобы его голос был услышан и в суде по делу в Галле. Конрад Р. написал, обращаясь к подсудимому: &#;белая кожа или владение немецким языком, как родным, так же не имеет значения, как и то, что ты левша или правша&#;. Конрад Р. продолжил: &#;Пол, сексуальность, национальность &#; ничто из этого нельзя выбрать, так почему же ты придаешь им большое значение?&#; Конрад Р.: &#;Единственное, о чем можно судить, это то, как кто-то действует. И твои поступки позволяют нам судить о тебе следующим образом: Ты не можешь быть частью нашего общества. Мы исключаем тебя. Мы не хотим разделять твою ненависть. Мы едины в трауре по жертвам твоей идеологии, но мы не опустимся до твоего уровня. Мы признаем за тобой права, которых ты хочешь лишить других людей. Ты имеешь право жить. Только больше не с нами&#;. В заключение Конрад Р. отметил: &#;Этот судебный процесс показал, с какими идеалами мы хотим жить в нашем обществе. Поэтому я хочу поблагодарить всех, кто отдал свое время и энергию пострадавшим&#;.

Заключительные аргументы адвоката Андреаса Шульца

Андреас Шульц, один из адвокатов, представлявших соистцов, сделал два важных заявления в своей заключительной речи. Он представляет людей из Видерсдорфа недалеко от Галле, пострадавших от нападения. Адвокат Шульц подтвердил &#;системные недостатки и административную некомпетентность немецких властей в хитросплетениях систем, предназначенных для оказания поддержки&#; при работе с жертвами терактов. В этом контексте адвокат Шульц описал более обширную картину и привел примеры, охватывающие нападение на Олимпийские игры в Мюнхене в году, нападения на &#;Дом Франции&#; в году и дискотеку &#;Ла Бель&#; в году, а также нападение на площади Брайтшайдплатц в году. Вторая важная тема, которую затронул адвокат Шульц, &#; это Интернет как &#;инфраструктура зла&#;: он обсудил такие правовые меры, как фильтрация загрузок и претензии об ответственности, которые могли бы быть применены пострадавшими.

Заключительные аргументы адвоката Дэвида Херрманна и Дорин Бласиг-Вандерлин.

Выбрав рефрен &#;Какая ложь&#; из диктума Ханны Арендт об “истинной лжи”, адвокат Херрманн дал оценку идеологии и действиям преступника.  Он отметил, что в стране, где был осуществлен Холокост, на немецкой земле подсудимый вновь совершил преступление из тех же заблуждений. &#;И он отрицает Холокост: какая ложь!&#; В своих заключительных аргументах адвокат Херрманн нашел время, чтобы обратиться к каждому месту преступления и к каждой группе пострадавших, выразив пожелание, чтобы в результате этого преступления они не были сломлены, а стали сильнее. Как и многие другие адвокаты, участвовавшие в судебном процессе, он считает, что преступник имел намерение убить Исмета Текина и Афтакса И. Адвокат Херрманн сделал весьма негативные выводы в отношении БКА, которое осталось в стороне, не предприняв никаких действий, и наблюдало за разворачивающимися событиями в интернете, а также возбудил уголовное дело в отношении Генеральной прокуратуры, которая оставила суд на произвол судьбы.&#;Это не выставляет Генпрокуратуру в хорошем свете&#;, &#; заявил адвокат Херрманн.  Он также отметил, что работа, проделанная полицией, произвела ужасное впечатление в свете исторической ответственности Германии.

В своих заключительных аргументах адвокат Бласиг-Вандерлин сообщила о сильном чувстве вины своего клиента. &#;Я виню себя в том, что Кевин мертв&#; &#; такие мысли преследовали ее клиента, коллегу Кевина С., который хотел поужинать с ним в закусочной “Kiez-Döner” и сумел сбежать из закусочной. Она отметила, что и по сей день ее клиент продолжает упрекать себя в том, что не помог Кевину С. сбежать. Он не смог защитить Кевина от обвиняемого и по сей день продолжает слышать крики Кевина и выстрелы. Адвокат Бласиг-Вандерлин подчеркнула, однако, что виновен только подсудимый, отметив, что &#;все мы несем ответственность&#; за то, чтобы таких деяний не совершалось. Адвокат Бласиг-Вандерлин: &#;Действия подсудимого касаются всех нас. Отрицать риск, который представляют идеологии, больше невозможно. Показывайте свое несогласие!&#;

Заключительные аргументы адвоката Яна Зибенхюнера и адвоката Кристофа Гюнтера

Адвокат Зибенхюнер, который представляет сотрудников полиции на судебном процессе, решительно отверг то, что он назвал &#;необъективной, иногда преувеличенной&#; критикой того, как вела себя полиция 9 октября года. Он утверждал, что его клиент и другие сотрудники полиции действовали осмотрительно, самоотверженно и быстро в сложной ситуации во время нападения в Галле и остановили преступника. Адвокат Зибенхюнер заявил, что они были &#;безмолвными героями 9 октября&#;. Адвокат Зибенхюнер признал, что нет никаких сомнений в том, что они не действовали безупречно, порой ведя себя грубо и беспечно. Он заявил, что причины тому кроются в давлении и суматохе событий, вызванных этой чрезвычайной ситуацией. Зибенхюнер продолжил с тем, что невежество сотрудников полиции в отношении иудаизма объясняется обязанностью полиции соблюдать нейтралитет. Он спросил риторически: &#;Было ли какое-либо оправдание тому, что полиция была подвергнута издевательствам? Неужели в полиции работают одни идиоты?&#;. По мнению Зибенхюнера, любой, кто ответит &#;да&#; на эти вопросы, способствует расколу &#;нашего общества&#;.

В своем заключительном слове адвокат Гюнтер заявил, что те утверждения, которые раньше были в кабаке за углом, теперь могут в считанные секунды распространиться по интернету и отравить настроение в обществе. В деле подсудимого адвокат Гюнтер отметил, что даже его родители не послужили воспитательной мерой: скорее всего, они сознательно смотрели в другую сторону.

Заключительное слово Илоны Б.: надежда на раскаиние 

Впоследствии со-истец Илона Б., пережившая нападение на синагогу, попросила слова. Она рассказала о своем детстве: &#;Семья моего отца родом из Восточной Германии&#;.Она отметила, что расизм и антисемитизм в повседневной жизни пронизывали все социальные группы в ее молодости, и она пережила это в различных контекстах &#; от панк-кругов до &#;Антифа&#; или НПД.  Илона Б. заявила, что ей интересно, что она могла бы сделать лучше в то время: „Где я молчала, когда должна была бы повысить голос? Могло ли это что-то изменить?&#; B. отметила, что она надеется, что преступник еще не достиг &#;точки невозврата&#;, и надеется, что он когда-нибудь все же раскается.

Заключительные аргументы адвоката Маркуса Голдбаха: “Любое чувство облегчения было бы неуместно”

В своих заключительных аргументах адвокат Гольдбах подчеркнул, что угроза не была предотвращена, что было предчувствие, что следующее преступление может произойти после этого. &#;Любое чувство облегчения было бы неуместно&#;. Он сослался на организацию &#;Feuerkrieg Division&#;, для которой нападение в Галле предоставило готовый план действий; судебное разбирательство, касающееся их преступлений, только что завершилось в Нюрнбергском областном суде.  Голдбах отметил, что обвиняемый по этому делу был приговорен к двум годам тюремного заключения: &#;Что он будет делать, когда выйдет из тюрьмы через год?&#; Он отметил, что в настоящее время мы являемся свидетелями изменений в обществе, которое, к сожалению, движется в неверном направлении. Прокурор Гольдбах заявил, что суд над NSU показался открытием капсулы времени; такие вещи больше не считались возможными. Адвокат Гольдбах также еще раз открыто защитил полицию и призвал к большей поддержке полиции: &#;Это единственная полицейская сила, которая у нас есть!” Он призвал к лучшему оснащению полиции и Федеральной Службы Защите Конституции Германии.

й день слушания, г.

На й день судебного разбирательства адвокат Ханс-Дитер Вебер, представляющий подсудимого в суде вместе с адвокатом Томасом Рутковским, сначала представил свое довольно короткое подведение итогов. Он отметил, что подсудимый не был сложным и был дружелюбен к нему, хотя он (Вебер) заявил, что не разделяет позицию подсудимого и не собирается это обсуждать. Вебер отметил, что у него были клиенты, с которыми ему было неприятнее иметь дело, чем с подсудимым. Он отметил, что, тем не менее, это был трудный судебный процесс, поскольку действия подсудимого соответствовали традициям нацистских преступлений. Адвокат Вебер высоко оценил работу председательствующей судьи. Впоследствии адвокат Вебер заявил, что отец Кевина С., показания которого он нашел особенно памятными, и все другие жертвы и родственники заслуживают его сочувствия. Адвокат Вебер: &#;Я желаю отцу, чтобы он смог простить обвиняемого и обрести внутренний покой&#;. Адвокат Вебер также сослался на показания Ребекки Блэди, которые произвели на него глубокое впечатление.

Однако, отметил прокурор Вебер, уголовное судопроизводство не должно отходить слишком далеко от темы, которая должна рассматриваться с точки зрения уголовного права. В своих последующих комментариях адвокат Вебер, по сути, повторил ранее высказанные защитой доводы, которые уже были ранее известны по итогам судебного разбирательства. Ссылаясь, например, на нападение на синагогу, он утверждал, что не следует исходить из того, что речь идет о покушении на убийство, и утверждал, что это относится и к преступлению против свидетеля М.Р. на Гумбольдтштрассе, преступлениям против Конрада Р., Рифата Текина и коллеги Кевина С., выстрелам в полицейских на Людвиг-Вухерер-штрассе, преступлению против Исмета Текина и выстрелам в супружескую пару в Видерсдорфе. Адвокат Вебер заявил, что в случае нападения на синагогу и выстрела в пару в Видерсдорфе следует предположить, что наказание не будет назначено, так как предполагается, что речь идет об отказе от намерения. Адвокат Вебер, выступая от имени защиты, затем утверждал, вопреки оценке психиатрического эксперта профессора доктора Норберта Лейграфа, что подсудимый вполне может быть признан виновным в снижении уголовной ответственности.

Последние слова подсудимого

После заключительных аргументов защиты председательствующая судья Урсула Мертенс предоставила ответчику возможность сказать последнее слово. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает, что подсудимый имеет право на последнее слово на основном слушании. Как и следовало ожидать, подсудимый по делу в Галле воспользовался этим правом и дал короткую антисемитскую и расистскую диатрибу. В тот момент, когда обвиняемый также отрицал Холокост в контексте своей речи, председательствующая судья сначала не вмешалась, чтобы остановить это уголовное преступление. Только громкие протесты со стороны представителей соистцов, особенно со стороны адвокатов Петржик, Ланг, Озаты, Лупшица, Штолле, фон дер Беренс, Гофмана и Онкена, побудили председательствующую судью перебить подсудимого и указать, что он должен воздерживаться от таких заявлений. Это также ознаменовало окончание предоставления обвиняемому возможности сказать последнее слово.

Прокурор Хоффман попросил, чтобы было записано преступление, совершенное в ходе судебного разбирательства. Затем последовал перерыв, после чего судья Мертенс внесла произошедшее в дело. После того, как судья Мертенс предоставила обвиняемому еще одну возможность сказать последнее слово, которой он не воспользовался, й день процесса закончился.

Приговор должен быть оглашен 21 декабря года.

Kırgız Edebiyatı’nın kurucusu, büyük devlet adamı Kasım Tınıstanov 9 Eylül tarihinde dünyaya geldi. yıllarında değişik Özbek mekteplerine devam etti. yılları arasında Karakol şehrindeki Rus Tüzem Mektebi’nde okudu. Taşkent’te yayımlanan Cas Kayrat, Canga Öris, Sana, Ak Col adlı Kazak gazetelerinde çeşitli görevlerde çalıştı. Kasım Tınıstanov sosyal içerikli, pedagojik hikayeleriyle, şiirleriyle, eğitimciliğiyle, dilciliğiyle, gazeteciliğiyle, aydın kimliğiyle tanınmış bir insandır. Kasım Tınıstanov, Kırgız Türklerinin medeniyet tarihinde çok önemli bir yere sahiptir. Kırgız Türkçesinin önemli gramer âlimi, Kırgız Türkçesi Morfolojisi, Kırgız Türkçesi Sentaksı, Kırgız Türkçesi Grameri kitaplarının müellifidir. Kasım Tınıstanov, yirminci yüzyılda Manas destanını derleme çalışmalarını da Kırgızistan’da başlatan halk bilimcilerdendir. yılında Azerbaycan’ın başkenti Bakü’de gerçekleştirilen Türkoloji kongresine Kırgız Türkleri adına katılmış ve alfabe değişikliğiyle ilgili Bakü’de ilmî bir konuşma yapmıştır. Kırgız Türkolog Kasım Tınıstanov’un Bakü Türkoloji Kongresi’nde Latin alfabesine geçişle ilgili görüşleri ve Latin alfabesine geçişte bugünkü durum makalede incelenecektir.