Правила Посинения Казино В Кр Поляне

Макар Троичанин

Корни и побеги (Изгой)

Роман

Книга 3

Глава 1

- 1 –

К тому времени, когда небо на востоке стало бледнеть, отодвигая глубокую синеву на запад и гася порозовевшие звёзды, студебекер успел намотать на колёса почти сотню километров и ходко продвигался дальше, торопясь по неровной разбитой грунтовой дороге на Вильнюс. Только что позади осталось небольшое и тёмное селение Молодечно. В бегущем и прыгающем свете фар быстро промелькнули, удаляясь, неказистые, вразнобой, бревенчатые, дощатые и саманные некрашеные, неровно обмазанные глиной и грязно выбеленные дома, крытые досками, а чаще – соломой, и приспособленные все только для содержания тела, а не для умиротворения души. Среди них мрачно и скорбно, укором богу и людям всё ещё торчали полуобрушенные кирпичные печи сгоревших жилищ и жестяные журавлиные трубы еле видимых горбатых землянок.

И снова – отодвинутые войной от дороги редкие перелески и заросшие молодняком и высокой пожухлой травой с бледно-синими потухшими глазами цикория в ней низкие холмы, в срезе которых вдоль полотна дороги резко выделялся маломощный слой коричнево-серой плодородной почвы, подпираемый массивными супесчаниками и суглинками, и приходилось удивляться, как на таком тонком слое вырастают и держатся громадные сосновые боры, сплошной зазубренной стеной темнеющие на светлеющем горизонте, и как вообще хватает живительного питания всему растущему, включая самых прожорливых – людей. Порой в свет фар вбегали сохранившиеся чудом у дороги сиротливые берёзки с обломанными нижними ветками и верхушками, и всюду торчали расщепленные до основания пни невинных жертв человеческой бойни, понёсших урон не меньший, чем люди, уничтожавшие в злобе, безрассудстве, ненависти, беспамятстве и отчаянии всё вокруг. Сонная осенняя заря, сострадая изувеченной природе, нехотя обнажала многострадальную землю, сплошь изрытую траншеями, рвами, окопами, воронками и густо заваленную вблизи дороги военной техникой. Опрокинутые набок и кверху брюхом, свалившиеся в ямы, с потерянными колёсами и гусеницами, с дулами, уткнувшимися в землю или торчащими в небо, автомашины, танки, броневики, пушки с ещё не выцветшими следами гари и зияющими рваными пробоинами, исковерканные огнём и металлом, были мертвы и всё равно вызывали тревожное чувство беспокойства и страха потому, что ещё свежи были воспоминания об их смертельной силе. В медленно тающих утренних сумерках скоро стали видны и дальние от дороги разрытые поля, поседевшие от утренней росы, на которых украдкой, плохо скрытые уходящей темнотой, копошились, низко наклонившись, а то и стоя на коленях, люди в серых подпоясанных телогрейках и кургузых коротких пальто с лицами, спрятанными под тёмными платками и низко надвинутыми на лоб кепками и шапками-ушанками. Услышав шум мотора, и увидев свет фар, они сноровисто убегали в дальние кусты, волоча в грязных мешках скудную добычу, собранную с нечисто убранного колхозного поля. Убегали потому, что в любой утренней машине могла нагрянуть облава из милиционеров, солдат и дружинников, грозящая расхитителям пропадающей государственной собственности конфискацией не только полугнилых и резаных картофелин, но и всего нажитого добра в дополнение к стандартной десятке лет сибирских лагерей. А следом за социально вредным элементом отправят и семью, чтобы и духа не осталось от преступного рода.

Напрасно фюрер, угробив себя и Германию, старался загнать всё мыслящее славянское население за Урал, оставив на оккупированной территории безвольных рабов. Русские и без него справляются. Они уже создали заУральскую страну ссылок, каторги и концлагерей, которую постоянно пополняют контрреволюционерами, начиная с изменника Родины и кончая голодным сборщиком гниющей картошки. И таких больше, чем невинных. Каждое утро Владимиру, где бы он ни проезжал, встречались длинные чёрные колонны безликих потенциальных зауральцев, уныло бредущих, сидящих в строю на дорогах или уткнувшихся лицами в грязь с руками на затылке, под дулами автоматов и оскаленными мордами злобно рычащих овчарок. Все стройки и предприятия города и пригородов загорожены высокими заборами или заборами из многорядной колючей проволоки с охранными вышками через каждые   метров, на которых, как на минаретах, тягуче перекликаясь, мерно прохаживались смуглые черноволосые часовые с азиатской внешностью. Досок, наверное, хватило бы, чтобы перегородить земной шар по экватору, а проволоки – чтобы проложить не один меридиан. Строят и восстанавливают город, в основном, заключённые и военнопленные-немцы. У последних, в отличие от первых, почти нет охраны, им не грозит Сибирь, а вот ЗК все будут в проклятом крае, когда кончат строить здесь, и когда им на смену придут свежие каторжники. Русские коммунисты решили прорваться в светлое будущее ценой самой дешёвой рабочей силы, не понимая, что рабские души и во дворцах будут жить в прошлом. С подавленной волей к жизни здесь боялись всего, не имея в душе главного – утраченного чувства собственного достоинства и надёжной веры в будущее. И никто уже не боролся за себя, не говоря уж про соседа, вся нация устала, постепенно вымирая в безволии и пьянстве. Глядя со стороны на русских и их образ жизни, Владимир не сомневался, что в соревновании победителей и побеждённых по восстановлению государств немцы выиграют, и эта вера наполняла сердце чувством гордости за свой народ.

Ещё вчера до позднего возвращения из утомительных мотаний по окрестным колхозам по сбору безвозмездной дани прожорливому столичному городу Владимир и думать не думал, что, наконец-то, начнёт свершаться то, ради чего он так долго и с таким скрипом внедрялся в местную неустроенную жизнь. Порой в отчаянии хоть как-нибудь продвинуться к цели, думалось, что если бы пришлось всё начинать сначала, то выбрал бы подпольный рискованный путь, лишь бы не мытарить душу нестерпимыми испытаниями русского безволия, лени, безалаберности, пьянства и равнодушия ко всему. И вот, дотерпелся, дождался дня, когда, наконец-то, едет на встречу с агентом, законсервированным блаженной памяти Гевисманом, и начинает, таким образом, дело, ради которого он здесь, ради которого за эти недолгие послевоенные недели пришлось столько пережить и испытать, что даже стал забывать, что он – немец, что родина его – Германия, а не эта грязная и нищая страна, сплошь заселённая рабами, не умеющими ни жить, ни работать, ни радоваться тому и другому. У него, сироты, неизвестно когда и где потерявшего родителей, не было счастливого детства, не задавленного строгой дисциплиной детского приюта и скаутского интерната, не было безмятежной юности, не ограниченной строгой дисциплиной военной школы, не было свободной жизни и потом, её строго регламентировали секретная служба, воинская дисциплина и неусыпная опёка гестапо и Гевисмана. Но всё равно тянуло на ту, родную землю, где всё это было, в ту среду, пусть и с ограничениями, к тем людям с размеренными рациональными устоями жизни без бурных славянских страстей, к ощущению покоя, стабильности и уверенности во всём.

Наверное, прав материалист Сашка, определяя родиной человека то место, где зародилось биополе души, отданное человеку в аренду полем той местности, хотя хотелось бы чего-либо более таинственного и божественного. Люди, как и растения, и животные, трудно меняют природный генетический нрав и трудно привыкают к новому месту. Звери даже в ухоженных зоопарках, растения в вычищенных и удобренных ботанических садах и люди в сверхудобных оазисных резервациях только внешне не похожи на прежних. Души их, болезненно обостряя чувства, всё равно постоянно рвутся на родину, какая бы она ни была, грозная или ласковая, и всё равно они, когда-нибудь освобождённые бренным телом, вернутся туда, чтобы занять оставленное когда-то самое спокойное в мире энергетическое место. Может быть, поэтому и ему плохо здесь, в России, где вынужденно живёт, насилуя душу. Конечно, есть люди бездушные или с больной надломленной душой, для них понятие родины абстрактно или вообще не существует. Они равнодушны ко всему, что не касается удобств телу, для них всё равно, где жить, были бы пища и кров. Слава богу, он, Владимир, свободен от этого тяжёлого изъяна. Его душу, душу Вальтера Кремера, порой до слёз тянет в Германию потому, что родина его там. И разве эта тяга не лучшее доказательство того, что он – немец, чего бы ни наболтал пьяный Гевисман. Плохо только, что он начал уставать терпеть и ждать и, смиряя тоскующую душу, стал невольно привыкать и приспосабливаться к чужой жизни. Даже сейчас, в таком долгожданном рейсе, приближающем к родине, Владимир ловил себя на том, что раздваивается и, думая о предстоящей встрече с агентом, не меньше беспокоится и о том, чтобы первая дальняя командировка за овощами в Гродно оказалась удачной.

Взошло неяркое солнце, бросая сквозь редкие облака, вытянутые по горизонту, прохладные пока радужные лучи и мягко отражаясь тусклым золотом на неподвижных тёмных водах тихой неширокой реки Вилии справа. День обещал быть ясным и погожим. Дорога то удалялась, то приближалась к реке, петляющей в широкой пойме с пахотой и лугами, уставленными невысокими копнами почерневшего сена. У самой реки, отгородившейся тальником, камышами, редким кустарником и что-то высматривающими в воде ивами, женщины, перетянутые крест-накрест платками, в грязных опорках и лаптях, запоздало и вручную, лопатами, убирали последнюю картошку, снося её в корзинах на возы, запряжённые худыми бурыми коровами. Увидев машину, они натужно распрямляли задеревеневшие спины и, отдыхая, провожали взглядом из-под козырька ладони.

Подъезжали к местечку Сморгонь. Похолодало. Владимир прикрыл боковое стекло, и сразу же запотело лобовое, по нему зигзагами потекли частые струйки. А на лугу, прямо на глазах, рождались клочья тумана и, клубясь, соединялись, спеша к реке, где плотная серо-белая полоса, ярко высвеченная солнцем, вытягивалась над водой и двигалась навстречу медленному течению, впитывая по пути всё новые и новые сгустки воздушной влаги. Всё происходило так быстро и неожиданно, что Владимир забыл о дороге и с удивлением смотрел на двух рыбаков, от которых остались только плечи и головы, через которые переливались белые волны. Вернувшись взглядом на дорогу, он резко затормозил, остановив машину так, что экспедиторша, дремавшая рядом, чуть не клюнула головой в стекло, успев в последний момент упереться руками в переднюю часть кабины.

- Что такое? – тревожно спросила она, глядя тусклыми, не проснувшимися до конца, глазами на шофёра.

- Пешеходы, - коротко объяснил он, кивнув на дорогу, через которую, выйдя из придорожной травы, важно и неторопливо шествовала семейка ежей, состоящая из мамы и четырёх маленьких колючих шариков, семенящих следом в тесном ряду.

- Какая прелесть! – восхитилась женщина, улыбкой провожая уверенных в себе лесных жителей. – Куда это они?

- Наверное, на тренировку, - предположил несведущий городской житель, впервые увидевший зверей, знакомых только по книжным картинкам. – Разбудил? – виновато спросил об очевидном.

- Ничего, - успокоила соседка, - ради этого – стоит.

- Можно и продолжить, - предложил он, трогая машину.

- Пожалуй, - согласилась она. – Вчера, собираясь, поздно легла, глаза сами собой закрываются. – Женщина зябко поёжилась в телогрейке, перепоясанной широким офицерским ремнём и не застёгнутой на верхние пуговицы потому, что мешала полная грудь, поёрзала на сидении, ища удобную позу, и, прислонившись головой, по уши упрятанной в пушистый вязаный берет, к углу кабины, затихла, тщетно стараясь уберечься от толчков и заснуть по-настоящему.

А Владимир снова вернулся мыслями к своей здешней жизни.

В новой бригаде он тоже не прижился. Если у Поперечки его считали нахлебником и гордецом, то у Могильного, да и вообще на базе, после наезда Кравченко – человеком НКВД. Не осведомителем, добровольным помощником охранных органов, каких было чуть ли не столько же, сколько работающих, а именно человеком оттуда, подсадкой НКВД для внутреннего наблюдения за состоянием умов и дел важного для города и республики транспортного предприятия. Иначе бы ему не дали так сразу хорошую машину и не перевели бы к Могиле, где и заработки выше, и приварок есть. Потому все держались от опасного новичка подальше, не вступали в лишние разговоры и не принимали в свои, чтобы не сболтнуть лишнего, и умолкали, как только он появлялся вблизи, прекращая перекуры, с сожалением гася пальцами недосмолённые самокрутки и пряча их в карман до следующего раза. Такие прохладные отношения с бригадниками ничуть не тяготили Владимира, позволяя сохранять нужную для конспирации дистанцию и избавляя от ненужных расспросов и любопытства. Ему хватало осторожного общения с любознательным Сашкой и заботливым Сергеем Ивановичем.

Чувствуя безмерную вину, он побывал всё же в больнице у деда Водяного.

В барачной палате с выбеленными и абсолютно голыми стенами и такой же лампочкой под потолком стояли четыре обшарпанные тумбочки и восемь железных кроватей, на которых лежали и сидели больные без возраста в застиранных байковых халатах. Дед лежал в тёмном углу, вытянувшись на спине и закрытый до подбородка серым суконным одеялом. Жёлтое, заметно похудевшее лицо со свалявшейся пегой бородёнкой и прилипшими к губам поредевшими усами по цвету не отличалось от подушки с жирным чёрным клеймом. Несведущий человек не сразу бы и разобрался, кто здесь: больные или арестанты. С трудом пробравшись между кроватями, Владимир подошёл к деду, положил на тумбочку у изголовья яблоки, белый батон и пачку чая и спросил почти шёпотом, стесняясь навострённых ушей соседей:

- Здравствуй, Пётр Данилович, как ты?

Дед, не шевелясь и не поворачивая головы, безразлично глядел в потолок и молчал, никак не реагируя на появление «сынка».

Не дождавшись ответа, Владимир по инерции спросил ещё:

- Может, тебе что надо?

В уголках тусклых глаз родились бисерные слезинки неутешной обиды и, выскользнув из глазниц, застряли в морщинках ответом на все вопросы.

- Я ещё приду, - соврал Владимир и, густо покраснев, ушёл, провожаемый осуждающими взглядами ничего не понявших больных.

- 2 –

Показалась Сморгонь. Такие же, как в Молодечно, убогие домишки, вытянутые неровной улицей по обе стороны дороги, такие же следы давних пожарищ и разрушений, те же новостройки, сляпанные второпях, на живинку, как будто хозяева не собирались жить долго.

- У колодца останови, - попросила очнувшаяся от болезненной дрёмы экспедиторша.

Владимир съехал на обочину у колодезного журавля и заглушил натруженный мотор.

- Я – сейчас, - предупредила попутчица, сбросила стесняющий ватник и ушла в ближайшую мазанку с нахлобученной почти до земли почерневшей соломенной «шляпой».

Владимир достал ведро, перелил в него добытую журавлём воду и под пытливыми взглядами сбежавшихся босоногих ребятишек, самые бойкие из которых уже успели взобраться на высокие подножки и проверить, что в кабине, залил радиатор, удовлетворённо отметив, что мотор хорошо держит температуру и не перегревается.

- Дядь, дай в зубы, чтобы дым пошёл, - нахально попросил самый отчаянный пацан, сверкая весёлыми шкодливыми глазами из-под льняных разлохмаченных волос.

- Не курю, - виновато признался дядя, не сразу сообразив, о чём его просят.

- Мамки боится, - ехидно прокомментировал ватаге разочарованный шкет признание ненормального взрослого, и вся голытьба дружно заржала.

- А ну, геть отседова, байстрюки! – вышла из хаты в сопровождении экспедиторши хозяйка с миловидным лицом, украшенным яркими голубыми глазами под низко повязанной узорчатой косынкой.

- Мамка, ён не курит! Дай яму соску, - радостно завопил ядовитый сорванец и, удовлетворённый, помчался прочь по улице, а за ним и вся свита, что-то вопя и улюлюкая.

- Вось, засранцы, - улыбаясь, пожаловалась хозяйка, - безбатьковщина.

- Где будем завтракать? – спросила заботливая спутница, держа в согнутых руках у груди чистую тряпочку с ослепительно белой разварившейся рассыпчатой картошкой и два влажных жёлто-зелёных солёных огурца. – В хате или у родника?

Владимир, глядя на аппетитную бульбу, сглотнул голодную слюну и, не решаясь зайти в дряхлую и, уж, наверное, вонючую хату, ответил:

- Лучше на природе.

- Я так и думала, что не захочешь в хате. Бывай, Яна! – попрощалась экспедиторша с хозяйкой. – Держи, - бережно протянула еду Владимиру, ловко забралась в кабину, ещё бережнее приняла тряпочку обратно и, положив на колени, захлопнула дверь. – До сустрэчи, сябровка! Чакай за бульбу. Трогай прямо, - повернулась к усевшемуся за руль шофёру, - с полкилометра ехать надо.

- Давайте, я заплачу, - показал Владимир глазами на картошку, чувствуя неловкость от иждивенчества.

- Я заплатила, - отказалась от его доли добытчица. – Если хочешь, дай ей несколько рублей – не помешают: одна она осталась с тремя. Со старшим ты познакомился.

Владимир сноровисто выпрыгнул из машины и подошёл к недоумевающей хозяйке, протягивая деньги.

- Не, ня трэба, - грудным смягчённым голосом отказалась та, вытерла ладонь о фартук и, осторожно приняв красную тридцатку, спрятала в ложбинку между белыми грудями, сверкнувшими в оттопыренном на миг вороте грубого полотняного платья. – Спасибочки вам. Дай боже добраго пути! Заезжайте, кали ласка.

- Ты впервые в дальнем рейсе? – спросила вернувшегося благодетеля заботливая подруга хозяйки.

- Да.

- Старайся в каждом селе иметь хороших знакомых: мало ли что случится в дороге. У Яны ты уже – свой.

Родник представлял собой глубокую бочажину в обрыве, более метра в диаметре, окружённую ярко-зелёной осокой, жирным одуванчиком с пуховыми шарами и буйной остролистной травой, со ступенчатым спуском к прозрачной воде, отдающей влажным холодом. На дощечке у воды стояли на выбор берестяная и алюминиевая кружки, а на полянке рядом были вкопаны в землю стол, сбитый из двух берёзовых плах, и такие же грубые скамьи. Судя по накатанному подъезду, родник пользовался у транспортников популярностью.

Экспедиторша разложила на неровной столешнице, отполированной многочисленными рукавами, картошку на тряпочке и огурцы, добавила из своей сумки кусок сала, обсыпанный крупной пожелтевшей солью, и горбушку чёрного пайкового хлеба. Владимир высыпал до кучи из своей сумки, приготовленной Сергеем Ивановичем, почерневшие неочищенные варёные картофелины, на которые, в сравнении с белевшими на тряпочке, и смотреть не хотелось, несколько антоновских яблок, почти полкруга копчёной колбасы, тронутой белой плесенью, и чёрствый батон, купленный по случаю у спекулянта-разносчика.

- Богато! – оценила застолье напарница. – Предстоит пир. Как бы потом дорогой не заснуть. И солнце парит по-летнему. Кофе будешь?

- Ещё как! – не задумываясь, принял соблазнительное предложение Владимир, давно уже не пробовавший настоящего национального напитка.

- Только он у меня чёрный, - предупредила соблазнительница.

- Тем лучше, - не отступил нахлебник, нетерпеливо протягивая свою алюминиевую кружку.

Несмотря на обилие пищи, оба оказались плохими едоками и, кроме свежесваренной картошки, огурцов и половины колбасы с полубатоном, остального не осилили. Зато выпили весь кофе из старенького литрового термоса с затейливой надписью внизу по кругу: Danke, mir ist wieder lesser! (Спасибо, теперь мне уже лучше!) и запили холодной родниковой водой, по-турецки.

- Ты не женат? - поинтересовалась женщина, собирая остатки еды в одну, свою, сумку, предварительно выложив из неё ободранную старую кобуру с торчащей из-под неплотной крышки рукояткой русского барабанного нагана.

- Почему вы так решили? – с профессиональной заинтересованностью спросил легко вычисленный холостяк.

- Да так, женская интуиция, - не стала она разъяснять догадки.

Дважды они уже бывали вместе в пригородных командировках, но так и не успели толком поговорить и узнать друг друга. Владимир, переполненный приподнятыми ощущениями обладания хорошей машиной, её движением и скоростью, прислушивался только к разговору мотора, шасси, коробки передач и других органов железного друга и посторонних разговоров не хотел. А она оба раза была чем-то озабочена и молчалива, хотя с подвижных губ и не исчезала постоянная лёгкая улыбка, так подходившая к широкому чистому лбу, зелёным глазам в лёгком прищуре с быстрой искринкой и маленькой ямочке на небольшом выступающем подбородке. Экспедиторша понравилась Владимиру сразу. В стройной фигуре, несколько полноватых, на его взгляд, округлых формах давно созревшего тела, в приветливом выражении улыбчивого лица было что-то неуловимо притягательное, домашнее, нежное, податливое, истинно женское. Но не зря говорят, что внешность обманчива, особенно – женская. Он видел, как она, не повышая излишне голоса, не ярясь понапрасну и не ругаясь, умела настоять на своём, обезоруживающе улыбаясь и вызывая в ответ пленённую улыбку председателей колхозов, и они отдавали всё, что она просила и что никогда не отдали бы мужику-экспедитору. Да ещё и, сердечно прощаясь, приглашали заезжать вновь. Ожесточённые каторжной жизнью сердца вожаков обездоленных и ограбленных крестьян окончательно размягчались от получения умиротворяющих подарков в виде недорогих, но дефицитных солдатских кирзовых сапог, кусков цветастого сатина, мелкого слесарного и столярного инструмента, металлической посуды, а то и сверхдефицитных гвоздей. Эта миловидная женщина обладала твёрдым характером и умела делать дела.

- А вы? – поинтересовался в свою очередь Владимир, хотя и предвидел ответ симпатичной женщины, старшей его, по крайней мере, лет на пять.

- Я? – в сразу потемневших, угасших глазах её, не в лад с улыбкой, промелькнула затаённая грусть и спрятанная от чужих забота, а лоб прорезала тоненькая вертикальная морщинка. – Сама не знаю. – Мягко поправив тыльной стороной ладони прядь волнистых каштановых волос, выбившуюся из-под берета, она замолчала, словно раздумывая, что можно рассказать о себе молодому и совсем незнакомому парню, с которым оказалась наедине.

У неё было необычное, театральное имя – Травиата и библейское отчество – Адамовна, очевидно, не нравившиеся ей, потому что сразу же попросила называть просто Таней. Владимиру ещё ни разу не пришлось так к ней обращаться, и он терялся, считая, что Таня – слишком фамильярно и приятельски по отношению к старшей женщине, а Травиата Адамовна – слишком официально и помпезно.

- Муж у меня закончил войну подполковником, начальником штаба полка.

Волевые личности, умеющие скрывать горе, обычно разряжаются на случайных людях, неожиданно и в совершенно неподходящем месте. Слишком честолюбивые, они не в состоянии довериться знакомым.

- Дважды ранен, но легко. Последний раз – в ступню, отчего не может нормально и долго ходить, и потому уволен из армии. Грудь в орденах, здоров, умница, иначе не был бы начштаба, а вот послевоенная жизнь не удаётся. Ничего, что я немножко поплачусь? – виновато спросила Владимира, стесняясь обременять воевавшего парня, знающего горе, ещё и своим.

- Что вы! Конечно, рассказывайте, - разрешил невольный исповедник, хотя ему не очень-то и хотелось вникать в ещё одну неудавшуюся, по всей вероятности, русскую жизнь.

Она благодарно пожала его ладонь, лежавшую на столешнице, и он ощутил теплоту и неженские мозоли.

- Не больше недели мы прожили нормально, а потом он исчез.

- Куда? – непроизвольно вырвалось у Владимира.

- В том-то и дело, что никуда! Рядом, а – нет его! – ещё больше запутала слушателя то ли жена, то ли нет. – Утром, когда ухожу на работу – спит, а вечером приползает, почти в полном смысле слова, затемно вдребезги пьяным, падает на кровать, два-три невнятных слова и – снова спит. Так и видимся только во сне. – Травиата Адамовна тяжело вздохнула. – Сначала думала: ладно, не буду трогать, пусть отопьётся, отгуляется. Верила: возьмёт себя в руки, устроится на работу, начнём строить семью, радоваться жизни как все. А сейчас, когда прошло уже больше месяца, сомневаюсь. – У неё от обиды за потерянные мечты даже постоянная улыбка исчезла.

- Многие вернувшиеся так приходят в себя, - попытался из армейской солидарности оправдать неизвестного и чуждого ему подполковника Владимир.

- Верно, что многие, - согласилась экспедиторша. – Но многие из этих многих быстро берутся за ум, уже работают, живут, в конце концов, думают о будущем. – Она нервно отбросила надоевшую прядь, помолчала, успокаиваясь. – А мой всё ещё там. Как-то я застала у нас всю его пьяную компанию, посидела минут пять и устала: разговоры на повышенных тонах, обращения по званиям, ожесточённые споры, крики, и всё об одном и том же: охват, обхват, манёвр, резерв, фланг левый, фланг правый, атака пехотная, атака огневая, я приказал, я спланировал, меня не послушали, я подчинился, мой план отклонили, если бы подкрепления вовремя, если бы сосед не запоздал, если бы разведка не подвела, и так далее, и тому подобное, сплошной бред вслух. Стратеги задним числом, люди, оставшиеся на войне. Грустно! Для них нет мирной жизни и нет будущего. Они не приспособлены ни к тому, ни к другому. Всё осталось там, все мысли там. Какой-то массовый психоз.

- Война и есть массовая болезнь, - убеждённо сказал Владимир, увидевший и услышавший достаточно, чтобы прийти к такому выводу. – Как любая азартная игра. Только она самая жестокая, бескомпромиссная и кровавая, где ставкой является не кошелёк и не только жизнь, но и разум. Кто-то после неё выздоравливает быстро, кто-то помедленнее, а кто-то… - он подумал о себе, - …и все, в конечном счёте, проигрывают. У военных даже есть понятие психической атаки, когда озверевших людей ведёт на врага не разум, не сознание, а древний инстинкт выживания пополам с отчаяньем, заглушивший главное в человеке – страх смерти. Осмысление приходит потом. На войне всё построено не на разуме, а на психике. Даже если военная операция тщательно подготовлена и спланирована, всё равно она кучей непредвиденных обстоятельств, в конце концов, сведётся к психическому натиску, когда не ценятся ни люди, ни техника, ни, тем более, божьи заповеди. Слабый человеческий ум не успевает за событиями, перегружая воспалённую память и сознательно оставляя полный анализ и оправдательное очищение совести на потом. Теперь это «потом» пришло. Ваш муж, наконец-то, додумает все свои штабные операции, оценит и оправдает все свои действия и вернётся, выздоровев, в мирную жизнь. Потерпите.

- Ты так думаешь? – сомневаясь, спросила несколько успокоенная Травиата Адамовна, умеющая, как и любая женщина, ждать. – Сам-то выздоровел?

- Нет ещё, - убеждённо ответил доморощенный военный психолог, подтверждая народную мудрость о разутом сапожнике.

Увидев, как она небрежно бросила в сумку поверх продуктов свой допотопный наган в изношенной кобуре, он с лёгкой иронией кадрового военного, меняя трудную тему, спросил:

- Умеете стрелять?

Вооружённая женщина на мгновение перестала увязывать сумку, бросила на самоуверенного вояку оценивающий взгляд и спокойно ответила:

- Я в партизанском отряде снайпером была.

Владимир покраснел и виновато опустил глаза.

- Сорок семь гадов в офицерской форме благословила на тот свет. Одного – пожалела.

- Что так? – смущённо спросил опростоволосившийся кадровый военный, на счету которого было всего несколько жертв, да и то из числа своих.

Снайперша взяла сумку.

- Поехали, дорогой расскажу, и время убьём.

- 3 –

За родником дорога повернула по солнцу и вбежала в редкий клочкастый лес, перешатываясь с одного взгорка на другой, поросшие сорными деревьями, среди которых выделялись тоненькие белые берёзки с ещё зелёной листвой и уже начавшие желтеть остролистые клёны, подготавливающиеся к встрече осени. При взгляде на них сердце защемила тревога: успеть бы до русской зимы. Он даже чуть-чуть прибавил газу, но тут же, опомнившись, освободил акселератор, уберегая железного друга от разрушительной тряски на русской дороге, вполне соответствующей русской жизни. Потом лес уплотнился, придвинулся совсем близко к дороге и сменился деловым хвойником, выпихнувшим кое-где чужеродные берёзы, безнадёжно тянущие к высокому небу хилые ветви с вялой и редкой листвой. С обеих сторон через каждые полкилометра пошли какие-то непонятные узкие просеки, быстро утыкающиеся в сплошной лесной массив. Они давно не использовались и, хорошо защищённые от ветра деревьями, густо заросли папоротником, жёлтыми и синими цветами и красным шиповником.

- Странные какие-то вырубки, - высказал вслух недоумение Владимир, не надеясь на разъяснение попутчицы.

Но оно последовало:

- Немцы прорубили, чтобы уберечься от партизанских засад. При нападении они соскакивали с машин и бежали шеренгой по соседним просекам, стреляя из автоматов в лес напропалую так, что головы не поднять, а когда просеки кончались, окружали и уничтожали засаду или гнали к дороге, где в кюветах ждали оставшиеся немцы. Вывернуться без серьёзных потерь было невозможно. Потом фашисты приспособились гонять по просекам полицаев, и стало легче.

Владимир представил себя в чужом лесу стреляющим наобум, а потом продирающимся между деревьями, каждое из которых может выстрелить, и почувствовал, как пополз морозящий холодок по спине, заставив вздрогнуть. Повернулся к той, которую надо было выгнать из леса и уничтожить, спросил почерствевшим от ненависти голосом, тая вражду:

- Здесь вы и охотились?

- Нет, - покачала она головой, медленно возвращаясь с той дороги, из того леса, из той засады или западни. – По быстро движущейся мишени из снайперской винтовки трудно попасть.

Владимира внутренне передёрнуло от безличного наименования соотечественников мишенями.

- Ты видел её?

- Приходилось, - соврал по-русски, без надобности, стыдливый штабной вояка.

- Она тяжёлая и длинная, с насаженным оптическим прицелом, с такой далеко не убежишь, тем более по лесу. Нет, я зоревала, - она усмехнулась, приняв его безобидное наименование убийства охотой, - у сёл, где останавливались немцы. Да, я ж тебе обещала рассказать, как одного пожалела.

Владимиру совсем не хотелось слушать о подвигах русской бабы с телом раздобревшей Венеры и душой очеловечившейся Артемиды, но он промолчал, скованный чужой легендой, неприязненно подумав, что только у варваров женщины воюют и убивают вместо того, чтобы любить и рожать.

- Мы тогда, прижатые карателями, перебазировались подальше вглубь болот. Шли целый день, вытаскивая вязнувшие возы, и сами вязли, нагруженные до макушки. Выдохлись, и на ночь командир разрешил привал. Все, где повалились, там и уснули, а мне, как назло, не спалось. Бывает так: накипит разом, мысли бегут одна паршивее другой, перебирая целый калейдоскоп неприятностей. Ворочалась, ворочалась и, поняв, что не усну, собралась потихоньку, не стала будить напарника, который был у меня прикрытием, предупредила не спавшего над картой командира и ушла, как ты говоришь, на утреннюю охоту. – Владимир готов был дать ей пощёчину за уже повторное использование его неудачного сравнения. – Ближе всего к привалу были Сосняки. – Он вздрогнул и оглянулся на рассказчицу – не оговорилась ли она. – Там я на опушке и устроилась, замаскировалась в кустах, затихла, пока не рассвело, в ожидании дичи. Пить не хочешь? – Травиата Адамовна вынула из сумки термос с родниковой водой.

- Нет, - резко отказался Владимир, только что деливший с ней хлеб, а теперь не желавший брать из рук хладнокровной убийцы даже воду.

Она внимательно посмотрела на него, услышав что-то недосказанное в коротком и грубом как выстрел ответе, осторожно, спасаясь от толчков, налила себе полкрышечки, выпила аккуратно, вытерла нежные губы по-мужски, тыльной стороной ладони, спрятала термос и, легко вздохнув, продолжала:

- Прохладно было: лёгкий морозец пощипывал нос и щёки. А он вышел без штанов – разжарился в хате – в одном офицерском кителе, накинутом на плечи. Постоял, оглядываясь, поёжился. Сейчас, думаю, я тебя окончательно остужу. Навожу перекрестие точно под подбородок, только собралась плавно нажать на курок, как изображение смазалось. Гляжу поверх оптики, а это к нему со спины бабища, тоже распаренная – в одной белой рубахе – подошла, прижалась и морду на плечо положила. Он повернулся к ней, уронив китель, обнялись они, замерли, смотрю в перекрестие снова – целуются, головы рядом, одной пулей прошить можно. А я, дура слабонервная, отложила винтовку, положила свою бедную голову на свои же, давно не касавшиеся мужа, руки и разревелась на всю опушку. А когда выдохлась, их уже не было.

Владимир, слушая, боялся, что она всё же выстрелит, не станет Виктора и Вари в его жизни, и она повернётся назад к тёмным простреливаемым улицам Берлина, где он, загнанный смеющимися русскими, петлял от стены к стене и от двери к двери, тщетно стараясь спастись. Боялся так, что побелели пальцы, намертво сжавшие рулевое колесо, и он, с трудом пошевеливая ими, возвращал покалывающую тонкими иголками кровь. Это Бог устами соседки напоминал, что дороги на родину без приёмного сына нет, а названый отец ничего пока не сделал, чтобы найти Витю, откладывая, подобно слабохарактерному славянину, своё наиглавнейшее здешнее дело на потом.

За окном побежали берёзки – целая роща стройных бело-зелёных красавиц, одна краше другой, казавшиеся обнажёнными и беззащитными и в то же время защищёнными красотой, как красивые девушки, отпугивающие своим видом парней, пока не нарвутся на такого, у которого чувство прекрасного притуплено или вообще отсутствует.

Он искоса посмотрел на экспедиторшу. Она сидела, напряжённо выпрямившись и глядя невидящими глазами вперёд. Морскую зелень глаз медленно заполняли крупные слёзы и, скапливаясь на ресницах, скатывались по гладким щекам и шлёпались, разбрызгиваясь, на колени. Владимир протянул чистый носовой платок, захваченный в дорогу. Она приняла, не поблагодарив ни словом, ни взглядом, скомкала в крепко сжатом кулаке и, всё так же глядя туда, где остались те счастливые двое, сказала глухим ненавидящим голосом:

- До сих пор жалею, что не шлёпнула обоих.

Густые слёзы зависти к чужому подсмотренному счастью, бывшему у неё на мушке, и обиды за неудавшееся своё побежали ещё обильнее, а Владимир, глядя на неожиданный поток и услышав ещё более неожиданное жёсткое признание, недоумевал, как мог так просто обмануться видимой домашностью и женственностью жестокой неженской души.

- Вы до сих пор так сильно ненавидите немцев?

- А ты? – повернулась она к нему, не вытирая слёз, застывших в искажённых душевной болью глазах.

Он повременил, выискивая лазейку для нейтрального ответа.

- Война ведь кончилась, - уклончиво ответил, не имея возможности сказать правду.

Травиата Адамовна гневно фыркнула, бросила платок к нему на сиденье и, достав свой, маленький, кое-как утёрла лицо, не воспользовавшись зеркалом, как обычно делают женщины.

- Для моего мужа она ещё не кончилась, а значит, и для меня, его жены, - тоже.

«И для меня», - мысленно завершил тему Владимир.

Они замолчали, недовольные друг другом. Она – за то, что он увидел её слёзы и ничего не понял, потому что молод и свободен, и ещё потому, что слишком мягкотел, а он – за то, что могла, хотела и не отказалась от мысли убить самого дорогого для него человека, за то, что огульно ненавидит немцев, не различая между ними Шварценбергеров и Кранцев, и ещё за то, что оказалась не такой, как представлялась вначале. Особенно за то, что немцы, а, следовательно, и он, были для неё все на одно лицо и все – врагами. Ему, побывавшему за недолгое время по обе стороны затихшего, но тайно живущего фронта, пришлось встретить врагов и там, и здесь, и он даже не мог определить, где их больше и где они мерзостнее. Она этого не понимала или не хотела принять, озлобленно поддерживая невидимый фронт между двумя больше всего пострадавшими в войне народами.

Сгустившуюся напряжённость разрядил заяц. Серо-бурый смельчак, наверное, от переизбытка чувств, сытой осени или на пари с друзьями, подначиваемый к тому же какой-нибудь зайчихой, выскочил перед машиной и поскакал по дороге, поддразнивая гремящее железное чудовище, высоко подняв длинные слуховые антенны и смешно встряхивая белым хвостиком. Зря столько говорят о заячьей трусости - этому, во всяком случае, она была неведома.

- Догоним! – закричала Травиата Адамовна, забыв о сплине и подавшись вперёд, словно помогая машине сделать рывок.

Увлечённый её азартом, Владимир добавил студебеккеру топлива, пока стрелка на спидометре не ушла за 70, а машина не загремела и не запрыгала на выбоинах дороги, нисколько не смутив длинноухого дразнилу, который продолжал, почти не прибавляя темпа, скакать впереди, пока ему не надоела бесполезная погоня, и он, резко и неожиданно развернувшись, сиганул в придорожные кусты, оставив технику и самонадеянных людей с носом.

- Вот, стервец! – восхищённо похвалила женщина с душой заядлого охотника, повернула к Владимиру прежнее улыбчивое лицо с лучащимися приятельством глазами и виновато попросила: - Ты не придавай значения моим словам и слезам: бабьи обидные слова не со зла, а от тоски, и слёзы – короткие.

«Стала бы ты мириться, если б знала, кто я», - подумал Владимир. – «Я-то знаю, но мириться надо, хотя бы внешне: нельзя же кукситься всю длинную дорогу туда и обратно».

- Всё образуется, - снова неопределённо ответил он как всё испытавший старик, нисколько не веря своим словам и надеясь на бога, упёрся взглядом в дорогу и больше не добавил ни слова.

По просевшему бревенчатому мосту с раздавленным и расщеплённым дощатым покрытием переехали какую-то речушку в крутых берегах, почти сплошь заросших орешником, вётлами, бузиной, шиповником и ещё какими-то невысокими кустами, наперегонки сбегающими к воде. Стали попадаться встречные машины: русские ЗИСы-лесовозы с плохо ошкуренными сосновыми стволами на длинных расхлябанных прицепах, студебеккер с открытым кузовом, в котором на боковых скамьях сидели, нахохлившись в дорожной дрёме, солдаты в телогрейках и плащ-палатках, а следом – русский виллис, заляпанный грязью, в боковых прорезях брезентовой кабины которого тоже виднелись солдаты с автоматами – очевидно, дорожный патруль.

- Скоро – Ошмяны, - сообщила Травиата Адамовна. – Ты – как? Устал?

- Не очень, - ответил Владимир, несколько раз распрямляя спину и поводя уставшими плечами.

- Тогда – до Вильнюса?

- Хорошо.

- Не люблю ошмянских, - сухо произнесла экспедиторша, выдав главную причину нежелания останавливаться в селе. – Куркули!

- Приходилось сталкиваться?

- Ещё как! – она снова поправила надоевшую прядь, небрежно затолкав под берет. – У немцев тут был опорный пункт по охране дороги и для борьбы с партизанами. Поставили блокпост с егерями, нагнали народных милиционеров и собрали полицаев из местных. А те и рады – валом повалили: платят, добро не трогают, и поживиться можно за счёт соседей. Глядишь, и до полной победы фашистов припеваючи досидеть можно. Шкурники, одним словом! Не стали мы ждать, когда вся эта разношёрстная мразь нас прижмёт, и сами напали. Сопротивлялись они отчаянно, за каждый дом цеплялись. Местным, естественно, тоже перепало: сгорело несколько домов, кое-какие крепко порушили, были убитые ненароком и раненые. Когда же остатки немцев с милиционерами драпанули по дороге на Вильнюс, а мы вошли в село, то встретили нас не как освободителей, а как разорителей. Погорельцы с родственниками погибших с кулаками кидались на командира с комиссаром, которые пытались объяснить им, что идёт война не на жизнь, а на смерть, ради изгнания оккупантов приходится жертвовать всем и нельзя отсиживаться в стороне от освободительной борьбы. Где там! Ничего не хотели понимать. Жадность глаза застила. Плевались и расходились по домам, ругаясь и заперев двери, так что пришлось нам силой добывать необходимое продовольствие. Чтобы не думали, что грабим, комиссар сам раздавал расписки, а они в злости рвали наши документы и топтали ногами, совсем забыв про советскую власть. Сергей Иванович пытался ещё собрать митинг…

- Сергей Иванович?

- …комиссар наш, Лемехов, - она запнулась на мгновенье, прерванная его удивлением при упоминании имени-отчества комиссара, - …пытался собрать, чтобы разъяснить, что зря они верят немцам, скоро вернутся наши и с каждого спросится, каждому придётся ответить, что он сделал для общей победы. Пришли, но немногие, те, кого согнали партизаны. Стоят бирюками, в глазах – насторожённость, а то и вражда: быстро переделались в немецких прихвостней, не задетые войной всерьёз. Я закурю, ладно?

- Курите.

Она достала из нашитого внутреннего кармана телогрейки целую пачку «Беломора», умело оторвала угол, так же привычно выбила папиросу, смяла мундштук как опытный курильщик и задымила, прищурив один глаз и добыв огонь из зажигалки, сделанной из блестящей гильзы, отполированной пальцами.

- Так и ушли мы, не отдохнув в тепле под крышей, расстреляв для урока начальника полиции и его зама, бывших работников сельсовета, а других сволочей не тронули. – С силой выдохнула дым, будто скопившуюся желчь. – Надо бы, да комиссар был против. Ты что? Знаешь его? – Оказывается, не упустила она удивление Владимира при упоминании Сергея Ивановича.

- Живу у него.

- А… Объяснял, что на обманутых людей надо действовать не силой, а убеждением, что слово всегда сильнее пули, - она скептически хмыкнула. – В этом он крупно заблуждался: наш народ признаёт только силу. Говорят, что добрым и миролюбивым в драке всегда больше всех достаётся. Вот и комиссару не повезло: перед самым приходом наших подорвался на мине-ловушке. Мы тогда были уже в составе партизанской бригады, имели медсанбат, туда его и увезли. Слышала, после войны стал руководителем общества бывших партизан. Вот это ему по силам. Как он теперь?

- Нормально. – Владимиру почему-то не захотелось рассказывать бывшей партизанской соратнице Сергея Ивановича про его инвалидность и бобыльство. – Партизаны построили ему прекрасный дом, сам вечно занят на работе, живёт.

Травиата Адамовна помолчала, соединяя память прошлого с настоящим и выискивая взаимосвязи и аналогии для своей несостоявшейся судьбы.

- Партизаны его любили, это верно.

- А вы?

- Я? – У неё была дурная привычка начинать ответ с краткого ненужного вопроса-восклицания, как будто она выгадывала время для размышления. – Он был против того, чтобы мне отдали снайперскую винтовку. Говорил, что женщина по природе своей не должна стрелять в людей, такая мать не сможет вырастить детей в любви и доброте к ним. А надо ли?

«Надо!» - мысленно поддержал Владимир Сергея Ивановича.

- Словно поп! После него у нас комиссарил бывший инструктор райкома. Деловой мужик. Решительный. У него все уговоры сводились к одному: не согласен – расстрел.

Остановиться в Ошмянах всё же пришлось.

Проехали мимо лесопилки и лесосклада с разбросанными повсюду брёвнами и выцветшим лозунгом вдоль всей погрузочно-разгрузочной эстакады: «Всё для фронта, всё для победы!», под которым стоял заржавевший трактор без гусениц и без кабины, а на эстакаде ворочали ломами всё те же женщины, загружая длиннющими хлыстами ЗИС под наблюдением мужика с блокнотом. Въехали в село. Куркули почти сплошь жили в бревенчатых домах с тесовыми крышами и даже имели дощатые тротуары вдоль палисадников. Показалась располосованная колеями поляна, примыкающая к дороге. На дальней стороне поляны, судя по поникшему розовому флагу на фронтоне, размещалась в новом бараке с крыльцом посередине местная власть. Это подтверждала и стоящая рядом с крыльцом двуколка. У самой дороги расположилась пятистенка, в одной половине которой был магазин, а в другой – чайная, но, судя по толпе возбуждённых мужиков, теснящихся у входа, продавали там не чай или – не только чай. Владимир сразу же вспомнил женщин на погрузке хлыстов и уже в который раз поразился распределению труда у русских: как правило, на самых тяжёлых и грязных работах вкалывали женщины, а руководили ими, вели учёт, а то и просто кучковались в пьяных и перекуривающих компаниях – мужики. Немец никогда не допустит, чтобы жена работала больше и, тем более, делала бы мужскую работу.

Шум машины отвлёк возбуждённую компанию от выяснения внутренних вечных проблем с помощью крика, хватания за грудки и размахивания кулаками. Некоторые, поспокойнее, бывшие в скверном состоянии подпития «чаем», повернули головы, а из-за толпы быстро выскользнул, выбежал на дорогу и встал перед надвигающейся машиной, широко растопырив ноги и раскинув в стороны руки, мужик страхолюдной даже для хорошего утра внешности. На нём были дырявые опорки на босу ногу с торчащими наружу чёрными пальцами, заношенные до дыр солдатские галифе, полотняная рубаха навыпуск с разорванным засаленным воротом и в цветной палитре еды, не попавшей в рот, а на голове – шапка, одно ухо которой  торчало вверх, а второе, как у беспородной шавки, обвисло вниз, зато поперёк склонившегося козырька алела новенькая полоска. Владимир посигналил, но это не сдвинуло чучела с места, и пришлось затормозить, тем более что уже все любители утреннего чая повернулись, заинтересованно выжидая развязки дорожного инцидента, готовые прийти на помощь своему нарушителю дорожных правил. Высунувшись в окно, Владимир услыхал, что живое препятствие ещё и издаёт громкие предупреждения: «Нельзя! Нельзя! Нельзя!». Пришлось приоткрыть дверь и обратиться за помощью:

- Товарищи, освободите дорогу. Везу срочный военный груз.

От толпы товарищей отделились двое, ничем не отличимые от оставшихся: ни внешним видом, ни испитыми физиономиями, - не торопясь подошли к «шлагбауму», взяли под руки и потащили прочь. Тот, упираясь вытянутыми вперёд ногами, продолжал истошно вопить: «Нельзя! Нельзя-я! Нельзя-я-я!», а потом вдруг вышел из роли дорожного заграждения, вырвался, ведомый звериным чутьём, и, подбежав к машине со стороны экспедиторши, просунул голову внутрь, уронив партизанскую шапку наружу. Лохматые нечёсаные пегие волосы его упали на лоб, смешавшись с густыми зарослями лица, а круглые выпученные глаза, мрачно мерцавшие сквозь растительность, уставились на Травиату Адамовну, забившуюся в угол и с ужасом смотревшую на косматое чудовище. Рассмотрев женщину, глаза чудища ещё больше округлились, почти вылезли из орбит, а лицо перекосилось гримасой боли и страха. Он отпрянул от окна, чуть не свалившись с подножки, неловко спрыгнул и побежал, куда глаза глядят, вопя во всё горло: «Ведьма-ака! Ведьма-а-а-ка! Ведьма-а-а-ака!». Пьянчуги, проводив его взглядами, стали всей кучей осторожно надвигаться к машине, чтобы удовлетворить любопытство и увидеть «ведьмаку», так напугавшую юродивого. Но Владимир не стал ждать новых зрителей, включил скорость, нажал на газ, и студебеккер, разметав подступающих, рванулся из плена и, выбежав из толпы, резво устремился вон из негостеприимного села.

Когда исчезли последние дома, Травиата Адамовна оторвалась от спасительного угла, глубоко вздохнула, сбросила ватник, охлаждая взмокшее от тревожного пота тело, сняла берет, освободив каштановую волну волос, нервно закурила, часто затягиваясь, и, не докурив до мундштука, почти тут же выбросила окурок за окно.

- Сумасшедший, что ли? – спросил себя и соседку Владимир, чтобы разрядить напряжение, вызванное нападением идиота. – Что это он изображал?

- Я узнала его, - ответила слегка дрожащим от не прошедшего ещё испуга голосом экспедиторша, - полицай! У него тоже тогда горел дом. Как факел! Из хорошего дерева построен… был. А в доме остались мать, жена и двое детей. Он всё рвался к ним, а партизаны, раскинув руки, не пускали, твердили: «Нельзя! Нельзя!». Я тоже стояла вместе с ними. Когда мне, уставшей и взвинченной от только что закончившегося боя, надоели бесполезные уговоры, я выхватила наган и дважды выстрелила над его головой, чтобы привести в чувство. Получилось наоборот: он как баба грохнулся на землю в истерическом обмороке и, наконец-то, затих. Зато всех зевак как ветром сдуло. Полежал он немного, потом с трудом сел, увидел меня, помотал дурной головой и вдруг как вскочит, как закричит: «Ведьмака!» и убежал. На дороге он партизан изображал. Жив, значит, прихвостень фашистский.

Она замолчала, снова переживая давнее и нынешнее происшествия, а Владимир решил не тревожить её ненужными расспросами. Дорога петляла в однообразном усыпляющем пейзаже лесов, изредка оголённых небольшими полями, постепенно скатываясь к Литве. Мысленно он был уже в Вильнюсе, моля бога, чтобы агент оказался на месте.

- 4 –

Когда Могильный вчера вечером развернул перед ним потрёпанную административную карту республики, сердце ёкнуло в ожидании долгожданного дальнего маршрута и в страстном желании, чтобы он пересёк один из пунктов замороженных агентов или хотя бы прошёл рядом. Владимир почувствовал даже, как оно дало сбой, и непроизвольно прижал руку к груди, стараясь скрыть волнение, когда начальник деловым голосом назвал конечный пункт командировки.

- Поедешь в Гродно.

Было, отчего заволноваться: в Гродно должен быть один из пяти агентов. И это ещё не всё. Могильный продолжал:

- Туда есть две дороги: южная, через Барановичи, - он толстым негнущимся пальцем с жёлтым обкусанным ногтем провёл по карте, - короче, но после Барановичей, с поворотом на Слоним, сильно разбита. Если пойдёт дождь, застрянешь даже на своём вездеходе. Поэтому в первый раз поедешь другой – севером, через Вильнюс. – Здесь сердце Владимира ёкнуло ещё раз, да так, что отдалось в голове: в Вильнюсе был ещё один агент. Он низко опустил голову к карте, чтобы не показать довольной улыбки и не выдать радостного блеска глаз от удачи. Даже захотелось по-американски хлопнуть Могилу по плечу и сказать, что он, в общем-то, неплохой парень. – Так дольше, но надёжнее. Срисовывай маршрут, возьми хорошую запаску, лопату, лом, топор, пару пустых ящиков, горбыля несколько штук и бочку с бензином.

Владимир на радостях чуть не спросил, зачем бочка, но вовремя вспомнил, что здесь нет заправочных станций.

- Я задержал диспетчера, иди, получи путёвку, пропуск и выезжай пораньше, чтобы добраться засветло. С тобой поедет экспедиторша. Она оставила адрес. Вот, заберёшь её утром из дома. Возьми обязательно тент и крепёжные верёвки, повезёшь скоропортящиеся продукты, консервы, разное барахло, она знает, надо, чтобы не вымокло и по дороге не утащили.

Переполнявшая радость мешала внимательно слушать, и Владимир только механически повторял: «Ясно».

- Возьми телефон диспетчера на всякий случай – мало ли что случится. На дорогах шалят банды, держи монтировку под рукой, никого не бери и никому не останавливай. У экспедиторши будет оружие. Всё. Действуй.

Могильный подождал, пока Владимир, торопясь, начертил себе на бумаге корявую копию маршрута, и ушёл, неторопливо унося массивное тело, не выразив никак своего отношения к примечательному первому дальнему рейсу новичка и оставив шофёра в смятении и сумбуре. Пришлось заставить себя сосредоточиться, несколько раз глубоко вздохнуть, мысленно повторить всё, сказанное начальником, наметить план действий и только тогда приступить к осуществлению.

Диспетчерша и то поздравила и пожелала ровной дороги.

С помощью задержавшегося на свою голову и потому чертыхавшегося работяги Владимир загрузил двухсотлитровую пустую бочку, накрепко привязал к борту проволокой, подогнал машину к заправочной будке и залил бензином под завязку. Хорошенько закрепил тент, особенно задний полог. Тщательно вымыл машину, что и так делал ежедневно к раздражению других шоферов, бросающих кормильцев ночевать грязными и неухоженными, торопясь по домам, где ждала такая же неухоженная полуголодная семья и успокаивающая четвертинка. Забросил в кузов инструмент, запаску, ящики, горбыль, посидел, соображая, что бы ещё сделать, поскольку уходить не хотелось, а хотелось выехать прямо сейчас. Пересилил бурлящую торопливость, успокоился и с сожалением ушёл домой.

В дорогу постояльца собирал Сергей Иванович, и видно было, что занятие это ему нравится. Особенно тронуло Владимира то, что, пересчитав свои деньги, он предложил половину и остался недоволен, когда отъезжающему еле-еле удалось отговориться. На родине такого не могло случиться. Немец, возможно, и не откажет, если у него попросят, объяснив, зачем и когда и с какими процентами вернут, но никогда не предложит сам. Было немного стыдно и приятно.

Ночь спал плохо, хотя и договорился с Сергеем Ивановичем, что тот подстрахует.

У дома экспедиторши несколько раз посигналил, вышла женщина в офицерской шинели, небрежно наброшенной на белую рубашку. Он узнал Травиату Адамовну и несказанно обрадовался, что едет с нею, а не с кем-то другим, что поездка начинается счастливо. Зевая, она позвала пить чай, но он решительно отказался, не желая терять времени, которое, ещё не начав тратить, уже экономил. Выехали в половине шестого, гремя по пустынным улицам, и Владимир всё боялся, что их вот-вот остановит патруль, но всё обошлось.

- В Вильнюсе задержимся, - прервала его воспоминания Травиата Адамовна, - посылку надо передать и взять кое-что.

- Хорошо.

- Сам что везёшь и кому, если не секрет?

Владимир сразу и не понял смысла вопроса потому, что ничего, кроме собственного хлама, не вёз.

- Ничего.

- Как ничего? – удивилась экспедиторша. – Неужели Шендерович ничего не всучил?

- Я его не видел перед отъездом.

Она недоверчиво посмотрела на Владимира, как будто подозревая заговор между хитрым главмехом и скрытным шофёром.

- Что-то темнит твой шеф, - и тут же оживилась, найдя решение загадки. – Или не доверяет с первого раза? Ты как с ним живёшь?

- Нормально, - ответил Владимир, и это было так в последнее время. – Он – начальник, я – работяга.

Краткий и непонятный ответ не удовлетворил Травиату Адамовну. Почти не сомневаясь, что Владимир что-то утаивает, иначе бы обязательно был товар, она, не таясь, будто впервые, разглядывала самоуниженного шофёра, с которым проехала полдороги, а ничего о нём не знает, хотя о себе рассказала многое. Она не понимала, что в разношёрстном сообществе людей Бог создал и таких, которым можно и хочется поплакаться, открыть душу, и через них Создатель знает о нуждах и мыслях расплодившейся до неимоверности капризной паствы. Владимир, сам не ведая, был одной из человеческих отдушин и божьим ухом.

- Что-то подозрительно прибедняешься, - попыталась Травиата Адамовна ещё раз вызвать на откровенность не по возрасту замкнутого соседа. – Никогда ещё при мне не было, чтобы Альберт Иосифович не послал с шофёром каких-нибудь запчастей или инструментов в обмен на продуктишки или дефицитные тряпки для себя. Похоже, что-то случилось из ряда вон выходящее.

Она замолчала, пытаясь разобраться в настораживающем «из ряда вон выходящем», или вообще убежала мыслями в партизанское время, когда всё было просто и ясно, не надо было хитрить и пресмыкаться, служить передаточным механизмом между начальствующими махинаторами, обеспечивая левые комбинации и запретный товарообмен, а заодно и собственное сносное существование за счёт выделенных крох.

А Владимир вспомнил о Сашке, которому с его больными лёгкими так не хватало хорошего усиленного питания, присваиваемого такими, как Шендерович и директора всяких баз, да и вообще не хватало еды, не говоря уже о хорошей.

Вчера вечером он выкроил несколько минут и забежал к нему, чтобы поделиться радостью и узнать, не надо ли что привезти. В дверях прихожки встретила Вера. Недружелюбно, не здороваясь, указала рукой на дверь в комнату мужа и ушла в кухню, где хныкала Настя. Тут же в прихожей у стены стояли чемодан и большая корзина с какими-то, явно женскими, вещами. Владимир по-свойски, не постучавшись, распахнул дверь к Сашке и остолбенел на пороге, поражённый увиденным. Хозяин одетым полусидел на постели, подпёртый несколькими подушками, а рядом разместилась Анна и чем-то поила его с ложечки. На столе стояли баночка, наполовину заполненная мёдом, дымящееся молоко в кружке, кусок нарезанного батона, ещё что-то на бумажках и в пакетиках. Всё увиденное было так нереально, что Владимир на мгновенье зажмурил глаза, а когда открыл – ничего не изменилось. Не найдя ничего лучшего, он, забыв поздороваться, спросил:

- Что, Вера куда-то уезжает?

- Почему ты так решил? – спросил в ответ заалевший Сашка, пытаясь подняться, но Анна придержала, и он, смирившись, снова опустился на подушки. – Вот, лечит снадобьями, - сказал он виновато.

Знахарша зыркнула на незваного пришельца недобрым взглядом, проклиная, наверное, про себя за то, что нарушил созданную ею идиллию, и продолжила курс, но больной, стесняясь, отклонил руку врачевателя с целебным зельем в ложечке и всё же поднялся с постели.

- Так почему ты решил, что Вера уезжает?

- Там, в коридоре, вещи стоят собранные, и она, вроде бы, одета… - ответил предположением непрошеный гость.

Сашка слегка отодвинул Анну, преграждавшую путь, и быстро вышел. Наступила натянутая тишина, когда присутствующим говорить не о чем, не хочется, и вообще нежелательно быть вместе. Она так и не простила Владимиру пренебрежения к себе там, на поляне у железнодорожной насыпи, люто ревновала к найденному и присвоенному герою, а Владимир чувствовал душевную мелкоту созревающего собственнического женского характера, увлечённого картинкой, пафосной героикой, и ещё больше невзлюбил за то, что она здесь, на месте Веры. Через несколько лет, если ей удастся охмурить Сашку – а дело, похоже, за малым стало – она будет, пыжась от гордости, рассказывать соседкам, как её муж спас от бандитов целый поезд, как она ему помогала, и вряд ли упомянет о демобилизованном офицере, подвернувшемся к случаю. Приходилось только поражаться бесстыдным настырности и навязчивости девчонки, забывшей или не признающей элементарных правил приличия и открыто, не таясь, отбирающей мужа у живой жены, нисколько не стесняясь жертвы. И Вера, похоже, уступила, не в силах противостоять наглости молодой соперницы, а может быть, ещё и потому, что настоящей любви у них с Сашкой не было, а была его дань уважения к брату, связавшая их на время в общем горе.

Не выдержав долгого враждебного молчания, чувствуя брезгливое отчуждение Владимира и оправдывая себя, Анна нахмурилась и, пренебрежительно кривя губы, уронила в пустоту, образовавшуюся между ними:

- Ну и пусть уезжает. Саша больной, ему уход нужен, а она даже молока вскипятить не может, всё о себе да о Настьке думает, - и, окончательно замкнувшись в непоколебимой правоте, замолчала, крепко сжав побелевшие губы и отвернув к окну широко распахнутые и насторожённые глаза.

 Владимир, ничего не ответив, повернулся и ушёл. Уходя, он слышал громкие возбуждённые голоса Веры и Сашки и плач Насти в кухне, но не стал прощаться, а быстро покинул разваливающийся семейный очаг, мысленно давая себе зарок никогда не жениться и не связывать себя долгими отношениями ни с какой женщиной.

- Вот и Вильнюс, - объявила Травиата Адамовна, вернув мысли Владимира на дорогу. – Ты не бывал здесь?

- Нет, - подтвердил шофёр.

- Тогда – слушай, буду показывать дорогу.

Въезд в город ознаменовался для них дорожным происшествием.

Когда переехали мост через реку и устремились по сравнительно широкому проспекту, мощённому хорошо пригнанными камнями, из боковой поперечной улицы, загороженной впритык стоящими разноэтажными домами, на большой скорости, отчаянно сигналя, выскочил какой-то старенький ГАЗ, пытаясь «обрезать нос» у студебеккера. Владимир не уступил нахалу, с первой встречи остро невзлюбив русских безалаберных лихачей, не признающих ни правил движения, ни элементарной безопасности, чуть прибавил скорость и, держась ближе к бордюру и сжав зубы, глядел вперёд, нисколько не беспокоясь о возможности столкновения. На дороге, за рулём, как в детских играх, никто не хочет показаться слабым, здесь, как в любой опасности, наиболее отчётливо проявляется характер человека, и сдрейфить, показать слабину никак нельзя, тем более, когда не один в кабине, когда рядом женщина. Лихачи же безобразничают не от любви к риску и остроте ощущений, а по дурости, и каждому из них неизбежно уготована последняя авария. Шофёр ГАЗика, очевидно, решил, что она будет не сейчас, и, надавив на тормоза, резко вывернул руль влево так, что машина заскрипела, завизжала, заелозила, подпрыгивая задним мостом, и выровнялась вплотную со студебеккером, не задев его и отчаянно чихнув от избытка не переваренного горючего. Хорошо, что не случилось встречного транспорта, а то точно быть бы полуторке в капитальном ремонте. Проехав согласно рядом метров пятьдесят, нарушитель стал притормаживать. Остановился и Владимир. Наступила пора выяснения отношений. Из низкого окна полудеревянного русского драндулета тут же послышалось:

- Ты чё? Охренел совсем? Не видишь, что ли?

Владимир молча слушал, опершись руками на руль и не поворачивая окаменевшего лица, с трудом подавляя подступившие к горлу негодование и ненависть к русскому наглецу. Очень хотелось выйти, вытащить горе-шофёра из кабины за шиворот и дать хорошего пинка под зад. Он, возможно, так бы и сделал, если бы не помешал пассажир ГАЗика, который протянул через открытое окно руку ладонью вверх и примирительно покаялся мягким баритоном:

- Мы виноваты. Не держи зла, давай на мировую.

Владимир оглянулся, увидел открытое скуластое лицо, смягчённое широкой дружелюбной улыбкой и весёлыми серыми глазами, и сам невольно улыбнулся навстречу, высунулся в своё окно, хлопнул по протянутой гладкой ладони своей мозолистой и согласился:

- Ладно, трогайте.

Инцидент был исчерпан. Полуторка, за рулём которой оказался вихрастый белобрысый недоросль, скрежетнула шестерёнками передач, взвыла на высоких оборотах двигателя и, оставив едкий запах несгоревшего плохого бензина, умчалась, а Владимир, тронув студебеккер вслед, долго не мог согнать с губ улыбку и, вспоминая исчезнувшее приятное лицо, почему-то подумал, что видел его раньше, но где – не знает, пока вдруг не осенило: в зеркале. Умчавшийся в ГАЗике парень был почти его копией. Владимиру даже захотелось догнать двойника и выяснить, не близнецы ли они, но он сдержался, удивляясь казусам природы и решив справедливо, что не могут быть двойниками немец и русский. Просто Бог схалтурил, использовав однажды для двух человеков, вопреки обычаю, одну и ту же ваятельную форму. Владимир усмехнулся, найдя простое объяснение сходству с вильнюсским незнакомцем.

- Что ты? – спросила Травиата Адамовна. И тут же похвалила: - А ты мужик стоящий.

А мужика долго ещё преследовал зеркальный образ, пока они выбирались по узким улочкам к базе.

Город Владимиру понравился. Он был строг, но наряден разнообразием архитектуры преимущественно двух-трёхэтажных каменных домов с островерхими крышами из красной черепицы, затейливыми мансардами, не повторяющимися окнами и узорчатыми козырьками дымовых труб. В глаза бросалась непривычная по сравнению с Минском опрятность и чистота узких и коротких улиц, сплошь замощённых хорошо пригнанным камнем, отполированным за многие десятки, а может быть, и сотни лет тысячами и тысячами подошв и колёс. Война почти пощадила город, оставив мало разрушений. На въезде у реки поразила громадина древнего собора с обнажёнными  и разрушающимися тёмно-красными кирпичными стенами, зияющими провалами-бойницами узких окон и островерхими осыпающимися башнями в готическом стиле, лишёнными оживляющих колоколов. Потом на какой-то площади встретился действующий костёл строгой канонической формы без всяких внешних украшений, сквозь открытые двери которого мелькнуло в темноте мерцание зажжённых свечей, и захотелось остановиться, зайти и попросить прощения у Бога и помощи в завершении не божеского дела. Всё здесь было почти знакомым, напоминая окраины Берлина и особенно те улицы и площадь с фонтаном, где он по глупости, в угаре нацистского фанатизма собирался закончить короткую жизнь. Нравилось и то, что улицы не осквернены пивными ларьками с обгаженными углами, и что нет безликих вывесок «Чайная» и «Столовая» со смердящими из дверей под ними запахами кислых щей, а магазинчики не стоят изолированно, за деревянными заборами, замусоренные с фасада, а вписаны в общий ряд домов, образующих сплошную уличную стену, прорезанную дверями с маленькими обзорными окошечками. Немного настораживало обилие военных, встречающихся поодиночке, группами и в колоннах так, что город казался оккупированным.

- Вот и приехали, - объявила, наконец, путеводительница, показывая на приоткрытые железные ворота в железобетонном заборе, за которым виднелись ряды длинных складских помещений с погрузочно-разгрузочными платформами по обеим сторонам. Экспедиторша о чём-то переговорила с вахтёршей, та раздвинула тяжёлые створки ворот, и Владимир въехал на территорию базы, такую же чистую и опрятную, как и улицы города.

- Насколько мы тут задержимся? – спросил Владимир, с трудом выгружая тяжеленный плоский ящик с жирными надписями «Made in USA» и громыхнувшими в нём жестяными банками. Хозяйка дара уже привела двух женщин, те, ойкнув, подняли ящик и, передвигаясь боком, унесли в конторское помещение.

- Мне на всё про всё хватит и полчаса, - заверила Травиата Адамовна. – Обедать где будешь? Можно здесь, тут хорошая столовая для своих.

Какой там обед? Все мысли Владимира были заняты тем, как найти и встретиться с агентом. Адрес он помнил – ул. Марцинкявичуса, дом 36, кв.6, но города не знал. Придётся спрашивать и идти зигзагами, теряя время.

- Обедать не хочется, - сообразил он, что есть, по крайней мере, свободных полчаса. – Я лучше пройдусь по городу. – И на всякий случай подстраховался: - Ничего, если нечаянно задержусь?

- Смотри сам, - благодушно разрешила экспедиторша. – Тебе – рулить, мне – спать. – И всё же посоветовала: - Лучше не задерживайся: дальше дорога будет хуже, а ехать почти столько же. – А чтобы сгладить неприятное впечатление от того, что не берёт в компанию, спросила: - Может, тебе что-нибудь нужно для себя? Здесь большой выбор трофейного товара, скажи, я узнаю, что и как, пока ты бродишь.

У Владимира давно созрела заветная мечта приобрести небольшой, но хороший радиоприёмник, чтобы слушать вести с родины и слышать родную речь, но для покупки в комиссионном магазине, где они только и были, нужны справки из милиции об осёдлости и благонадёжности, с места работы о должности и заработке и от общественных организаций о лояльности к советской власти и нужна была регистрация в МВД, а ему очень не хотелось лишний раз напоминать о себе в этой организации. Может быть, здесь удастся обойтись без справок? Тогда радиоприёмник он подарит Сергею Ивановичу, у которого вскоре день рождения, а тот без проблем поставит на учёт, оставив Владимира в стороне.

- Хотелось бы Сергею Ивановичу подарить радиоприёмник, - неуверенно поделился он мечтой, не решаясь прямо спросить о дорогой и дефицитной вещи.

Травиата Адамовна задумчиво спросила:

- Сколько ему?

- Ровно пятьдесят.

- Да… дата… Ладно, я узнаю, - ничего не пообещала она, - иди.

По её уклончивому ответу было понятно, что надежды облагодетельствовать партизана мало. Что ж, не это главное, главное – агент, а приёмник он всё равно добудет.

Расспросы решил начать сразу же, не теряя времени, с вахтёрши. Ею оказалась белобрысая женщина с бледным невыразительным лицом, чадящая самокруткой. Подумав, она пожала плечами, выпирающими даже под старым кителем неизвестной армии, и ответила хриплым прокуренным голосом с заметным акцентом, что такой улицы нет или, во всяком случае, она не знает, и равнодушно уставилась бледно-голубыми глазами, явно не желая продолжать разговор. Первая неудачная попытка не огорчила: надо думать, что агент живёт не в центре города на всем известных улицах.

Выйдя на улицы, он вглядывался в прохожих, стараясь угадать, кто может обладать нужной информацией, пока не остановил внимание на необычно одетом пожилом мужчине в очках. На нём была тёмная шляпа с узкими полями, лёгкое пальто из серой ворсистой ткани и узкие поношенные чёрные брюки, из-под которых выступали изрядно растоптанные коричневые туфли. В руке он нёс старый пухлый портфель, из верхнего угла которого торчала какая-то не уместившаяся полностью тряпка.

- Извините, - обратился Владимир, преграждая дорогу, - вы не подскажете, как пройти на улицу Марцинкявичуса?

Местный интеллигент, наклонив голову, внимательно посмотрел на него поверх очков, потом аккуратно поставил портфель на тротуар, закончив тем самым приготовления к долгим объяснениям, и коротко ответил:

- Такой улицы нет.

- Как нет? – чуть не закричал, огорошенный неожиданным сообщением, Владимир.

- Так и нет, - ещё раз спокойно подтвердил очкарик, - потому что её переименовали в улицу имени Берии.

От сердца не сразу, но отлегло.

- Вы, конечно, знаете, кто такой Берия, но наверняка не знаете, кто такой Марцинкявичус?

Владимир не стал возражать, тем более ни товарищ Марцинкявичус, ни товарищ Берия его не интересовали, ему нужен был агент, но вряд ли шляпа что-либо знала о таком мелком герое шпионских страстей, пускай лучше расскажет, где эта переименованная улица.

- Как мне попасть на неё? – спросил он, отклоняя сравнительные характеристики известных личностей не его народа.

Поняв, что познавательная лекция исключается, мужчина наклонился, с громким щелчком замка открыл портфельную реликвию, обнаружив вместительное нутро, забитое какими-то тряпками…

- Иду, как вы точно выражаетесь, на толчок. Не желаете ли приобрести почти новые сорочки?

- Спасибо, - отказался Владимир, - у меня есть.

Неудачливый толкач порылся в малом отделении переносного багажника, достал потрёпанный блокнот, остро отточенный карандаш и начал чертить схему с названиями улиц, объясняя вслух маршрут. Увидев его в готовом виде, Владимир мысленно поблагодарил бога за подосланную ходячую справку и, не удержавшись, протянул интеллигенту тридцатку. Тот, нисколько не смущаясь, с достоинством принял заслуженную плату, слегка приподнял шляпу и попрощался:

- Благодарю. Рад был услужить.

С готовым подробным абрисом Владимир довольно легко и быстро добрался до нужной улицы, но, не обнаружив на ближних домах табличек с названием, спросил, надеясь, что это в последний раз, у чопорной сухопарой старухи, несущей авоську с хлебом и молоком в бутылке:

- Скажите, пожалуйста, это улица имени Берии?

Она остановилась, медленно повернулась к нему негнущимся станом, оглядела с ног до головы и надменно выронила:

- Здесь нет такой улицы.

Владимир даже пошатнулся от такого удара. Неужели шляпа с портфелем так жестоко подсмеялся над ним? И ещё взял тридцатку.

- А как называется эта улица?

Старуха ещё раз смерила его уже с головы до ног и произнесла, как припечатала:

- Она всегда называлась и называется улицей Марцинкявичуса.

Бросив последний испепеляющий взгляд на русского, позволяющего себе появляться на людях в заношенной и грязной одежде и нечищеных сапогах, ходячий скелет презрительно сжал тонкие как лезвие бритвы губы и с достоинством удалился, показывая до предела выпрямленной спиной переполнявшее негодование. Владимир снова поблагодарил бога, теперь уже за то, что не забросил в этот город, где русские, по всей вероятности, чувствуют себя, по меньшей мере, неуютно, а по большей – чужими.

Дом 36 оказался трёхэтажным узким зданием, зажатым с одной стороны двухэтажным домом, а с другой – тоже трёхэтажным, но более вытянутым ввысь. Третий этаж нужного дома венчала мансарда с трапециевидной черепичной крышей и большим круглым оконным колесом с редкими рамами-спицами. По фасаду выстроились в тесные ряды высокие окна без уродующих русских резных наличников, выкрашенные в белый цвет. Гладко оштукатуренная уличная стена давно требовала косметического ремонта, а входная дверь – покраски. За дверью, оказавшейся незапертой, была маленькая продолговатая площадка, на которую выходили три двери, и круто поднималась вверх деревянная лестница с деревянным решётчатым ограждением и гладко отполированными тёмными деревянными перилами. На втором этаже были две квартиры. К шестой нужно было подниматься на третий этаж. Там тоже было три двери: две с табличками, а под номером 6 – без. Владимир подошёл к ней, успокоительно прикоснулся к притаившемуся под мышкой «вальтеру», который забрался туда ещё в Минске, и нажал на белую кнопку в бронзовой розетке, стараясь расслышать сквозь стук крови в голове отзвук звонка в квартире и шаги за дверью. Когда трели звонка стали значительно слышнее шума крови в голове, Владимир прекратил попытки вызвать шаги за дверью и позвонил к соседям справа. Тотчас же, как будто там караулили, дверь отворилась, и в проёме, перегороженном металлической цепочкой, показалась пожилая женщина в блестящем пенсне и в халате с летящими на полях диковинными птицами. Она подозрительно посмотрела на занюханного русского, невесть, зачем ломящегося к приличным людям.

- Здравствуйте, - поздоровался Владимир, и потому, что она не ответила, понял, что толкового разговора у них, как и с прямой спиной с продуктами в авоське, не получится. – Скажите, пожалуйста, Немчин здесь живёт?

Она ответила, но на своём языке, и сразу захлопнула дверь, добавив из-за неё что-то, вероятно, оскорбительное.

Ничего не оставалось, как попытать счастья у других соседей. Туда Владимир звонил, уже заранее приготовившись к аналогичной встрече. Открыла девушка лет двадцати с симпатичным удлинённым лицом и большими внимательными серо-голубыми глазами. Тёмные, но не чёрные волосы были небрежно связаны сзади в свободный пучок, открывая чистый лоб, не тронутый перипетиями тяжёлого времени.

- Скажите, пожалуйста… - заученно начал мямлить Владимир.

- Вы к Фёдору? – перебила девица со свойственной молодости и, очевидно, характеру нетерпеливостью.

- Да… - чуть замешкался пришедший, вспоминая имя агента.

- А он на работе, - объяснила отсутствие шагов за дверью квартиры 6 осведомлённая молодая соседка. – Обедать не приходит. Будет после шести. Как вас назвать? – проявила напоследок женское любопытство.

Владимир обрадованно и благодарно улыбнулся, получив неожиданно всю необходимую информацию, но называть себя, на всякий случай, не стал.

- Старый товарищ, - и пообещал, не обманывая: - Вечером обязательно буду. До свиданья, фро… - чуть не докончил «ляйн», забывшись, покраснел и, заторопившись, повернулся и стал вприпрыжку спускаться с лестницы.

- Вы его брат? – донеслось сверху.

От неожиданного предположения Владимир запнулся и удержался от падения, схватившись за перила. Отвечать было нечего.

- Вечером познакомимся, - пробормотал он, зажевав обещание, и торопливо выскочил на улицу.

«Почему девица решила, что я брат агенту?» - вертелся в голове соседкин вопрос. Не слишком ли много родственников у него в этом городе? Не прошло и дня, а уже отыскались два брата. «Ладно, после выясним», - решил он отложить семейные разбирательства. Главное, что агент – брат он или не брат – оказался на месте, не смылся куда-нибудь подальше, что было бы естественно, и, следовательно, выполнена половина пятой части задания. В душе он мало надеялся, что застанет Немчина дома, поскольку предполагал, что тот работает, и дома ему быть в рабочее время ни к чему. Просто нужно было убедиться, что он вообще есть, а вечером по возвращении из Гродно встретиться и о чём-то договориться, и это уже будет целая пятая часть задания. Лучше бы он отказался от сотрудничества с новыми хозяевами. Владимиру очень не хотелось, чтобы заносчивые янки загребали русский жар немецкими руками. А, в общем – плевать, что будет, то и будет, это уже не его проблема. Владимир даже засвистал любимый марш «Гитлерюгенда», но, опомнившись, быстро оборвал себя, оглядываясь и радуясь пустынности здешних улиц. Только далеко впереди шёл, приближаясь, какой-то офицер, сияя синевой околыша фуражки и петлиц гимнастёрки, на которой блестели два значка и золотистые погоны со ставшими заметными, когда тот приблизился, маленькими одинокими звёздочками на узких просветах. Переполненный радостью от успешно начатого дела, Владимир не удержался и подмигнул салаге, приобщая от избытка чувств и его к своему успеху, но тот не принял панибратства со стороны штатского и, остановившись, строго спросил, нахмурив лоб и обозначив одну-единственную поперечную морщинку:

- Почему не на работе?

Приученный подчиняться любым чинам гестапо, Владимир послушно разъяснил, что он – шофёр и, пока машину разгружают, решил посмотреть город. Не принимая объяснения, новоиспечённый страж внутреннего порядка посоветовал, как приказал:

- Не болтайся по улицам без дела, мудила недоёбанный. Попадёшься патрулю – не станут слушать, разгружаешься ты или загружаешься, сгребут за жабры, и вмиг окажешься в телятнике, идущем на восток. Стране нужны работники, а не гуляки.

Он чётко отдал прощальную честь под козырёк, радуясь, что нашлась причина показать, как он лихо это умеет, и пошёл дальше, оставив Владимира с повлажневшей спиной. Не зря улицы голы, не зря на них одни военные, очевидно, действует гласный или негласный комендантский режим, и надо срочно уносить ноги.

Он опоздал на 15 минут и стал прохаживаться под окнами конторы, надеясь, что Травиата Адамовна увидит и выйдет. Так и произошло: она вскоре вышла, но не одна, а с подругами. Все неестественно громко разговаривали, перебивая друг друга, и весело смеялись, а когда заметили Владимира, сошлись тесным кружком, лицами друг к другу, и зашептались, откровенно поглядывая на парня и игриво подталкивая Травиату Адамовну под бок.

- У него и счас штаны спереди оттопырены, - услышал он, подходя, комментарий на свой счёт одной из кумушек, и все радостно заржали с подвизгом, хватаясь друг за дружку, отступая и сходясь вновь в заговорщицкую кучу.

- Глянь-ка, какая грудища! А лапы? Навалится, зажмёт – не дыхнуть, не пёрнуть! – ещё ярче высказалась другая, встреченная новым взрывом веселья.

- Сознавайся, Танька, портила воздух? – допытывалась третья, вызвав ещё более истеричный хохот.

Ощущая на себе осязаемые бесстыдные оценивающие взгляды, Владимир почувствовал, как одеревенели ноги и спина, а впереди, уж точно, ничего не оттопыривалось, и посочувствовал женщинам вообще и, особенно, красивым, которым постоянно приходится ощущать себя обнажёнными под взглядами мужиков.

- Ну, Татьяна, смотри – отобью! – пообещала громче всех самая безобразная из подруг – толстая, без талии, и увенчанная рыжими негритянскими волосами, завитыми в мелкий барашек. Владимир посмотрел на неё с отвращением и решил, что очень этого не хотел бы.

- А, ну вас, охальницы! – притворно осудила подруг Травиата Адамовна и, вырвавшись из круга раскрасневшихся и нехорошо улыбающихся женщин, перегревшихся от удовольствия анатомических исследований молодого мужика и мысленной капитуляции перед его сильной похотью, подошла, так же неестественно взбудораженная, к разобранному до корок шофёру.

- Дерябнули мы немного за встречу, - повинилась за подруг, - вот и развязались языки. Не сердись на них – все вдовы, только и осталось, что чужих мужиков обсуждать. Своих-то, скорее всего, до конца жизни не будет. Ты обедал? – не могла не поинтересоваться по-женски.

- Нет.

- Будешь?

- Где-нибудь в дороге.

- Накормлю. Я прихватила кое-что. Что ж не спрашиваешь? – она смотрела вопросительно, а он не понял сразу, о чём, поскольку, не надеясь, напрочь забыл о радиоприёмнике. – Здесь есть, можно взять, но дорого.

У Владимира были двадцать тысяч рублей с лишком, которые он взял на случай, если потребуются агентам.

- Кладовщик упёрся на шести с половиной тысячах и больше не сбавляет. Говорит, что уже наведывались, приценивались, но местные, и он не отдал, побоялся, что донесут, и придётся не радио слушать, а лай собак в Сибири. У меня предложение.

Владимир поспешил согласиться, готовый на всё, лишь бы заполучить радиоприёмник:

- Заранее согласен.

- Не спеши, пожалеешь. Я думаю: сложимся пополам: ты – три тысячи и я – три с половиной, и будет подарок комиссару общий, согласен?

Ещё бы не соглашаться. Дорогой подарок от бывшей партизанки Сергей Иванович непременно возьмёт, и не надо будет врать, откуда он взялся.

- Нет, - ответил Владимир.

- Почему? – удивилась Травиата Адамовна, решив, что он не хочет её участия в подарке. – Одному тебе не осилить.

- У меня есть десять тысяч, - уполовинил он на всякий случай свой капитал.

- Ого! – ещё больше удивилась отвергнутая испольщица. – Богач! – Она помолчала, что-то соображая, потом решила: - Это меняет дело. Тогда ты отдаёшь пять, а я – полторы тысячи, больше своих не соберу, а занимать с долгой отдачей не люблю, да и нечего отдавать, пока муж не при деле. Идёт? Если учесть, что сделку нашла и совершила я, то можно сказать, что мы в фактической половинной доле. Принимаешь?

- Безусловно, - согласился Владимир, - всё по-честному.

Он вынул из рюкзака толстую пачку сотенных купюр, отсчитал шесть тысяч и протянул деловитой партнёрше. Та взяла деньги, отслюнила тысячу обратно, хлопнула ею по лбу неделового партнёра, всунула в его руки и, прокричав подругам:

- Пока! Дело есть, - ушла в сторону складов.

- Счастливого пути, - пожелали женщины, а та, что в рыжину и в барашек, добавила:

- Не обижай Владимира, - и, повернувшись к нему, посоветовала: - если что, приходи, пожалеем.

Все засмеялись и пошли в опостылевшую контору, а Владимир, довольный всем, пообещал, простив обидные смотрины:

- Обязательно.

Потом залез в кузов, всунул длинный шланг в бочку с бензином и дозаправил баки. Только начал проверять рессоры и колёса, как из-за длинного среднего склада показалась экспедиторша и позвала:

- Володя!

Он, торопясь, подошёл к ней, поняв, что сделка состоялась, и нужен носильщик.

Травиата Адамовна стояла одна у платформы склада, на которой лежал фанерный ящик, прочно и часто обвязанный верёвкой. Продавца не было, он предусмотрительно исчез, опасаясь иметь лишних свидетелей.

- Давай вместе, - предложила экспедиторша, - тяжёлый, чёрт.

Владимир поднял ящик за верёвки на грудь – он и впрямь оказался тяжёлым, что только порадовало, обещая хорошее качество радиоприёмника – и, откинувшись назад, понёс, осторожно переступая с ноги на ногу, к машине. Там он поставил ценное приобретение на землю, собираясь как-нибудь загрузить в кузов, но подельница остановила:

- Зачем нам его трясти туда и обратно? Оставим на проходной, а на обратном пути возьмём – целее будет.

«И то», - мысленно согласился с разумным предложением Владимир. Теперь он не отказался от помощи, и они вдвоём дотащили ящик до проходной.

- Пускай постоит у тебя до вечера, - попросила Травиата Адамовна вахтёршу. – В нём бумага и бланки разные. Не возражаешь? Вот, возьми, - она протянула ей целую пачку «Беломора».

- Пускай, - коротко разрешила вахтёрша, взяв папиросы.

- 5 –

Из города выбирались тоже по указке Травиаты Адамовны. Хорошо, обошлось без дорожных происшествий и встречи с очередным братом, и скоро разбитая грунтовая дорога побежала в дальние поля, перемежаемые небольшими светлыми рощами и низкими перелесками, окаймлёнными буйным кустарником. Попалась встречная колонна студебеккеров с солдатами с грязными, запылёнными лицами и воспалёнными усталыми глазами. Ведущий колонны поприветствовал уволенного в запас железного сородича, и вся колонна прокатила мимо, оставив такой плотный шлейф пыли, что пришлось наглухо закрыть окна, но всё равно запах её проникал в кабину и свербил в носу. Когда крутящуюся пыль отнесло в сторону, снова показались чёрные, серые, зелёные, жёлтые, пустые и со стожками жёлтой соломы поля, невзрачные рощи и редкие молодые сосёнки и ели, выбежавшие на светлое место, а вдали по всему горизонту – всё тот же могучий бор, пугающий величием и загадочной темнотой. До чего же велика и пустынна русская земля! От дороги то и дело ответвлялись узкие просёлки и убегали в дальние леса, заканчиваясь на хуторах, спрятавшихся от чужих глаз среди могучих сосен. Пропылила, будто танк времён первой мировой войны, русская чудо-пятитонка с тупым носом, деревянной кабиной и деревянным расшатанным кузовом, вся словно вытесанная топором, и снова всё тот же поднадоевший однообразный равнинный пейзаж. Война, очевидно, не задержалась здесь, прокатившись на скорости туда и обратно, потому что не оставила больших следов в виде разбитой техники и разрытой земли, как под Минском, но воронки от бомб вдоль дороги хорошо угадывались по кучным и буйным зарослям травы во впадинах. Какая-то женщина с детьми остановилась передохнуть на обочине, поставив у ног корзины с оранжевыми, коричневыми, жёлтыми и белыми шляпками грибов. Они приветливо помахали руками и остались позади.

- Ну, как, ты доволен? – вдруг спросила молчавшая до сих пор спутница, смотревшая, не видя, на скудную природу.

Владимир повернул к ней лицо, улыбнулся, довольный, что она ищет разговора.

- Ещё как! – подтвердил, имея в виду, в первую очередь, удачные розыски агента. – Спасибо вам.

Она тоже ответно улыбнулась, достала папиросу, привычно и ловко закурила, пуская дым в приоткрытое окно, но он упрямо залетал в кабину.

- Наконец-то, дождалась благодарности, - шутливо попеняла, - да и то напросилась сама.

Владимир покраснел.

- Извините, - повинился он, вспомнив, что на самом деле не поблагодарил толком складскую доставалу. – Вы не представляете… - правда, он тоже не представлял - … как будет рад Сергей Иванович.

Она довольно усмехнулась и напросилась не то в шутку, не то всерьёз:

- Может быть, и меня на день рождения пригласите?

- Непременно! Убеждён, что ваше появление будет для Сергея Ивановича двойной радостью, - с жаром ответил за хозяина постоялец. – А я обязательно за вами зайду, вы и подарок вручите.

- Вот, на тебе! Сама и на благодарность напросилась, сама и приглашение выпросила, - засмеялась бывшая партизанка, - вот как нам, женщинам, приходится.

Она вдруг нервно скомкала потухший окурок, щелчком вышвырнула за окно, глубоко, чуть ли не в голос, вздохнула и умолкла, неожиданно схваченная ноющей тоской. Хмель уходил, а с ним и временное радостное восприятие жизни.

Погода тоже явно портилась. Набежали тёмно-серые тучи, низко нависли, переполненные влагой, и, освобождаясь от тяжести, высыпали на землю мелкий, но частый нудный дождь, холодящий и навевающий невесёлые размышления. Зато не стало пыли, и колёса студебеккера захлюпали по мелким лужам, далеко разбрызгивая пока ещё светлую грязь. Больше всего не понравился дождь «дворникам», они отчаянно трудились, сметая со стёкол морось, капли, туман и оставляя частые полукружья амбразур на запотевших стёклах, сквозь которые видны были потемневшие мокрые и зябкие деревья, почерневшие поля, над которыми зависла чёрная пелена дождя и тумана.

Травиата Адамовна поёжилась и надела телогрейку, зябко передёрнув плечами.

- Прохладно стало.

Владимир кивнул, не отвлекаясь от плохой, сплошь в выбоинах, залитых водой, дороги. Встречные ЗИСы были забрызганы грязью по самые окна, и даже на окнах виднелись текущие капли грязи.

- Что-то в сон потянуло, - зевнула напарница, прикрыв рот ладошкой. – Можно, я прилягу, а ноги к тебе за спину вытяну?

- Попробуйте, - разрешил Владимир, максимально придвинувшись к рулевому колесу.

Сидеть так и управлять машиной было неудобно, и он облегчённо вздохнул, когда она, поворочавшись под накинутой телогрейкой, потолкавшись ему в спину ногами в шерстяных носках и с трудом удерживаясь, чтобы не свалиться на пол, чертыхнулась и села, поправляя разлохмаченные волосы.

- Не могу, - и, помолчав, сердито добавила: - Господи, сама не знаю, чего хочется.

А дождь всё лил. Владимир посмотрел на неё, ожидая продолжения, но его не последовало. Вытянув ноги, засунув руки в карманы вновь надетой телогрейки и плотно прижавшись мёрзнувшей спиной к сиденью, она улыбалась своей неизменной мягкой улыбкой, потихоньку начиная злиться на шофёра.

- Ты не можешь не трясти?

- Дорога, - односложно ответил он, заметив её падающее настроение и боясь вызвать неосторожными словами неожиданный и всегда необъяснимый взрыв женской ярости.

Боясь разрюмиться, Травиата Адамовна крепко сжала зубы и горько спрашивала себя, не находя ответа: зачем, как оглашённая, носилась по базе, выпытывая у кого только можно про приёмник, зачем умасливала жирного кота-кладовщика, поедавшего её похотливыми глазами и поминутно подбиравшего мокрыми губами текущие от сладострастия слюни, зачем? Не для комиссара же она старалась? Но и не для этого, что сидит рядом и молчит, редко отговариваясь скупыми фразами. Она даже фыркнула, не сдерживаясь, от нелепой мысли, а Владимир осторожно покосился, надеясь, что хандра её проходит.

- У тебя есть кто-нибудь?

- Нет.

И больше ни слова – разве с таким разговоришься? День у неё сегодня такой, что ли, когда бабья блажь разум застит? Зачем размокла и рассказала про мужа, чего никому не рассказывала? Зачем?

- И никого не было?

- Была одна, давно.

Вот ведь какой скрытный! Лишнего словца не выронит. Так ей и надо! Зачем, обрадовавшись, поверила, словно старшему, что муж выздоровеет и скоро вернётся к ней? Может быть, и вернётся, только застанет ли её? Любовь не вечна, она не терпит долгих испытаний. Зачем рассказала о тех, что оставила в живых, о чём даже муж не знает? Какое-то затмение нашло на неё сегодня, чем-то всё кончится?

- Рассказал бы что-нибудь о своей жизни.

- Не о чем. Я ещё только начал жить.

Счастливец! А у неё жизнь уже кончилась. Были бы дети, наверное, всё было бы по-другому. Вернее – была бы у неё дочь! От кого угодно, даже от чёрта, раз у них с мужем не получилась. Хотя бы от этого, что молчит рядом. Она откинулась в угол кабины, чтобы удобнее было разглядеть мужские достоинства парня, которым восхищались подруги.

- И как у тебя, получается?

- Пока не очень. Но я верю, что получится. Во всяком случае, делаю всё для этого.

Конечно, красив. Красив не херувимской, а строгой мужской красотой. Чувствуется, что здоров. Хорошо сидит за рулём, развернув широкие прямые плечи. Гладкое скуластое лицо без единой жиринки и лишней складки и настоящий мужской – серый – цвет глаз привлекают не сразу, надо присмотреться к их красоте. Непослушные русые волосы так и просят женской приглаживающей руки. Как это Фаина выразилась: прижмёт так, что не вздохнуть, не… Травиата Адамовна коротко рассмеялась, как будто ощутила эти крепкие объятия, в которых она давно уже не была. Владимир тоже улыбнулся, радуясь возвращающемуся к ней улыбчивому настроению.

- Что всё-то?

- Двумя словами не расскажешь.

- А у нас есть время.

От него как будто исходили какие-то целительные флюиды, потому что она почувствовала, как отпустило душу, расслабило сердце и очистило голову, а односложный разговор не раздражал, а вызывал всё больший интерес к молчуну, настраивая на откровенность.

- Небось, на инженера метишь учиться?

- Нет, мне нравится моя работа.

Кратко и определённо. Да, в нём ощущалось душевное равновесие, основательность и уверенность, мужская сила и власть, по которым она так соскучилась, привычно командуя на базе бракованными или изувеченными войной недоумками. И хорошо, что не болтун. А всё равно она его разговорит.

- Слушай, почему я рядом с тобой, младшим, чувствую себя девочкой, а рядом с мужем – матерью?

Владимир удивлённо оглянулся, услышав в вопросе что-то новое, тревожащее и проникающее в душу, увидел внимательные и серьёзные глаза и ответил неопределённо, не подпуская близко, вопросом на размышление:

- Разве можно сравнивать лейтенанта, окопника, с подполковником, начальником штаба?

«Можно», - подумала она и продолжала допытываться:

- Раз работа нравится, чего тебе ещё надо?

«Вот прилипла!» - недоумевал Владимир по поводу странного рваного допроса. Хорошо ещё, что он не слышал похвальных эпитетов в свой адрес, а то от гордости зарулил бы в кювет. Разве можно признаться в том, что ему больше всего хочется? Надо маневрировать, отделываясь общими словами.

- Работа – работой, она, по-моему, должна быть всего лишь дополнением к жизни, налогом на жизнь.

- Вон что! А как же: труд есть дело чести, доблести и геройства, или: ударный труд – цель жизни советского человека.

- Слова! – убеждённо произнёс он, не зная, что отрицает самую главную заповедь русских коммунистов. – Любая работа, даже самая-самая интересная – принудительный труд, лёгкая каторга, стесняющая жизнь. – Он действительно не собирался ни здесь, ни на родине горбатиться до посинения, решив однажды, что каждому судьбой предназначено своё, и нечего её переиначивать, разрушая душу. Он не борец за верхние ступеньки житейской лестницы, ему вполне комфортно внизу, лишь бы не соприкасаться со Шварценбергами и Шендеровичами. И ничуть он не завидует чужим полным карманам, лишь бы в своих было достаточно для умеренных потребностей, не стесняющих свободу. Достаточно уже он пожил в тисках чужой воли и больше не потерпит никакого принуждения ни за какие блага и деньги.

- Собственную обыденную жизнь устроить гораздо сложнее, чем добиться успехов в работе, где подсказывают и подталкивают со всех сторон, и одно другому чаще всего мешает и противоречит, - рассуждал Владимир вслух, а Травиата Адамовна радовалась, что, наконец-то, он раскрылся. – А у меня не такая светлая голова, чтобы угадать нужное равновесие. Лучше уж я не доберу на работе, чем пропущу что-то в жизни.

«Парень-то, оказывается, не так прост в своих коротких ответах», - думала она, переваривая его философию умеренности. - «Твёрдо знает, чего хочет; не лодырь, но и не авантюрист; слишком, пожалуй, рационален; не честолюбив, что для мужчины плохо. Придётся жене подталкивать в спину и ниже».

- А мне всегда казалось, что самое интересное в жизни – работа. Может, я что-нибудь недопонимаю? Что ты имеешь в виду под жизнью? Зачем мы вообще живём?

Она слишком многого от него хочет. Владимир молчал, не зная ответов, как, впрочем, не знает их никто. Иногда, когда сон не шёл, отогнанный воспоминаниями о родине или щемящими мыслями о том, когда, наконец, обретёт её, он, наверное, подобно всем в трудное для них время, задумывался, зачем живёт, и что хочет от него всевышний родитель. Что ж, пусть она услышит упражнение ночного ума. Может быть, даже в рассуждениях вслух удастся вышелушить из того, что он надумал, хоть маленькое зёрнышко Великой истины. Конечно, неплохо было бы иметь умного оппонента и более приятные условия, но… Монтень пишет, что откровения часто посещают в самый неподходящий момент. Оно и понятно: Бог разбрасывает их, не заботясь, на чью голову и где упадёт разумное семя. Так что, чем чёрт не шутит! К тому же, с непривычки он устал за рулём, и пора развеяться, отвлечься от усталости и дороги.

- Что такое жизнь, ясно, - разминая плечи и поясницу, начал он вкратце излагать своё виденье предназначения человека на земле, - это всё вокруг: деревья, цветы, реки, море, дожди, ветер, рассветы и закаты, солнце, луна и звёзды, ежиха с ежатами и заяц, другие звери, рыбы, птицы и, конечно, люди, - всё, что в покое и в движении, что родится и умирает, всё живое, одним словом – природа. А жизнь человека – всего лишь капля природы.

- И довольно мутная, - поделилась своей оценкой жизни венца всего живого любознательная слушательница.

Спорить было ещё не о чем, и Владимир, не удостоив вниманием эмоциональную реплику, продолжал:

- И всё в природе и в этом мире временное, и самая жизнь, следовательно, тоже, поэтому главное и самое дорогое в жизни – время. Богач готов отдать всё своё богатство за лишний день жизни, больной готов мириться с новыми страданиями, чтобы только продлить жизнь…

- А иногда она так невыносима, что жить и дня не хочется, - выразила экспедиторша своё сегодняшнее отношение к временным рамкам предмета лекции.

- Но вы всё равно живёте, - продолжал лектор. – И будете жить дальше, потому что не только от вас это зависит, потому что время жизни никому не подвластно.

- Так уж и никому? – засомневалась Травиата Адамовна. – Разве мы в нашей стране не сокращаем время ударным трудом, приближая коммунистическое будущее?

- Сокращаем, - скептически согласился философ-самоучка, - только не время вообще, а время здоровой жизни, приближая не светлое будущее, а преждевременную старость с болезнями. Время не обманешь, его нельзя ни замедлить, ни обогнать, и всегда его катастрофически не хватает. Поэтому жить стоит так, как будто сегодняшний день последний. К сожалению, времени достаточно только на то, чтобы наделать в жизни массу ошибок, и не хватает, чтобы их исправить. Надо уметь ценить время как ничто другое. Ни власть, ни богатство, ни слава, ни наука, ни, тем более, работа, - ничто не удлиняет нашей жизни, даже наоборот – укорачивает, всё это преходяще, было до нас и останется после. У каждого свои время и точка отсчёта жизни, и их ничем не изменишь. Никто не знает, сколько ему времени отпущено, и надо помнить, что каждый день дорог, и каждый может стать последним. Счастлив не тот, кто чего-то добился, заработал, украл, завоевал и так далее, а тот, кому дано большее время.

- Чувствую, что это не я, - удручённо вздохнула Травиата Адамовна.

Владимир не стал переубеждать, он и о своём времени ничего не знал, но очень надеялся, что не только успеет вернуться на родину, но и встретить там свою старость и смерть.

Дождь по-прежнему моросил нудно и беспрерывно. Казалось, что воздух состоит из мельчайших капелек холодной воды, а тёмные тучи совсем провисли, грозя рухнуть на землю, затопив и затемнив всё и этих двоих в студебеккере, что в сыром дневном мраке пытались понять Смысл жизни.

- Зачем мы живём? Зачем нам даны жизнь и определённое время? – спрашивал Владимир себя вслух.

- Я хочу дочку, - тут же, не задумываясь о вечном, ответила Травиата Адамовна, открывшая совсем недавно смысл своей жизни-капли.

- Это хорошо, - согласился ищущий. – Вы хотите родить себе дочь, другой вкалывает до изнеможения, чтобы нажить богатство, третий – чтобы построить дом, ещё кто-то – чтобы приобрести авто, яхту, многие – чтобы воспитать детей и внуков, избранные – чтобы написать картину, книгу, музыку, сделать открытие в науке, и все мы, порознь, каждый для себя, знаем в какой-то момент жизни, чего хотим, для чего живём. Но всё, что мы ни делаем, – даже если для народа! – в первую очередь, для себя. Так неужели мы живём только для размножения и удовлетворения собственных потребностей? Неужели смысл нашей жизни ограничивается личным эгоизмом?

- Попробуй-ка, заживи получше – соседи с дерьмом съедят. Лучше – не высовываться, - ограничила личный эгоизм практичная Травиата Адамовна.

- Не хочется так думать, - продолжал Владимир свои поиски смысла жизни людей. – Хочется чего-нибудь необычного, возвышенного и неизвестного.

- Иду туда – не знаю куда, - вставила соседка.

- Я верю, что у каждого есть своё предназначение, и откроется оно ему, когда придёт время сводить счёты с жизнью. А до тех пор все мы на распутье, и вся наша жизнь – только поиски своего места в природе, смысла своего рождения и существования. Поиски в муках, на ошибках и исправлении ошибок.

- А я вечно в поисках, у кого бы сшибить сотню-другую до получки или аванса, - призналась в мелочности своего смысла жизни экспедиторша.

- Если бы их, поисков, не было, или они были бы легки, и природа выдала бы тайну, раскрыла Великую истину, то жизнь остановилась бы, замерла, загнила и зачахла. И время – тоже. Человек рождён для поисков истины своего рождения, существования и предназначения. И пусть он не знает, зачем живёт…

- Чтоб сказку сделать былью, - вклинила короткую реплику слушательница.

- …но знать, как нужно жить, обязан.

- Живи, как живётся, - снова не удержалась Травиата Адамовна, - лишь бы другим от тебя не тесно было.

- Это вы хорошо сказали, - согласился дорожный мыслитель. – Удачно. Но как это выполнить, если, по вашим же словам, соседям тесно даже оттого, что вам хорошо живётся?

Ничто и никто не мешали думать. Встречных машин не было, а природа затихла, отяжелевшая в сырости и в ожидании разгадки своей роли. С посеревшей от холода Травиатой Адамовной они были одни в размокшем хаосе, из которого надо было выбираться и студебеккеру, и им, чтобы понять, зачем они есть на белом свете.

- Знаете, в природе, когда вглядишься и разгадаешь, всё просто. Может, и не нужно копать глубоко. В ней всё гармонично, и мы, люди, часть её, как и всё живое, должны поддерживать равновесное существование, жить и не мешать друг другу, как вы правильно заметили. И в этом наша главная задача в природном общежитии.

- Как при коммунизме, - снова не удержалась от краткого комментария окончательно задубевшая соседка, едва сдерживая дрожь посиневших чересчур полнокровных губ.

- Только доброго общежития у людей ни с природой, ни между собой не получается.

- Сознательности маловато, - опять втиснулась, не утерпев, в его размышления Травиата Адамовна.

- Наши дикие пра-пра-прародители, пока руководствовались инстинктами, заложенными в души, жили в согласии с природой, беря от неё столько, сколько нужно было для существования, уничтожая при этом её слабые элементы.

- А когда не удавалось урвать у природы, ели друг друга, - лукаво добавила экспедиторша, начавшая уставать от бесконечной, запутанной и скучной философии шофёра.

Но его уже нельзя было ничем остановить.

- Ели побеждённых, а значит – слабых, обновляя природу. И это тоже инстинкт, и неплохой.

- Смотря, с какой стороны оценивать.

- К несчастию, впоследствии развившийся разум подчинил человеческую душу, заглушая полезные инстинкты, и царь природы превратился в элементарного грабителя в собственном дому, беря у природы всё больше и больше сверх необходимого, меняя, усложняя, увеличивая и потакая разрастающимся соблазнам. Современные людишки перестали жить в гармонии с природой, перестали ощущать себя частью её, превратились в сознательных разрушителей.

- Не ждать милостей от природы, а взять их у неё – наша задача, - бодро пробормотала Травиата Адамовна.

- И взяли без отдачи уже так много, что никакими силами не восстановить. Природное равновесие благодаря человеку катастрофически разрушается. Одних лесов вырублено на планете почти три четверти, испорчены практически все реки и озёра с питьевой водой, воздух отравлен бензиновыми парами, ядовитыми дымами бесчисленных заводских труб и химическими газами, и так далее, и так далее. Причём, разрушение идёт сознательно, с полным пониманием того, что рушится основа жизни, что, уничтожая природу, мы уничтожаем и себя сегодняшних, сокращая время своей жизни, не говоря уже о будущих поколениях. Над всем возобладал гипертрофированный разум, родивший такой же гипертрофированный эгоизм с всеобщим лозунгом: «После меня хоть потоп!». Человек методически уничтожает себя соблазнами. Вот мы и додумались до смысла жизни человечества.

- Слава богу! – искренне обрадовалась невольная слушательница. – Осталось только мне, недотёпе, понять, в чём смысл моего существования.

Владимир не принял иронии аудитории. Он был в эйфории от представившейся вдруг возможности попрактиковать обленившийся ум и не собирался потакать пленённой слушательнице. Усталости как не бывало, ненастная погода не тревожила, скверная дорога не беспокоила, не остановило бы даже и то, если бы вдруг экспедиторша исчезла.

- Что ж тут непонятного: люди со своим разумом созданы для уничтожения природы, чем и занимаются усердно, а заодно – и для самоуничтожения. В этом смысл нашего появления и существования.

- Ну, уж нет! Я самоубийством не кончусь.

- Откуда вы знаете?

- Знаю. Я ещё и некоторых хилософов переживу.

- Дай-то бог!

Где-то вдали явственно громыхнуло, подул порывистый ветер, по ветровому стеклу побежали диагональные струи, сыпануло горохом по крыше кабины и звонкими щелчками по стёклам – похоже, нудный дождь сменила гроза с градом.

- Ты в бога веришь?

- Не так, чтобы очень.

- А зря. Слышишь, он недоволен.

Всевышний, и впрямь, чертыхнулся, обозлённый неудачным экспериментом. Мало того, что подопытный не хочет менять душу и адаптироваться к новым житейским условиям, так ещё и посягает на его привилегии. Пора бы снова одёрнуть.

- Лет сто назад был такой доктор Мальтус…

- Судя по фамилии – не наш, значит, враг, - предположила Травиата Адамовна, ещё не услышав, о чём пойдёт речь.

- …Он вывел закон абсолютного перенаселения, согласно которому средства к существованию в мире увеличиваются в арифметической прогрессии, а население – в геометрической. Он думал, что мы вымрем оттого, что нам нечего будет есть.

- Умный дядька, - похвалила экспедиторша того, кому не хотела верить.

- Он жестоко ошибался, сравнивая нас с безобидными животными, не учёл, что человек, в отличие от них, наделён разумом, который с лихвой заменит голод. Не зря говорят, что это подарок дьявола, тогда как душа – творение бога. – Владимир усмехнулся и хитро посмотрел на спутницу в предвкушении её реакции на заготовленный неожиданный вывод. – Но самое интересное не в этом, а в том, что изначально заложенные в человеках губительные и самогубительные функции оправданы и имеют, в конечном счёте, прогрессивный, революционный смысл.

- Вот те, на! – удивилась, как он и ожидал, Травиата Адамовна. – Начал за упокой, а кончаешь за здравие. Давай, не томи, выкладывай, что ещё выдумал.

Владимиру было легко и весело: он нашёл, что искал.

- Я же говорил, что в природе всё просто, если разобраться. Так и с нами: уничтожая и самоуничтожаясь, мы обновляем её, не давая застаиваться. С нашей гибелью жизнь не кончится. В обновлённой, отдохнувшей и вновь буйно расцвётшей природе возникнут новые люди и тоже с заложенными в них генами самоуничтожения, и будет новый, не последний, земной цикл жизни, как был, вероятно, не один до нас. Так будет вечно, пока светит и греет солнце и пока есть вода на Земле.

Он замолчал, давая соседке возможность переварить услышанное.

- Да, неприглядную роль ты выделил человечеству, - задумчиво протянула она. – После такого невольно задумаешься: а есть ли смысл жить?

Погромыхивало всё чаще, и дождь припустил обильнее, очевидно, заканчивался, но града больше не было. Стало даже светлее. Вероятно, Всевышний стал развеивать тучи, чтобы не потерять из виду наглецов.

- Придётся, - успокоил расстроенную спутницу теоретик человекологии, - наш сегодняшний разум ещё недостаточно разбух, чтобы мы добровольно отказались от жизни. Он пока не сумел напрочь задавить главнейшие жизнеобеспечивающие инстинкты, такие, например, как инстинкт продолжения рода и инстинкт самосохранения, хотя и они уже не те, что были у древних или есть у отставших на пути к цивилизации южных народов Америки, Африки и Азии.

- Ура! Ещё поживём! – возрадовалась Травиата Адамовна, с надеждой посмотрев на проясняющееся небо, и, в предвкушении подаренной жизни и хорошей погоды, закурила, заполнив кабину горьким беломорским дымом так, что Владимиру пришлось приоткрыть щель в своём окне.

- Наиважнейший, конечно, первый. Пока он обеспечивает незначительный, но, всё же, прирост населения во всех странах, значительно отступающий от геометрической прогрессии.

- Да, если бы не вы, мужики-хлюпики, со своими водкой и войнами, мы, женщины, выдали бы любую прогрессию.

- К сожалению, это не так, - возразил пессимист, не поддавшись на эйфорию противоположного оптимистического рода человеческого. – Женщины, вкусив благ и развлечений современного мира, тоже не хотят тратить время на длительную беременность, болезненные роды и утомительное выращивание потомства. А многие уже и не в физическом состоянии это сделать.

«Обо мне! Как в воду глядит, паршивец!»

- Кстати, Гитлер с начала войны приказал всем женщинам рейха не отказывать военным, обещав позаботиться о внебрачных детях, но они в большинстве своём под всякими уловками саботировали распоряжение фюрера, хотя это грозило концлагерем. Так что, вина в замедлении деторождения – обоюдная.

- Было бы, чем кормить и во что одевать, были бы и дети, - не сдавалась женщина.

Владимир усмехнулся наивной практичности соседки. Ему легко думалось и говорилось. Он давно заметил, что женщины любят слушать и хорошо слушают, не то, что мужики, которые слышат только себя.

- Я как-то читал про опыт с мышами. Их кормили до отвала, и они безотказно плодились, пока в какой-то момент не только сбавили темпы, но и вообще, вопреки закону доктора Мальтуса, прекратили размножаться, несмотря на обилие корма.

- Тесно, наверное, стало, - предположила Травиата Адамовна. – Кто ж будет плодиться в однокомнатной квартире?

- Может быть, так, а может быть, и не только поэтому. Просто природа вмешалась в нарушенное критическое равновесие, включив неизвестные нам механизмы регуляции. Сработал мозговой тормоз, и мыши, не обременённые деторождением, зажили в своё удовольствие.

- Вот бы мужикам такой стоп-механизм против пьянства.

- Пьянство тоже необходимо для самоуничтожения. Умные и разумные гробят себя водкой и вином ещё больше, причём, зная, что она – яд для здоровья и, особенно, для мозга. Почему? Потому что любой наркотик прописан природой человеку для самоуничтожения. Разум, обольщённый соблазнами жизни и опьянённый наркотиками, приказывает не тратить драгоценного времени на долгое размножение. Сегодня редко можно встретить в цивилизованных странах многодетные семьи, редко у какой пары подрастает два-три наследника, а это уже грань для воспроизводства и резкое замедление темпов роста населения. Когда-то и, наверное, очень скоро оно начнёт сокращаться, пока сокращение не превратится в обвал. Детей не хотят, не могут заиметь, да и не видят в них выгоды.

- Дорассуждался! – попеняла та, которая очень хотела родить дочь. – Дети рождаются не для выгоды, а от любви, хромому известно, не заводской конвейер. Сразу чувствуется, что никогда не любил, несчастный и ущербный. Полюбишь – по-другому запоёшь!

- Вряд ли, - не согласился твёрдый сторонник разумного деторождения. – Невыгодно потому, что затраты на их роды и выращивание…

- Противно слушать!

- …не оправдывают ни материальных, ни духовных затрат. Раньше, когда человек был занят ручным трудом и, в основном, в феодальном хозяйстве, лишних рук не было, и лишний рот с лихвой оправдывался работой. В наш же индустриальный век у семьи появились более надёжные и неприхотливые механические помощники, и отпала необходимость больших семей. Человек через индустриализацию и механизацию, созданных его разумом, сам ограничил своё размножение, способствуя тем самым самоуничтожению.

- Ты-то собираешься детей заводить? Или, может, уже есть на стороне? – исподволь попыталась узнать хитрая женщина.

- Есть приёмный сын, - сердце на миг сжалось от гнетущей утраты, но он пересилил боль, улыбнулся. – Вы же сами говорите, что они появляются от любви, а я пока её не встретил.

«Это хорошо», - почему-то подумала она и даже порозовела от неожиданной мысли.

- Ещё успеешь. Сколько тебе? Двадцать два – двадцать три?

- Двадцать пять.

«Ого! Не столь уж и большая между нами разница».

- Торопись, - по-женски непоследовательно посоветовала она, - потом расхочется, когда механизмов станет больше, - и добавила о своём, наболевшем: - И жизнь потеряет смысл.

- Всё равно жить будем, даже без смысла: сработает не задавленный до конца инстинкт самосохранения, - продолжил теоретические изыскания Владимир. – Не хочется, а будем.

- Раз надо, значит, будем, - согласилась Травиата Адамовна. – Кстати, ты есть хочешь?

Владимир взглянул на неё непонимающе, сбитый с высокой мысли приземлённым предложением, логично ассоциированным у неё, очевидно, с инстинктом самосохранения.

- Нет. Попозже, - он уже не мог остановиться, не завершив своих логических исследований о смысле жизни человеков. – Инстинкт самосохранения порождает страх – самое сильное чувство всего живого в природе. Ему в той или иной мере подвержены все, даже герои войн. Он заставляет человека не только жить, даже в невыносимых условиях, но и бороться за жизнь, цепляясь за неё в самых безвыходных ситуациях. Страшит неизвестность того, что будет потом, а те, у кого есть опыт, поделиться не могут, и от этого страшнее вдвойне. Да и смерть у каждого своя, особенная, не похожая ни на чью другую. Каждый уходит в тот мир по-своему.

- Ты что, веришь в загробную жизнь?

- Хотелось бы, чтобы она была, и очень хотелось бы узнать, что будет после последнего звонка.

- Я тебе скажу: удобрения. Причём не очень высокого качества, потому что, если замечал, на кладбищах деревья растут плохо, один чертополох буйствует.

- Ваша перспектива мрачнее моей.

- Всё равно обречён жить, - съязвила она его же обещаниями.

- Буду, - согласился Владимир. – Больше всего страшит не сама смерть, не тот миг перехода в иную жизнь, а всё, что сопутствует ему: болезни, немощь и боль. Хотя многие свидетели и утверждают, что перед самым порогом человека отпускают все боли – и физические, и душевные – и он уходит умиротворённым, но… как-то не верится, всё равно боязно. Страх боли – самый подлый страх. Он ломает не только жизни, тела, но и самое драгоценное в людях – души. Кто избавлен от него, тот истинно свободен. Может быть, потому и умиротворены умирающие, что все страхи позади. Не было бы страха боли – не было бы предателей, трусов, бесчестных, малодушных, побеждённых, всех, кто жертвует душой ради избавления от боли. Страх боли заставляет жить, но – как! Он же и разрушает жизнь, приводя к духовному унижению, а значит, и к самоуничтожению. Он больше всего подвержен влиянию разума. Интеллигенты и вообще образованные люди с хорошо развитым мышлением и интеллектом, благодаря почерпнутым знаниям из литературы, кино, театра и так далее, боятся боли больше, чем простые люди, поэтому в их рядах больше отщепенцев, перевёртышей и предателей всех рангов.

- У тебя всё перевёрнуто с ног на голову. Разве не ум, не разум ведут людей к лучшей жизни? Разве не умные люди являются эталоном для всех? А у тебя они сплошь мерзавцы.

- Согласен – не сплошь, - уступил противник разума, - есть среди них и нормальные люди, есть и такие, кому стоит подражать, за кем следует идти. Я не об этом. Все они, зная, куда, как и к чему идти и вести массы, легко сворачивают с пути, когда грозит физическая боль и смерть, потому что разум усиливает их страх, заставляя отрекаться от всего, чему поклонялись и учили, нравственно сдаваться под натиском боли, уничтожая не только себя, но и всех, кто им поверил. Под давлением силы и страха, оберегая собственную шкуру, интеллигенция создала и вооружила теорией фашизм Муссолини, Гитлера, Франко, одновременно выставляя себя борцом против ею же рождённой идеологии. Что может быть противнее скрытого двуличья, двойных нравственных принципов, питаемых одним и тем же разумом и только для того, чтобы избавиться от боли, спасти никому не нужную жизнь. Вот уж когда изворотливый коллективный разум постарался на пути к самоуничтожению.

- Ты не путай – то буржуазная интеллигенция.

- А у вас… - он прикусил язык, сболтнувший поперёд ума не то, что нужно, и неловко выправился, потеряв нить рассуждений, - …не возникало сомнений относительно самоотверженности нашей… - он чуть скосил глаза, чтобы убедиться, что она не услышала фальши в произнесённом слове, - …интеллигенции?

- Всякие бывают, - ответила Травиата Адамовна, подумав. Себя она, имея семь классов образования, к интеллигенции не относила. Она у неё почему-то ассоциировалась с постоянно читающими очкариками с белыми гладкими ладонями, занятыми чистой бумажной работой. Муж тоже был не интеллигентом, а кадровым военным. И вообще в стране победившего пролетариата интеллигентов, мягко говоря, не любили, относя к ним, в первую очередь, всех конторских чиновников ниже директора – директоров считали работягами, своими – и не давали воли жирующим тунеядцам, составляющим тоненькую надклассовую плёнку, которая, по учению великого вождя, скоро исчезнет. Для этих интеллигентов были чёткие определения «вшивые» или «вишь, очки надел, глаза бесстыжие прячет». Их люто ненавидели, и все хотели вывести детей в инженеры или, хотя бы, пристроить на чистую работёнку. Вшивых очкариков не любили за образование, за непонятный разговор, за чистоту, за ум. В народе прощали всё: неправедно нажитое богатство, физическое уродство, убийство, не говоря уж о разбое и кражах, но не прощали ума. Никогда не утихала самая сильная ненависть – дурака к умному. Умных подозревали во всём: в обмане, в подлоге, в подлости, справедливо, в общем-то, полагая, что ум – помощник в этом. Подозревали в том, что сделали бы сами, но не хватало ума, и это злило, вызывая пухнущую зависть к умникам. Из очкастых вшиварей постоянно вылезают самые гнусные враги народа, у которых ум за разум зашёл, иначе бы они своими засалившимися мозгами не мыслили свергнуть советскую власть, убить товарища Сталина и продаться капиталистам. Пожалуй, прав шофёр. – Но у нас в стране, где власть принадлежит рабочим, не больно-то поумничаешь, сразу прижмём к ногтю. А то, что капиталисты погибнут, не много ума надо додуматься. Об этом каждый пионер знает. Останется только великое пролетарское государство с коммунистическим строем, в котором не будет классов и, тем более, надклассовых надстроек, а будут только счастливые люди, которым незачем самоуничтожаться. Нужно стараться приблизить это время, стараться уже сейчас жить по-коммунистически. Так, как жил Ленин, товарищи Дзержинский, Свердлов, Киров, как сейчас живут товарищи Сталин, Берия, Каганович, Ворошилов, у которых вся жизнь отдана народу.

«До чего же счастливые эти русские», - думал, слушая патриотку, Владимир. – «Живут в ужасающей нищете и гробятся на каторжной работе, а верят. Верят в своих вождей как в богов, верят в призрачную идею всеобщего благоденствия в далёком коммунистическом раю, верят, что его можно сделать. У нас тоже была вера в фюрера и в новый богатый Рейх. Была и лопнула. Интересно, как будет у русских?». Сам он не верил в процветающее общество равных, нисколько не сомневаясь, что так просто Шварценберги и Шендеровичи не сдадутся, не уравняются, на смену им обязательно появятся такие же, поскольку уравнять человеческий разум невозможно.

- Это хорошо, когда есть, что отдать народу, - ответил он на призыв соседки жить по-вождистски, - хуже, когда не только отдавать нечего, но и самому не хватает.

- А от тебя ничего и не требуется: работай по-ударному – это и будет твоя лучшая отдача.

- Тогда ближе всех подошли к жизни по-коммунистически зэки: всё отдали, живут сообща и ежедневно вкалывают по-ударному. Если убрать охрану, то это и будет светлое будущее?

Он и сам испугался своих слов и, не дав ей возразить и запомнить нечаянно вырвавшуюся крамолу на русскую идею, поспешно продолжил, отвлекая внимание:

- Всё одно и то же: работай и работай, когда жить-то?

Она рассмеялась, а он облегчённо вздохнул, поняв, что соседка не злопамятна.

- В свободное от работы время… если силы останутся. А ты что предлагаешь?

Он решил ещё глубже похоронить свою идеологическую оговорку.

- Мне понравилась ваша идея: жить, никому не мешая.

Вряд ли она помнила свои ненароком сказанные слова, но сноска на них понравилась.

- Просто жить, никому не мешая и не напрягаясь до такой степени, когда жить не хочется, а хочется забыться в пьянке. Цель жизни всегда и у всех одна – жить свободно и независимо. Но это не так просто, как кажется. Всегда найдётся сосед, которому не понравится, что вам ничего не надо, что вы не болеете, не ссоритесь с женой, ничего не требуете от властей и даже ни на что и ни на кого не жалуетесь. Напишет анонимку, потребовав проверки вашей подозрительной уравновешенности, навесит на вас свои грехи, и – конец жизни не мешая друг другу. Зависть – великая сила и главный двигатель современной жизни. Она ломает не только судьбы людей, но и судьбы целых народов.

- Жить свободно и независимо можно только на необитаемом острове, - догадалась экспедиторша.

Владимир умышленно тяжело вздохнул, предопределяя негативную точку зрения на, казалось бы, удачно решённую проблему.

- Не выйдет.

- Кто ж там-то помешает? – Травиате Адамовне всё больше нравилась игра его ума, всё больше нравилось, что не успевает за его нестандартной мыслью, не может догадаться, куда заведут своеобразные логические размышления. Даже не верилось, что всё это сосредоточено в простом шофёре, к тому же ещё и совсем молодом. Таких она в своём окружении не встречала. А муж со своими несостоявшимися атаками и незапланированными отступлениями был жалок.

- Сам себе Робинзон и помешает.

Она звонко, как никогда, рассмеялась, обрадованная неожиданному ответвлению его логики.

- Вы никогда не задумывались, как трудно найти мир в себе, побороть всё возрастающие желания и соблазны, успокоить душу? Всегда, даже когда всё вроде бы есть, хочется ещё чего-нибудь, порой даже неизвестно чего. Робинзон, наверное, захотел бы летать птицей, плавать рыбой и охотиться зверем. Древние философы правильно учили: ищите причины неурядиц, прежде всего, в себе, а не в соседях и ближних своих. Мой главный враг – я сам. Соседи только помогают ему. Для того чтобы прокормиться, тепло одеться и иметь защитное жилище, нужно очень немного. Остальное мы стараемся приобрести вопреки себе для того, чтобы приспособиться к чужим вкусам, чтобы затмить других, как-то выделиться, чтобы создать о себе высокое мнение, забывая, что нет более ложного руководства в жизни, чем чужое мнение. Постоянно разъедающая зависть, несбалансированность собственных желаний и возможностей подталкивают к разлагающему мещанскому желанию жить по мнению, жить как все, но обязательно лучше, подразумевая в качестве эталонов тех, у кого душу заменили вещи.

- Выходит, счастье призрачно и недостижимо? – разочарованно спросила погрустневшая соседка.

- Почему же? – успокоил пессимист. – Достижимо. Надо только понимать и мириться с тем, что оно всегда временное и мимолётное. Постоянно счастливы только дураки и идиоты. И вообще, я думаю, счастье не в счастье, а в его достижении. Чем дольше за ним охотишься, тем радостнее живёшь, но как схватишь, так оно сменяется разочарованием, и чем дольше и труднее охота, тем больше разочарование потом. Так уж устроен ненасытный человеческий разум, особенно, если он подмял под себя душу. Идеально счастливым является Бог, не чувствующий материальной и духовной нищеты. Люди могут только приблизиться к такому счастью, потому что материальное счастье в наше время не совместимо с чистой совестью, а духовное – с высоким и всесторонним образованием. Счастье и несчастье приносит случай, и с этим тоже надо смириться.

- И надо жить? – бодро заключила его же призывом жаждущая счастья женщина.

- Надо.

- Но хотелось бы счастливо. Неужели нет для этого каких-нибудь жизненных правил?

- Есть.

- Что ж ты говорил целый час, а о самом главном не сказал. Ну?

- Десять основных божьих заповедей.

- И только-то? Жить по-поповски, ты считаешь – жить в счастии?

- Не только я.

- Небось, запрещённую библию читал и свихнулся?

- Солдаты, верующие, на фронте пересказывали, - соврал Владимир, - я и запомнил. А вы, наверное, никогда о них не слышали, потому и судите предвзято. Ничего в них нет запретного, наоборот – они учат жить по-человечески.

Экспедиторша подозрительно посмотрела на необычного шофёра и решилась.

- Ладно, давай перечисляй, посмотрим, как я живу по божьим оценкам.   

Отличная зрительная память Владимира легко справилась с воспроизведением того, что заучивалось в начальных классах кадетского училища. Потом фюрер, как и здесь, в России, отменил религию, заменив изучение Библии на заучивание своего «Mein Kampf». Большинство сверстников Кремера тут же забыли неудобные или не очень понятные заповеди, на смену которым пришли всё дозволяющие разухабистые нацистские идеи, а более молодые юные гитлеровцы, как и здешние комсомольцы, вообще не знали запрещённого и там и здесь всемирного учения.

- Тогда начнём с божьей помощью, - согласился дорожный экзаменатор под увесистые раскаты грома, которыми Всевышний то ли давал разрешение на импровизированную сессию, то ли возражал против неё. Небо вдали, на западном горизонте, уже прояснилось, тучи посветлели, сворачиваясь клубами и поднимаясь ввысь, но дождь не переставал, хотя и стал таким, под которым приятно ходить без зонта. – Только я не всё точно помню и, если перепутаю слегка, не взыщите, ради бога. – Он не успел ещё спрятаться за адвоката, как тот громыхнул ещё внятнее, давая понять, что в серьёзном деле не терпит неточных формулировок. – Первая и главная заповедь звучит так: возлюби Господа Бога своего всем сердцем и всею душою. Как у вас с этим?

- Никак, - не задумываясь, ответила Травиата Адамовна, засмеявшись, - проехали мимо без комментариев, единица.

Необычность экзамена дополнялась ещё тем, что оценки себе выставлял сам экзаменующийся.

- Другая, и тоже главнейшая, заповедь: люби ближнего своего как самого себя.

- Пять. Из ближних у меня только муж. – Подумала немного и поправилась: - Может быть, пять с минусом.

- Вы слишком упрощённо понимаете смысл «ближних», - не принял зачёта экзаменатор. – В заповеди он шире и подразумевает всех родных, друзей и знакомых. Может быть, даже ещё шире – всех людей, я не знаю точно.

- Тогда надо подумать и прикинуть. Директора – тоже?

- Вы знакомы?

- И Шендеровича?

- Вы и его знаете?

- Терпеть не могу!

- Не забудьте друзей мужа.

- Ну вот, ты сразу, одним махом, снизил мою оценку, - с досадой воскликнула Травиата Адамовна, надеявшаяся на благополучный исход экзамена по второй заповеди. – Ладно, пусть будет три. Мне кажется, я ещё не законченная стерва.

- Не каждый может похвастаться такой оценкой, - похвалил экзаменатор. – Продолжим или надоело?

- Давай, терзай мою душу.

- Третья заповедь, надеюсь, вам понравится. Она звучит кратко: чти отца и мать.

- Неужели есть такие, кто этого не делает? – Травиата Адамовна посуровела, неизменная улыбка сошла с губ. – Мои родители погибли под бомбёжкой в самом начале войны. За старое я заслужила пять.

- Я вам искренне сочувствую, - Владимир снял правую руку с руля и ненадолго накрыл лежащую на сиденье рядом её руку.

- Ничего. Давай дальше.

- Следующая заповедь тоже короткая как выстрел: не убивай.

- Да… есть над чем задуматься.

- Облегчаю ответ, - смилостивился добрый профессор, - войны – не в счёт.

- Тогда, конечно… - продолжала думать о чём-то отвлечённом студентка. – Знаешь, в последнее время мне постоянно снится один и тот же сон. Он уже стал навязчивым. Будто я целюсь через оптику в тех двоих, что у Сосняков, плавно нажимаю на курок и вдруг вижу, что рядом с девкой не немец, а мой муж, а палец жмёт, не слушается, выстрел… и просыпаюсь в холодном поту. И так из ночи в ночь. Потому и жалею, что тогда не выстрелила, может быть, не было бы этого изнуряющего сна. Похоже, что я, как и муж, не совсем вернулась с войны. – Она нервно закурила, сильно затягиваясь, и, успокоившись, добавила: - Пожалуй, прав был комиссар: не надо было мне брать винтовку. Уж очень хотелось отомстить за родителей. Если, не дай бог, снова придётся партизанить, ни за что не возьму оружия, пойду в медчасть или на кухню, там слабонервным бабам место. – Она вышвырнула недокуренную папиросу в окно, жалко улыбнулась навстречу серьёзным глазам Владимира, поправила надоевшую прядь и, отвернувшись, пряча свои глаза, решила: - Ладно, пусть будет, с учётом забытого старого, хотя бы три.

- После того, что вы сказали, я бы поставил четвёрку, - исправил снисходительный экзаменатор.

- Никто не знает себя лучше, чем он сам, так, примерно, ты говорил? Так что оставим трояк. Терзай дальше.

- Ещё одна кратчайшая заповедь: не кради.

- Не краду. Бывает, что возьмёшь что-нибудь на базе или из того, что везёшь, но это же не воровство? Берёшь-то у никого. Все так делают. Без этого и не проживёшь. Да и не поймут моей щепетильности ни подруги, ни сослуживцы, ни начальники. Подумают: не берёт, значит, на кого-то стучать собралась, быстренько сообща избавятся. Приходится жить по давно установившимся правилам. У нас это как пьянство – болезнь. Ставь четвёрку с плюсом, полбалла отдаю за негласное пользование общим котлом.

- Как ни крути, а берёте вы чужое, не своё, - не согласился экзаменатор, - то есть, простите за грубое слово, воруете. Да ещё и не признаёте греха. Больше двойки выставить не могу.

- Чёрт с тобой, режь. Как приёмник ему, так и – огромное спасибо! Хотя он и ворованный. А как дать справедливую оценку, так мы и не знакомы. Как это тебя Шендерович держит у себя? Ладно, знаю, что виновата, и знаю, что не исправлюсь, так что поехали дальше.

- Дальше – не легче: не лжесвидетельствуй.

- Чего ж тут трудного: под судом и следствием, - она притворно трижды плюнула через левое плечо, - не была, свидетелем не проходила, законная пять.

Дмитрий Лакербай Август в Императориуме

«…В свою столицу входит Август державной тенью»

Пролог. 7-й век хаоса

Часть 1. Отпускник

Глава 1. В Зале Древнего Псевдознайства

Глава 2. Пока он спал

ВЕПРИ РУНСКОГО ЯЗЫКА

Глава 3. Зацветающий Полдень

Глава 4. Syringa

«Скажи мне, веточка сиринги…»

Лере Монт

Глава 5. Карта

Глава 6. Небесная механика

Глава 7. Да не обнажу я меч

Часть первая

Подгорный дивизион

Глава 1

Лес духов давил на психику всей своей запредельной мощью. Это бескрайнее море темной зелени и ярости не зря получило такое имя. И дело даже не в древесных гигантах, порой достигавших сотни метров в высоту.

Деревья казались не только живыми, но и враждебными к любым чужакам. Так уж сложилось, что этими чужаками были мы. Форпост королевства Тагир, точнее, его торговой гильдии, казался тщедушным Давидом, дерзко смотрящим на Голиафа. Впрочем, отваги, которой славился в юности будущий царь Иудеи, у меня не было и в помине, как и выбора. Назвался груздем, подбери сопли и полезай в кузовок.

Ну вот почему мне не сиделось на обжитом и вполне комфортном острове? Ходил бы на организованные баронессой мероприятия для важных гостей или нежился в устроенных по римскому образцу термах. Нет, скучно ему стало, и старший легат решил развеяться. Нате вам, Илья Андреевич, кушайте и, как говорила моя бабушка, не обляпайтесь.

Ладно, что-то я совсем расклеился. Три месяца в этих джунглях вымотали окончательно. Одна радость – на днях все это должно закончиться. На смену нам придут шесть манипул дублирующего состава второго легиона. Эти мысли напомнили о том, с какими усилиями мне пришлось превращать толпу зеленокожих дикарей, которых все называли просто дикими, в подобие боевого отряда.

Угодив после знакомства с каким-то чокнутым сектантом в другой мир и оказавшись в чужом теле, я сразу получил на свою шею толпу диких и очень пронырливого гнома. С гномом удалось подружиться, а диких – приучить к дисциплине и сколотить из них легион по типу римского.

Вон стоят, красавцы, на широкой стене, напряженно вглядываясь в зеленое море джунглей. Мощные тела прикрывает пластинчатый доспех – лорика сегментата, а на голове красуются римские шлемы с нащечниками, козырьками и затыльниками. Щиты-скутумы в руках довершают общую картину. В общем, красота. Только озабоченные морды зеленоватого цвета да острозубый оскал не позволяют мне принять легионеров за выходцев из Вечного города.

Причин для напряжения и внимательных взглядов было предостаточно. В любой момент из джунглей могли выскочить дальние родственники диких – чистокровные орки. Как оказалось, в этом мире есть и такие. Так же как и эльфы, зеленокожие обитатели Леса духов оказались далеки от того, что нарисовал в своем воображении Толкин. Описать их сложно…

Хотя что там описывать, вон они, приперлись.

Со смотровой вышки на центральном пакгаузе, где я находился вместе с наблюдателем, открывался отличный вид не только на внутренний двор крепости, но и на территорию за стеной. Из оттесненного полосой отчуждения леса с ревом выскочили гиганты с ядовито-зеленым цветом кожи. На фоне зарослей они смотрелись вполне гармонично.

Когда я впервые увидел их, в голову пришло сравнение с Халком – почти три метра ростом и с умопомрачительной мускулатурой на едва прикрытых шкурами телах. Но таких уродливых халков не было ни в одной из кинематографических версий. Их физиономии больше напоминали львиные морды, чем человеческие лица. Да и зубы с когтями были из того же набора.

Наблюдатель тут же ухватился за сигнальный рог и дунул в него изо всей силы. Да так, что у меня даже уши заложило. Тут же, как чертик из табакерки, из люка на крыше пакгауза выскочил Снежный Медведь.

– Первая манипула – на южную стену! – начал он раздавать приказы, ревя не тише сигнального рога.

Все правильно, я здесь только наблюдатель, а Медведь – полноправный легат второго легиона. Первым командует Вайлет Таркс. Так что постоим в сторонке, точнее, на галерке – самом удобном и безопасном зрительском месте в этом театре.

Из встроенных прямо в стену крепости казарм начали появляться легионеры первой манипулы в полной броне. Они пробегали по наклонному пандусу и занимали позиции рядом с часовыми. Все это заняло некоторое время, но пока оно у легионеров было. И все благодаря кое-каким новшествам из моего родного мира. Я не видел, но прекрасно слышал, как с воплями ярости и боли лесные орки нарывались на штыри, под наклоном вбитые в бревенчатую стену. Те же, кто пролезал по телам своих родичей, запутывались в витках колючей проволоки. Только вот и эта преграда не могла надолго задержать орков. Оно и неудивительно, даже на фоне пугающих своей мощью диких лесные орки казались настоящими терминаторами. К тому же что-то сегодня их слишком много.

С яростным ревом орки рвали проволоку, а в это время в них летели дротики. Дикари гибли десятками, но их стремление не имело ничего общего ни с желанием добраться до халявы, ни с воинской отвагой – теперь это было боевое безумие и кровавое бешенство. За три месяца службы на торговом посту такое произошло в первый раз. Похоже, мы окончательно довели орков до белого каления. Теперь они воспринимали форпост людей в своих владениях как наконечник стрелы, застрявший в ране.

– Тирика! – крикнул легат, явно заметив, как несколько залитых зеленой кровью орков, в телах которых к тому же торчало как минимум по паре дротиков, вот-вот окончательно разорвут толстые жгуты колючей проволоки.

Разглядывая орков, я не заметил, как на крыше появилась группа магической поддержки в составе легионного архиятра и двух наемных магов. Они сгруппировались возле ажурной конструкции из металла и каких-то камней с проволочными отводами. Маги что-то забормотали, и практически вырвавшийся из проволочных пут орк затрясся от мощного разряда. Досталось и находившимся рядом соплеменникам.

Увы, эта шоковая терапия подарила лишь небольшую паузу, которая позволила легионерам выполнить очередной приказ легата.

– Вниз! – скомандовал Медведь. – Вторая манипула – к пандусам! Третья – приготовиться!

Когда несколько десятков орков все же оказались на стенах, то с удивлением замерли – соперников там уже не оказалось. Широкий парапет опустел за несколько секунд. Легионеры ловко спрыгнули со стены прямо на длинные стога из травы и тонких веток. Первая манипула еще выбиралась из порядком разбросанных стогов, а вторая уже стояла ровными рядами под стенами центрального пакгауза. Повинуясь приказам приора Высокого Куста, они начали метать дротики в выскочивших на стену орков. В это время третья манипула готовилась к рывку на стены по наклонному пандусу.

Наконец-то сориентировавшись, дикари начали спрыгивать со стены внутрь крепости. Они определили мечущих дротики легионеров как источник главной опасности и постарались добраться до них как можно быстрее.

– Стена! – крикнул Медведь, глядя сверху вниз на тут же начавшую уплотняться манипулу.

Повинуясь команде, три первых ряда центурий сгруппировались, выставляя вперед ровные ряды скутумов. Теперь из-за крепких щитов выглядывали лишь шлемы да злые глаза легионеров. Два задних ряда продолжали метать дротики, но это ненадолго – у них осталось лишь по одному снаряду на брата.

Я верил в выучку своего легиона, но все же стоит перестраховаться и пустить в дело еще один козырь.

– Кот, поджигай! – впервые вмешался я в ход боя, за что заслужил сердитый взгляд Медведя.

Подчиненные начальника легионной разведки Хитрого Кота, в полном составе находившиеся на крыше центрального пакгауза, по команде метнули в уже практически раскиданные стога масляные лампы. Это, конечно, не бензин на дрова, но моей хаоситке хватит.

– Тири, давай.

Повинуясь воле ведьмы, хаос ворвался в мир порядка. В такие моменты она выглядела феерически. Архиятр легиона оставила сгрудившихся у распределителя магической энергии наемных магов и шагнула вперед. Тирика развела руки в стороны, и ее волосы и полы черного одеяния взлетели, словно под напором ветра. Но ветра в окруженном стенами крепостном дворике не было.

Неуверенно плясавшие на соломе лепестки пламени яростно взревели, превращаясь в бушующее пламя. В унисон им заревели от боли орки. Этот прием мы уже отрабатывали в морском бою, и я хорошо помнил, чем все закончилось.

– Хватит! – крикнул я, увидев, как зашаталась ведьма, и быстро сбежал по лестнице с вышки на крышу пакгауза. – Хватит, кому я сказал!

Ноги Тири подогнулись, но мне удалось подхватить ее до того, как она упала.

– Кот, прими, – повернулся я к декуриону разведчиков и передал ему хаоситку с рук на руки, а сам подошел к стоящему у края крыши Медведю.

Ситуация внизу становилась угрожающей. Утратив подпитку извечным хаосом, огонь опал, но пара десятков лесных орков все еще пылала как факелы, при этом пытаясь прорваться к легионерам. Рядом валялись обгорелые тела еще с полсотни зеленых. Свежее пополнение орков перехлестывало через стену. Основная часть набросилась на прикрывшиеся щитами центурии, а некоторые начали ломать двери в склады, которые, как и казармы, были встроены во внешние стены. И это очень плохо – порча товаров грозила штрафными санкциями.

Шесть центурий первой, третьей и четвертой манипул защищали южную и западную части центрального пакгауза. Центурии второй манипулы заняли позицию у пандусов. Еще две манипулы легиона прикрывали выходившие к реке восточную и северную стены крепости, до которых пока не добрались орки.

Лесные орки бросались на компактные коробки центурий, практически окружив их со всех сторон. Но, бессильно ударив дубинами и каменными топорами в крепкие скутумы и получив в ответ резкие уколы гладиусами, зеленые гости отскакивали обратно. Легионеры тоже несли потери, но целостность «черепах» пока удавалось сохранять.

Мне хотелось снова вмешаться в командование, но и одного раза было слишком много для мнительного легата. И все же напряжение заставило меня подать голос, правда, чувства свои я завуалировал вопросом:

– Как думаешь, сколько еще их там?

– Скоро узнаем, – резковато ответил Медведь, наблюдая, как с десяток орков, проскочив между центуриями, подбежали к стене пакгауза. – Илья, шел бы ты вниз, к остальным.

– У тебя что, других забот нет? – огрызнулся я и перегнулся через невысокий бортик, ограждавший крышу пакгауза.

Вонзая когти в древесину, два орка без проблем рванули вверх по десятиметровой стене.

Медведь прорычал что-то невнятное и очень выразительно посмотрел на кого-то за моей спиной. Я невольно проследил за его взглядом и увидел застывших двумя глыбами собственных телохранителей – Говорливого Карпа и Веселого Барсука. Вид они имели очень колоритный. Два угрюмых диких, имена которым, похоже, давал какой-то хохмач, практически с ног до головы были покрыты татуировками рун хаоса. Большую часть художеств Тири закрывали пластинчатые лорики облегченного типа с кольчужными вставками.

Телохранители глухо заворчали и сделали попытку шагнуть ко мне.

– Даже не думайте, – жестко сказал я, ткнув пальцем в сторону Карпа.

У этого точно хватит наглости, чтобы скрутить меня и отнести вниз, к торговцам и другим нонкомбатантам.

Получив мой жесткий приказ, дикие застыли, глядя на Медведя, но у того уже появились другие заботы, да и самим телохранителям через секунду пришлось заняться парочкой вскочивших на крышу орков.

Заметив, что напор врагов ослаб, Снежный Медведь повернул голову к сигнальщику:

– Труби атаку второй манипуле.

На происходившую практически рядом с ним схватку моих телохранителей с орками он внимания не обращал.

После сигнала собравшиеся у пандусов легионеры шагнули вперед, отталкивая лесных орков от себя, а затем резко рванули на стену. Стремительным тараном они пронеслись по стене, сбрасывая задержавшихся там противников вниз – как наружу, так и внутрь. Затем две центурии заняли широкую стену и начали метать дротики.

– Сигнал штурмовикам! – Медведь наконец-то выбросил на стол джокер.

После протяжного сигнала некоторые из дверей, в которые ломились орки, открылись, и оттуда вышли наши штурмовики. Эти ребята если и уступали оркам в росте, то всего на пару сантиметров. А вот шириной, особенно в усиленной броне, точно превосходили. С яростным ревом штурмовики сначала разбили маленькие группки мародеров, а затем вломились в толпу тех, кто осаждал «черепахи» центурий.

Началось избиение. Штурмовые клинья проходили сквозь толпу оков, как плуг сквозь целину. Контратаки центурий не давали оркам зажать штурмовиков в своей вязкой массе. Бой переходил в стадию избиения, и тут я решил жестко вмешаться, используя свое право первого легата:

– Медведь, убирай вторую манипулу со стен.

– Мы их добьем, – строптиво мотнул головой легат.

– И положим еще десяток наших, – не унимался я. – Уверен, что орков в лесу еще много, а сколько у тебя лишних товарищей?

Ну вот, что и требовалось доказать. Правильно заданный вопрос заменяет полчаса увещеваний и убеждений.

– Сигнальщик, – злобно зарычал Медведь. – Второй манипуле – отступление.

Прерывистый сигнал заставил две центурии отступить обратно к пандусам, оголяя часть стены.

Орки уже успели остыть и включить то, что там у них есть в черепушках. Они быстро перебрались через стену и нырнули в заросли Леса духов. Это удалось сделать едва ли четверти от общей массы напавших на крепость. Остальные лежали во дворе и за стенами. Обмен пленными в этом лесу пока еще не был привычной практикой, так что раненых легионеры без лишних затей просто добивали.

Меня так и тянуло призвать приоров для срочного отчета, но не я командую этим отрядом, так что лишь выразительно посмотрел на легата.

– Командный сбор, – ворчливо приказал Медведь сигнальщику.

Когда Медведь был лишь приором манипулы, он буквально излучал ироничную уверенность и солидность. Постоянно делал мне колкие замечания, хоть и позволял опираться на свой племенной авторитет. Теперь же, после получения вожделенной должности, вальяжность и степенность куда-то подевались. Ничего, и это скоро пройдет. Почти три месяца найма показали положительную динамику, а когда я наконец-то уберусь на основную базу и не стану висеть у него над душой, все окончательно встанет на свои места.

Отчет приоры давали внутри пакгауза, на глазах явно перепуганных торговцев. Это получилось случайно, но пошло на пользу нашей репутации у нанимателей. В последнее время они сильно обнаглели.

Раньше торговый пост в Лесу духов сжигали раз по пять в год, пока король Тагира не решил нанять нас – ему надоело терять своих солдат и выслушивать вечное нытье торговцев. Торговля с лесом давала такие барыши, что отказаться от нее было невозможно, несмотря ни на какие потери. После нашего появления в очередной раз отстроенный пост простоял три месяца и ни разу до этого момента не пустил орков за стены. Так что в головах торговцев начали появляться мысли о том, не переплачивают ли они за услуги очень дорогих наемников. Времена, когда диким платили по пятнадцать серебряных монет в год, канули в Лету. Сейчас наши услуги стоили намного дороже.

Выслушав вместе с нами отчет приоров, торговцы посерьезнели. Признаться, я боялся, что погибших будет больше. Мы потеряли девять легионеров и еще двадцать четыре выпали из обоймы до полного выздоровления. В мире магии если бойца не убивали, то он точно поправится. Самые серьезные раны, конечно, требовали услуг сильных магов. Увы, конечности не приращивали, иначе я уже давно потратился бы на возвращение Медведю когда-то утерянной левой кисти.

Некоторым раненым для полного восстановления придется дожидаться отправки к более цивилизованным местам. Здесь нашло свою смерть столько магов, что заманить сюда удалось всего парочку учеников, магии которых хватало лишь на экстренное лечение раненых и поддержку напряжения в проволочной сети. На серьезные боевые конструкты у них не хватало ни сил, ни умений.

Жизнь торговой крепости постепенно возвращалась в мирное русло. Тела орков легионеры просто выбрасывали за стены – оттуда их заберут родичи. Это не первый и, боюсь, не последний раз. Орки обладали патологической жадностью и таким же болезненно завышенным самомнением. Насмотревшись на богатства форта, они периодически теряли разум и совершали попытки завладеть всем сразу и бесплатно.

Через полчаса внутри крепости уже ничто не напоминало о недавнем сражении, кроме подкопченных стараниями Тири стен. Тела убраны, зеленые пятна орочьей крови засыпаны чистым песком. Выломанные двери в хранилища быстро отремонтированы плотниками.

К вечеру даже восстановилась торговая функция крепости, словно ничего и не произошло. Из леса появились десять орков без оружия и груженные тюками – все по заранее оговоренным правилам. Равнодушно поглядывая на груды тел у стен, они спокойно вошли в защищенный дворик у ворот и стали дожидаться окончания стандартных процедур. Внешняя решетка закрылась, и только после этого начала подниматься внутренняя.

Орки сразу направились к прилавку обменной конторки, которая была пристроена к главному блокгаузу напротив ворот. Дальше все пошло как обычно. Орки доставали из мешков и выкладывали на прилавок травы, коренья, камни и какие-то фрукты. Взамен они получали красивые бусы, нарядные ткани, вино и другую ерунду. Из оружия для продажи были разрешены лишь железные кинжалы, да и то – по баснословной цене.

Торга практически не было – все стандарты обмена давно устоялись и пересматривались очень редко.

Ну что же, очередной раунд противостояния закончен, и у нас будет как минимум пара недель спокойной жизни, а там и смена подоспеет. Сегодня Медведь окончательно сдал свой экзамен на легата, и теперь все, что происходит в крепости, меня совершенно не касается.

Смотреть на приевшийся двор и зеленые рожи орков мне не хотелось, поэтому я ушел в свои апартаменты, планируя выйти оттуда только к вечеру, когда придет время воздать почести павшим легионерам.

В моем кабинете помимо подноса с едой меня ждала Тири, которая эту еду и принесла.

Очень хорошо, не придется искать ее для нагоняя.

– Тири, сколько можно говорить о том, чтобы ты не перенапрягалась?

– Да хоть до посинения говори, – огрызнулась хаоситка, использовав мою же поговорку.

Раньше ее выходки меня жутко бесили, особенно если вспомнить, какой мягкой и светлой была Тирика до злополучного обряда. Со временем я научился терпеть все это, потому что понимал – ведьма не властна над своими эмоциональными перепадами. К тому же было видно, что она старается сдерживаться, но бурлящий в ее душе хаос все же берет свое.

– Ты хочешь загнуться прямо у меня на руках?

– А ты будешь плакать? – Из раздраженной злюки она мгновенно превратилась в обольстительную кошку, но тут же практически без паузы впала в депрессию.

И это – тоже не в первый раз. После чувственного периода у нее всегда шел депрессивный, что вполне объяснимо. Она слилась с хаосом ради спасения любимого человека, но именно это сделало невозможными ее мечты.

Тьфу ты! Ну прямо мексиканская мелодрама с индийским кино. Такие вещи только внешне выглядят романтичными, а на самом деле вызывают тоску и злость. Я даже не знаю, могли бы у меня вообще возникнуть чувства к Тири, и не узнаю. Конечно, можно поступить так, как должен был бы сделать какой-нибудь Игнасио или Радж, то есть провести упоительную ночь с прекрасной ведьмой и… сдохнуть под утро в диких корчах, зато со сладостной улыбкой на лице.

Еще раз тьфу.

– Тири, понимаю, что тебя рвет на части, но постарайся себя контролировать, – со вздохом сказал я и тут же добавил, уловив в ее глазах желание поспорить: – Знаю, тяжело, и все же пробовать надо. Кстати, как там дела с новой книжкой? Нашла что-нибудь об обратном ритуале?

Практически перед отбытием в Лес духов торговцы привезли мне запрещенную книгу культа хаоса.

– А зачем? – надулась хаоситка. – Я ведь полезна тебе именно такой, а в качестве подстилки Сита намного лучше.

– Давай без этого.

– Хорошо, – теперь лицо Тири стало серьезным, – есть кое-какие дополнения к ритуалу, но все равно пережить его шансов очень мало. Ты хочешь, чтобы я рискнула?

– Я хочу, чтобы ты стала прежней, но только если риск будет минимальным. Так что, пока мы не узнаем верного способа, рисковать не будем.

– А если найдем, неужели не жалко потерять мастера хаоса?

– Год назад я потерял друга, а это намного хуже.

Я посмотрел ей в глаза, стараясь передать своим взглядом всю искренность моей печали. Тири дернулась как от удара и, ничего не сказав, выскочила из моего кабинета.

Как бы то ни было, война там или печаль, но обед по расписанию. Конечно, можно было бы повздыхать, но мой желудок, увы, далек от таких порывов – он у меня циник и этим сильно влияет на характер своего хозяина.

Раньше Тири великолепно готовила, теперь же пришлось нанимать поваров – влияние хаоса пагубно сказалось на кулинарных способностях нашего архиятра. При этом лечебные отвары она стала делать намного лучше.

За обедом меня и застал глава местных торговцев.

– Господин легат, я не вовремя? – немного смутился добродушный толстяк, увидев, что помешал мне наслаждаться тушеным мясом.

Ну как добродушный. Это если не пытаться отобрать у него золотую монетку. Я пробовал, когда мы обговаривали оплату услуг легиона, поэтому знаю, насколько жестким может быть этот толстяк. А в остальном – да, само добродушие и тактичность.

– Ничего страшного, – театрально взмахнул я вилкой. – Можете присоединиться, здесь много всего.

– Нет уж, спасибо, – побледнел мастер Хой. – После того что мне довелось увидеть сегодня, хороший аппетит вернется нескоро.

– Ну тогда возьмите урму, – кивнул я в сторону вазы с местными фруктами. Выглядели они не очень презентабельно, но серо-зеленые, похожие на заплесневелые огурцы плоды на самом деле были очень вкусными.

– Ну только чтобы составить вам компанию.

Мастер Хой присел за стол и, взяв с вазы один плод, начал сноровисто его чистить.

– Если вы хотели обговорить что-то спешное, то можете начинать, – предложил я, накалывая на вилку очередной кусок мяса. – Аппетит у меня отличный, так что никуда не денется.

– Ну да, – вздохнул толстяк, – если он остался после такой бойни, то деловой разговор ему не помеха.

– Деловой?

– Да, я хотел бы пересмотреть один пункт нашего договора.

– Не думаю, что это хорошая идея. И что вам не нравится в нашем договоре?

Аппетит он мне все-таки испортил.

– Пункт насчет вашего участия в найме.

– А что такое? – Заявление торговца меня откровенно удивило.

– Нам хотелось бы, чтобы вы остались на весь срок.

– И чем вас не устраивает легат Снежный Медведь?

– Он дикий и…

– …и три месяца успешно руководит обороной крепости, – не дал я договорить торговцу.

– Под вашим контролем, – не унимался мастер Хой.

– Под присмотром, но без контроля, – уточнил я. – К тому же в договоре есть пункт насчет ошибок руководства, который вы сами туда и внесли. Так что если легат сглупит, вам это сэкономит немало золота.

– И все же мы хотели бы перестраховаться, – продолжал настаивать торговец и, заметив мои нахмуренные брови, быстро добавил: – Мы готовы увеличить плату на двадцать процентов.

Он меня озадачил. Двадцать процентов – это серьезные деньги. Очень серьезные. Но, ешкины ж матрешки, как мне надоели этот лес и эта крепость! Хочу домой.

– Мастер Хой, – с доброй улыбкой сказал я, – поверьте, вы сильно меня переоцениваете. Просто задайте себе два простых вопроса. Стали бы вы переплачивать, останься вместо меня не дикий, а человек? И что самое важное – доверил бы я свой легион тому, кто может его угробить и заодно подпортить мою репутацию?

– Это не такие уж простые вопросы.

– Ну, значит, обдумайте их, и мы вернемся к нашему разговору, когда у вас появятся на них внятные ответы.

Выпроводив торговца, я вернулся к прерванной трапезе, но, увы, уже без прежнего удовольствия.

На заданные вопросы мастер Хой, похоже, нашел правильные ответы, потому как больше не донимал меня с изменениями контракта. А через пять дней дозорный на вышке наконец-то сообщил, что видит идущие по реке галеры.

Два трофейных судна величаво скользили по широкой водной глади, своим бегом вызывая у встречающих не только эстетическую радость, но и предвкушение возвращения домой. Продумывая схему найма, я принял решение опереться на вахтовый способ. Легион изначально создавался с двойным составом – основным и сменным, хотя называть легионом наш отряд не очень-то справедливо, ведь даже его полный состав насчитывал всего лишь девятьсот бойцов. В основном составе были четыре с половиной сотни – шесть манипул, состоящих из двух центурий по тридцать легионеров в каждой, плюс шесть декурий – десятков штурмовиков, две декурии разведчиков и штаб легата: префект, архиятр, приоры и магические консультанты. Офицерский состав выше центурионов оставался на месте службы на весь контрактный год.

Главной боевой единицей легиона была центурия. В отличие от штаба центурии во главе с центурионами раз в три месяца уходили на пересменку. Таким образом, я убивал сразу нескольких зайцев: оплата разбивалась на несколько частей, при этом платили нам заранее, состав легиона даже при больших потерях поддерживал свою численность, и самое главное – боевой дух легионеров оставался высоким весь срок контракта.

Грамотная подготовка и продуманная структура позволяли избегать множества неприятных накладок. Ну, за исключением одной. Мне не удавалось совладать с подпорченной хаосом натурой Тири. С дисциплиной у нее были большие проблемы – к примеру, сейчас она наотрез отказалась оставаться в крепости. Не обошлось и без небольшого скандала, в конце которого ведьма уволилась с должности архиятра второго легиона и демонстративно внесла в кассу префекта неустойку по разрыву контракта.

Упрямая, зараза, но это моя ноша, так что сбросить ее на плечи Медведя шансов не было.

Глава 2

Биремы неслись вперед, как лебеди на взлете, хотя лебединой изящности им как раз и не хватало. Наши корабли внешне отличались от всех других в этом мире. На них не было никаких надстроек, кроме похожей на черепаший панцирь рубки. В остальном же плоскость палубы нарушали только две мачты и фальшборт. И все же строгость форм никак не влияла на стремительность, которую придавали кораблю более энергичные, чем обычно, взмахи весел, – легионеры соскучились по вольной жизни на острове Черепа и спешили вернуться домой. Да, именно так – для некоторых горцев этот остров стал домом. Те, кого не держали семьи, переселились в казармы окончательно, чему я совершенно не препятствовал. Был, конечно, шанс нарваться на недовольство старейшин горских племен, но ссориться со мной им так же не с руки, как и мне с ними. После создания легионов голод в горах из разряда сезонных несчастий превратился в страшную сказку прошлых лет.

И все же, как бы мы ни спешили, предстояло заглянуть в столицу Тагира. И дело не в оплате, мастер Хой полностью рассчитался за следующие три месяца еще перед отплытием, просто на родном острове не оказалось квалифицированных магов для лечения тяжелых раненых. Увы, последователи Великого Чудотворца недолюбливали хаоситов, а у нас главными были именно они. Тири и ее наставник Орад подтянули еще десяток своих товарищей и свили на нашей базе настоящее змеиное гнездо – по крайней мере, так считали последователи Чудотворца. Вон, даже магов-недоучек, которых по контракту наняли торгаши, чуть кондратий не хватил, когда они увидели Тирику. Ничего, привыкли, а нам тем более не на что жаловаться – усилиями хаоситов оба легиона и все наши корабли были надежно защищены от воздействия магии.

Посещение столицы королевства и переход через море прошли спокойно, но у меня все же выработалась небольшая фобия насчет морских путешествий. Оно и неудивительно, если вспомнить наше бегство из Дорака в начале сезона штормов. В отличие от того случая сейчас Срединное море было ласковым и приветливым – получился прямо туристический круиз, но в глубине души все равно ныла заноза.

Наконец-то сидящий в смотровом гнезде на мачте матрос-человек обрадовал всех сообщением о том, что впереди виднеется земля. Наша земля. Остров Черепа теперь мало напоминал то захолустье, которое встретило нас год назад. Все побережье было застроено разнокалиберными зданиями, а центр острова заполонили сады и огороды.

Дозорные с острова заметили биремы задолго до их вхождения в порт, так что на пирсе нас ждала целая делегация, разглядывание которой в подзорную трубу вызвало у меня искреннюю улыбку. Я действительно соскучился и по бородатой морде Турбо, и по задорной улыбке баронессы. Возраст и бурная молодость внесли во внешность Ирны ап Тирих специфические черточки, но это никак не отразилось на ее задоре, энергичности и фантазии. О лучшем бизнес-партнере я и мечтать не мог.

Так же на пирсе прибытия галер ждал мой гарем. Уверен, что от подобного заявления многие мои соотечественники, особенно дамы, недовольно поморщились бы, но гаремом троицу девушек можно назвать с очень большой натяжкой. Год назад баронесса, беспокоясь о моем здоровье, выделила из первой же партии девушек с материка несколько претенденток на согревание моей постели. Ну и я выбрал Лассу – невысокую хохотушку с очаровательными веснушками.

Увы, так как других чувств, кроме вожделения, у меня к любовнице не было, очень скоро ее в моей постели потеснила Эйла – жгучая брюнетка с тонкой талией и грустными глазами. А некоторое время назад моей фавориткой стала Сита. С самооценкой у меня все в порядке, так что для ее повышения подвиги в виде тройничков мне и даром не нужны. Поэтому сначала Лассе, а затем Эйле было предложено небольшое содержание, пока они не займут свое место в развлекательной корпорации баронессы. Видно, с содержанием я чуток перестарался. Уходить под руку великосветской сводницы они не спешили и по-прежнему жили в моем доме, взяв на себя заботу о его уюте, что меня вполне устраивало. Вот только не факт, что с Ситой все пройдет так же легко.

Как только я сошел по спущенному на пирс трапу, Сита тут же повисла у меня на шее.

– Я так скучала, – прошептала мне на ухо она.

Я не стал отвечать ей тем же, потому что не хотел давать напрасных надежд. При заключении между нами контракта все было жестко оговорено, но мне прекрасно известно, что в подробных случаях многие женщины умудряются всунуть между строк много всего – от пышной свадьбы до десятка детишек и смерти в один день.

Я коротко обнял Ситу и чуть присел, чтобы ее туфельки коснулись плит причала. Она обладала широкой костью и соответствующим весом, хотя это ее не портило – русые волосы, вздернутый носик и великолепные серые глаза вообще навевали мысли о прекрасных девушках моей родины. Может, поэтому я ее и выбрал.

Сита намек поняла и, скромно потупившись, отступила, дав мне возможность поздороваться с друзьями.

– Илья, я рада тебя видеть, – с улыбкой сказала баронесса и, притянув меня за белый шарф легата, чмокнула в щеку.

– У вас все нормально, баронесса?

– Наше общее дело процветает.

– Я спросил не об этом.

– Все прекрасно, – понимающе улыбнулась Ирна. – Я рада, что ты вернулся домой живым и здоровым.

Я улыбнулся ей в ответ и повернулся, чтобы поздороваться со своим бородатым другом.

Так, не понял, а что это с гномом? Он был похож на наркомана под ломкой. Глаза Турбо бегали, и в них отражались то тревога, то какая-то злобная радость.

– Турбо, ты здоров?

– Здоров, – отмахнулся от моей заботы гном и, ухватив за руку, потащил к дверям ближайшего трактира. – Нужно поговорить.

– Может, лучше сделать это у меня в кабинете?

– Нет, – почти прорычал гном.

Я виновато улыбнулся дамам и поспешил за гномом в трактир, у входа в который застыло два легионера. Удивительно, но внутри оказалось абсолютно пусто, и, судя по реакции гнома, это его рук дело. Рокот встречающей толпы и радостные крики вернувшихся домой легионеров отрезало как ножом – на острове работали неплохие строители.

– Турбо, ты меня пугаешь, – высказал я вслух свою главную мысль.

Гном почему-то злобно ощерился на вошедшую следом за нами Тири, которая спокойно прошла мимо охраны. Ничего странного в этом нет – без моего прямого приказа ни один дикий не решился бы перечить ведьме. А вот остальных, включая моих телохранителей, выставленный пост наверняка отправит восвояси.

Турбо явно решил, что прогонять Тири бессмысленно, и выпалил, глядя мне в глаза:

– Здесь гномы.

– Турбо, здесь уже давно есть гномы, точнее, гном.

– Ты не понял.

– Совершенно с тобой согласен – я ничего не понимаю.

– Неделю назад на остров приплыла делегация от моего короля, – немного успокоившись, сказал Турбо. – Они хотят нанять легион.

– Ну и чего ты так возбудился?

– Ты не понимаешь! – вспылил гном и тут же добавил, осознав, что я сейчас снова с ним соглашусь: – Сейчас объясню. Они меня выгнали! Как паршивую тоннельную крысу! С позором!

Да уж, накипело у бедолаги.

Гном нервно вышагивал по трактиру. Я его таким никогда не видел, так что нужно сразу уточнить один немаловажный нюанс:

– Надеюсь, ты не приказал утопить их в заливе?

– Зачем? – удивленно замер гном.

– А кто его знает. Когда смотришь на твою истерику, в голову приходят самые бредовые мысли.

– Нет, убивать их я не хочу.

Злость на лице гнома сменилась радостью, да так стремительно, что мне захотелось уточнить, не стал ли он последователем культа хаоса. Если это так, то Орад лишится головы.

– Ты даже не представляешь, – злобную улыбку гнома не смогла скрыть даже его пышная борода, – какое было лицо у Гурдо Меднобородого, когда он меня увидел. А когда услышал, что я в легионе второй по важности…

Я облокотился на стол и молча слушал крик души гнома.

– Илья, давай их прогоним! – выпалил он, но тут же сам себе возразил: – Не, если эти уроды переступили через свой гонор, значит, под горой что-то неладно. Нужно помочь. Но давай разденем их до исподнего. Поверь, в сокровищнице подгорного короля много добра, и, что бы там ни случилось, он точно не потерял ни одной медной монетки. Да он лучше оставит в затопленной штольне детей, чем золотую руду.

Наконец-то Турбо выдохся и напряженно уставился на меня в ожидании ответа.

– Высказался? – сдержав раздражение, спросил я.

– Да.

– Теперь расскажи, чего хотят твои родичи.

– Я не спрашивал, но они явно не в гости заявились.

– Понятно, – кивнул я. – Значит, договариваться мне придется в одиночку.

– Почему? – вскинулся первый префект, на котором раньше висела вся финансовая часть переговоров.

– Потому что у тебя сейчас работает только половина мозгов, да и то не факт, что полностью. Когда найдешь в себе силы побороть злобу и желание мстить, тогда и займешься делом, – жестом остановив возражения гнома, я продолжил: – Теперь мне нужна информация. Я никогда не спрашивал тебя о прошлом, да и сейчас мне это без разницы, но хочется быть готовым ко всему, что гномы могут вывалить на мою голову.

Выговорившись, Турбо опять стал прежадным префектом и сразу понял мои намеки:

– Глава моего клана схитрил с налогами, а когда попался, выставил все как мою ошибку. За причинение ущерба репутации клана полагается изгнание, – выпалив это, гном посмотрел мне в глаза. – Илья я не вру тебе.

– В делегации есть кто-то из твоего клана? – не отреагировав на пристальный взгляд гнома, спросил я.

– Нет. Меднобородый был представителем короля при разбирательствах.

– Как думаешь, что могло случиться? – Несмотря на не самое подходящее место, я все же решил провести предварительное совещание.

– Что-то очень плохое, иначе они не пришли бы за помощью.

– Понятно, – кивнул я и постарался просчитать перспективы данной ситуации.

За дело мы возьмемся, вопрос в цене. Гномы – очень богатые клиенты, и золота из них можно вытрясти много, особенно если этим займется Турбо. Но нужно ли мне так много золота? Даже при скромных контрактах мне как владельцу легиона отходил очень жирный кусок. Плюс пятьдесят процентов в бизнесе баронессы. Дополнительное золото нужно, скорее, для страховки своего будущего – как средство решения незапланированных проблем. И тут в расклады вмешивается специфика магического мира. Здесь не все можно купить за золото. Значит, нужно требовать с бородачей что-то ценнее презренного металла.

– Турбо, есть у вас что-то, что ценится выше золота? Что-то, что способно заставить гномов переступить через свой гонор?

Мой бородатый друг задумался, но не так уж надолго:

– «Слезы глубин». Это редчайшие самоцветы. По легенде, они приносят владельцу удачу и процветание. Заниматься их добычей и огранкой могут только королевские мастера. Король вручает «слезы» кланам за особые заслуги, и чем больше этих камней у клана, тем выше его статус.

– Шикарно! – с улыбкой подмигнул я гному.

– Король не заплатит «слезами».

– Значит, не получит помощи.

– А если там все очень плохо? – нахмурился гном. – Илья, это все-таки моя родина.

– Значит, все Подгорное королевство будет знать, что помощь за собой привел презренный изгнанник, а не их жадный король. Для этого я даже готов поработать бесплатно, но в ответ потребую для тебя лично настоящего триумфа с наградами и всенародными почестями. Уверен, король все же предпочтет заплатить.

– Хорошо, – широко улыбнулся Турбо, окончательно возвращая себе душевное равновесие.

Теперь его вполне можно допускать до переговоров. Уверен, он сможет направить свою злость в продуктивное русло.

– Я счастлив, что тебе хорошо, – ехидно подметил я. – Можно мне теперь хотя бы душ принять с дороги?

– Можно, – с дурашливой щедростью махнул рукой гном. – И это, Илья, под горами, конечно, беда, но лучше промурыжить делегацию пару дней. Сговорчивей будут.

– Не вопрос. Я и не собирался сразу с корабля да в переговоры. Мне положен отдых. Да, кстати, – остановился я на полпути к двери. – Меднобородый – это что, родовое имя?

– Нет, это заслуженное прозвище. Родовое имя у него Вардун. Это такой редкий минерал.

– А какое у тебя прозвище?

Ох ты ж, ешкины матрешки! Никогда не видел смущенного гнома!

– Если не хочешь, не говори.

– Да что уж там, – обреченно махнул рукой Турбо. – Тири, выйди, пожалуйста.

– Да ты что! – фыркнула хаоситка. – Я не пропущу такое даже за все золото мира.

Гном вздохнул и решительно выпалил:

– Крысолов.

Тири заливисто засмеялась, а я озадаченно уставился на своего друга:

– И за какие такие заслуги тебя так угораздило?

– Когда я был младшим писцом, у нас в архиве крысы испортили много записей. Вот меня и заставили их ловить.

– И что, никого раньше не заставляли это делать или у вас половина писцов носят такие прозвища?

– Нет, просто мне удалось выловить всех крыс. Шустрый я оказался в этом деле… на свою беду.

– Ну и чего здесь стыдиться? – положил я ладонь на плечо пригорюнившегося друга. – Тебе за это вообще должны были вынести благодарность с премией и медалью.

– Мне и вынесли, а на медали изобразили крысу в петле.

Теперь уже и я не выдержал, присоединив свой смешок к истеричному хохоту Тири. Как по мне, слишком уж истеричному.

– Извини, – быстро успокоившись, сказал я и тут же подумал, что эту ситуацию тоже можно как-то обыграть. – Ладно, сейчас быстро смотаемся в замок и закатим праздник на весь остров, а уже затем будем думать, что можно выдернуть из бород твоих родичей.

Каждый раз, когда легион возвращался с вахты, весь остров гулял. Не стал исключением и этот день. Сумев за час привести себя в порядок в неплохо оборудованной купальне и там же уделив внимание истосковавшейся по ласке Сите, я был готов окунуться в гламурную жизнь острова Черепа.

Практически весь остров превратился в сплошное злачное место. Прижимаясь друг к другу, казино, дома терпимости и боксерские арены задорно смотрели светящимися окнами на вечернее небо. Боксерских клубов, где легионеры спускали пар и порой зарабатывали серьезные деньги, было уже полтора десятка. Они являлись главной достопримечательностью острова и самым прибыльным подразделением нашей с баронессой корпорации. Конечно, не стоит забывать долевое участие Турбо, но его десять процентов стали извечным поводом для недовольства и даже приступов злобы бородатого скряги. Баронесса оказалась не менее ушлой в плане торговли, чем гном, и быстро объяснила моему другу, что его доля – вообще дармовой подарок небес.

После переселения на остров в жизни Турбо началась чернейшая полоса, ну, это он сам так думал. Сначала – неудачные переговоры с баронессой, которые едва не закончились фигурой из двух изящных пальчиков, заменявшей в этом мире наш родной кукиш. А затем – мой намек на то, что получать полагающиеся префекту десять процентов можно, только отправляясь с легионом на боевую вахту, – я ведь от доли полевого легата отказался.

На подвиги гнома не тянуло, так что он получил должность старшего префекта и с истинно еврейскими стенаниями принял убогие пять процентов с контракта. Опять же убогие, по его личному мнению.

Теперь же еще и приезд родичей. Это событие так расстроило бедолагу, что он даже забыл о своей доле в привезенном нами золоте.

Ничего, уверен, что завтра с утра пораньше он будет навязчиво скрестись в мою дверь. Ну а пока мы будем развлекаться. По уже сложившейся традиции, в загул мы уходили дружеской компанией – я, гном и Тири. Так как любовниками нам с хаоситкой стать не суждено, я старался не пренебрегать ею и стать для нее хотя бы хорошим другом. Да и ненавязчивый контроль ее психологического состояния лишним тоже не будет.

Сита в наших развлечениях участия не принимала, да и находиться в компании ведьмы у нее не было ни малейшего желания. Тири к ней теплых чувств, естественно, тоже не питала. После одного безобразного инцидента и моего жесткого вмешательства эти две кошки старались делать вид, что вообще не замечают друг друга. Ситуация, конечно, взрывоопасная, но разрулить ее по-другому мне все равно не удастся. Разве что объявить целибат.

Спустившись на первый этаж бывшего княжеского донжона, который постепенно превращался во вполне симпатичный дворец, я увидел в холле Тири. Хаоситка переоделась и сейчас выглядела просто очаровательно. Правда, у тех, кто знает о ее даре и одновременно проклятии, восхищение постепенно переходило в нервную дрожь.

Каюсь, я все же не удержался и провел один эксперимент. Гостей у нас на острове всегда было пруд пруди, и наплыв их не уменьшался. Причем это была очень специфическая публика – богатые и до предела испорченные личности. Вот одного такого дворянчика я и не стал вязать, когда у него от вожделения сорвало тормоза и он возжелал соблазнительного тела Тири. Предупредил его, конечно, но не помогло.

Умирал дворянчик долго и нехорошо.

И все же, несмотря на то печальное происшествие, нужно было что-то делать со сбросом напряжения с перегруженной психики ведьмы. Посоветовавшись с Орадом, я решился на еще один опыт. Во время очередного пика вечного праздника на острове рядом с Тири оказалась одна из опытных сотрудниц баронессы. Жрица любви была проинформирована о степени риска, но упоминание о размере вознаграждения со звоном разбило все ее сомнения. К счастью, опыт удался – следующее утро смущенная, немного растерянная, но расслабленная Тири встретила в постели рядом с удовлетворенной подругой. Понятно, что радость проститутке доставляла не упоительная ночь, а скорое свидание с тяжелым кошельком.

Вроде все сложилось, но, спускаясь по лестнице, я все же почувствовал тихую грусть. Нет, не потому, что жалел о невозможности нашей с Тири близости, а потому что на долю этой девочки выпало слишком много испытаний. Сначала она потеряла единственную родственницу, затем попала в руки извращенца, откуда я ее и выдернул. После это был недолгий период счастья в кругу звероподобных диких, которые нянчились с ней, как наседка с цыпленком, и любили чистой родительской любовью. В легионе ее обожали и уважали, там же она нашла свою первую любовь. А затем все полетело в тартарары – предмет этой самой любви пришлось спасать страшной ценой. Из милого ребенка ритуал единения с хаосом создал неуравновешенную ведьму.

– Ты уже собралась? – сдержав грустную улыбку, спросил я.

– Да. Как тебе мое новое платье? Это подарок Ирны.

Девушка крутанулась на месте, и серебристая юбка завертелась вокруг ее стройных ножек. Лицо Тири засветилось детской радостью, что окончательно меня добило.

Как же редки такие моменты! Мне хочется видеть их чаще, но при этом они причиняют мне боль. Я всю жизнь был циником и манипулятором, но как же трудно спокойно смотреть на трансформацию души того, кто готов был умереть за тебя!

– Это тупо – тратить золото на какие-то вещи! – не дав мне похвалить платье, вмешался в разговор подошедший гном.

– Да? – резко ощерилась Тири. – А всякий мусор вплетать в бороду – это не тупо?

– Это не мусор, а драгоценности, – на удивление спокойно ответил гном, приглаживая окладистую бороду, в которую были вплетены разные колечки, спиральки и пластинки. Все было сделано из золота, некоторые украшения сверкали драгоценными камнями. – Нужно будет – продам, а твои наряды через пару дней сгодятся только на то, чтобы полы мыть.

– Все, хватит, – остановил я зарождающуюся свару. – Такими темпами мы здесь до ночи проторчим, а там пиво греется и мясо стынет.

Упоминание пива и мяса быстро сменило вектор внимания гнома, и мы наконец-то вышли из донжона. Сзади тут же пристроились мои телохранители.

– А это зачем? – удивился я.

Раньше Карп и Барсук сопровождали меня только вне острова.

– Приказ старшего, – проворчал Барсук как самый разговорчивый из напарников.

– А ничего, что Медведь тоже работает на меня?

Такие тонкости телохранителей мало интересовали. В легион их привел Снежный Медведь и без моего ведома направил к Тири. Хаоситка быстро прониклась важностью затеи легата и за несколько дней превратила телохранителей в нечто похожее на ветеранов якудзы – в смысле живую выставку боди-арта. Я честно пытался вникнуть в то, что сотворили эти два заговорщика, но запутался в хаоситской терминологии. Хотя повода опасаться не было. Ребят рекомендовал Медведь, значит, сомневаться в их верности и боевых качествах смысла нет. Да и художества ведьмы тоже не настораживали. Так что я оставил все как есть.

– Барсук, ты слышал, что я сказал? – спросил я у дикого, никак не отреагировавшего на мои слова.

– Да.

– Ну тогда идите отдыхать.

– Нет.

– Илья, да оставь ты их в покое, – подал голос гном. – Видишь же, что ему твои слова – что мелкие камешки проходчику в каске.

В чем-то гном прав.

– Ладно, только не нависайте и держитесь в сторонке, – немного подумав, я сделал пробный заход. – Пиво можно пить.

Ага, вот она, нравственная щель в жестком приказе старшего. Впрочем, не уверен, что ее нужно расшатывать и расширять.

– Но не напиваться.

Вот такой странной делегацией мы и спустились с возвышенности в бурлящий жизнью городок. Когда город разрастался, мне было как-то не до планирования, и в итоге получилось нечто хаотичное и колоритное. Улочки вихляли как пьяный матрос, но при этом нависавшие над мостовой дома имели вид крепкий и солидный. За качеством строительства баронесса следила строго.

И все же город внешне напоминал огромный портовый квартал какой-то средневековой столицы. Только без аккуратно обойденных в рыцарских романах вони и грязи. Сказывалось то, что Ирна ап Тирих обладала утонченным обонянием, а оба легата имели одинаковый пунктик насчет личной гигиены подчиненных. И это учитывая, что один из легатов был человеком, а другой – диким.

Крепкие каменные дома, казалось, распирало изнутри спрессованными эмоциями. Из открытых дверей и окон выплескивался громогласный хохот диких и веселый женский визг. Признаков присутствия в этих же домах мужчин людского племени слышно не было, но их здесь точно хватало. Просто глотки у моих легионеров были луженые, так что перекричать их невозможно. Где-то на заднем фоне силились пробиться сквозь всю эту какофонию звуки музыки, но как-то жалко и неуверенно.

Несмотря на громогласное присутствие легионеров в кабаках, они больше отыгрывали антуражную роль, чем на самом деле веселились. Все потому, что основная часть заработанного серебра уходила в вечно голодные горные селения, а цены на острове кусались. Все, что здесь понапридумывала баронесса, было создано исключительно для гостей. Вот один из них решил переместиться из игорного дома с колоритным названием «Невезуха» в дом терпимости под вывеской «Стройные ножки». Это был явный новичок в наших эмпиреях. Предусмотрительный новичок. За спиной пестро одетого дворянчика маячил один из штурмовиков. Даже без усиленной лорики, просто в кожаных штанах и кожаной же жилетке, он представлял собой устрашающее зрелище.

Как и следовало ожидать, глазеющий по сторонам дворянчик налетел на входящего в кабак легионера и был тут же схвачен за грудки. Ткань дорогого камзола затрещала, а легионер, обнажив острые зубы, зарычал прямо в лицо побледневшему человеку. Запредельно дорогущий телохранитель тут же принялся выдирать клиента из лап «озверевшего» дикого и тоже внес свою лепту в порчу камзола.

Несведущий в местных реалиях наблюдатель вполне мог подумать, что разозленный столкновением легионер уже готов вцепиться в глотку возвышающегося над ним телохранителя, лишь бы добраться до задевшего его дворянчика. Все выглядело убедительно, если не знать, что все штурмовики легиона пользовались большим уважением линейных легионеров и почитались на уровне старших, даже если таковыми не являлись.

Наконец-то телохранитель отвоевал помятого клиента и запихнул его в двери публичного дома. При этом он задорно подмигнул мне и расплылся в своей звериной, но от этого не менее дружелюбной улыбке. Клиент получил все, за что заплатил, – азарт на боксерских боях, ласку экзотических женщин и полные штаны адреналина от близкого знакомства с дикими нравами острова Черепа.

Наш путь лежал к центру этого царства порока – на арену Титанов, точнее, в пристроенный к арене ресторан «Гостиная баронессы». В помещение арены и ресторан «Золотая чаша» допускались лишь самые дорогие туристы, а вот в «Гостиную» могли войти только свои – офицеры легиона не ниже центуриона. В дни праздника вход был открыт и для отличившихся декурионов из вернувшегося с боевой вахты легиона. Так что сегодня здесь было людно, если так можно сказать о диких.

Сидевшие за столами воины поприветствовали нас, но не так шумно, как это делали легионеры в кабаках, которые мы прошли по пути сюда. Ирна сумела одним своим присутствием и созданной в заведении относительно утонченной обстановкой обуздать даже самых буйных диких. Было забавно наблюдать, как эти здоровяки аккуратно сидят на стульях и осторожно пьют из хрустальных бокалов. В одежде они тоже пытались соответствовать гламурной атмосфере, благо для этого было достаточно натянуть на себя сюрко понаряднее. В ношении эта одежда не требовала особых умений, но все равно парням было дико неудобно. При всем этом они стремились сюда, как дети, тянущиеся к чему-то загадочному и непонятному.

Лучезарно улыбающаяся баронесса восседала за столиком на центральном помосте и буквально окутывала своим очарованием все немалое помещение.

Ладно, сейчас мы это исправим.

Подойдя к столику, я галантно поцеловал баронессе ручку, а затем взял приготовленный для меня бокал с вином и повернулся к собравшимся диким.

– Легионеры, сегодня мы празднуем успех легиона, радуемся нашим победам и скорбим по тем, кто остался в чужой земле. Но самое главное то, что дикий легион по-прежнему силен, а наше боевое братство нерушимо! – Выдув граммов двести утонченного вина одним махом, я разбил бокал об пол и завершил свою речь боевым кличем: – Легион!

– Легион!!! – Дикие вскочили на ноги и, выпив вино, разразились таким ревом, что зазвенели стекла в окнах, а через секунду зазвенели уже разбивающиеся о мраморный пол бокалы.

Выплеснув напряжение, легионеры вернулись на свои места и испуганно притихли. Странная картина – атакующие орки пугают их меньше, чем нахмуренные брови баронессы. Между столами забегали девушки с вениками и совками, а баронесса со вздохом вперила в меня недовольный взгляд:

– Я сколько раз просила такое не устраивать?

– А сколько раз я просил поменять бокалы на кружки?

– Это мой дом, и здесь все будет по-моему.

В ответ я только улыбнулся. Во-первых, гнева баронессы хватит ненадолго, а во-вторых, прогресс все равно прослеживался. Теперь вместо хрустальных бокалов, как это было в первый раз, на столах стояли стеклянные. Вообще-то традицию я придумал не самую умную, но раз уж повелось, разрушать ее не стоит. Любая традиция есть скрепляющий фактор социальной группы, так что пусть будет. Тем более в этом мире стекло делают уже пару сотен лет, так что стоит оно не слишком дорого.

Баронесса принялась издеваться над дикими, заставляя их смотреть на изысканные танцы парочки легко одетых дам. Издевательство в том, что парни больше предпочитали привнесенный мною в этот мир стриптиз. Мне же элитные танцовщицы баронессы нравились – Эйла и Сита прибыли на остров именно в этом качестве. Да и сами танцы в исполнении профессионалок радовали глаз.

После второго бокала вина гном начал горестно вздыхать. Значит, пора перемещаться в сторону арены. Там все намного проще – и нравы, и угощение.

В помещение с главным рингом острова можно было попасть прямо из ресторана. Короткий коридор и плотная дверь отсекали от «Гостиной баронессы» лишний шум, но едва эта преграда исчезла, на нас навалился густой как патока гомон толпы.

Главная арена вмещала в себя почти четыре сотни посетителей. Даже учитывая, что далеко не все гости острова могли позволить себе входной билет, практически все места были заняты. Еще во время основания нашего бизнеса я намекнул баронессе, что именно относительная недоступность некоторых разновидностей развлечений поможет нам снять денежные сливки. Так оно и вышло. В городе имелось немало боксерских арен, на которых дикие каждый день зарабатывали дополнительное серебро, развлекая зажравшихся богатеев. Там загруженность гостями была непостоянной, а вот бои на главной арене, проходящие раз в три дня и каждый день – во время праздников, вызывали стабильный ажиотаж. Все дело в том, что только на этот ринг было позволено выходить штурмовикам.

Введенный еще в Дораке запрет принес свои дивиденды – зрелище получилось феерическим, хоть и немного предсказуемым. Утес пребывал в раздражении – я заставил его уйти на пересменку и оставить Снежного Медведя без поддержки старого друга. Хотя он сам виноват, отказавшись от должности приора. Вот он и вымещал злость на бедных товарищах. Хотя не таких уж бедных – слабаки в штурмовики просто не попадали. И все же громадина Утес пер к финалу, как ледокол по арктическому морю.

В финальном бою Утес сошелся с Зеленым Дубом – диким совсем уж монструозного вида, но здесь уже сработала не мышечная масса, а преимущество в опыте. После серии жутких ударов Утес загнал более крупного, но при этом совсем юного противника в угол ринга и сломал им ограждающий столб. Это событие только добавило накала воплям, с которыми зрители приветствовали победу Утеса. Причем сквозь оглушающий крик явственно доносился женский визг.

Примерно десятая часть гостей состояла из дам, многие даже не пожелали скрыть свои лица за вычурными масками. В основном женщины к нам наведывались не очень красивые и далеко не юные, но у диких вкус был простецким, так что тараканы в головах развратниц из высшего общества как минимум пяти королевств приносили нам с баронессой солидную прибыль.

Вечер удался на славу благодаря контрасту изысканной обстановки «Гостиной баронессы» с дикой необузданностью главной арены и разгульной веселостью еще трех кабаков, которые посетила наша троица. Везде нас встречали радостные вопли гуляющих легионеров, к которым частенько присоединялись и подвыпившие туристы. Не стану скрывать, это было приятно.

В четвертый кабак мы, увы, так и не попали. В голове шумело от выпитого, но я хорошо знал свою норму, поэтому благодаря особому знаку барменам последние четыре кружки были не с пивом, а с квасом. Турбо такими проблемами не нагружался, поэтому шел, вцепившись в мой пояс, и что-то ворчал себе в бороду. Тири тоже немного набралась, но на ногах держалась твердо, да и голова у нее работала как надо. Это стало понятно, когда я услышал, как она зашипела, словно рассерженная кошка.

Дальнейшие события я воспринимал как в кино. Горящие на улице факелы хоть и давали неплохое освещение, но все равно до полной ясности было далеко. Да и поднятый боем ветер погасил половину из них.

По неширокой улице нам навстречу шли два подвыпивших дворянчика. Их сопровождали сразу три штурмовика. Не скажу, что картина такая уж странная, но все же что-то вызвало яростную реакцию Тири. То, что шипела она не напрасно, стало понятно, как только штурмовики рванули нам навстречу. Один из резко протрезвевших дворян сделал три шага назад и начал колдовать, а второй просто встал посреди улицы, раскинув руки в стороны.

Моя реакция была абсолютно тупой – я смотрел на бегущих диких и просто не мог поверить в то, что происходит. Неужели это предательство? Намерения здоровенных штурмовиков были написаны на их перекошенных от ярости зеленоватых лицах. Если добегут – мне не жить.

Не добежали. Обдав меня ветром, мимо пронеслись Барсук и Карп. Они казались такими невзрачными на фоне трех здоровяков, что в исходе схватки у меня не было ни малейших сомнений. И тут за моей спиной запела Тири. Татуировки на открытых участках тел моих телохранителей вспыхнули призрачным светом, и они резко ускорились. Теперь это были не просто две груды мышц, а две очень быстрые груды. Первого штурмовика они свалили сразу, буквально истыкав его гладиусами, но на этом их успех закончился. Может, парням и удалось бы совладать со всеми нападающими, но их главной задачей было не подпустить убийц к охраняемому объекту. Им пришлось вдвоем вцепиться в рвущегося ко мне штурмовика. Этим и воспользовался последний из тройки свихнувшихся диких. Со звериным воплем он прыгнул на спину Барсука и, придавив к мостовой, свернул ему шею.

Все это произошло меньше чем за десяток ударов моего начавшего ускоряться сердца. Внезапно страх и удивление ушли, оставив после себя чистую ярость. Не моем поясе был только короткий кинжал – никто и не думал, что нужно ходить с оружием в собственном доме. В кислотном водовороте доставшегося мне от предков боевого безумия не растворилась только одна здравая мысль. Именно она определила направление удара.

Развернувшись как пружина, я отработанным тысячей повторов движением запустил кинжал в полет, угодив прямо в середину груди раскинувшего руки незнакомца. Помогло – нападавшие штурмовики сразу растеряли свою ярость. Этим воспользовался Карп и несколько раз воткнул гладиус в убийцу своего напарника. При этом он так спешил, что не добил второго. Последний оставшийся в живых штурмовик прямо с мостовой, с низкого старта прыгнул на меня.

Можно было попытаться убежать, но ярость не оставила в голове места благоразумию и выплеснулась навстречу убийце злобным криком. Внезапно прилетевшая откуда-то справа туша смахнула рвущегося ко мне штурмовика. К ней присоединилась еще одна и еще…

Нам на подмогу явились гулявшие неподалеку легионеры. Но пока они утихомиривали взбесившихся родичей, причем досталось и Карпу, которого скрутили вместе с последним выжившим штурмовиком, в дело вступил второй маг. В меня прилетел какой-то странный фаербол черного цвета. Чисто инстинктивно я упал животом на мостовую, пропуская магический конструкт над собой, и почувствовал, как загорается одежда на спине. А ведь у меня на шее висит дорогущий защитный артефакт!

Что за ерунда?!

Получить серьезные ожоги мне не дала Тири. Улицу заполнил стремительный ветер, который не только погасил половину факелов, но и вытянул энергию из магического огня на моей одежде. Я вскочил на ноги и посмотрел на врага, замершего в двадцати метрах от меня.

– Тварь, – зарычал я и, не думая о последствиях, рванул вперед.

Ярость прибавила мне сил, и я оказался рядом с магом до того, как он сотворил новый дымчатый шар. Мы покатились кубарем. Маг оказался плюгавым, так что я без труда подмял его под себя, затем схватил за волосы и повернул лицом к себе.

Глаза мага пылали дикой ненавистью. Именно по этой ненависти я и узнал его. Леку изменили лицо, но глаза у моего бывшего магического консультанта остались те же.

– Зря я не убил тебя тогда, крысеныш, – прошипел я, глядя Леку в лицо.

В ответ он захохотал и забормотал какую-то ахинею. Его глаза начали наливаться каким-то гнилостным свечением.

И тут меня накрыло окончательно. Я столько лет учился ходить по краю безумия, а сейчас не удержался, и мое сознание ухнуло в кровавую муть.

Когда красная пелена отступила и меня оттащили в сторону, было поздно – в приступе ярости я размозжил голову этому гаденышу об мостовую. Огромный легионер прижимал меня к себе, как мать бьющегося в эпилептическом припадке ребенка. В его глазах было столько беспокойства и страха навредить мне, что выгрызавшая мой мозг ярость отступила.

– Отпусти.

Дикий захлопал глазами и посмотрел на подошедшую Тири.

– Все нормально, – подтвердила мой приказ хаоситка. – Отпускай.

Узкая улочка была забита напряженно замершими легионерами. Все происшедшее казалось настолько диким, что они настороженно косились друг на друга, не зная, чего ждать в следующую секунду. Прямо на их глазах три товарища пытались убить всеми обожаемого легата.

Нужно срочно наводить порядок в этом бедламе.

– Декурионы.

– Да, вождь. – Вперед выбрались два легионера и яростно двинули себя в грудь кулаком.

– С вами остаются по два легионера. Остальным разойтись. Пленного собрата связать, тела остальных проверить и тоже связать, на всякий случай. Магам отрубите головы.

Увидев, что мои приказы начали выполняться, я повернулся к Тири:

– Что с Барсуком?

В ответ ведьма лишь отрицательно мотнула головой:

– Ему не помогут даже чудотворцы.

– Скотство! – ругнулся я и врезал кулаком об стену.

Внезапно меня обдало успокаивающей прохладой, когда на обнаженный участок шеи легла рука Тири. Впервые за долгое время в ее голосе не было ничего, кроме сочувствия и мягкой грусти:

– Ты не виноват. Не было бы Лека, они бы прислали кого-то другого.

– Они? – Наконец-то мне удалось вернуть мысли в конструктивное русло.

– Это жрецы Хра, и Лек стал одним из них.

– Но как он научился творить магию без природного дара?

– Так же, как и я, – тихо вздохнула Тири.

Не понял, а это что за новости? Ассоциация всплыла в моем мозгу без дополнительных подсказок.

– Ну и как культ хаоса связан с Хра?

– Хра – повелитель темной стороны хаоса.

– А вы, значит, светлая?

– Скорее серая, – с вызовом вскинула голову ведьма.

– Ну и что от меня хотят эти уроды? Вряд ли они бы стали помогать Леку в его мести без своей выгоды.

– Не удивлюсь, если прибытие моих родственничков с этим как-то связано, – вмешался в наш разговор Турбо.

Он весь бой просидел под стенкой с зажмуренными от ужаса глазами. Теперь же, проблевавшись, гном решил вставить свои пять копеек.

– Не факт, что ты прав, но все может быть, – задумчиво сказал я. – Извини, но промурыжить твоих бородатых дружков не получится, мне нужны ответы. Но для начала попробуем разобраться, как мы так обгадились прямо у себя дома.

Глава 3

Затянувшееся почти до утра расследование дало неутешительные результаты. Лек и его подельники действовали просто и без затей. Они оплатили услуги трех телохранителей и от щедрот душевных предложили им выпить. Простодушные штурмовики согласились и свалились от сонного зелья. Затем парочка новых штрихов в защитных татуировках сделала диких марионетками ментального мага, которого я приголубил кинжалом. Итогом стала смерть четырех неплохих парней и серьезные раны Карпа, которым уже занималась Тири.

Вечером еще пришлось отбиваться от испуганной и оттого навязчивой заботы баронессы. Прибежавший из кабака при арене Утес до такой степени распереживался, что его пришлось утихомиривать буквально силой. Благо в патрульных отрядах работали ребята крепкие и набившие руку на усмирении подвыпивших родичей любой комплекции.

Поспать мне удалось всего пару часов, а затем пришлось серьезно браться за дело. Для начала я вызвал в свой кабинет главу ячейки хаоситов на нашем острове. Он явился весь такой вальяжный, в темном балахоне с таинственными рунами и своим видом взбесил меня окончательно. Подобный подход к делу не самый разумный, но в этот день моя психика находилась в далеком от нормы состоянии. Я был зол прежде всего на себя, но это не меняло сути дела. Как и после обряда, сделавшего Тири ведьмой, мне вновь удалось запугать Орада до икоты.

– Как жрецы Хра умудрились попасть на остров?! – зарычал я, глядя на мгновенно растерявшего вальяжность и резко отупевшего от страха хаосита. – Не знаешь? А я знаю. Из-за моей дурости и твоей лени. Вон какую морду отъел, а толку от тебя ноль.

Осознав, что убивать его прямо здесь и сейчас никто не будет, хаосит решился подать голос:

– Но ведь не было приказа…

– Какого приказа?! – вновь завелся я, но теперь уже вполне осознанно, пытаясь разбудить в Ораде давно и крепко уснувшую инициативу. – Да у тебя как у хаосита должна была встать дыбом шерсть на загривке, как только они приблизились к острову.

– Но у меня нет сил…

– Нет сил? – не дал я договорить Ораду. – Не вопрос, сегодня же проведем ритуал единения с хаосом, и сил у тебя будет до фига и больше.

– Нет! – Теперь хаосит даже не побледнел, а позеленел.

– А придется, если завтра же не придумаешь, как защитить нас от таких гостей. Собирай всех своих бездельников, советуйся с Тири, можешь даже взять в помощники Бултыха. Все равно от этого ушастого алкоголика нет никакого толка.

Насчет бесполезности эльфа я немного преувеличил – старик неплохо помогал своему сыну. А вот хаоситы, которых пригрела Тири, после создания новых деструкторов совсем расслабились.

– Все, уйди с глаз моих, и завтра жду от тебя новые идеи по защите острова от выродков Хра.

И все же это был мой косяк. Магическую оборону периметра мы наладили неплохо, а вот о лазутчиках не подумали. В оправдание можно сказать только то, что контрразведчик из меня – как сумоист из балерины.

Ладно, хватит себя грызть, все равно толку от этого – ноль. Лучше займемся нашими бородатыми гостями.

Турбо уже вызвал их в главный зал приемов, существовавший специально для случаев, требующих определенного психологического давления. Нормальных клиентов я принимал у себя в кабинете, за рабочим столом. А вот для таких проблемных был оборудован самый настоящий тронный зал с одним-единственным сидячим местом для меня любимого.

Устроившись на массивно и вычурно оформленном стуле, я махнул рукой двум легионерам у входной двери. Турбо фривольно оперся локтем на левый подлокотник трона, а Тири уселась на правый. Вид у нас должен был быть наглый и немного развязный, чтобы сбить гномов с напыщенного настроя. Хотя, думаю, для этого хватит и издевательской ухмылки первого префекта.

Гномы ввалились в зал цыганской гурьбой. Почему цыганской? Да потому что цветастых нарядов и золотых украшений у них было запредельно много. И как только у них ходить получается – золото ведь тяжелое.

Выстроившись своеобразным клином, пять гномов двинулись к тронному возвышению. Судя по решительности и нахмуренным бровям, это самое возвышение они явно собираются штурмовать. Нет, остановились. Стоявший впереди всех почти квадратный дядька с бородой аккурат до причинного места гордо вскинул голову с декоративно всклокоченной шевелюрой. Судя по виткам красной проволоки в рыжей бороде, это и был Гурдо Меднобородый.

– Владыка недр, повелитель стали, король Синих, Золотых и Самоцветных гор, заклинатель Предвечного пламени, пусть его рука будет твердой, моими устами приветствует Илью Смирного.

Даже так? Вон как много гномьего короля, а меня – всего чуть-чуть. Наши с Турбо мысли явно двигались в одном направлении.

– Ваш король приветствует первого легата Илью Смирного, – со злобным шипением поправил сородича мой префект, но затем все же добавил: – Пусть его рука будет твердой.

Меднобородый даже бровью не повел и не удостоил Турбо взглядом.

Нет, так не пойдет. Не люблю хамить незнакомым людям, даже если они гномы, но порой иного способа найти общий язык попросту нет. Правда, градус накала должен быть чуть ниже предложенного оппонентом, чтобы дать ему возможность отступить хоть на полшага.

– У многоуважаемого посла плохо со слухом?

Гном нахмурился еще больше и сделал еще один заход:

– Владыка недр, повелитель стали, король Синих, Золотых и Самоцветных гор, заклинатель Предвечного пламени, пусть его рука будет твердой, моими устами приветствует первого легата Илью Смирного.

– Я тоже рад приветствовать послов великого горного короля. Простите, что не стану величать его как положено, не умею, да и хотелось бы сразу перейти к делу.

Я намеренно урезал привычный для гномов церемониал, стараясь вытолкнуть их из психологической зоны комфорта.

Мой полный заинтересованности взгляд заставил Меднобородого выдать нужную информацию:

– Мой повелитель решил оказать вам честь и нанять дикий легион.

– Не буду отрицать, это действительно великая честь, – почтительно кивнул я и добавил: – Увы, свободных отрядов сейчас нет.

– Но в городе полно диких! – опешил гном.

– Они находятся на отдыхе перед тем, как отправиться сменить своих товарищей. Оба легиона сейчас заняты. Мне очень жаль, что отнимаю ваше время. Всего доброго.

Вот, теперь другое дело. Гномы поплыли. Недоуменно переглядываясь, они загомонили. Меднобородый прикрикнул на свою свиту и шагнул вперед:

– Человек, ты не понимаешь, с кем имеешь дело.

Нет, еще не поплыли. Ничего, подождем.

– И с кем? – с преувеличенным интересом спросил я.

– Повелитель гор может сделать тебя баснословно богатым.

– Зачем?

– Что зачем? – Явно опытный посол немного растерялся.

В привычной ситуации он наверняка даст мне сто очков форы в искусстве вести переговоры, но сейчас это была моя площадка, на которой я нагло рвал все шаблоны.

– Зачем мне становиться баснословно богатым, гном? Я сам себе хозяин. У меня есть крыша над головой, вкусная еда на столе и красивые женщины в постели. И все это будет, пока сильны мои воины и безупречна репутация легиона. Зачем мне рисковать репутацией, помогая вам и отказывая другим?

Так, если он сейчас уйдет, значит, Турбо ошибся и у гномов не такие уж большие проблемы. Хотя будь это так, они вряд ли вообще обратились бы к чужакам. Ну а если там все очень плохо, не факт, что не привыкшим к таким условиям диким вообще стоит соваться под горы.

Гном скрежетнул зубами, но быстро взял себя в руки.

– В Подгорное королевство пришла большая беда.

Ага, теперь он удостоил Турбо короткого взгляда, в котором читался упрек.

– И что же у вас стряслось?

Гном, которого мне все же удалось раскачать, плюнул на все протоколы и заговорил прямо:

– Невиданные ранее твари проникли в наш дом. Наши воины оказались бессильны. Мы потеряли три хирда несокрушимых. Пришлось оставить Нижний предел, все изумрудные копи, Мраморный город и часть Гранитного.

Стоявший рядом со мной Турбо пораженно охнул, но меня интересовали не потери гномов, а то, что стало причиной их бедствий.

– Что это за твари?

– Они выдыхают огонь. Их не берут сталь и магия.

– Даже так? – не удержался я от удивленного восклицания. – Ну и почему вы решили, что дикий легион победит там, где не справились ваши несокрушимые?

– Потому что вы сумели справиться с тальгийскими варулами, а затем без особых усилий вырезали кровососов на этом острове. Мало кто из наемников может похвастаться такими подвигами, – явно пересилив себя, выдал комплимент гном.

Ну, насчет того, что вампиров удалось успокоить с легкостью, он преувеличил. До сих пор снится, как мне в лицо летит костяное жало патриарха кровососов. Но он прав – послужной список у нас получился солидный.

Здесь нужно хорошенько подумать, чем я и занялся, приняв практически классическую позу роденовского мыслителя.

Похоже, гномы действительно дошли до края, потому что Меднобородый шумно вздохнул и тихо сказал:

– Помоги нам, легат, не за себя прошу, а за детей. У нас скоро начнется голод. Все подземные плантации выжжены, а запасы соседей-людей тоже не бесконечны. Мы заплатим столько, сколько скажешь.

А вот это уже совсем другой разговор, и ответ будет соответствующий:

– Хорошо, я возьмусь за это дело, но со мной пойдет лишь небольшой отряд. Полному составу легиона там делать нечего. – Заметив недовольное лицо гнома, я добавил: – Не беспокойтесь, это будут лучшие воины, так что силы нам хватит, но, думаю, грубой силой там не совладать, нужны мозги.

Я не тешил себя надеждой, что имею более мощный мозг, чем подгорные мудрецы, – куда там мне, болезному. Скорее, надеялся на незашоренный взгляд со стороны. Любой профессионал знает, что самостоятельно справиться с собственными психологическими проблемами невозможно, – мешают эмоции. Именно это и является призванием психологов – отстраненно, не сопереживая клиенту, взглянуть на проблему и увидеть чаще всего очевидный выход из тупика. Все остальное, включая многолетние наработки корифеев, – лишь вспомогательный фактор.

– Наш отряд обойдется вам в три тысячи золотых формата доракских дангов.

Меднобородый непроизвольно улыбнулся, а Турбо возмущенно застонал.

– Это нас устраивает, – тут же заявил посол.

– Я тоже думаю, что это нормальная оплата за то, что мы отправимся в ваше королевство и ознакомимся с проблемой. А вот когда поймем, с чем имеем дело, поговорим об основной части платы. И боюсь, что обговаривать это будут ваш король и мой префект.

Ну вот что ты будешь с ними делать! Меднобородый моментально растерял все благодушие и превратился в каменного истукана:

– Мой повелитель не будет разговаривать с изгнанником Турбо Крысоловом.

Я тоже напустил в свой голос холода и спокойно заявил:

– Ваш повелитель не обязан разговаривать с подгорными крысоловами, но все наши клиенты обсуждают финансовую часть договора только с первым префектом легиона Турбо Золоторуким.

– Золоторуким?! – практически хором выдали и Меднобородый, и Турбо.

Только посол кричал, а Турбо выдохнул так тихо, что его услышал только я.

– Я признан племенами диких военным вождем и имею право давать боевые имена всем своим подчиненным. Если подгорному королю не нужны гномы, у которых золото липнет к рукам как грязь, то я не дурак, чтобы не принять в семью такое сокровище. – Увидев, что гномы сейчас перевалят через эмоциональный порог, я жестко продолжил: – Нам всем нужно обдумать слова друг друга. Поэтому предлагаю взять паузу до завтра.

– Но мы и так потратили много времени, ожидая вас, – наконец-то вспомнил о вышеупомянутых детях посол.

– Не беспокойтесь, наши размышления не повлекут за собой ни минуты задержки. Я прямо сейчас займусь подготовкой отряда.

Мой легкий поклон дал понять, что разговор окончен. К тому же имеющие точные инструкции легионеры с лязгом сделали два шага вперед.

Гномам пришлось откланяться, и через минуту мы остались в зале без посторонних.

– Золоторукий? – сипло выдавил из себя гном и тут же зарычал, услышав ехидный смешок Тири.

Ведьма за время переговоров не произнесла ни слова, что было странно.

– Не о том говоришь, – недовольно мотнул я головой.

– Угу, – хмыкнул гном и тут же исправился, выдав более здравую мысль: – Ты забыл спросить их о тальгийцах.

– Нет. Правду они все равно не скажут, а вот переводить нас из разряда наемников в союзники не стоит.

– Согласен, – тут же кивнул гном.

– Так что я ничего не упустил, а вот ты забыл о своих обязанностях первого префекта.

– Ничего я не забыл, – возмущенно фыркнул гном. – Сейчас определимся с отрядом и пойду раздавать серебро.

– Скажи лучше – отрывать от сердца, Золоторукий, – фыркнула Тири, вставая с подлокотника, чтобы дать мне возможность покинуть свой трон. – У тебя ведь как прилипнет, так и не отдерешь.

Подоплека этого спора была мне известна, так что вслушиваться я не стал. Тири постоянно лезла в общелегионную казну за деньгами на свои хаоситские эксперименты. А гном с не меньшим постоянством устраивал ей скандалы по этому поводу вплоть до истерик и грязной ругани. В остальном дележ прибыли у нас проходил по хорошо отработанной схеме. К примеру, с этого найма двадцать пять процентов того, что выдал мастер Хой, сразу отправились в мой банк – это доля Медведя, приоров, декуриона разведчиков и префекта легиона. В общем, тех, кто остался в Лесу духов. Обеспечение легиона в период службы шло отдельной статьей и выдавалось заказчиком ежемесячно непосредственно на руки префекту.

Десять процентов отводилось на общие нужды дикого легиона. Из оставшейся суммы выделялись мои десять процентов как организатора и хозяина всего этого предприятия. Дальше шли, судя по стенаниям гнома, жалкие пять процентов лично для Турбо. Ну и пятьдесят процентов делились на линейные центурии и декурии штурмовиков. Командиры этих подразделений дробили гонорар на то, что разойдется по рукам диких, и то, что будет потрачено на ремонт амуниции и закупку продовольствия.

Несмотря на все эти дележи, за три месяца службы простым легионерам причиталось раз в десять больше, чем раньше они зарабатывали за год. Так что как в рядах легиона, так и в горных селениях все были более чем довольны. К тому же нашу репутацию у горцев поддерживала еще и резко упавшая смертность среди бойцов, которой удалось достигнуть благодаря новой тактике, вооружению и защитной амуниции.

– Так, хватит, – прервал я разгорающийся спор друзей. – Турбо, занимайся выплатами, а ты, Тири, иди к своему непутевому учителю и помоги ему наладить оборону острова. К тому же подбери себе пару помощников, поедете со мной к гномам.

Раздав ценные указания, я направился в военный квартал города. На ходу мне легче думалось, а обдумать нужно многое. Например, то, как подойти к решению этой непонятной, а главное, наверняка опасной проблемы.

На выходе из донжона я заметил, как следом двинулись два невысоких, по сравнению с основной массой родичей, диких. Это явно ребята из корпуса разведки. Еще взгляд с трудом ухватил мелькнувший неподалеку субтильный силуэт. Это либо сам Гобой, либо его сынок Чирик. Скорее всего, ушастый подросток. Главный инструктор разведчиков наверняка показался бы на глаза.

Интересно, кто решил усилить мою охрану? Сам я таких приказов не отдавал. Тут два варианта – либо эльф, либо префект гарнизона. Ну это мы сейчас узнаем, потому что именно к префекту гарнизона Подрубленному Дубу я сейчас и иду.

Военный городок находился практически сразу за моим дворцом и вытягивался в сторону центра острова. По примеру похожего района в доракской столице вход в квартал проходил через арку с блокпостом, где постоянно дежурили три легионера.

Не доходя до арки, я замер, пытаясь поймать мелькнувшую в голове важную мысль.

Точно! Если уж мы отделили место проживания легионеров от остального города, можно так же поступить и с местами отдыха легионеров. А тех, кто будет развлекать гостей и заниматься их охраной, по возвращении старательно проверять с привлечением хаоситов. Мой дворец тоже должен находиться в защищенной части города, как и военный порт.

Расслабились мы, вот и попали, заплатив за мою недальновидность жизнью четырех парней. Так, опять начинаю самокопание, а это плохо. Свою вину нужно признать и тут же постараться исключить ее повторение. Чем сейчас и займемся.

Легионеры на входе вытянулись в струнку, чем вызвали у меня довольную и даже немного горделивую улыбку. Год назад в рыхлой массе дикарей ни о какой дисциплине и речи не могло идти. Сейчас же за три учебных месяца центурионы жестко выбивают всю дурь из молодняка. В итоге получаются по-прежнему свирепые, отчаянные, но благодаря дисциплине и выучке намного более опасные воины.

В отличие от основного города, который перестраивался из старого поселения, военный городок возводился с нуля и радовал взгляд ровными рядами стандартных строений. В каждом проживали три десятка воинов – стандартная центурия. Разведчики и штурмовики селились по три декурии в таких же казармах, только разделенных на три части и с тремя отдельными выходами. Казармы являлись опорными точками главных ячеек легиона и во время ухода жильцов на боевую вахту опечатывались вместе со всем содержимым.

Посреди квартала было еще несколько зданий, в которых находились общелегионные службы и офисы гарнизонного управления. Там же располагались оружейные мастерские, купальни и большая столовая, в которой я частенько обедал вместе с легионерами. Это были не показные акции, здесь действительно неплохо кормили – просто, но вкусно.

По всему кварталу, спеша по своим делам, ходили десятки легионеров, и мне было радостно видеть их четкие салюты, сопровождаемые искренними улыбками. Эти зубастые оскалы уже давно не вызывали во мне никаких отрицательных реакций.

Управа гарнизонного префекта находилась между двумя большими зданиями банно-прачечного комплекса и общей столовой.

Префект оказался на месте. Когда я вошел в общее для начальства и подчиненных помещение, дикий попытался встать из-за своего стола.

– Дуб, я же просил не вскакивать при моем появлении, – отмахнулся я от стремления дикого проявить уважение начальству. – Вон пусть эти кузнечики скачут, у них с ногами все в порядке.

Под кузнечиками я имел в виду трех писцов. Зрелище, скажу я вам, оригинальное. Троицей людей командовал дикий, который, по идее, и читать-то не должен уметь, но он умел, и не только читать. Все обитатели конторы были одеты однотипно – в длинные сюртуки по отирской моде, но если на писцах одежка висела как банные халаты на гвозде, то дикий выглядел поразительно органично и, я бы даже сказал, стильно.

Чего только в жизни не бывает.

Полгода назад наш главный скаут Высокий Куст приволок с собой старейшину одного из селений. В свое время старший по имени Могучий Дуб водил на наймы отряды младших и очень преуспел в этом деле. Благодаря пытливому уму и необычной для диких тяге к знаниям Дуб не только умел выбивать выгодные контракты, но и умудрялся почти всегда выходить из найма с минимальными потерями личного состава. Увы, этот мир жесток ко всем своим детям, а к диким – в особенности. В одном из походов Дуб лишился ноги, получив новое боевое прозвище – Подрубленный.

Путешествовать по королевствам Дуб уже не мог, как и усидеть в родном селении даже в качестве старейшины. Вот он и попросил Куста представить его мне. Наше знакомство с ходу решило проблему с невозможностью первого префекта хоть как-то управлять дикими – ну не воспринимали парни бородатого коротышку как начальника.

Вот так в штатном расписании легиона появился префект гарнизона, и теперь военный городок находился в надежных руках. Дуб был умным, чтобы найти общий язык не только с гномом, но и с баронессой, так что дела на острове шли успешно и, что самое главное, без моего вмешательства – эта колоритная троица прекрасно со всем справлялась.

Не отреагировав на мои возражения, префект встал на скрипнувшую деревяшку и ткнул себя кулаком в грудь:

– Первый легат.

– Префект, – кивнул я дикому, и он наконец-то вернулся в удобное кресло.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался префект, явно намекая на вчерашние события.

– Благодарю, все нормально, – недовольно отмахнулся я. – Это вашими стараниями у меня новая свита?

– Да, – совершенно спокойно кивнул Дуб. – Пока Карп на лечении, они будут с вами.

Почти приказной тон дикого вызвал во мне легкое раздражение, которое я тут же отогнал. Все правильно – когда дело набирает обороты, нужно найти в себе силы вовремя передать часть полномочий помощникам. И чем инициативнее они будут, тем лучше. Тут неизбежно появление неприятного ощущения, что кто-то перехватывает управление из твоих рук, но лучше так, чем постоянный контроль над бездарями.

– Не думаю, что он успеет оправиться до нашего отбытия.

– Новый наем? – вскинул кустистую бровь префект.

– Да.

– У нас нет на это сил.

– Нужно изыскать. Мне потребуется пять декурий штурмовиков и три декурии разведки. – Я добавил в голос немного металла, и наш управленец сделал правильные выводы:

– Ну это не такая уж большая проблема.

С серьезным видом Дуб нацепил на нос очки и достал из стола большую книгу.

Я постарался спрятать улыбку, потому что пока так и не смог привыкнуть к подобному зрелищу. Дуб очень гармонично вписался как в цивилизацию вообще, так и в жизнь на нашем острове в частности. Неудивительно, что он не смог усидеть в горах даже на должности старейшины. Нравы там простые, можно даже сказать – примитивные, да и никто не носит ни очков, ни сюртуков.

– Предлагаю взять по два-три штурмовика с каждой отдыхающей декурии и заменить желающими из линейных центурий. Недостатка в желающих нет, как и в рекрутах для учебной центурии. До смены мы сумеем восстановить полные составы, тем более потери в последней смене были мизерными.

– Хорошо. – Мне оставалось только согласиться, потому что я был далек от гарнизонных реалий.

Возможно, это мне еще аукнется. Нужно делать выводы.

– Старшим у штурмовиков предлагаю поставить Утеса, – сказал Дуб и тут же уточнил: – Гобой пойдет с вами?

– Да.

– Тогда предлагаю отдать разведчиков под его руководство.

– Даже так? – удивился я.

– Да, ушастый до такой степени загонял разведчиков, что они у него по струнке ходят.

– Хорошо, пусть работает, но стоит ли нагружать Утеса? Он только с вахты.

– Вождь, вы уверены, что сможете его остановить? – иронично ухмыльнулся дикий. – Он всю ночь искал по городу тальгийцев и только поэтому сейчас не ходит за вами хвостом. Хотя, думаю, ему уже донесли, что вы вышли из замка, и сейчас он наверняка подпирает стенку канцелярии.

– Ладно, – вынужден был согласиться я. – Готовьте приказ и формируйте отряд. Назовем его турмой, и командовать им будет приор.

Всадников у нас нет, но зачем пропадать красивому слову. Правда, классическая турма насчитывала всего три декурии конников, но название более крупного соединения – «ала» звучало не очень приятно.

– Ему это не понравится, – обнажил острые зубы в довольной улыбке Дуб.

– Я знаю, – вернул я префекту не менее лучезарную улыбку. – Так что подберите ему помощника потолковей. Через час все должны быть на плацу.

– Слушаюсь, первый легат! – попытался вскочить Дуб, а я лишь обреченно отмахнулся и вышел наружу.

В спину мне летели свирепые приказы префекта. Его запуганные подчиненные в стремлении поскорее убраться от звероподобного начальника чуть не сбили меня с ног.

Развлекается, зеленомордый. Да и пусть его – заслужил.

Как и предполагал Дуб, Утес подпирал плечом стенку у входа и пытался бороться с сонливостью.

Самый первый штурмовик дикого легиона особым умом не блистал, но обладал множеством других достоинств – отвагой, верностью и врожденной смекалкой, которая порой работает получше развитого интеллекта. Что же касается верности, то он ее кому попало не дарил. В легионе для здоровяка было лишь два авторитета – легат Снежный Медведь и первый легат Илья Смирный. Причем именно в этом порядке. Так что Дуб прав – раз уж новоиспеченный приор почувствовал свою ответственность за мою жизнь, избавиться от него будет очень сложно, если вообще возможно.

– Ждешь? – спросил я, снизу вверх глядя в глаза Утесу.

– Жду, – просто ответил дикий и подобрался, явно намереваясь идти за мной.

– Ну тогда иди к Дубу, он тебе все объяснит.

– Не пойду я к Дубу, – проворчал великан. – Опять кричать будет. Да и зачем мне?

– Послезавтра я отправляюсь к новому заказчику…

– Я с тобой, вождь, – не дал мне договорить Утес.

– Кто бы сомневался, – проворчал я и продолжил: – Но там не будет обычного легиона. Пойдет новая турма. Декурионов в нее уже назначили. Ну что, готов расстаться с зеленым шарфом?

Утес нахмурился. Казалось, было слышно, как скрипят шестеренки в его голове. Ну это нестрашно, зато в бою он действует молниеносно, особенно если имеет четкий приказ. Я уже окончательно определился с ролью новой турмы в будущем. Она будет закреплена за мной лично и перейдет под руководство другого легата только в крайних случаях. Так что именно такой командир будет к месту. И все же грамотный помощник ему не помешает.

Утес грустно вздохнул. Он яростно отбивался от повышения, но также сильно ценил свою должность декуриона штурмовиков. Кстати, я издевался над здоровяком не только из вредности, просто Дубу будет легче разговаривать с немного озадаченным клиентом.

– Все, иди. Через час – сбор турмы.

Утес угрюмо двинул себя кулаком в грудь и, ссутулившись, вошел в покинутое мною здание. Я же в сопровождении ненавязчивой свиты направился в сторону тренировочного полигона, который располагался в дальней части военного городка.

Полигон раскинулся на площади, равной приблизительно двум футбольным полям. Весь центр занимал плац, а по периметру шла полоса препятствий, состоящая из всего, на что только была способна моя извращенная фантазия. Я вспомнил все – от собственного армейского опыта до разных фильмов, включая мультик про одну разъевшуюся панду.

Главное правило легиона – новички не могут пойти на контракт без как минимум трех месяцев обучения. Наполненность учебных центурий зависела не только от притока совсем зеленых младших, но и от потерь в легионах. Стараниями Снежного Медведя, снизившего потери до минимума, теперь многие рекруты должны задержаться в учебке еще на три месяца, но я, кажется, сократил этот срок своей затеей с гномами.

Сейчас на плацу шла отработка совместных действий одной центурии. Постоянно сталкивающиеся между собой новички и налившиеся сочной зеленою бешенства орущие центурионы напомнили мне первые дни становления легиона. Эти воспоминания вызвали легкую улыбку. Кроме топчущейся на плацу центурии еще три учебных декурии преодолевали полосу препятствий. Лишь недавно спустившиеся с гор парни пыхтели и, зло рыча, карабкались по веревочным сетям. И все это – только для того, чтобы попытаться нормально спрыгнуть с пятиметровой высоты. У многих это получалось с грацией яблока, сбитого с родной ветки.

Впереди их ждало и другое веселье, и так – много-много раз по кругу. Особенно инструкторам нравилась яма с грязью, которая находилась сразу за бревенчатой стеной. Если честно, эта полоса предназначалась в основном для разведки, но центурионы учебных центурий полюбили ее от всей своей садистской души – сержанты везде одинаковые, несмотря на цвет кожи и остроту зубов. А вот Гобой почему-то не жаловал этот полигон и гонял своих учеников в основном в кустах, которые разрослись сразу за полосой препятствий.

Казалось, нагромождение колючих кустов было просто недосмотром префекта гарнизона, но это не так. Я знал, куда именно нужно идти, и только поэтому не запутался в зеленом лабиринте.

Домик эльфов находился посреди зарослей, на краю центральной поляны. Ушастые решили совместить приятное с полезным – жизнь в более или менее привычных условиях и наличие очень хорошего места для тренировки разведчиков.

В отличие от будущих линейных легионеров десять новоиспеченных разведчиков никуда не бежали. Наоборот, они замерли посреди поляны на одной ноге, стараясь при этом не шевелиться. Получалось далеко не у всех. Одеты дикие были только в набедренные повязки.

Выйдя на поляну, я тоже замер, потому что был слабо знаком с методами эльфа, и мне попросту стало любопытно. Кроме диких и меня здесь больше никого вроде не было. Моя охрана осталась у входа в заросли. При этом я был уверен, что Чирик где-то поблизости, как и его отец.

Внезапно замершие разведчики повернули головы направо. Точнее, сначала повернулся один, затем – еще двое, а все остальные явно отреагировали на действия товарищей. Через десять секунд – еще один поворот головы, теперь уже в другую сторону, и опять отличился самый наблюдательный. Третий раз передвижение своего учителя разведчики не обнаружили вообще. Гобой вышел из зарослей кустов вне их поля зрения.

Эльф слегка вальяжно прошествовал ко мне. Учитывая, что он едва доставал макушкой до моей груди, зрелище было неоднозначное.

Дикие, не получив от учителя другого приказа, по-прежнему стояли на одной ноге.

– Привет, Гобой, – кивнул я эльфу. – Как успехи?

Обычно из ушастого все приходилось вытягивать клещами, но сегодня он что-то разболтался, выдав целых четыре слова подряд:

– Медленные, глухие, слепые, тупые.

Странно, но слова эльфа не вызвали вполне ожидаемой реакции диких – они по-прежнему оставались безучастны.

Еще при первом знакомстве с зеленокожим народом я заметил, что их общество, как и любое другое, далеко неоднородно. Особо выделялась своеобразная каста неприкасаемых – тех, кто унаследовал больше человеческих генов, чем оркских. Они не обладали выдающимися физическими данными. Хотя родичи не сбрасывали, так сказать, неформатных младенцев со скалы, как в Спарте, но и относились к «задохликам» намного хуже, чем к более крупным сверстникам. Это накладывало свой отпечаток на психику субтильных представителей расы диких. А вот в легионе у них появился шанс выделиться. В разведку требовались именно такие бойцы, что как минимум вернуло ребятам самоуважение. Они не обладали впитанным с молоком матери буйством и легче других поддавались внушению, чем явно воспользовался эльф.

Но меня это не устраивало.

Увы, время для точечного воздействия было упущено, так что придется работать грубо:

– Легионеры, взять Гобоя, – резко приказал я и увидел, как трое из десятка разведчиков бросились на своего учителя.

Причем первым опять был самый способный из учеников эльфа. А вот остальные замешкались.

Плохо, но не смертельно.

Короткий бой был зрелищным. Троица диких хотя и отличалась от более крупных родичей большей ловкостью и скоростью, но за эльфом явно не успевала.

Ушастый вертелся как юла, выворачиваясь из захватов, и даже умудрялся атаковать. Несколько несильных ударов явно пришлись в болевые точки, и один из разведчиков рухнул в траву, ухватившись за сведенную судорогой ногу.

– Вперед! – прорычал я на замешкавшихся разведчиков.

Этот тон они привыкли воспринимать с детства, так что сработали рефлексы, вбитые еще в горных селениях. Дикие ринулись на эльфа, но он правильно оценил ситуацию и нырнул в заросли кустов. Там у него преимуществ будет намного больше.

– Назад, – спокойным тоном приказал я и тут же добавил: – Стройся.

Разведчики подчинились теперь уже все разом и быстро встали в одну шеренгу. Я же повернулся к зарослям, в которых исчез эльф, и по-прежнему спокойно сказал:

– Гобой.

Эльф не удержался от поддевки и неожиданно появился за моей спиной. Ну как неожиданно. Я больше следил за реакцией самого продвинутого из учеников ушастого учителя, чем за кустами, поэтому спокойно развернулся, когда увидел поворот головы разведчика.

Эльф застыл у края поляны. Теперь он держал в руках духовую трубку.

Опасная ситуация. Психология эльфов была мне пока не до конца ясна, так что предсказать реакцию ушастого удается не всегда. Оставалось надеяться, что подневольная жизнь среди людей его хоть чему-то научила.

– Ты понял свою ошибку?

Спокойный тон разговора – это лучший способ разрядить напряжение, готовое взорваться агрессивными действиями.

Эльф не ответил на мой вопрос, но его тело чуть расслабилось.

– Если ученик не справляется, накажи его или выгони. Но никто не смеет оскорблять легионера, особенно тот, кто не состоит в нашем братстве.

В ответе эльфа я не нуждался, поэтому повернулся к замершим диким и посмотрел на самого способного из учеников.

– Декурион, занятия окончены.

Еще один нехитрый прием попал в точку. В один миг этот дикий моей волей получил повышение не только в табели о рангах легиона, но и в социальном статусе горских племен. А вот эльф снова напрягся. И это говорит о том, что декурия под командованием дикого, которому замечательно подойдет прозвище Шустрый, все же сможет изловить учителя даже в лабиринте кустов.

– Возвращайтесь в казарму.

Шустрый двинул себя кулаком в обнаженную грудь и быстро увел декурию с поляны, а я повернулся к эльфу.

Если начальник распекает подчиненного, чаще всего он делает это не в воспитательных целях, а чтобы потешить свое эго. Либо же для того, чтобы сбросить внутреннее напряжение, как я это сделал в разговоре с Орадом. На ошибки нужно указывать четко и спокойно, возможно, присовокупив наказание, но унижение подчиненного и тем более угрозы в его сторону приведут как раз к отрицательному результату. Мой армейский сержант со мной не согласился бы, но у него были другие задачи.

Теперь перейдем к прянику.

– Подрубленный Дуб хвалил твою работу, – спокойно глядя эльфу в глаза, сказал я. – Так что после того, как мы вернемся от гномов, я уменьшу срок службы вашей семьи. Через год вы все сможете вернуться в Радужный лес.

Растерянность у эльфов я уже научился определять, так что, судя по реакции, попал в нужную точку.

– К гномам пойдешь старшим над разведчиками. Собери лучших в две декурии. И возьми Шустрого. Сбор на плацу – через час.

После короткой паузы Гобой обозначил легкий поклон. Этим самым он не только дал понять, что понял приказ, но и то, что инцидент исчерпан.

Ну и ладушки, а то трубка в его руках меня неслабо нервировала.

Дожидаясь сбора турмы, я решил пообедать в столовой. Там безраздельно правила повариха, нанятая баронессой в Дораке. Все дикие называли ее Бешеной Суварой, а родовое имя уже никто и не помнил.

Я с улыбкой поприветствовал выглянувшую из окошка раздачи дородную тетку. Повариха как раз проводила воспитательную работу, угрожая огромной поварешкой своим нерасторопным помощникам.

– Ваша милость! – искренне обрадовалась моему приходу Сувара. – Вы не пострадали? Я как услышала, испугалась до икоты.

Повариха запричитала так, словно уже присутствовала на похоронах любимого легата.

– Так испугались, что ничего не успели приготовить и я останусь голодным?

Сувара мгновенно успокоилась и укоризненно посмотрела на меня:

– Испугаться-то испугалась, но эти обжоры разве дадут попереживать. – При всем показном возмущении повариха явно разделяла материнские чувства баронессы к зеленокожему молодняку.

Сейчас столовая была пуста, но я точно знал, что, даже когда заполнятся все полторы сотни посадочных мест, порядок здесь будет образцовым. Чувства диких к кормилице были вполне взаимны. Оно и неудивительно – в горах даже в лучшие годы и близко не водилось такой вкуснятины и в таких объемах.

– Что у нас сегодня? – садясь за ближайший стол на длинную лавку, спросил я.

– Гуляш, салат и сок из пайи, – отозвалась звеневшая посудой повариха.

Протиснувшись боком в недостаточно широкую для нее дверь, повариха персонально вынесла мне поднос со снедью.

– Мы уже кормим легионеров салатами? – удивился я, наблюдая за сервировкой стола простейшей посудой – керамическими мисками и деревянной ложкой.

– Ага, будут эти хищники траву жрать! – фыркнула Сувара. – Я попробовала заставить. Они, конечно, пихали в себя салаты, но выглядели так, будто я их козьими катышками кормила.

Представленная мной картина вызвала приступ смеха.

Да уж, похоже, результатом проведенной перед отъездом лекции о полезности присутствия витаминов в рационе станет только усиленное кормление салатами моей персоны. Ну ничего, салаты у Сувары получились очень вкусными. Только не хватало майонеза. Но это мы тоже когда-нибудь исправим.

Пока я ел шикарный гуляш и объяснял Суваре, как приготовить майонез, незаметно прошло время, выделенное на организационные мероприятия. Так что пришлось прощаться. Тем более в столовую тихо, как нашкодившие школяры, начали просачиваться дикие. Это была учебная центурия – молодежь, которая хоть и хлебнула полной ложкой приучение к дисциплине, но пока еще не заслужила серый шарф линейного легионера.

Плац встретил меня стройными рядами бойцов. С правой стороны застыли пять декурий гигантов в усиленной лорике сегментате и со стандартными шлемами на головах. Слева стояли три декурии парней пониже, в кожаной броне, стилизованной под ту же лорику.

Декурии встали коробками в три шеренги по три легионера. Декурионы с повязанными на шеях зелеными шарфами вышли на два шага вперед. Лицом к строю перед штурмовиками стояли Утес в полной броне и еще один дикий с жутким шрамом через все лицо.

Кажется, это Расколотый Валун. Точно, это один из старейших бойцов легиона, в смысле самый великовозрастный. К нам он попал во время третьего набора. Я с ним плохо знаком, но Дуб точно не мог ошибиться в подборе няньки для Утеса. Интересная получилась парочка в плане имен.

На шее Утеса красовался новенький синий шарф, а его шрамированный нянь получил красный шарф центуриона, чем явно очень гордился.

Вид у моего верного штурмовика был одновременно несчастный и злой. Первое станет причиной мучений самого новоиспеченного приора, а вот второе принесет немало горя и страданий его подчиненным, особенно сегодня.

Перед разведчиками стояла хрупкая фигура Гобоя. Нужно не забыть выделить няньку в виде телохранителя и ему, уж больно субтильный он по сравнению с дикими.

Как только я остановился рядом с Утесом, легионеры дружно грохнули себя в грудь кулаками. У разведчиков это получилось глухо, а штурмовики издали звук, словно молотом о наковальню ухнули.

– Легионеры, – громко сказал я, с плохо скрываемой гордостью глядя на своих воинов. – Мы славно воевали на земле, в лесу и на море. И я совершенно уверен, что мы завоюем славу даже под землей. Завтра нас ждет поход в королевство гномов. Я уверен в вас как в себе и встану плечом к плечу с вами даже перед самой страшной угрозой. Каким бы ни был враг, мы не отступим и убьем его. Потому что мы легион!

– Легион!!! – взревели восемь десятков луженых глоток.

Снова раздался лязг грудных пластин лорик под тройными ударами мощных кулаков.

Я повернулся к Утесу и поманил стоявшего в сторонке Гобоя.

– Сегодня весь день занимайтесь тренировками, сбивая декурии в один отряд. Если кто-то не впишется, меняйте. Работайте до поздней ночи. Отоспимся на корабле.

– Да, вождь, – прогудел Утес, все еще не переваривший свое повышение.

Но я смотрел не на него, а на Валуна. Старый вояка успокаивающе кивнул.

Ну и славно, а мне на пару с Турбо и Тири еще предстоит заняться кучей разных дел. Поэтому, как уже было сказано офицерам турмы, отосплюсь завтра.

Глава 4

Отсыпался я четыре следующих дня, так что безделье мне осточертело, впрочем, как и легионерам. Именно по этой причине галера ходко бежала по Срединному морю, подгоняемая не только попутным ветром, но и мощными взмахами весел.

На второй день путешествия я обнаружил на судне двух зайцев. Первым был Говорливый Карп. Раненого легионера притащила Тири, явно сговорившись с Подрубленным Дубом. На мои претензии хаоситка ответила, что сумеет поставить Карпа на ноги до нашего прибытия. По ее словам, это намного проще, чем подготавливать ему замену. Очередная попытка выяснить, во что же ведьма превратила беднягу дикого, опять закончилась моим недоумением. Единственное, что удалось понять, так это частичная связь дикого с хаосом через татуировки. Как результат, у Карпа усиливались некоторые природные данные – скорость, интуиция, а в ментальном контакте с хаоситкой проявлялся даже некий аналог предвидения.

Второго безбилетника приволок Гобой, почему-то решивший, что его мелкий отпрыск пригодится в наших подземных приключениях. Пока же этот ушастый шустрик как обезьяна гонял по корабельной оснастке, путаясь под ногами и руками команды.

Ко всеобщей радости, путешествовать по суше нам не пришлось – у гномов имелся свой морской порт. Он находился там, где Визорский горный массив соприкасался с морем. С первого взгляда грот, вырубленный в скале над водой, казался полностью заброшенным, но как только галера аккуратно подошла к каменному причалу, из открывшихся проемов полезли гномы.

Первой с корабля сошла делегация подгорного короля. Увидев подобострастные поклоны причальной команды, перебрались на берег и мы. «Красавица» с командой островитян-людей и небольшой абордажной группой из диких на борту тут же отошла к центру скалистой бухты. Мрачный, вырубленный в сером камне порт доверия не вызывал, так что не стоило искушать низкорослых бородачей разными соблазнами. Мало ли что придет в их кудлатые головы. Галера останется здесь дожидаться нашего возвращения либо доставит на остров мой приказ, а может, и печальную весть.

Так, что-то от местных «красот» в голову полезли мрачные мысли.

Стараясь отвлечься, я осмотрелся вокруг себя. Как ни странно, в незнакомом месте среди чужого народа мой взгляд выхватил именно фигуру Турбо. Мой друг явно решил покрасоваться и заодно предметно закрепить новое прозвище.

И когда только успел? За сутки до отплытия у нас времени и вздохнуть-то не было. Но он все-таки выкрутился.

Все дело в том, что сейчас руки моего префекта украшали очень примечательные перчатки тонкого кольчужного плетения, и материалом для них явно послужило золото. Плюс к этому перчатки были инкрустированы драгоценными камнями.

Гном решил представить свою обновку только в момент схода с галеры, чем вызвал мой наполненный иронией взгляд и тихий смех Тири. Подкалывать префекта открыто она все же не решилась.

Турбо горделиво вскинул голову и прошествовал следом за делегацией соплеменников.

За ним двинулись мы с Тири. Хаоситка прихватила с собой какого-то мальчика, явно из учеников Орада. На нас троих человеческая составляющая отряда заканчивалась. Дальше шли дикие – сначала разведчики, а затем штурмовики. На Гобоя и его сынка встречающие нас гномы посматривали с любопытством, но без вражды. Судя по всему, контакты между этими народами если и были, то имели случайный и незначительный характер.

Главный вход в скальный порт перекрывался отодвигающейся в сторону каменной плитой. Уверен, гномы специально тянули с открытием ворот, чтобы мы прониклись этим действом. Многотонная плита вздрогнула, а затем мягко и почти беззвучно втянулась в стену.

Ну что же, я проникся, как и всем остальным, что довелось увидеть дальше.

Гномы явно страдали гигантоманией, иначе как можно объяснить вырубленные в тверди камня коридоры в три метра высотой? Оно им надо – так извращаться, при среднем росте гномов где-то в метр сорок? Радовало одно – моим диким не придется ползти на карачках.

Я рассчитывал лицезреть наскальное творчество подгорного народа, но увидел лишь гладкие серые стены. Словно попал в какой-то военный бункер из родного мира. Сходство усиливали светящиеся полусферы, прилепленные к потолку на расстоянии десятка метров друг от друга. Очень уж они напоминали хорошо знакомые мне плафоны. Надеюсь, дальше интерьерчик будет поинтересней, а то стало как-то совсем уж тоскливо.

Гигантомания закончилась, когда объем работ для прокладки проходов резко увеличился. Я говорю о местном аналоге метро. Небольшая станция еще могла похвастаться нормальными габаритами, а вот уходящий от нее тоннель в сечении имел меньше двух метров. Вагончики метро вызывали определенные опасения. Узкие открытые платформы с сиденьями, из которых выпасть на крутом повороте – раз плюнуть, особенно учитывая, что никаких зажимов, креплений или ремней не было и в помине.

Несмотря на малый рост, в кости гномы были широкими, так что штурмовики втиснулись в вагончик без особых проблем. Но я все же приказал легионерам не снимать шлемы и держать головы пониже – мало ли что у бородачей там, в тоннелях, под потолком навешано.

Состав получился длинный, гномам даже пришлось дополнительно подгонять грузовые платформы для нашего снаряжения и тех штурмовиков, которым не хватило посадочных мест. На этих платформах дикие устроились лежа, по-другому бы не вышло.

Усевшись в головном вагончике, я все ждал, когда подадут паровоз, ну или что там у них должно тащить все это добро, но все оказалось намного проще. Забравшись на переднее сиденье нашего вагончика, гном чем-то там щелкнул, и состав мягко тронулся с места.

Не понял.

Наклонившись, я увидел, как металлические колеса перекатываются по непривычно широким рельсам.

– Турбо, а как оно едет? – почему-то шепотом спросил я, повернувшись к сидящему сзади гному.

– Ну так самокат ведь, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал первый префект.

То, что колеса сами катятся, было понятно и без его слов. Так же как и то, что здесь не обошлось без магии. Но все же хотелось подробностей.

Ладно, вытрясу все из гнома при первом же удобном случае.

Поездка прошла спокойно. Скорость движения состава была не больше тридцати километров в час, так что, судя по ощущениям, мы проехали километров двадцать.

На перрон следующей станции легионеры выползали в явно пришибленном состоянии. Не хватало еще столкнуться с массовыми проявлениями клаустрофобии. Мало мне их аквафобии, с которой не то чтобы удалось справиться, но как-то держать под контролем.

Но, внимательно осмотрев лица выстроившихся на платформе диких, я не нашел признаков зарождающейся паники. Очень хорошо. Если уж поездка по этой крысиной норе не выявила проблем, то, надеюсь, к обжитым местам Подгорного королевства зеленокожие и подавно должны отнестись спокойно. По крайней мере, некоторое время они здесь выдержат.

Без лишних церемоний работающие проводниками гномьи делегаты направились к выходу со станции, а за ними стройной колонной двинулись и мы. Впереди шел я, затем – Тири и Турбо. За ними следовали юный хаосит, все еще бледный Карп и почему-то Чирик. Непонятно, зачем новый глава разведывательной части турмы послал сына вперед, но глазастый эльф поблизости точно не помешает.

Сразу за станцией расположились жилые кварталы гномьего города. Или не кварталы? Даже не знаю, как все это правильно назвать. Пещеры, ангары, тоннели?

В общем, вокруг нас простиралась некая полость в камне гигантских размеров. Все поверхности были тщательно выровнены и отшлифованы. Размеры внутренних пространств пещер варьировались от пары десятков метров до совсем уж запредельных. Потолок самых больших скрывался за дымкой, очень похожей на облака.

Дома в этих пещерных кварталах были двух типов – построенные из гладко обтесанных камней и вырубленные прямо в толще стен. Попадались также спуски на нижние уровни, но куда именно они ведут, мы узнаем нескоро, если вообще узнаем.

Наш отряд шел по широкой дороге, которая нескончаемой лентой вилась по пещерам и соединяющим их тоннелям. Света в гномьем городе было на удивление много, но, в отличие тоннелей метро и станций, здесь не было видно никаких плафонов. Свет давала некая субстанция, которой гномы украсили стены домов и почти все открытые поверхности пещер. Именно из-за этого псевдооблака в самой большой пещере словно светились изнутри. Причем люминесцентная субстанция была нанесена не абы как. Светящиеся линии сплетались в узоры, похожие на руническую вязь скандинавов. Точнее, сходство было отдаленным, просто у меня не нашлось других ассоциаций. Порой линии из явно текстовой формы перетекали в узоры или угловатые рисунки, схематично изображавшие бытовые и батальные сцены из жизни гномов. В общем, получалось соединение выставки полотен абстракционистов с жилыми помещениями.

Первые двадцать минут я только тем и занимался, что рассматривал интерьер облагороженных пещер, и, лишь вволю насмотревшись, начал обращать внимание на местных обитателей.

Если честно, несчастными они не выглядели. Вдоль центральной улицы и по улочкам между домами сновали сотни гномов: приземистые и, как на мой вкус, грубоватые дамы, похожие на колобков дети и основательные, словно пеньки свежесрубленного железного дерева, мужчины. Кто-то носил дорогие одежды и вплетал в волосы и бороду украшения, а кто-то был одет намного проще, причем не по причине бедности, а потому, что явно возвращался с работы. Об этом говорили инструменты в руках.

Гномы, словно муравьи, целенаправленно спешили по своим делам, но все они без исключения отвлеклись, чтобы посмотреть на странных гостей. Если впереди нашей делегации масса гномов находилась в состоянии броуновского движения, распределенного по всему пространству, то позади образовывалась разделенная надвое плотно сбитая толпа.

Отовсюду доносился приглушенный гул. Гномы явно не любили криков и суеты. Сквозь этот гул прорывались отдельные слова. Так я в первый раз услышал гномий язык. Речь подгорного народа была резкой и отрывистой, с каркающими звуками и большим количеством согласных. Чем-то этот язык напоминал немецкий, но опять же за неимением другой ассоциации.

Приблизительно через полчаса нашего променада густонаселенные кварталы сменились широкими тоннелями. В стенах этих тоннелей возвышались огромные ворота, охраняемые бородачами в броне.

– Это что, банковские хранилища? – спросил я у Турбо, в отличие от меня смотревшего только вперед.

– Нет, это ворота в дворцы старших кланов.

Да уж не думал я, что дворцы могут выглядеть еще и так. Хотя как еще они должны выглядеть в исполнении народа, выгрызающего себе жизненное пространство в глубине гор?

Еще через пятнадцать минут у меня появилась возможность выяснить все в подробностях.

Чем дальше, тем богаче выглядели ворота в резиденции разных кланов, хотя и самые первые бедными не назовешь.

Вход в обиталище клана Вардун, к которому принадлежал Меднобородый, защищали ворота, практически наполовину покрытые разноцветными драгоценными камнями. Неудивительно, что их охраняли два десятка с ног до головы закованных в тяжелую броню бородачей. В руках они держали громоздкое оружие, внешне похожее на мечту любого почитателя стимпанка, – сложное соединение из шестеренок, каких-то трубок и пружин.

Жаль, что у диких – врожденная проблема со всем стреляющим, иначе одним из пунктов нашего будущего гонорара стали бы именно эти штуки. Но для себя я парочку все же вытребую, если, конечно, имеются более облегченные версии.

Гурдо Меднобородый что-то прокаркал, причем не охранникам, а казалось, что самим воротам. Ворота тут же отреагировали на призыв и пришли в движение. Здесь тоже сработала привычка гномов пускать пыль в глаза по поводу и без повода.

Ну вот зачем делать так, чтобы треть ворот втягивалась в стены, треть открывалась горизонтально наружу, а еще треть, верхняя, поднималась четырьмя лепестками?

После короткого коридора, украшенного все теми же светящимися узорами, стены резко расширились, впуская нас в большую пещеру. Она была меньше, чем та, что удивила меня по пути сюда, но и здесь кто-то постарался, чтобы под потолком клубились псевдооблака. Или это что-то вроде смога?

В отличие от общественных пещер здесь не было ни простых построек, ни вырубленных в стенах помещений. По крайней мере, я их не заметил. Посреди пещеры, оставляя много свободного пространства вокруг себя, стоял дворец из голубоватого камня. Мечта кубиста, практически ни одной изогнутой линии. Но выглядел дворец даже красиво, особенно учитывая фон из желтоватого свечения линий на серых стенах пещеры.

– Цитадель клана Вардун приветствует тебя, первый легат Илья Смирный, – торжественно провозгласил Меднобородый, делая широкий жест в направлении замка. – Владыка недр поручил нашему патриарху приютить ваш отряд до церемонии представления королю.

– Значит, мы не сразу займемся делом, а будем ждать аудиенции у короля? – уточнил я, чем сбил гнома с пафосной ноты. – По-моему, вы говорили, что время дорого.

– Повелитель очень занят и не сможет принять вас сегодня, – недовольно проворчал гном.

У меня, конечно, были еще замечания по этому поводу, но я решил их оставить при себе.

– Но наш патриарх готов принять вас прямо сейчас, – решил все же успокоить нас Меднобородый. – Ваши покои давно готовы.

А вот этот нюанс нужно уточнить.

– Где разместят моих воинов?

– В казармах.

– Это далеко от гостевых покоев?

– Ну да, – явно не понимая, к чему я клоню, ответил гном. – Покои – в замке, а казармы – внизу.

Что он имел в виду, я не понял, но важнее другое.

– Мне хотелось бы получить место для проживания рядом с казармами. Это возможно?

– Ну, – задумался гном, – можно в комнатах для офицеров, но…

– Прекрасно, – не дал я ему закончить мысль. – Тогда подготовьте эти комнаты для меня и моих офицеров, пока мы будем общаться с вашим патриархом.

Не дожидаясь возражений Меднобородого, я повернулся к своим подчиненным:

– Со мной идут Турбо, Тири и Утес.

– Простите, легат, – наконец-то справившись с удивлением, вмешался Меднобородый, – но изгнаннику нечего делать в Зале предков. Это оскорбит весь клан. Даже то, что я взял на себя ответственность за его возвращение в королевство, можно оправдать лищь небывалой опасностью для нашего народа и вашей твердостью в этом вопросе. Но в клановый зал он не войдет.

– Не вопрос, – с показным равнодушием ответил я, заставив Турбо напряженно засопеть. – Мы можем пообщаться с патриархом без моего префекта, но никаких важных вопросов без него обсуждать не будем. Просто обмен любезностями.

– Но… – растерянно начал Меднобородый.

– Или же давайте проведем эту встречу в менее важном помещении, – пришел я на помощь гному, чей мозг с трудом пробирался через завалы традиций и предубеждений.

Пошевелив густыми бровями, Гурдо что-то прокаркал одному из своих свитских, который тут же побежал к замку.

Несмотря на жесткость гномьих традиций, пока мы подходили к замку, вопрос с приемом удалось решить.

Вход в клановую резиденцию был двойным. В стене находились обычные ворота, а рядом был пологий спуск. На этой своеобразной развилке мы и разделились.

Расколотый Валун повел бойцов вслед за спустившимся вниз проводником, а мы задержались у ворот, пока Меднобородый получал сообщение от запыхавшегося подчиненного.

– Патриарх согласился провести деловой разговор в своем кабинете. Но вам все равно нужно пройти церемонию представления предкам в качестве гостя.

Заявление гнома меня насторожило. Как-то не тянуло знакомиться с мумиями гномьих предков. Но выбора все равно нет.

– Согласен.

Замок изнутри ничем от обычного гномьего интерьера не отличался. Разве что качеством камня, на который были нанесены светящиеся узоры. Коридоры несколько раз сменялись лестницами и наоборот, пока мы не забрались на верхний этаж дворца. Очередной коридор заканчивался богато разукрашенной драгоценными камнями двустворчатой дверью из желтого металла. О том, что это золото, даже думать не хотелось, настолько массивной выглядела конструкция.

Короткий взгляд на Турбо показал, что с ним проблем не будет, – гном изображал саму смиренность, спокойно остановившись у входа в зал.

Двери щелкнули и начали открываться. На этот раз – самым примитивным для такого механизма способом, просто наружу и в стороны.

Меднобородый вошел внутрь, и с каждым метром его вид становился все более торжественным. Я следовал за ним. Вдруг мой проводник заорал что-то на своем языке, словно надеялся докричаться до каменных статуй.

С первого взгляда стало понятно, что в зале находятся не мощи предков, а, к счастью, лишь памятники им. Потолки в прямоугольном помещении оказались высокими, а стены кроме обычных светящихся линий украшала искусная резьба по камню. С обеих сторон в нишах стояли трехметровые статуи гномов. Некоторые держали в руках инструменты или свитки, а другие были вооружены, так сказать, до зубов. Те, что находились ближе к возвышению с пятью каменными креслами, держали в руках мечи, топоры и щиты, а ближайшие к двери были вооружены еще и замеченными мною ранее стимпанковскими устройствами.

Я насчитал где-то три десятка изваяний, но в зале оставалось еще немало свободного места для потомков древних гномов.

– Легат, встаньте рядом со мной и поклонитесь, – не поворачивая головы, тихо позвал меня Меднобородый. – Я попросил у предков принять вас как гостей.

Ну хоть на коленях ползать не заставляют.

Я подошел к гному и изобразил нечто, похожее на поклон в стилистике времен кого-то там из Людовиков. Выставил одну ногу вперед и, изящно разведя руки, поклонился. Для меня это чисто юмористический этюд, а со стороны все должно выглядеть как особенность инородных традиций.

В ответ на запрос Меднобородого донесся мощный голос с другого конца большого зала. Наверняка не обошлось без магии. Сидящая на возвышении пятерка седобородых старцев даже не пошевелилась.

– Все, мы можем уходить. Предки приняли вас как гостей, – сказал Гурдо и, спокойно повернувшись, вышел из зала.

И стоило наводить тень на плетень только из-за пары движений и десятка слов? Ладно, не будем напрягаться, все это не так уж важно.

Дальнейшие переговоры проходили в более уютной обстановке. Мебель в кабинете, куда нас привел Меднобородый, оказалась деревянной и явно сделанной людьми, я даже узнал стиль, популярный в Риваре и Караске. Правда, из-за укороченных ножек несколько нарушались пропорции, но подгонка мебели под гномий рост проделана умело. Не думаю, что гномы не умеют работать с деревом. Скорее всего, срабатывал стереотип популярности всего импортного, а значит, качественного и дорогого.

За низким широким столом сидел седовласый гном с золотыми спиральками в белой бороде.

– Легат, – повернувшись ко мне, сказал Меднобородый, – позвольте вам представить нашего патриарха Карубо Вардуна, главу клана Вардун.

Ага, значит, главе клана прозвища не полагается.

– Рад знакомству, патриарх, – еще раз поклонился я, стараясь сделать это максимально уважительно и вежливо.

– Чудесный день, легат, – явно желая блеснуть знанием людских обычаев, с сильным каркающим акцентом сказал патриарх.

Во владении языком, на котором разговаривают в шести королевствах на берегу Срединного моря, старому гному было далеко до рыжего родича.

– Присаживайтесь, – сделал он широкий жест в направлении двух кресел перед столом.

Судя по тому, что Меднобородый так и остался стоять на месте, присесть предлагают мне и Тири. С Утесом им говорить не о чем, а Турбо должен радоваться, что его вообще сюда пустили.

– Уважаемый легат, госпожа архиятр, – легким кивком поприветствовал нас патриарх, когда мы с Тири устроились в непривычно низких креслах. – Наш владыка поручил мне попробовать решить нашу проблему с помощью наемных сил, пока наши воины пытаются справиться самостоятельно. Увы, у них это получается не очень хорошо.

Мне показалось или в тоне патриарха промелькнуло злорадство? Похоже, здесь не на шутку сцепились подковерные бульдоги.

– Именно наш клан больше всего общается с людьми, так что нам известно о ваших успехах как в обычном найме, так и в стычках с необычными врагами.

– Всякое бывало, – скромно развел я руками.

– Поэтому я принял решение привлечь именно дикий легион, – мягко улыбнувшись, сказал патриарх. – Гурдо успел мне передать ваши требования, как их внятную часть, так и то, что меня озадачило.

– Пока непонятно, с чем придется иметь дело, не может быть назначена достойная цена, – сказал я, не дав гному углубиться в дебри дипломатии и родственной ей торговли. – Сначала нам хотелось бы побольше узнать о будущем сопернике. Ваш посланник выражался очень туманно.

– Согласен с вами, – кивнул седобородый гном. – Гурдо расскажет вам все, что мы знаем. Он же сопроводит вас в Гранитный город, точнее, в ту его часть, которую пока удерживают наши воины. Но пока мне хотелось бы уточнить одну деталь.

– И какую же?

– Так ли необходимо присутствие в Подгорном королевстве преступника и изгнанника?

– Ну, раз уж вы об этом заговорили… – в зародыше задавив раздражение, вежливо улыбнулся я, – мне хотелось бы озвучить предварительную цену за наши услуги.

– Но вы сказали, что пока рано решать, какой будет цена, – явно почувствовав подвох, попытался схитрить гном.

– Вы немного не так поняли мои слова. Я сказал, что пока не знаю, что нам предстоит делать, но мы уже потратили свое время и, скорее всего, будем сильно рисковать, пытаясь разобраться в сути проблемы.

– И что же вы хотите получить в оплату за потерянное время?

Ага, а о риске мы уже резко забыли.

– Три тысячи золотых и помощь в обелении имени моего друга.

– Мы не можем нарушить Закон Глубин и принять обратно вора и изменника.

– А я этого и не прошу, – теперь уже с большим трудом сдержал я рвущееся наружу раздражение. – Я хочу, чтобы вы исполнили ваш закон до самой мелкой руны. Мой друг говорит, что его оболгали.

– Суд вел мой племянник, и если не врет изгнанник, значит, врет Меднобородый! – Патриарх начал заводиться.

– Ну что вы, даже в мыслях не было! – чуть переигрывая, запричитал я. – Уверен, господин Гурдо – честнейший судья из всех возможных. Но ведь есть еще и третий вариант. Вашего племянника могли просто обмануть. Подумайте, если это так, какой урон вам и чести вашего клана был нанесен подлыми обманщиками.

Так, теперь внимательно следим за реакцией патриарха. Судя по общению с Турбо, я могу сделать вывод, что внешние проявления эмоций у гномов не сильно отличаются от человеческих.

Патриарх не закрылся, а задумался. Значит, родной клан Турбо ждут веселые деньки. Судя по рассказам моего префекта, если ребята из младшего клана вздумали водить за картофелеобразный нос откомандированных королем представителей старших, мало им не покажется. Мне вообще кажется, что это расследование Меднобородый проводил спустя рукава, – мало ли кто и что украл в мелком захудалом клане.

– Вас проводят в гостевые покои под дворцом, – недовольно проворчал патриарх, растеряв все свое благодушие, и с явным злорадством выделил последние слова: – Через пару дней состоится церемония представления временных защитников перед королем и духами его предков.

– Через пару дней? – искренне удивился я. – А как же насчет большой беды и гибнущего народа?

– Наши традиции незыблемы, как основание гор, – спесиво заявил патриарх и вот теперь уже точно закрылся.

– Легат, позвольте проводить вас, – подал голос Меднобородый, и это значило, что отношения с патриархом я немного подпортил.

На обратном пути я еще раз прокрутил в голове эту ситуацию. Со стороны может показаться, что я рискую выгодным контрактом ради сомнительной помощи напарнику. Жил он раньше вдали от родных пещер, так нечего и возвращаться. Но тут благородные порывы были густо замешены на личной выгоде. Золото от гномов мне без надобности – своего хватает. Я хотел получить кое-что посерьезней. Рано или поздно дикий легион начнет раздражать правителей королевств Срединного моря, и к острову Черепа явятся не четыре галеры, а несколько десятков. Так что мне нужны козыри. А у гномов они есть, речь о странных конструкциях в руках бородатых охранников. Конечно, можно сделать этому миру сомнительный подарок в виде пороха, но лучше обойтись без этого. Такие новшества хороши в приключенческих романах. В нашем случае с помощью подобной новинки удастся отбить только несколько атак, а через пару лет ядра из корабельных пушек полетят уже на наши головы.

Нет, лучше обойтись местными средствами или модернизировать то, что мастера умеют и без советов залетного новатора. Если в закромах гномов найдется замена взрывчатке, отказываться не стану. К тому же производство пороха кажется таким простым только на страницах интернет-энциклопедий и в фантастических романах.

В общем, наших заказчиков нужно приучать к моей эксцентричности, тогда и некоторые нестандартные требования им будет легче перенести. Контингент здесь сложный, так что и методы придется применять нестандартные. К тому же от меня не ускользнула странная радость патриарха от того факта, что гномьи воины не справляются с таинственной бедой. Вряд ли он мечтает о гибели собственного народа. Скорее всего, на переднем крае боевых действий рулит его политический конкурент, а патриарху клана Вардун всего лишь поручили привлечение наемников. Так что мы ему нужны, и на наш успех он будет работать не за страх, а за совесть. Впрочем, это лишь мои догадки, хоть и опирающиеся на вполне логичные выкладки и наблюдения.

Выбравшись из дворца, мы тут же спустились под землю, если так вообще можно сказать применительно к местным реалиям. В общем, нырнули на один уровень ниже пола пещеры. Теперь обстановка больше походила на то, что я представлял себе, направляясь в Подгорное королевство. В тесноватых для моих габаритов коридорах было раз плюнуть заблудиться без проводника. Я с опаской оглянулся на Утеса. Дикому пришлось идти ссутулившись, но не на карачках.

И за это спасибо.

Воздух в коридорах был далек от свежести. В общем, резкий контраст по условиям проживания. Странная ситуация, особенно если вспомнить, сколько свободного пространства вокруг дворца. Да и помещения наверху впечатлили своим метражом.

Наконец-то мы добрались до длинного коридора, в который выходили два десятка дверей. Гурдо подвел нас ко второй слева и изобразил приглашающий жест.

– Это блок для офицеров. Слуги уже подготовили для вас личные апартаменты.

– А где разместились мои воины?

– Две следующие двери. На этом позвольте мне уйти.

– А как насчет обещанной информации?

– Чуть позже, – с легким раздражением ответил гном. – Мне нужно попасть домой.

Вспомнив, что гном был при мне все это время, я немного смутился:

– Простите, мы подождем столько, сколько нужно.

Гурдо примирительно кивнул и покинул нас, а мы принялись обживать гостевые комнаты.

Может, мне и стоило соглашаться на покои во дворце, но я сюда не отдыхать приехал. Так что пониженный комфорт не такая уж большая цена за безопасность.

Короткий коридор вывел нас в круглый тамбур, в стенах которого обнаружились четыре двери. За ними находились совершенно одинаковые помещения – небольшая комната площадью квадратов в десять с каменной лежанкой и таким же столом. Здесь же обнаружились два деревянных стула и лежанка, которая была застелена циновкой, сплетенной из мягких канатов. За небольшой дверкой находился санузел.

Бедненько. У меня в донжоне смонтированы нормальный унитаз и душевая, а здесь – вокзальный насест для задумчивого орла и каменная тумба для умывания с врезанной в нее чашей.

Ходивший за мной хвостом Турбо без лишних слов раскрыл местные сантехнические тайны. Сначала он прикоснулся к красному знаку в светящихся рунах, и тут же сработал слив в туалете. Прикосновение еще к одной руне заполнило каменную чашу, а второе быстро опустошило ее через сливное отверстие.

– Туалетную бумагу и полотенца, наверное, принесут позже, – хмуро заявил гном.

– Какое счастье! – вполне искренне воскликнул я. – Вы все же додумались до туалетной бумаги!

Я пока не стал расспрашивать гнома о причинах его недовольства. Но когда Тири выбрала себе комнату и удалилась туда в обнимку с доставленным разведчиком баулом, я затеял с Турбо откровенный разговор:

– Ты чего надулся, как бурдюк?

– Зачем тебе ворошить старое?

– А тебе, значит, это не нужно? – с ходу отбил я вопрос обратно.

– Нужно, конечно, но не такой ценой.

– И какой же это ценой?

Общение одними вопросами быстро выводит собеседника из себя. Что и произошло.

– Илья, мое желание плюнуть в бороду обидчикам не стоит половины нашего гонорара. А так оно и будет, потому что патриарх бесплатно не сделает ни шагу.

Демченко А.В.
Уборщик 2 Дипломат, значит коллега

ПРОЛОГ

Каникулы! Нет слова слаще для любого ученика. Про учителей и вовсе можно промолчать. А я чем хуже? Я не хуже, я лучше. Решено. Собираю манатки, и к демонам в гости Интересно, а моя квартира в Парнуме, еще жива? А то знаю я этих рогатиков. Наверняка, братец Клади не одну вечеринку там устроил. Вот, заодно и проверим.

Наставник отнесся к моему порыву смотаться в гости к демонам, с удивительным рвением. Только что пирожков на дорожку не напек. Ну и славно. Вещи в сумку, шест в руку, остролист на пояс Вроде готов? А черт! Совсем забыл. Определитель! Без этой цацки в мире Клади, мне и шагу не сделать, чтобы не попасть в лапы тамошней стражи.

Переворошив свой склад амулетов, нашел невзрачный стальной браслет и нацепил его на руку. Ну вот. Теперь, я действительно готов. Так. Для начала нужно заглянуть к Клади, я же ее не видел со времени похода за «материалом» для полигона Аристарха Людвиговича. К тому же, просто некультурно приходить в гости, когда хозяев дома нет. Да и веселиться в Парнуме лучше в хорошей компании. Значит, первый пункт - Анклав. Вытаскиваем демонессу и двигаем к ней в гости. Там найдем ее младшего братца. Компания рыжего Хельги, самое то, для веселого загула. Хм Главное, чтобы за нами не увязался ее старший - Бар. С этим патентованным разрушителем никакого праздника не получится. При одном взгляде на его перекачанную тушку, все приключения с визгом разбегаются, от греха подальше Зануда.

Анклав принял меня с легкостью. Соскучился, наверное. Иначе с чего бы ему понадобилось больше двух часов кружить меня по Руинам, прежде чем показался знакомый трактир Клади.

Оказавшись внутри, я огляделся. Странно, сегодня здесь почти пусто. Только компания искателей за дальним столиком, трое игроков в карты у окна, да пара человек у стойки, за которой суетится демонесса. Так, не будем пугать посетителей голосом из ниоткуда, и так баек о нем в Анклаве больше чем о прОклятых сокровищах.

- «Кла-ади!» - Мой мысленный посыл заставил девушку, как раз наливавшую пиво очередному клиенту, подпрыгнуть на месте.

- «Напугал, паршивец!» - Сердито ответила Клади, но тут же исправилась, улыбнувшись. - «Ты надолго в Анклав?»

- «Ну вот, не успел прийти, уже выгоняют» - Фальшиво расстроился я, но демонесса игры не поддержала.

- «Да ну тебя!» - Надулась она. С чего бы, вдруг? Придется извиняться, хоть я не очень то и понимаю, за что конкретно Это, наверное, какой-то хитрый дар Творца, типа, «только для дам», умение создать у собеседника чувство вины на пустом месте. Эх. Ладно.

- «Клади А у тебя еще практика идет?»

- «Ну» - Ох, сколько льда!

- «Хм То есть переход открыт постоянно?» - Уточняю я.

Ну да, Анклав находится вне времени по отношению к сопряженным с ним мирам, за исключением случаев, когда гости держат свой переход открытым. В этом случае, время для них течет как обычно.

- «Через три дня закрою». - Ответила Клади с облегченным вздохом. И интонации, вроде, помягчали или «чели»? А, один фиг! Но демонессу можно понять. Держать переход открытым долгое время, это расход сил и расход ощутимый. Это при том, что, здесь сила не питает все окружающее , пронизывая своими потоками, по принципу: бери сколько влезет Нет, чистая сила в Анклаве редка, даже является своеобразной валютой.

Но что же с подругой-то творится? Насколько я знаю, такие перепады настроения для нее не очень-то характерны Хм.

- «Так может? закроешь его с т о й стороны?» - Осведомляюсь я, и на глазах демонессы вижу выступившие слезы.

- «Ты меня прогоняешь, Яр? За что?!» - Эх, хорошо, что клиенты ее сейчас не видят Вовремя отвернулась от зала.

- «Вообще-то, я просто хотел навестить Парнум, в твоем обществе.» - Мягко поясняю я.

- «Ну ты» - Нет, положительно, женщины - непостижимые существа! Менять настроения с такой скоростью, нашему брату не под силу.

Спасибо Анклаву, что у меня здесь тела нет. В противном случае, удар сковородкой по хребту, я бы уже огреб.

- «Извини, а?» - Очень проникновенным тоном прошу я.

- «Я подумаю». - Нахмурилась Клади А в глазах смешинки. Шустрая-я!

Решив, заработать прощение подруги ударным трудом, оглядываю помещения в поисках чего-нибудь, или кого-нибудь для приложения моего энтузиазма.

- Ты кого крысой назвал, морда?! - О! Удачненько. Багроволицые охотнички за артефактами, буянить начали, добычу не поделили. То, что надо.

Вы когда-нибудь сталкивались с невидимым вышибалой в трактире? Нет? Вот и гости Клади не сталкивались. Вообще, в Анклаве сильно не буянят. Обычно. Дом этого не любит и всегда найдет способ, указать бузотерам на недостойность их поведения. Но на мелкие стычки и происшествия он внимания не обращает. Вернее, мне кажется, ему просто нравится вся эта суета гостей, прибывших ли для тайной встречи, или рыскающих по Руинам в поисках сокровищ А уж если суетиться начинаю я, Анклав и подавно вмешиваться не будет. Как же, редкое дело, хозяин решил его развлечь!

Вот и развлекаю сь.

Кажется, сегодня одной байкой о голосе Анклава станет больше. Ругань в зале все громче. Трое, сидящих за угловым столиком, искателей, вопят как потерпевшие. Красные рожи приобрели совсем уж свекольный оттенок, а из ножен извлекаются «решающие аргументы». А вот это уже совсем не хорошо. Это МОИМ гостям, смерть здесь не грозит ни под каким видом, а гости самого Анклава, могут и подохнуть. Не зря же ремесло искателя считается самым опасным после охоты на драконов Кажется, пора вмешаться.

- Клинки в ножны. - Ледяная стена между спорщиками, отличный способ удержать буянов от кровопролития. - Отношения выясняйте на улице. Здесь не мясные ряды. Ясно?

- Что за - Рыкнул предводитель, обвиненный в утаивании части добычи, и тут же обратился ледяной статуей. У Исы - руны льда, не так много возможностей, но и тех, что есть, частенько хватает за глаза.

- Повторяю для особо одаренных. Клинки в ножны. - Сохранившие подвижность, багроволицые поднимаются с мест, и оглядываются. Окружающие посетители, с любопытством следящие за развитием событий, тоже не могут понять, откуда исходит голос. Искатели нехотя отправляют мечи в ножны. Ничто не действует на людей так умиротворяющее, как вежливость плюс демонстрация силы. Как говаривал один соотечественник Клади: «Города надо брать обаянием». Умный демон был этот Атилла, хоть и разрушитель. Знал шельмец, о чем толковал.

- А-а Ты кто? - Вопрос красномордого заставил меня задуматься. Ну действительно, не хозяином Анклава же мне представляться? - И где?

- Вышибала я. Здешний. - Усмехаюсь. Почему бы и нет? Развлекаюсь, заодно и прощение одной демонессы зарабатываю. - Я ответил на оба ваших вопроса?

- Э-э Может, покажешься? - Протянул красномордый «обвинитель».

- Не хочу. - Хмыкнул я. - Лучше берите ваш статуй и погуляйте, проветритесь. А то он не подходит под дизайн интерьера нашего заведения.

Оставив красномордых возиться с предводителем, я рванул к единственному столику в трактире, где так и не обратили внимания на нашу беседу. Чем же они там заняты, что даже такая редкость как мой голос, им по барабану? Полюбопытствуем Ха! Карты, а где карты там и шулера.

Вот так я и знал. Запомнить и рассказать внукам: никогда не играть в заведении принадлежащем демону. Потому как в ста случаях из ста, рискнувший проиграет даже если будет профессиональным «каталой», как это происходит сейчас на моих глазах. За примеченным мною столиком, трое таких «профи» проигрывают лоху, которого сами хотели развести. Ничего, что я на демосленге? Это все влияние младшего братца Клади, который в этот момент, как раз и учит этих шулеров

Вот не знал, что «учеба» нынче, такое прибыльное дело! Мысленно тянусь к нахальному демону, и отвешиваю ему ментальный подзатыльник. Кому другому, повторять мой подвиг не рекомендую. Хоть Хельги и не разрушитель, а всего лишь Скользящий, но приложить может очень не хило. Просто, мы с ним старые приятели, из таких передряг друг друга вытаскивали так что, как говорил один древний народ, не оставивший после себя ничего хорошего, кроме вороха чеканных фраз: «Quod licet Jovi, non licet bovi» Что в переводе на нормальный язык означает: «Не лезь со свиным рылом в калашный ряд!» Ну, примерно так. От моего удара, Хельги только что не подпрыгивает.

- «Привет, демон!» - О! Лицо братца Клади резко «умнеет».

- «Яр?»

- «Нет. Твой заныканный в рукаве Джокер» - Фыркаю я. - «Разве тебе не запрещено играть в нашей реальности?»

- «Так ведь здесь Анклав» - Всегда удивлялся скорости, с которой этот пройдоха приходит в себя.

- «Вот как. А Клади в курсе?» - Риторический вопрос. Стал бы Хельги в этом случае, тратить силы на иллюзию? Ну почти риторический. Я ухмыляюсь, заметив, что демон перестал мухлевать. Осознал, значит. Сестренка-то за такие приколы ему и вломить может, выражясь все тем же демосленгом.

- «Сколько?» - Не прерывая игры, вздыхает демон.

- «Договоримся.» - Что я, дурак, объявлять цену молчания, до того, как увижу его полный выигрыш? С его-то талантами, мигом сведет игру «по нулям», и разведет руками, мол, извини друг, так получилось. - «Ты играй, играй. Не отвлекайся. А я поприсутствую, посмотрю. Мешать не буду.»

- «Ну-ну.» - Мысленно ворчит пройдоха. Одно удовольствие наблюдать за демоном, оказавшимся в затруднительном положении. Ну еще бы. Много выиграет, много и отдаст, останется при своих, хрен знает какую услугу с него стрясут, проиграет Так он НЕ МОЖЕТ проиграть, даже если жульничать прекратит. Природа их, демонская, такая, и ничего не попишешь. В Парнуме из-за этой особенности жителей, подобные игры вообще запрещены. Зато процветают многочисленные скачки, соревнования, бега, короче все, на чем можно сделать тотализатор. Тут, фирменное везение демонов сходит на нет, и можно рассчитывать на определенную честность игры. Хотя, конечно, и здесь не обходится без мухлежа, ну да это зло известное, и с ним можно бороться, в отличие от повального везения этой рогато-крылатой расы в частных азартных играх. Да, есть еще рулетка, но по ее поводу уже несколько сотен лет идут споры между учеными-демонами. Очень многие склоняются к идее, что в случае с рулеткой, везение игроков «спит» в отличие от везения хозяина. Даже поговорку придумали: «Хочешь выиграть у казино, купи себе казино». Но у владельцев рулеточных заведений такое лобби, что споры по этому вопросу затянуться еще лет этак семьсот а может и больше

Выигравший солидную коллекцию артефактов времен Третьей династии, Хельги, с подозрением глянув по сторонам, буквально вылетел из трактира, чтобы вернуться сюда через несколько секунд в своем нормальном обличии. Хорошо, что не в боевом. Созерцать рогато-крылатое переплетение мышц с хищным игольчатым оскалом, мне как-то совсем не улыбается.

- Хельги! Ты где пропал? - Пропела из-за стойки улыбающаяся Клади, махнув братцу рукой. - Яр приехал! А послезавтра мы все вместе отправляемся к нам. Веселиться.

Ответить Хельги не успел. Появившийся в трактире очередной красномордый искатель, одним движением отодвинул субтильного демона со своего пути.

- Сгинь мелюзга. Эта барышня не про тебя. - Мордовороты за спиной искателя довольно загоготали, и пока Хельги ошарашено смотрел на них, предводитель тем временем скользнул к Клади и, перегнувшись через стойку, попытался засунуть ей в вырез свою грабку Охренел?!

От моего удара (хорошо, что этот трактир более или менее реален), хам влетел в стену, просвистев над головами своих приятелей.

- ЭТО МОИ ДЕМОНЫ!!! - Кажется от моего голоса, у искателей начался нервный тик. - Брысь отсюда, огрызки!

- Интересно, едва речь заходит о женщинах, даже самый могучий чароплет, сначала бьет обидчику в торец, и только потом вспоминает о колдовстве. - Насмешливо протянул Хельги, разгоняя повисшую в зале тишину. Немногочисленные посетители чуть расслабились. Красномордых уже простыл и след.

- Братец, Яр бил за нас обоих Может, объяснишь: ты своими словами хотел признаться в собственной смене гендерных предпочтений, или обвинить в этом Яра? - Ласково промурлыкала Клади.

От такой заявы, Хельги потерял дар речи

ГЛАВА 1.

Однако! Жестко Клади припечатала братца. Что же с ней происходит, все-таки? Я присмотрелся к демонессе повнимательней, и только сейчас заметил какой усталой она выглядит. Если бы не природное обаяние ее расы, убойно действующее на все и вся, я бы сказал, что демонесса в глухом депресняке, выражаясь языком Хельги. Отсюда и все скачки ее настроения.

- Идем, подруга. Поболтаем. - Плотный поток воздуха подтолкнул девушку в сторону служебных помещений.

- А клиенты? - Попробовала заартачиться Клади. Ага, сейчас!

- Хельги присмотрит. - Рыжий демон кивнул, и тут же послушно слинял за стойку, после чего Клади все-таки соизволила покинуть общий зал.

Войдя в свою комнату, девушка тут же забралась с ногами в старое продавленное кресло и, молча уставилась в одну точку. Ну-ну. На то, чтобы разговорить демонессу мне понадобилось около получаса, и еще час я выслушивал ее прочувствованную речь на извечную тему: Все мужики - козлы!

Вообще, Клади редкостная умница. Но едва речь заходит о такой тонкой материи как любовь, у нее начисто сносит крышу Правда, честности ради, стоит заметить, что это общая проблема крылато-клыкастых. Особенности расы, так сказать. Но, поскольку Клади у нас уникум, в пользу чего говорит тот факт, что она единственная демонесса Парнума, умудрившаяся стать Познающим и Разрушителем одновременно, то и здесь она умудрилась отличиться. Иначе говоря, нашу красавицу, помимо разностороннего развития, отличает гипертрофированная влюбчивость. Даже я в свое время не избежал этого тайфуна.

В общем, у Клади приключилась очередная «великая любовь» и, как всегда, бурный роман закончился феерическим скандалом. Демоны что с них возьмешь. У них вся жизнь как бурлящий котел, если не проблем, то страстей А то и все сразу. Вот, после скандала, чудом не закончившегося полным разрушением южной части парнумских предместий, Клади и решилась на временное затворничество в Анклаве. Надо же было где-то практику пройти, пережить разрыв с «этим гадом», и дождаться пока не успокоится любимый папочка, до сих пор выплачивающий штраф за уничтожение памятника истории, которому не повезло оказаться в месте ведения боевых действий, поссорившейся парочки.

Выговорилась Ну, судя по всему, либо затворничество пошло ей на пользу, либо увлечение не было таким уж серьезным, поскольку сейчас подруга уже несколько перегорела, и пребывает в депрессии на тему: «меня никто не любит». Ну а это лечится, обычно долгим и очень веселым праздником А у меня, между прочим, каникулы. Гуляем!

Следующие два дня в Анклаве прошли тихо и гладко, если не считать пары драк, и повышенного интереса гостей к таверне Клади и ее новоявленному невидимому вышибале. В результате, кабак только что не лопался от полученной силы, а Клади весело заключила, что теперь ей не придется обновлять интерьер по возвращении в Анклав. Того, что удалось собрать за эти дни, вполне хватит на поддержание законсервированного заведения в приличном состоянии, в течение о-очень долгого времени.

- Хм. А почему в «законсервированном»? - Не понял я. - Какой смысл держать неработающий кабак?

- А работать в нем, кто будет? - Фыркнула Клади. - Здесь наемных работников днем с огнем не найдешь. Разве ты не в курсе?

- Так я и не говорю о гостях Анклава. - Я пожал плечами. - А вот если получится договориться с местными недо- и перевоплощениями

- С ума сошел? - Округлили глаза брат с сестрой.

- Да нет Вроде бы. - Я покрутил пришедшую мне в голову идею так и эдак, и не нашел в ней ничего невыполнимого для меня по-крайней мере. После чего, заговорил. - Я же не предлагаю поставить за стойку рыжего бархуна или медленну. Наберем пару-тройку безобидных шустриков, в качестве официантов и лодыря в качестве бармена. Последнего можно быстро научить составлять заказные листы на получение продуктов из Парнума.

- Да они не к чему. - Растерянно протянула Клади. - Заказы поступают из нашего имения по звуковому приказу. Их все равно творит специальное заклятье овеществления.

- Не понял. - Я мотнул головой. - А смысл? Менять энергию на энергию Зачем вам это надо? Какая выгода?

- О! - Ухмыльнулся Хельги. - Кажется, ты попал, Яр. Неужели ты не знаешь над какой темой работала Клади на практике? Сочувствую.

- Братец, когда-нибудь я вырежу твой несносный язык. - Фыркнула Клади, но глазки ее так выразительно загорелись, что я полностью согласился с Хельги. Попал. Как всегда. Мало было мне лекций от Дракона Китежского, теперь на каникулах буду слушать увлеченную аспирантку Академического Корпуса Парнума.

- Яр, ты меня удивляешь! Уж кому-кому, а тебе должен быть известен парадокс константы энергетического наполнения.

- М-м?!

- Не мычи. - Нахмурилась Клади. - Мы проходили эту тему еще в школе!

- Очевидно, я прошел мимо. - Мне так и хотелось почесать несуществующий затылок.

- Горе ты мое. - Вздохнула демонесса и, тряхнув разноцветной гривой, набрала в грудь побольше воздуха. - Общеизвестно, что наполнение миров силой одинаково. В любом мире, энергия имеет одну и ту же постоянную плотность, тогда как сами миры могут отличаться различной степенью материальности. От эфирных миров, где материя присутствует в таких мизерных количествах, что ею можно пренебречь, до миров, где материя преобладает над эфиром настолько, что менее плотные существа не в силах там находиться. Это-то ты хоть помнишь?

Помню-помню. И кой черт дернул меня, узнавать смысл работы трактира?!

- Уже хорошо. - Благосклонно заметила Клади. - Так вот. Для одних и тех же действий в мирах с разной степенью материальности, нужно приложить разное количество сил. Иначе говоря, для того чтобы сдвинуть камень в мире демонов, достаточно легкого прикосновения силы, а в эфирном мире, тоже действие опустошит резерв чародея досуха. При условии, что он сможет там найти камень, конечно. Теперь ясно?

- Ну-у, да. - Согласился я. - Вот только зачем?

- Снова здорово. - Хохотнул Хельги. А Клади покраснела от гнева. - Яр, сестрица же тебе популярно все объяснила! Анклав относится к структурам малой материальной насыщенности, а наш мир, значительно «тяжелее». Так что, та энергия, которую у нас нужно затратить на создание одного единственного бутерброда, здесь не позволит сотворить и крошку хлеба! Обычная торговля. Искатели хотят есть и пить, но если они будут создавать еду привычными методами, то на поиски своих артефактов у них никаких сил не хватит. А мы предлагаем им все необходимое, за сущий бесценок. Сравнительно, конечно. То есть, отдавая там, в Парнуме, толику энергии для создания пищи, мы получаем огромное ее количество от голодного искателя. Да, расход на поддержание постоянного перехода достаточно велик, но даже с учетом этого факта, наши накопители получают в среднем в пять-шесть раз больше энергии, чем затрачивается заклятьем овеществления и контуром перехода. Обычная торговля. Усек?

- Теперь, да. - Хмыкнул я. Кто бы мог подумать, что наша бескорыстная ученая обратится к такой низменной теме, как торговля.

- Ну и хвала Старшим. - Вздохнула Клади, и тут же насела на меня с новой силой. - А теперь, давай, рассказывай, что ты задумал сделать с моим трактиром.

Кое-как вспомнив, с чего началась наша беседа, я пожал плечами.

- А что? Я вроде, и так все ясно изложил. Нанимаем шустриков и лодыря, пускай они здесь вкалывают. Ну будут забирать себе чуток живой энергии от того потока, что пойдет в ваши накопители. Зато трактир будет работать и в отсутствие хозяйки. А какая реклама! Ну, где еще в Руинном Городе можно будет увидеть недовоплощенных, работающих в трактире?

- И как же ты собираешься их заставить работать? - Недоверчиво поинтересовалась Клади, и я мысленно потер ладони. Клюнула! Раз не стала вопить, что это невозможно, и что никто не сунется в такое заведение, значить полдела сделано.

- А кто сказал, что их надо заставлять? - «Возмутился» я. - Достаточно будет просто уговорить.

Ответом мне были отвисшие челюсти Хельги и Клади.

- Рты закройте. Я вам не зубодер, чтобы в них заглядывать. - Фыркнул я, налюбовавшись выражением полного охренения на лицах демонов. - Уговорить этих зверушек не проблема. А вот найти

Через полчаса, на трактире появилась табличка: «закрыто», а наша троица отправилась на поиски персонала. Анклав, только что хвостом не крутил от переполнявшей его радости. Ну как же, хозяин в очередную авантюру ударился. Меня вообще поражает уверенность этого существа в том, что все совершаемое мною на его территории, я делаю исключительно для его же удовольствия! Впрочем, себе я могу признаться, что Анклав не так уж далек от истины. Мне нравится чувствовать его радость от наблюдения за моими, да и не только моими эскападами. Приятно, когда за тебя «болеют», что тут еще скажешь.

Поиски наши немного затянулись. Анклав не пожелал указать, где можно найти искомое, очевидно, решив растянуть удовольствие. Пришлось нам самим лезть в самые глухие уголки Руинного города. Облазив, примерно, с полсотни разрушенных домов, мы, наконец, нашли первого шустрика И двух бархунов в довесок. Мат демонов, нужно было записать на иллюзор, но ни кристалла, ни времени на то, чтобы его активировать у нас не было. Знаете, бег по руинам не самый лучший способ укрепить здоровье, а уж когда по пятам несутся две грязно-рыжие туши размером с хорошего медведя, закованные в шипастые костяные панцири в общем, было весело. Особенно демонам. Мне-то эти твари никакого вреда причинить не сумели бы Но посуетиться все же пришлось и мне, бестелесному. Необходимо было найти удобное место для боя. Лучше всего, какой-нибудь маленький пятачок ровного пространства. Такой, чтобы бархуны не могли развить большую скорость. Бегают-то они быстро, а вот разгоняются медленно. Собственно, их излюбленный метод знакомства - разогнаться получше и затоптать. О! А вот, кажется и то, что нам нужно Ага, если организовать здесь «пробку», то нам даже драться не придется.

- Клади, Хельги, забирайте правее, и ныряйте под мост! - Проорал я, едва друзья вбежали на найденную мною площадку. Услышав мой истошный вопль, демоны послушно сменили курс, и не сбавляя сумасшедшей скорости промчались под остовом небольшого, но чертовски тяжелого каменного мостика. Вот тут мне пришлось поднапрячься. Если честно, то я рассчитывал, что демоны, пробежав под этим сооружением, помогут мне его обрушить, но у них оказались другие планы Услышав рев приближающихся разъяренных бархунов, они, по-моему, полетели, не сменив ипостаси и без применения каких-либо чар! Пришлось корячиться самому. Слава богам, я успел. Обиженные твари еще несколько минут топтались перед обрушенным мною мостом, образовавшим мощную преграду на их пути. Но, в конце концов, перевоплощенные поняли, что им здесь ничего не обломится и, грустно перещелкиваясь друг с другом огромными челюстями, двинулись в обратную сторону. А я отправился на поиски моих демонов.

Когда я их нашел, то еще долго не мог говорить от смеха. Эти двое, промчавшись несколько кварталов, умудрились собрать за собой целую стаю шустриков, и с этой свитой вломились в один из обжитых районов города. Надо ли говорить, что гости, облюбовавшие это место для отдыха, были, мягко говоря, не рады появлению такого количества недовоплощенных? Вот только объяснить это демонам, с помощью руко- и ногоприкладства, не вышло. Стоило Клади и Хельги притормозить перед кучкой готовых к бою гостей, как их окружила несшаяся по пятам стая шустриков, и тут же начала, бурно, с визгами, хохотом и подпрыгиваниями, сообщать демонам о своем восхищении. Естественно, что пробиться сквозь кучу мельтешащих с неимоверной скоростью шустриков, гости не смогли, и теперь в полном ступоре наблюдали, за веселой трескотней этих маленьких метеоров. Вообще, шустрики - разумные, крайне спокойные, можно сказать, флегматичные существа пока не собираются в стаю, хотя бы из двадцати-тридцати особей. Вот тут, тушите свет. Вся разумность этих небольших меховичков, куда-то исчезает, точнее, откатывается до уровня пятилетнего ребенка. Причем, гиперактивного ребенка. А теперь представьте, что таких «детей», в стае может набираться до нескольких сотен Во что может превратить это носящееся с бешеной скоростью стихийное бедствие, самый обжитой квартал, думаю, можно не объяснять. Что превращает флегматичных существ, в безудержный вихрь, способный снести все что угодно на своем пути? Ответ прост. Все, что проносится мимо них со скоростью больше ста верст в час. Это вызывает у них прямо таки эйфорическое восхищение, и они тут же устремляются за своим кумиром. Уж не знаю, чего хотел добиться создатель от шустриков, когда придумал им этот инстинкт, но результат, прямо скажу, сюрреалистический.

Например, сейчас добрых два десятка шустриков, восхищенно попискивая, мячиками прыгают вокруг Клади и Хельги, и время от времени щерят мелкие острые зубки на обалдевших гостей. Картинка маслом.

- Хорош ржать, Яр! - Услышал меня Хельги. - Лучше помоги.

- Да ладно. - Я подавил смешок. - Потерпите, они через минуту успокоятся.

- Хм. Уважаемые, мы вам не мешаем? - Поинтересовался один из гостей, вертя головой в поисках меня любимого.

- О! Нет, что вы! - Улыбнулась клыкастой улыбкой, Клади. Она уже с восторгом посматривала на окруживших ее «фанатов», и даже погладила несколько особо прыгучих шариков, по серебристому меху. Гость, увидев хищный оскал демонессы, чуть стушевался, и решил свернуть беседу.

- Я надеюсь, вы отнесете этих существ за пределы квартала, когда они, наконец, успокоятся? - Осведомился он и, дождавшись утвердительного кивка от Хельги, быстро исчез вместе со своими помощниками. Тут же и шустрики начали успокаиваться.

- Слушай, Яр. - Заговорила Клади, когда нам удалось утащить свиту демонов в один из разрушенных домов. - А как ты себе представляешь этих меховичков в роли официантов? Они же даже до столика не дотянутся, вон какие миниатюрные.

- Это их скоростная форма. Типа ипостаси. - Пояснил я. - А в обычном виде, они зовутся руинными ласками. Правда, мало кто может догадаться, что эти мячики и ласки, одни и те же существа.

Не успел я договорить, как один из шустриков опустился на землю, и замер на месте. Мягкая шерстка, покрывавшая его тело, начала стремительно расти, скрывая под собой преобразующегося хозяина, а через мгновение, шустрик, одним стремительным движением выпрямился, встав на задние лапы, и церемонно поклонился, чем вызвал очередной сеанс отвисания челюстей у демонов. Не многовато ли для одного дня?

Впрочем, удивление не помешало Клади и Хельги устроить бешеный торг с главой прайда шустриков, к концу которого, было решено, что он отпустит с нами двух своих племянников и сына, для которого он выбил ставку бармена. В оплату, Хайрат потребовал пару малых накопителей, которые новые сотрудники будут менять по мере заполнения их силой, и относить в прайд.

Этим вечером, в трактире был аншлаг! Такого количества любопытных, желающих посмотреть на необычных официантов, и разгуливающего по стойке бармена, не набирал даже я со своей бестелесной вышибальностью или вышибальной бестелесностью? В общем, я даже им позавидовал чуть-чуть. Что не помешало, великолепно понявшим это демонам, тут же начать меня подкалывать. Их послушать, так стать руинной лаской, мечта моего босоногого детства! Дожил

Короткий высверк перехода, и мы вывалились прямо в центре гостиной городской квартиры Клади. Сначала, правда, хотели выйти в родовом замке семейства Линат, но стоило навести туда переход, как по нашим мозгам ударил мощный ментальный рев засекшего нас, главы рода. Кажется, папа Клади и Хельги, все еще сердит на дочку из-за той статуи. Пришлось срочно менять координаты, пока этого буйного демона власти не занесло в Анклав. Вот уж было бы приключение. Третий иерарх Парнума живо навел бы здесь порядок в его понимании. В общем, удрали. И тут же потеряли Хельги. Неугомонный Скользящий исчез из дома Клади, словно его тут и не было. Ну да. Отправился наводить порядок в моем жилье, которое я оставил ему на попечение, когда окончил обучение в местной школе. Это называется, перед смертью не надышишься. Уж я-то прекрасно представляю какой кавардак, там сейчас творится. Нет, в бытность мою учеником, я и сам немало погулял, а вечеринки устраивавшиеся братцем Клади «в доме хуманса», даже пользовались определенной популярностью. И именно тогда мне открылась одна из великих истин этого мира. Хельги всегда наводит порядок после очередной вечеринки часа за два до начала следующей. И судя по ехидной улыбке Клади, которой она проводила убегающего братца, я не единственный, кому было явлено это откровение. Ну да ничего. Время у него есть, так что, если от квартиры осталось что-то кроме стен и потолка, порядок в ней он должен успеть навести.

- Ну что, прогуляемся? - Демонесса зашвырнула свою сумку в первую попавшуюся кладовку и, махнув мне рукой, направилась к выходу.

И мы окунулись в суету Парнума. Насколько мне нравится сюрреалистичность и загадочность Анклава, его живость и стремительная смена настроений, но Парнум, столица Шиилы, каждый раз удивляет и покоряет меня своей легкостью и жизнерадостностью. Странный город, выстроенный больше вверх, чем в стороны. Причудливое переплетение улиц, переулков, висячих галерей и мостиков. А еще балконы. Их, в Парнуме, просто невообразимое количество. И все они, словно соревнуются между собой если не в изяществе, то в размерах, в монументальности или легкости. Пусть несведущие складывают байки об огненных долинах и угрюмых пещерных городах, о черных уродливых скалах и лавовых реках. Они никогда не видели Шиилы - страны демонов, и уж точно им не суждено побывать в их блистательной столице - Парнуме. Городе, где дома поражают сложностью резьбы, нанесенной на их стены искусными мастерами, где белый цвет пропитывает все вокруг, даже воздух здесь и тот, кажется чуть белесым. Вот красная земля под ногами, выбивается из этого царства белизны, да раскинувшиеся на крышах домов купы небольших садов, почти рощиц, окружающих прозрачные купола, сверкающие полированным стеклом, напоминают о наличии в природе иных цветов. Я вдохнул ароматный, пропитанный запахами всевозможных специй, воздух, и потянул Клади за собой. На базар. Святое место для каждого жителя, он раскинулся за рекой, заняв половину Старого города, и прикрылся матерчатыми навесами от палящего солнца, зазывая всех и вся побродить в их тени, всласть поторговаться, и стать обладателем очередной, никому на фиг не нужной хреновины. Но я шел сюда не за этим. Нигде больше, не готовят кофе так, как это делает Шерги Древний, что держит свою кофейню между лавкой чеканщика Сартоллы Глаза и ювелирным торгом Борги Сновидца. Ах, какой кофе варит старый демон Я со стыдом вспомнил, какую скорчил рожу, когда впервые попробовал этот напиток. А сейчас, чуть ли не на буксире притащил за собой Клади, в эту кофейню. И с нетерпением жду, когда Мастер, а Шерги Древний, действительно настоящий мастер, снимет с песка маленькую медную джезву. А на низком столике, украшенном полустершейся росписью, уже дожидаются два узких и высоких стакана с ледяной водой, и хрупкие, кажущиеся игрушечными чашки, рассчитанные, буквально, на пару глотков горького черного блаженства. И никакого сахара Это святотатство.

В маленькой кофейне пахнет мускатом, ванилью и, разумеется, кофе. Кажется, этот аромат вечен. Он был, когда предки демонов жили в сердце жаркого Леванта, он заставлял трепетать ноздри их детей, воевавших за Внутреннее море. Именно этот аромат они забрали с собой, переселяясь на полночные берега. Наверное, не зря Шерги Древний любит повторять, что кофе, это кровь их расы. Уж очень прочно связан его аромат с демонами не разорвать.

Так, а вот с пятой чашкой кофе, похоже, я переборщил. И Клади сидит, посмеивается. Ну да, дорвался. Ни дома, ни тем более в Школе, мне такой роскоши не попробовать, вот и пожадничал

И не надо меня качать. Знаю, что похож на пьяного. Мне сто раз это говорили Это называется: индивидуальная реакция. Вот демонов с этого замечательного напитка, пробирает на деятельность, а меня развозит. Все. Можете упаковывать. До вечера, я - недвижимость.

И мои веки сомкнулись.

ГЛАВА 2.

Вот. Явился, перевернул все вверх дном, втравил в приключения двух несчастных демонов, пообещал большой загул и вырубился. Наглец Но замечательный друг. Даже сама себе, Клади вряд ли бы призналась, что дневала и ночевала в Анклаве, больше из желания встретить этого вредного, немого однокашника, умудряющегося везде и всюду находить приключения. Даже там, где их по определению быть не может, чтобы он сам об этом своем качестве не думал.

Клади взглянула на сладко посапывающего, на ковре гостиной, Ярослава и покачала головой. Уж очень сильно этот парень отличается от того мальчишки, что она впервые увидела на мощеном дворе Школьного корпуса. Повзрослел, окреп Вот только как шалопутом был, так им и остался.

Клади усмехнулась, вспоминая их первую встречу.

Нескладный парнишка с горящими от любопытства глазами, в легком кожаном доспехе и со странным посохом в руке, оглядывается, стоя у ворот Человек. И ни капли страха во взгляде, брошенном на приближающуюся компанию будущих демонов-разрушителей. Беспечный такой!

Через минуту, Клади уже была не слишком уверена в своем мнении. Нескладеха оказался на диво шустрым, и едва первый из учеников Школьного корпуса, изображая высшую степень демонической ярости, потянулся к нему когтями (ну что делать, шуточки у этих мордоворотов такие же беспардонные, как и они сами), человек одним молниеносным движением огрел шутника шестом по загребущим лапам и, отступив на шаг, резко выбросил левую руку ладонью вверх. В тот же миг, между ним и демонами выросла стена ослепительно-белого пламени, танец языков которого, почему-то сопровождался не вполне ожидаемым ревом, а каким-то неожиданно тонким, щемящим звоном. Нет, будь огонь обычным, разрушителям, даже таким недоучкам, как окружившая парнишку компания, не составило было труда его пересечь. Они бы даже шкурку не опалили Но это был очень необычный огонь, судя по тому, как резко отшатнулись от него демоны. А через секунду, Клади почувствовала дуновение ледяного, продирающего до костей холода, долетевшее от этого пламени, и поежилась. Очень неприятное ощущение. А если учесть, что для создания заклятья, парень использовал не амулет или свиток, а личную силу Мальчишка в одежде воина оказался колдуном! Клади удивленно покачала головой, наблюдая за разворачивающимся действом с балкона второго этажа школьного корпуса. Там было чему удивиться. Судя по всему, человечек не боевой колдун. По крайней мере, на нем нет характерной метки. С другой стороны, выглядит он как воин, двигается как воин, а его чары пугают даже разрушителей Странно. И кто же он, в этом случае?

Размышления заинтересовавшейся необычным зрелищем демонессы, прервало появление у ворот Школьного корпуса, директора, Акиллы Шестипалого в боевой ипостаси, со сложенными для удобства пешей атаки, крыльями, да не одного, а в компании еще одного человека Это что, в Парнуме слет безбашенных человеческих колдунов? Какое Темное пламя притащило сразу двоих в страну, где людям появляться, категорически не рекомендуется?!

Но, судя по всему, эти двое сумасшедших прибыли вместе. По крайней мере, они даже одеты одинаково. Вот только, судя по напряженности нитей сил вокруг старшего человека, приготовившегося к бою, знакомец Шестипалого не уступает директору по мощи. Бред! Акилла - высший демон-разрушитель, а у человека, как и у его младшего коллеги, нет метки! Значит, он тоже не боевой колдун? Тогда, почему руки Шестипалого сложены в жесте уважения равного? Ой, как интересно А?!

В тот момент, когда Акилла, начисто проигнорировав сбившихся в кучку шутников-разрушителей, обратился к молодому человеку, при этом, к удивлению окружающих, демонстративным жестом подчеркнув, что общается с собственным учеником, Клади не выдержала, и сама не заметила, как слевитировала с балкона на брусчатку площади, чтобы присмотреться к людям получше. Судя по всему, старший из людей неплохо разбирается в этикете ее расы. Уж очень понимающе он улыбнулся, когда увидел последний жест Акиллы. Желая услышать, о чем Шестипалый говорит с человеком, Клади подобралась к ним слишком близко, за что и поплатилась. Акилла весело сверкнул двойными зрачками глаз и, тряхнув огненными змеями, заменяющими его боевой ипостаси, прическу, поманил будущую Познающую когтистым пальцем. Клади вздохнула. Сейчас припряжет.

- Вот, Ник. Знакомься, это Клади Линат, одна из лучших учениц нашей школы. - Шестипалый повернулся к старшему колдуну, и тот, окинув демонессу изучающим взглядом, вежливо кивнул. - Думаю, она справится с должностью куратора, для НАШЕГО ученика.

Шутники-разрушители, с появлением директора прижавшиеся к воротам школы, смылись так тихо и незаметно, что им позавидовали бы и Скользящие, и можно было не сомневаться, что, максимум через полчаса, о человеческом ученике Акиллы Шестипалого будет гомонить весь Корпус. Клади обреченно вздохнула и принялась настороженно рассматривать свалившиеся ей на шею обязанности. Ученик-человек тоже оглядывал своего куратора, правда, в отличие от будущей Познающей, настороженности в его взгляде не было и в помине. Зато вполне понятного интереса, хоть отбавляй. Ну-ну.

- Клади. - Демонесса продемонстрировала пареньку солидный набор клыков, больше подошедших какому-нибудь разрушителю (каковым она и являлась по профилю и наследственности) и попробовала проникнуть в его разум.

- «Ярослав». - Мысленный посыл паренька, одним мощным ударом вымел подбирающиеся ментальные щупы новой знакомой, заставив рухнуть к тому же пару ее собственных щитов разума. Ошарашено тряхнув головой, демонесса сердито покосилась на директора.

- Я вижу, знакомство прошло успешно. - Хохотнул старый демон. - А раз так, мы с моим коллегой вас оставим. Клади, устрой нашего гостя, покажи ему, где что находится Ну, сама понимаешь. Следующие два года, Яр будет учиться на твоем потоке. Учти, отвечаешь за парня головой передо мной и Аникитой Силычем. И если я твои объяснения, в случае чего, еще приму, то мой коллега и слушать их не станет. Сунет нас обоих в Пламя Духа, и всего делов. А оттуда нас даже Создатель не вытащит. Так что, ты уж не подведи своего старого наставника Задание ясно? Выполнять!

Посмотрев в спину удаляющимся «коллегам», Клади тяжело вздохнула. Иногда Акилла забывается и ведет себя так, словно до сих пор командует отдельным штурм-полком. Разрушитель, что с него взять?

Девушка окинула Ярослава взглядом.

- Идем уж. Горе луковое. - Вздохнула она и, приняв на мгновение вторую ипостась, взлетела на облюбованный балкон, после чего, широко улыбаясь, уставилась на подопечного. Интересно, что будет делать этот бескрылый? Силенок, чтобы слевитировать следом, у него явно не хватит. Э-э? А куда это он пошел?!

В следующую секунду, Клади пришлось отшатнуться в сторону, поскольку остановившийся шагах в двадцати от балкона, парень взял разбег и, оттолкнувшись шестом от земли, устремился вверх. Без левитации, конечно, не обошлось но, благодаря маленькой хитрости с шестом, сил на нее он затратил даже меньше, чем Клади на смену ипостаси. Оказавшись рядом с еле сдержавшей недовольный рык демонессой, человек весело ей подмигнул и, вытянув руку в сторону валяющегося на брусчатке шеста, заставил оружие скользнуть в ладонь А вот здесь никакой левитации совершенно точно не было! Это как?!

- Хм. - Клади едва удержалась от вопроса и неопределенно пожала плечами. - Ну что, идем тебя устраивать, что ли?

- «Идем». - Мысленно ответил мальчишка. От мощи его посыла, у Клади аж в голове загудело.

- Ты бы говорил вслух, а? - Поморщилась демонесса, а парень неожиданно смутился.

- «Извини. Не могу». - На этот раз, мысленный ответ прозвучал куда «тише».

- Немой, что ли? - Рассмеялась Клади, и осеклась.

- «А если и так?» - Мысль юноши словно обдала демонессу полярным холодом.

В общем, отношения между куратором и подопечным не задались с самого начала. А когда Шестипалый все-таки просветил демонессу по поводу молчания Яра, было уже поздно, поскольку их противостояние перетекло в фазу «тихой» войны, в которой человек показал себя на диво упорным и изобретательным врагом. Из ловушек и шуточек Клади он ускользал просто виртуозно, а уж если попадался, то мстил весело и с выдумкой. Поначалу, к их войне, со стороны демонессы пытались присоединиться другие ученики, но Клади быстро и жестко пресекла их поползновения, после того как Яр вступился за нее перед ее же старшим братцем, Баром - здоровым, даже по меркам демонов, разрушителем, возжелавшим поучить сестрицу уму-разуму, за какую-то ее проделку. Тогда, увидев их сцепившимися на заднем дворе Школьного корпуса, Клади прониклась к своему противнику определенным уважением и отказалась от помощи однокашников в своей тяжкой борьбе. А спустя год было ее первое самостоятельное путешествие Практика призыва, когда Познающие должны отправляться в разные миры по зову заклинателей, с целью изучения жизни и быта их обитателей. В одном из таких миров, Клади и застряла Как она потом узнала, тревогу по поводу ее долгого отсутствия забил не кто иной, как Яр, узнавший от Хельги о намерении сестры вернуться с практики пораньше, приготовившийся к следующему этапу войны, и жутко обломавшийся с ожиданием его начала. Без активных боевых действий и Яр и Клади скучали, так что ничего удивительного в беспокойстве человека о невыполнившей свое обещание демонессе, не было. Хуже было другое. Найти демона, утащенного зовом демонолога, считалось делом безнадежным, справиться с которым можно было только методом тупого перебора возможных мест призыва, а учитывая, что количество миров во вселенной стремится к бесконечности, эффективность такого поиска, имеет обратную тенденцию, то есть мало отлична от нуля. А Клади действительно попала в неприятности. Переход был очень долгим и муторным, и чуть не вытряс из юной демонессы душу (да-да, есть у них душа, в этом демоны ничуть не хуже иных разумных), так что когда она оказалась в круге призыва, то попросту плохо соображала и дала обещание заклинателю исполнить желание, до того как узнала его суть Демоны отнюдь не всемогущи, и обещанное заклинателю, Клади просто физически не могла выполнить. А тот хотел долгую жизнь очень хотел. Наверное, Клади до сих пор загибалась бы от истощения в том круге, если бы ее не нашел Ярослав. Как он это сделал, девушка так и не поняла. Но тогда тогда появление врага было чудом! Хотя, даже в тот момент, демонесса повела себя по-идиотски, решив, что человек пришел поиздеваться над ее мучениями. Впрочем, Яр очень быстро избавил ее от таких мыслей, коротко, но очень нелицеприятно высказался об умственных способностях отдельных Познающих, после чего начал расспрашивать о заклинателе. Узнав, в чем проблема, парень завис. А потом еще полчаса метался по лаборатории заклинателя из угла в угол и в итоге замер перед небольшой коллекцией подопытных животных и растений. Когда он повернулся к Клади, та отшатнулась. На лице человека играла воистину демоническая улыбка.

- «Нарушать правила нельзя. Ты должна дать ему то, что он хочет». - Чуть ли не промурлыкал Яр, мысленно, понятное дело. От этих слов, все внутри Клади сжалось, и чуть было приподнявшая голову надежда, окончательно сыграла в ящик. А гадский человек, даже не заметив этого, продолжил, - «у тебя ведь кристалл душ с собой?»

Клади заторможено кивнула, почти не вслушиваясь в речь Ярослава. Хотя, кристалл-транспортер действительно был у нее при себе. Иначе, как бы демоны могли занимать тела заклинателей, по выполнении обещания? Ведь именно ради возможности пожить в чужом мире в теле его обитателя, жители Шиилы и ломились в круги призыва.

Получив ответ, Яр просиял, и на этот раз его улыбка оказалась очень даже милой. Правда, выслушав идею человека, демонесса не только воспрянула духом, но и ужаснулась, после чего, навсегда зареклась вступать с Ярославом в конфликты. Месть этого паренька с милой улыбкой, даже ей показалась дьявольски изощренной.

Через полчаса после очередного визита заклинателя, Клади уже была у себя дома А горе-демонолог получил желаемое. Вот только вряд ли ему так уж понравилась форма исполнения его желания Если, конечно, морской губке из его коллекции, в тело которой Клади и переместила душу заклинателя, вообще доступны какие-либо желания

Так и закончилось противостояние двух учеников и началась их дружба, смеяться над которой, с некоторых пор опасались даже безбашенные разрушители. Себе дороже. А потом потом дружба переросла в нечто большее. Правда, ненадолго. Впрочем, как всегда, у Клади

Девушка тяжело вздохнула и покосилась на ковер. Ярослава на нем не было. Удрал поганец!

- «Даже не мечтай. Так легко ты от меня не отделаешься». - Тут же отозвался Яр, и Клади залилась краской. Расслабилась, называется! Дошла до того, что даже щиты разума опустила. В мозгу тут же словно щекотка пронеслась от смеха Ярослава. - «Да, это старость, подруга».

- Удавлю, моллюск бескрылый! - Зарычала Клади, срываясь с места в поисках друга, но сделав пару шагов, застыла на месте. Яр стоял на пороге гостиной с небольшим подносом в руках.

- «Не кипятись, кнопка. Я вот тут, в качестве извинения за свой позорный отруб, небольшой обед приготовил». - Выдал парень, протягивая демонессе плотно уставленный поднос, от которого шел просто-таки одуряющий аромат искусно приготовленных блюд. Что-что, а хорошо готовить и вкусно поесть, Немой умеет и любит. Правда, друзей своим мастерством балует редко. А значит надо ловить шанс! Клади быстро освободила небольшой столик у кресла, и выжидающе уставилась на человека.

Но насладиться кулинарными изысками в одиночестве, ей было не суждено. Яр не успел снять с подноса салфетку, как в комнате раздалась короткая мелодичная трель и по гостиной поплыл, непонятно откуда взявшийся, туман, спустя мгновения сгустившийся в высокую тонкую фигуру матушки Клади. Демонесса Риния рум Линат, как всегда элегантная и невозмутимая, обозрела окружающую обстановку и снисходительно кивнув, расположилась в послушно выросшем за ее спиной кресле.

- Дочь? - Тихий голос, холодная вопросительная интонация. Демонесса требует от Клади объяснений.

- Мы прибыли в Парнум, чтобы немного развеяться после шума и суеты Анклава, матушка. - Клади перебралась в кресло напротив и, сложив руки на коленях, приняла вид «образцовой молодой леди, при разговоре с мудрой матерью».

- Похвально. Ярослав? - Хм. А при обращении к человеку голос матушки потеплел. Кажется, десса Риния все еще сердита на дочку за скандал. Пока Клади это осознавала, ее мать успела достаточно благосклонно принять ответ Немого, и теперь по комнате снова разнесся ее уверенный, мерный, слово удары метронома, голос. - Похвально, молодой человек. Весьма похвально. Я искренне рада, что мое прежнее мнение о вас как о личности пустой и недостойной, оказалось ошибочным. Вы все же проявили себя амбициозным и честолюбивым юношей, всерьез озабоченным карьерным ростом и развитием своих способностей. Отметка эфирной сущности в вашей ауре, лучшее тому доказательство. Ну что же. Дочь я навестила, убедилась, что у нее все в порядке, теперь можно перейти к действительно важным вещам.

Глаза Яра чуть расширились и Клади, лишь огромным усилием воли, заставила себя сохранить каменное выражение лица и не улыбнуться. Все-таки, Немой пока еще, слишком мало общался с сиятельной Ринией, чтобы привыкнуть к ее манере.

- Когда я собиралась навестить Кладилиану, у меня было желание заставить ее отказать вам, юноша, в доме. Но все в этой жизни меняется, даже мое мнение, что бы по этому поводу не думали окружающие. Посему, нынче, я приглашаю вас к ужину в моем поместье на взморье. Отказа я не приемлю. Всего хорошего.

Выдав эту тираду, матушка Клади поднялась (надо же, Яр вскочил на ноги чуть ли не в ту же секунду воспитаны-ый!), коротко кивнула и исчезла все в том же странном тумане. Клади еще несколько секунд полюбовалась ошарашенным лицом друга и, наконец, рассмеялась.

-»Я туда не пойду!» - Паническая мысль Яра, буром ввернулась в мозг демонессы. - «Это же самоубийство! Да она меня препарирует из чистого научного интереса, только для того, чтобы убедиться, что мои внутренности соответствуют ее представлениям о правильном строении тела достойной личности! Клади, спасай!».

- Извини, Яр. - Отсмеявшись, девушка развела руками. - Я еще ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь смог отвертеться от приглашения на ужин моей мамочки, да еще и не в замке Линат, а в ее личном поместье. Даже Владыка на такое не пойдет!

- «А он пробовал?» - Хмыкнул Яр.

- Нет, конечно. Что же он, враг сам себе? Да и вообще! Некоторые, годами ждут приглашения на ужин от дессы Ринии, и готовы глотку порвать за него. Так что, тебе несказанно повезло, дорогой мой. - Клади вовсю наслаждалась видом паникующего Ярослава. Редкое, и в чем-то, даже приятное зрелище. Особенно, под хорошую закуску. Наблюдая за другом, Клади с удовольствием приступила к прерванной трапезе.

- «Кнопка! У тебя совесть есть?» - Взвыл парень, заметив, чем занята его подруга. - «Меня тут на заклание высшим демонам тащат, а она и в ус не дует, знай только мою стряпню хомячит!»

- Ну да. - Прожевав очередной кусок какого-то божественно вкусного, но абсолютно незнакомого блюда, невозмутимо кивнула Клади. - Это стоит есть пока оно, хотя бы теплое. А учитывая, что сегодня твоя веселая жизнь, как ты считаешь, подходит к концу, надо насладиться творениями твоего кулинарного гения, в полной мере. Напоследок, так сказать.

- «Если выживу, готовить для тебя перестану». - Внезапно, успокоившись, заявил Яр, поднимая руку над головой. - Кля

- Не-ет! - Клади вихрем сорвалась с места, и вцепилась в руку друга. Если он сейчас поклянется, то не видать демонессе, ни колобков с растопленным сыром, ни расстегаев, ни чесночных, имбирных и прочих соусов, вместе с теми блюдами, к которым они полагаются. А это катастрофа! - Ярик, не надо. Пожалуйста! Я тебе, я тебе

- «Составишь компанию на ужине у твоей матушки?» - Хитро улыбнулся тот.

- Гад. - Фыркнула Клади, и тут же покорно вздохнула. - А куда я денусь?

- «Это был риторический вопрос?» - Усмехнулся Яр.

- Да. - Отрезала Клади. Девушка на мгновение задумалась, после чего окинула друга изучающим взглядом, и в конце-концов заявила, - сейчас доем, и пойдем к портным. Надо будет тебя приодеть к выходу. А то сейчас, ты выглядишь как охотник за нечистью.

- «Ты демонесса, тебе виднее». - Пожал плечами Яр, за что удостоился гневного взгляда. Демоны Шиилы, и Клади не исключение, терпеть не могут, когда им напоминают о времени их рабства у бога Иерха, при котором, их раса была приравнена к нечистой силе, и играла роль страшилки для почитателей бога.

К счастью для Яра, ужин у сиятельной Ринии прошел более чем мирно. Тихий вечер, чопорные беседы, ненавязчивая музыка Демоны, с их бешеным темпераментом, вдруг открылись Яру с совершенно новой стороны. Хотя, если вспомнить холодный напор Ринии рум Линат Впрочем, матушка Клади и обратилась-то к нему, всего лишь пару раз за весь вечер. Все остальное время, парню пришлось общаться на самые разные темы, с вполне вменяемыми демонами, хотя и относящимися чуть ли не к правящей верхушке Парнума. А вот Клади все это очень не понравилось. У демонессы создалось впечатление, что Ярослав приглашен для того, чтобы на него мог взглянуть кто-то из присутствующих, не имеющих такой возможности в обычных условиях. Кто-то из дворца Владыки, или Правящего корпуса Парнума, не иначе. А это в свою очередь, значит, что какие-то силы собираются включить Немого в свои игры От которых, любому здравомыслящему существу лучше держаться подальше. Клади прикусила губу и, дав себе слово не отходить от Яра ни на шаг, вцепилась в локоть друга. Парень лишь удивленно покосился на нее, и благодарно улыбнулся. В таком составе, им ничего не страшно.

ГЛАВА 3.

Какое счастье, что этот вечер наконец закончился! Раньше я считал, что самое страшное в жителях Парнума, это непредсказуемость их поведения. Черта с два! К взрывному характеру крылатых вполне возможно привыкнуть, а если соблюдаешь их достаточно строгие правила, то можешь быть уверен, твоей жизни ничто не угрожает ну, если не считать досадных случайностей и неприятностей, обычных в любом городе. Но вот то, что эти, порой чешуйчатые и чрезмерно зубастые, могут вести себя совершенно иначе, было для меня шоком. Первые полчаса, на приеме у дессы Ринии прошли для меня в легкой оторопи, от холодных взглядов и размеренной речи гостей. Потом я немного расслабился и успокоился, а затем Затем, мне пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не влезть в голову первого попавшегося демона и узнать, а собственно, какого хрена, все эти гости, что б им скальные черти пятки чесали, вздумали давить на мои щиты?! Обычно, если «разумник» хочет попробовать коллегу на прочность, он действует крайне деликатно, иначе это гарантированный вызов на поединок. Эти же господа, ломились так, что я забодался сливать их щупы со щитов. Наглые-е! Хорошо еще Клади все время была рядом, только ее присутствие, и понимание, что в случае чего мне придется защищать нас обоих, (даже учитывая возможное заступничество хозяйки приема за свою дочь) удержало меня от срыва, иначе дело могло приобрести совсем нехороший оборот. Среди приглашенных дессой Ринией гостей, было около двух десятков неслабых «разумников», и справиться с ними всеми в случае прямого столкновения, мне не светило, ни при каких обстоятельствах. Вежливые, хладнокровные ублюдки. Это единственное заключение, которое я сделал, едва покинув дом матушки Клади. Очень странный вечер Да и подруга моя, почему-то выглядит необычно притихшей.

Едва мы оказались в пролетке, и грифоны начали набирать высоту, у нас одновременно вырвался вздох облегчения. Переглянувшись с Клади, мы одновременно хмыкнули и улыбнулись. Вот тут-то она и поведала мне о своих подозрениях. Сказать, что я встревожился, значит, ничего не сказать. Влипнуть в разборки на высшем уровне, да еще в стране демонов, это на фиг, на фиг, как говорит Хельги. Кстати!

- «Думаю, пора развеяться. Что скажешь?» - Обратился я к подруге и получил в ответ шикарный хищный оскал, частично сменившей ипостась демонессы. В темноте, о-очень впечатляющее зрелище, уж поверьте.

- Вот скажи, Яр, ты каменный? - Поинтересовалась Клади, когда наш экипаж устремился к земле. - Я кому, только что рассказывала о том гадючнике, из которого мы выбрались? Удочки надо сматывать, пока наши вельможи за тебя всерьез не взялись, а ты о пьянке думаешь!

- «Клади, завтра я слиняю, клянусь! Но сегодня-то можно погулять? Вряд ли эти монстры навалятся на меня прямо сейчас.» - Пожал я плечами. А и навалятся, удеру, пусть попробуют меня из Анклава выцарапать. Ха! Да мы на пару с Домом им такой прием устроим, что битва за Внутреннее море, чешуйчатым, возней в песочнице покажется! - «К тому же, Хельги уже наверняка навел порядок в моей квартире и закупил все необходимое для правильного праздника. Не пропадать же добру?!»

Клади несколько секунд смотрела мне в глаза и тяжело вздохнула.

- Черт с тобой. Сутки у нас точно есть, а когда еще удастся славно погулять?! - Махнула рукой демонесса и выпрыгнула из приземлившейся пролетки. - Опять же, Хельги обидится, что его труды по ремонту твоей квартиры, пропали втуне. Да и обидно. Только пришел и тут же назад сматываешься.

- «Это ты меня сейчас убеждаешь, или себя?» - Я ухмыльнулся, покидая уютный диван экипажа. - «Если второе, то поздняк метаться, мы уже у моей берлоги, если ты не заметила. Так что отвертеться от вечеринки не получиться».

- Однако. Хамом был, хамом и остался! - Покачала головой девушка. - Нет чтобы, как приличествует настоящему кавалеру, доставить барышню домой, целомудренно поцеловать в щечку и свалить в туман, соблюдая традиции

- «Если соблюдать ваши традиции, то сегодня я должен был бы не тащить одну знакомую демонессу на пьянку, а биться на очередной дуэли.» - Я развел руками. - «Твои соплеменники, на приеме у дессы Ринии, были очень уж настойчивы в своем стремлении посмотреть, что за мысли бродят в моей черепушке. Да кто ж их туда пустит.»

- Думаю, если бы им это и удалось, результат их шокировал бы. - Фыркнула Клади. - Вряд ли они даже в страшном сне могут себе представить, что кто-нибудь, при общении с их сиятельствами может думать о банальной попойке, а не о том, как ему повезло лицезреть такое количество высокопоставленных демонов!

- «Обижаешь, это когда это мои попойки были банальными?» - Деланно возмутился я, тарабаня в дверь собственной квартиры

- Это да. - Поразмыслив, кивнула Клади и, походя отвесив подзатыльник, вышедшему на мой стук осунувшемуся братцу, проскользнула в дом. - Один саботаж горгульей почты, чего стоит!

- «Кто же знал, что эти каменные чучела, запойные пьяницы?!» - Я вошел следом за Клади, и принялся с интересом оглядываться. За то время что меня не было в Парнуме, Хельги явно не один раз делал ремонт в квартире. Иначе с чего бы увеличиваться количеству проходов в гостиную? Их в изначальной планировке всего два было, один в коридор, другой в спальню. После первой же нашей пьянки, появился еще один, на кухню, это старший братец Клади - Бар, разрушитель недоделанный, с бодуна за рассолом сходил, после чего было решено проем не заделывать, а только придать ему более пристойный вид Сейчас же, количество проходов увеличилось до шести, из которых два вели во все тот же коридор, а третий, по-моему, в гостевую спальню. Хорошо, что не в хозяйскую Хм, интересно, это кого же так страсть обуяла, что до дверей дойти не судьба была?!

Уставший от приведения квартиры в порядок, Хельги стоял рядом и не отсвечивал. Явно ждет, когда хозяин определится с линией поведения. Умный, зараза Как все Скользящие, впрочем.

- «Ну, так и будем молчать?» - Поинтересовался я у приятеля. Братец Клади тяжело вздохнул. - «Хельги, ты не тормози. Орать и топать ногами, мне сейчас уже поздновато, да и знал, кому квартиру оставляю. Только одно объясни, на кой было стену в спальне ломать? Где теперь Клади спать будет?»

Хельги открыл было рот, но покосился на сестричку, прекрасно слышавшую наш разговор, и теперь небрежно жонглирующую парой огнешаров, и испустил еще один вздох.

- Вариант «в твоей спальне», чую, не прокатит. - Грустно заметил Скользящий и, как всегда неожиданно, сверкнув улыбкой в тысячу зубов, хохотнул, - но другого, все равно нет.

Тьфу ты! Еще гулять не начали, а квартиру уже разносят! Огнешары соскользнули со щита выставленного этим нахалом и неожиданно рассыпались искрами, едва коснулись пола и стен.

- Ого! Бельзорский дуб? - Первой догадалась Клади. Хельги горделиво подбоченился.

- А то! После третьего ремонта, я подсчитал убытки и решил, что дешевле будет отделать квартиру им, чем каждый раз восстанавливать руины. - На мгновение просияв, заявил демон. А я, удобно устроившись в кресле у камина, погрузился в вычисления. Бельзорский дуб, или бельзор, как его еще иногда называют, довольно редкая штука. Очень прочное, гораздо крепче природного камня, единственное в этом мире дерево, абсолютно неподвластное волшбе. Стоит оно, ое-ей! На эти деньги мою квартиру можно снести подчистую раз пять, и отстроить заново ударными темпами, включая оплату штрафов за нарушение общественного порядка и шум в ночное время Это что же за армаггедец устраивали здесь студенты Корпуса, что полная отделка квартиры бельзором, оказалась такой выгодной? Я с уважением глянул на Хельги. Мне столько не выпить Но попытаться-то можно?

Судя по всему, нечто подобное крутилось в этот момент и в голове Клади, потому что мы переглянулись, ухмыльнулись и рванули на кухню, готовиться к веселой ночке. Приковылявший следом, Хельги продемонстрировал, что где лежит и тут же вернулся на диван в гостиной, пробормотав что-то невнятное по поводу усталости от уборки и необходимого ему получаса сна, после чего внаглую вырубился. Замотался клыкастик, порядок наводить, пока нас не было. Ну да ничего. С приготовлением легких закусок и тяжелой выпивки, мы и без него справимся. А гости ну, за кем-то отправим Скользящего, как проснется, а остальные придут сами, на звук. Проверено на собственном опыте. Не зря же моя квартира находится в студенческих кварталах. Тем более, что нам с Клади просто жизненно необходимо расслабиться после похода к дессе Ринии. а если все пойдет хорошо, то и не дать расслабиться сегодняшней ночью всему Парнуму. Как говорит Хельги: «ушатаем этот городишко в хлам!».

Ушатали ага. Никогда, никогда в жизни больше не буду напиваться с этими сумасшедшими!

В который раз уже участвую в демонической пьянке, и каждый раз, наутро, обещаю себе, что больше никогда и ни за что А смысл? Стоит мне оказаться в кругу этих обаятельных хищников и все зароки летят к скальным чертям, а я окунаюсь в очередной загул. Естественно, не обходящийся без чудачеств безабашенных таких, чудачеств. Как сейчас, например

Я глянул вниз и мне поплохело. Под ногами гудит ветер, мечется в сквозных узорах Воздушной башни, а ниже клубится ночная тьма, за которой совершенно не видно земли. Зато здесь, на небольшом выступе в сотне саженей от поверхности, уже наступает утро отвратительно холодное, между прочим. Я мельком глянул на покрытое изморозью, каменное кружево стены, и поежился. Погодка, елки зеленые. Днем жара несусветная, а ночью холод собачий, что уж говорить про высоту-то Правда, верхушка башни уже вызолотилась, купаясь в потоках света восходящего солнца, и саженях в двадцати надо мной изморозь уже растаяла, так что и до полного рассвета, когда солнечные лучи коснутся вытертых мозаичных мостовых Парнума, осталось совсем чуть-чуть. Надо продержаться, раз уж ввязался в этот дурацкий спор. Тем более, что шансы у меня есть, и очень неплохие. По-крайней мере, за прошедшие четыре часа пряток, пьяные демоны меня не только не нашли, они вообще выше десятка саженей над землей не поднимались! О чем мне исправно докладывал Хельги, на пару с Клади самоустранившийся от участия в споре. Эти хитрецы, вместо того чтобы, как и остальные участники гулянки, носиться по Парнуму в поисках хитрого меня, объявили себя арбитрами и спокойно наблюдали за мельтешением участников, время от времени проверяя, чтобы те не использовали никаких амулетов, ни поисковых, ни, в моем случае, прикрывающих. Только собственные умения, ум и хитрость М-да. Ум это было бы здорово. Ну кто мешал мне прихватить медвежью шкуру из спальни, а? Так нет, сумничал, маму иху. «А что, если увидев мои приготовления, какой-нибудь не в меру сообразительный Скользящий допетрит, где я собрался заховаться?» Теперь вот сижу, зубами стучу от холода. Утешает только одно, похоже, зашоренные демоны, в своих поисках бескрылого человека, не удосужились вспомнить, что для желающего забраться повыше, крылья - совершенно необязательный атрибут. Иногда достаточно одного лишь умения лазать Хотя, если честно, во время подъема на эту чертову башню, я иногда удерживался от падения только силой воли. И поверьте, это было посложнее, чем управлять десятком шариков-тренажеров. Все же, мое тело несколько больше и тяжелее, посему, что бы ни говорил Аникита Силыч об отсутствии разницы между подъемом иголки и наковальни, сил на поддержание своей тушки в воздухе, пока ноги искали потерянную опору, ушла целая прорва. М-да. Но если бы не это умение, я бы сейчас, в лучшем случае только-только влез на уже успевший мне надоесть до скальных чертиков, уступ, а в худшем, небольшая площадь внизу, украсилась бы моим расплющенным телом.

Ох. Наконец-то! Солнце осветило Парнум, щедро заливая теплом его улочки, площади, ажурные балконы и резные мостики. Я выиграл! А теперь попробуем отсюда спуститься.

Не могу сказать, что спуск оказался намного проще подъема, но меня поддержала моя мечта Как можно быстрее добраться до дома, и рухнуть в ванну с сосудом чего-нибудь покрепче. Я уже был близок к исполнению этого немудрящего желания, когда у входа в дом меня остановили.

- Мэтр Ярослав? - Я даже не сразу понял, что окликают именно меня. Только через пару секунд до меня дошло. Здесь, в этом мире мэтрами именуют мастеров волшебства. А я к таковым не отношусь. Рылом, так сказать не вышел Но остановиться все одно пришлось, поскольку тот, кто меня окликнул, внезапно оказался точно передо мной и улыбнулся, продемонстрировав великолепный зубной набор. Очередной лощеный выпендрежник Скользящий. А уж высокомерия-то в нем, пожалуй даже побольше чем во вчерашней компании дессы Ринии. И почему все демоны считают, что люди должны пугаться их оскалов и танцевать перед ними на задних лапках, а?

- «Ну?» - Хмуро осведомился я, не пытаясь контролировать мощность мысленного посыла. Демоны в этом плане куда чувствительнее людей, как я давно убедился, так что приступ мигрени моему улыбчивому собеседнику обеспечен. Вон как скривился. Придется поторопить. - «Чего надо, дес?».

- Аргх. - Демон мотнул головой от очередного приступа головной боли и, потеряв все свое высокомерие, молча протянул мне небольшой конверт темно-бордового цвета. После чего, смерил мою усталую тушку изучающим взглядом, удалился, пробурчав на ходу, - возможно, Реиданс был прав, и из этого выйдет какой-нибудь толк. Кто бы мог подумать?

Пожав плечами, я вошел в дом и, развернув конверт, прочел короткое послание, всего из нескольких слов: «Девять вечера, восьмого дня. Западные ворота». Пожав плечами, я вздохнул, и уже через несколько минут булькнулся в огромную ванну. Я еще слышал краем уха, как вернулись искавшие меня по всему городу, демоны, как хохотала Клади, увидев мою куртку, висящую на вешалке, помню расстроенный галдеж полупьяных Скользящих и Разрушителей, а потом попросту вырубился. Все-таки мне нельзя пить много кофе

Разбудил меня голос тихий голос Клади, тормошившей мое уставшее тело. Матерясь сквозь зубы, демонесса отвесила мне пощечину и судя по тому как горят мои щеки, это был явно не первый подобный «знак внимания».

- А! Очнулся наконец. - Констатировала Клади, когда я перехватил ее руку в замахе. Глаза демонессы горели яростным пламенем. Кажется, она сейчас трансформируется полностью. Не самая лучшая идея, честное слово. Усмирить взрослого демона в боевой ипостаси мне не светит А драться с Клади на смерть, я не собираюсь. Все эти мысли промелькнули в моей голове с бешеной скоростью, и уже через секунду я, как был, выскочил из ванной, попутно опрокинув туда подругу. За время моего сна, вода прилично остыла, так что у Клади были все шансы охладиться. А вот визжать не надо!!!

От крика ошеломленной демонессы, заложило уши. Правда, это не помешало мне добраться до гостиной и, подперев двери в ванную комнату небольшим комодом, скрыться в спальне. Ха! Если бы не идея Хельги с бельзорским дубом, запертая дверь не стала для Клади преградой. А так, у нас появилось несколько минут. У нее, чтобы успокоиться, а у меня, чтобы нормально одеться а может даже и попробовать найти на кухне чего-нибудь съедобного Хотя, после визита Разрушителей, это дохлый номер, но вдруг мне повезет?

Как ни удивительно, но еда нашлась без особых проблем. Я уселся за стол, и только вонзил вилку в ароматный кусок белорыбицы, как за моей спиной раздался треск, и дверь из бельзора вылетела в гостиную. М-да, надо будет сказать Хельги, чтобы в следующий раз, дверные петли тоже сделали из бельзорского дуба. Если это возможно, конечно.

Хмурая Клади с растрепанными волосами, но в уже абсолютно сухом платье (немудреный фокус, его любой нормальный ученик первого года знает), проскользнула мимо меня, на ходу подхватила мою порцию рыбы удлинившимися когтями, бросила ее на чистую тарелку, и, вздохнув, устроилась напротив меня.

- «Ну, и что за муха тебя укусила?» - Поинтересовался я.

- Что это? - Вопросом на вопрос ответила Клади, и на мою тарелку приземлился знакомый конверт.

- «Понятия не имею.» - Честно ответил я. Но в груди уже поселилось какое-то нехорошее предчувствие.

- Ну да. Где уж тебе знать? - Скривила губы Клади. - Ты же не демон. Это только нам известно, как выглядит БЕЗУСЛОВНОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ ВО ДВОРЕЦ К ВЛАДЫКЕ!

- «Эхм. А что значит «безусловное»?»

- Только то, что оно обязательно к исполнению. Таким не пренебрегают даже послы других стран. - Клади успокоилась также быстро как взбеленилась. - Чревато, знаешь ли. Яр, надо было тебе вчера уходить.

- «Да, я уже понял».

- То есть, это надо понимать так, что ты пойдешь? - Недоверчиво покосилась на меня демонесса.

- «А у меня есть другие варианты?» - Грустно усмехнулся я. - «Ведь, если я сбегу, то вернуться в Парнум без того, чтобы познакомиться со стражей, мне уже никогда не удастся, правильно?»

- В общем-то да. Даже если ты появишься здесь только через тысячу лет, ордер на твой арест тебя дождется. Если проживешь тысячу лет, конечно, а, шансы на это станут совсем мизерными, если принять приглашение. Вряд ли ты понадобился Владыке, только для того, чтобы он послушал пару свежих анекдотов в твоем исполнении.

- «Уверена, что все так грустно?» - Вздохнул я.

- Ты мою маму видел? Она по мелочи не играет, Яр. Так что - Клади развела руками, а я в этот момент, все-таки выудил свой завтрак с ее тарелки и моментально отправил его в рот. Вселенская печаль тут же покинула очи Клади, и мне в лоб прилетела ложка. Больно, между прочим.

А потом был ад. Честно, через три часа, я готов был уже оказаться не то что на приеме во дворце, а даже в подвалах этого самого дворца. По-крайней мере, там меня не будут крутить как куклу, обмеряя всеми возможными способами. Елочки зеленые, да подготовка к приему у дессы Ринии теперь казалась мне вполне спокойным времяпрепровождением. Но пришлось терпеть. Все мои робкие попытки, как говорит Хельги, «отмазаться» от этих приготовлений, напарывались на яростный блеск глаз Клади и ее низкий вибрирующий рык. Вот попал, так попал

ГЛАВА 4.

Восемь дней пролетели как один миг. Подготовить этого сумасброда к визиту во дворец, оказалось очень и очень непросто. Мало того, что он наотрез отказался от приличествующей случаю одежды, жестко регламентированной эдиктами Правящего корпуса, между прочим, так узнав, что ему придется сдать этот его шест при входе во дворец, Яр вообще взбеленился!

- «Вы свою вторую ипостась тоже в гардеробе оставляете?» - Разъяренный человек, словно буром вворачивал свои мысли в голову демонессы, так что Клади оставалось лишь порадоваться, что у нее имеется сделанный все тем же Яром амулет, снижающий порог восприятия. Иначе от такой мощи, у нее могло бы и крышу сорвать.

- Яр! Ипостась это ипостась, а оружие, это оружие. - Девушка пыталась успокоить друга, но тот только еще больше разозлился.

- «Вот как? А давай вспомним, что по этому поводу написано в ваших уложениях о мастерстве! А? «Аще демон еси вой и лик его - оружье, такоже сам он оружье в руци Владычьей.». Продолжать?»

Клади на мгновение замерла. В таком аспекте, в словах человека был свой резон. Особенно, учитывая, что уложения о мастерстве, которые он упомянул, по сути своей, не столько книги о сущности демонов, сколько сборник их древнейших законов М-да. Придется разбираться. Может и удастся выбить для Яра разрешение на появление перед Владыкой с оружием. В конце-концов, если демонам разрешено появляться во дворце даже в боевом облике, то почему человеку нельзя появиться там же, при своем оружии?

Эта перепалка произошла между ними за три дня до визита Ярослава ко двору. И если в предыдущие дни Клади могла рассчитывать хотя бы на три-четыре часа отдыха от подготовки Яра к походу во дворец, то после того как она связалась с чиновниками Владыки, ответственными за протокол, времени на сон у нее не осталось вообще. Оставшиеся два дня, Клади провела как в тумане. Днем она контролировала последнюю подгонку одежды Ярослава и проверяла каждую вышитую на ней руну на соответствие правилам, а вечером присутствовала на малом протокольном совете в качестве представителя человека, вынужденная выслушивать мат демонов, по поводу обнаруженной Яром коллизии в законах Парнума. Причем, эти старые перестраховщики очень быстро ушли в сторону от темы обсуждения. То есть, появится ли Ярослав на приеме с оружием или без, их уже не волновало. Гораздо больше беспокоил сам факт расхождения законов.

Утром, в канун дня визита, Ярослав окинул внимательным взглядом бледную подругу с красными глазами и ввалившимися щеками, вломившуюся к нему в квартиру.

- «Солнце мое, ты когда в последний раз ела?» - Тревожная мысль Яра скользнула в голове демонессы.

- Не помню. - Буркнула та, немного опешив от такого приема.

- «А спала?» - Ярослав нахмурился, а Клади только пожала плечами. Миг, и девушка ощутила, что проваливается в темноту, под мысленный шепот друга. - «Совсем замордовали девку, козлы убогие».

Проснулась Клади на знакомом диване в гостиной Ярослава, от умопомрачительного запаха. Рядом, на низком столике примостился поднос, на котором стояла тарелка с горкой горячих, только что испеченных блинчиков, хрустальная чашка, наполненная сияющей, полупрозрачной красной икрой слабого посола, плошка с густейшей сметаной и огромная несуразная кружка с черным чаем, в котором плавал солидный ломтик лимона. Глаза девушки сверкнули и она, с поистине демонической яростью, накинулась на еду.

-»Ну вот, совсем другое дело.» - Яр даже не пытался скрыть свое довольство, когда увидел опустевший поднос и откинувшуюся на спинку дивана, Клади, сыто поглаживающую животик. Девушка блаженно улыбалась, прикрыв глаза и, кажется, даже не слышала, как он вошел в комнату. - «Ау! Ты проснулась?»

- Угум. - Клади открыла глаза и сладко потянулась. - Спасибо, Яр.

- «Да не за что». - Фыркнул парень. - «Что у вас там произошло, что ты такая замученная была?»

- А! - Девушка недовольно поморщилась. - Эти козлы убогие, кажется так ты их обозвал? Так вот, вместо того, чтобы решить твой вопрос и разбежаться, они всерьез озаботились коллизией в законах. Вроде как, согласно их же собственному эдикту, во дворце запрещено появляться с оружием, но согласно уложению, демоны сами по себе и есть оружие «и как же теперь быть, и что же теперь делать?» А я не могла покинуть заседание, пока не назначен перерыв, или принято решение. Устала. Всю ночь просидела с этими червями бумажными

- «Извини. Не думал, что все так получится.» - Яр вздохнул и девушка отчетливо ощутила испытываемые им угрызения совести.

- Ты-то здесь причем? - Улыбнулась Клади. - Поверь, любой демон поймет твое нежелание расставаться с вооружением. Это естественно.

- «Да? Ну тогда, ладно.» - Повеселел Яр. - «Слушай, а они до чего-нибудь договорились?»

- Куда там?! - Отмахнулась Клади. - Объявили перерыв до вечера, а там снова начнут пургу мести.

- «Вот идиоты.» - Хмыкнул Яр. - «Слушай, ты им намекни, по этому поводу, что если любой демон, по определению, оружие Владыки, как сказано в уложении, то последнему и решать, в каком виде он желает лицезреть своих подданных. С дополнительным вооружением или без.»

- Умный такой. - Усмехнулась Клади. - Ты представляешь насколько затянется решение этого вопроса, если совет обратится к Владыке?

- «А нам не все равно?» - Удивился Ярослав. - «Главное, что это вернет совет к решению моего вопроса».

- Логично. - Признала Клади. Кажется, со всей этой кутерьмой, она изрядно вымоталась, если совершает такие ляпы. Девушка вздохнула. - А у тебя еще что-нибудь поесть найдется?

Ярослав покосился на пустой поднос и, улыбнувшись, кивнул, приглашая Клади на кухню.

Вечером следующего дня, Ярослав, вместе с Клади вошел в Западные ворота, постукивая древком шеста по мраморным плитам пола, как посохом. Лист же удобно устроился в ножнах на поясе человека, изображая обычный кинжал-переросток. Вопрос с оружием приглашенного ко двору Владыки человека, был решен положительно. Говорят, сам Владыка, приложил руку к эдикту дозволяющему Ярославу стоять перед ним вооруженным. Ведомый одним из дворцовых слуг, парень частенько ловил на себе взгляды окружающих. И к его удивлению, среди них оказалось немало завистливых! В чем причина такого отношения к нему, Яр не понимал, а Клади, на все его вопросы, только усмехалась, но продолжала молчать, как святоша на допросе.

Наконец, Яр оказался перед высокими двойными дверьми, украшенными затейливой резьбой и позолотой. И тут же слуга-проводник и Клади, куда-то испарились. Парень оглянулся, но в огромной приемной, кроме него и пары массивных каменных големов-охранников у дверей никого не было. Глубоко вздохнув, Ярослав одернул неудобный на его взгляд, жесткий от обилия серебряного шитья, камзол с высоким, жутко натирающим шею, воротником-стойкой, и шагнул к дверям, створки которых, тут же послушно разошлись в стороны. Сами.

- Ну-ну. Не стоит мяться у входа. Подойди ближе. - Гулкий голос, разнесшийся под сводами длинного зала, ярко освещенного багровым закатным светом солнца, бьющим сквозь многочисленные стрельчатые окна, заставил парня вздрогнуть. Впрочем, Ярослав быстро справился с собой и двинулся вперед, на ходу пытаясь успокоиться, и для отвлечения внимательно осматривая помещение. На первый взгляд огромный зал с высокими сводчатыми потолками, подпираемыми массивными колоннами из дорогого черного мрамора и зеркальным паркетом пола, казался пустым, но только на первый взгляд. У противоположной стены, рядом со стойками забитыми самым разным оружием, стоял худощавый мужчина неопределенного возраста, затянутый в белоснежный костюм с черным, адамантовым(!) шитьем. Подойдя ближе, Ярослав наткнулся на взгляд этого существа, и чуть не сбился с шага. Но, почти тут же взял себя в руки. Непроницаемо черные, без намека на радужку или белки, глаза Владыки Шиилы наводили на мысли о первородной Тьме.

- Не стоит меня пугаться, человек. - Тонкие губы демона исказились в намеке на усмешку. - Я не причиню тебе вреда.

- «Зато теперь понятно, почему считается, что у демонов нет божественных покровителей.» - Выдал Ярослав.

- Вот как? - Серебристая бровь его собеседника вскинулась, демонстрируя удивление.

- «Ну да. А зачем нужны какие-то покровители, если их собственный владыка сам из той же когорты?» - Все так же отрешенно ответил парень.

- А ты не дурак. - Кивнул демон или бог демонов? - Действительно. Многие помнят историю о том, как демоны свергли деспотию Иерха. Вот только мало кто задумывается о том, что стало с убийцей бога. Знаешь такую поговорку: Убивший дракона, станет драконом? Она применима и к богам. Не ко всем, наверное, но к таким к Иерх, точно Но это все лирика. Я пригласил тебя, вовсе не затем, чтобы побеседовать о природе моего владычества. Ты мне нужен, Ярослав.

- «Зачем?» - Спокойствие человека, кажется, удивило даже его собеседника.

- Хм. Ну, скажем так. Я хочу отправить посланника к одному из человеческих правителей. Можешь себе представить, что будет, если таким посланником станет демон? Разбегающиеся в ужасе крестьяне, бряцающие железом рыцари, размахивающие, с перепугу, кадилами, жрецы? Оно мне надо?

- «А портироваться прямо в столицу того правителя, никак?» - Удивился Яр.

- Да моего посла нашпигуют железом и заклятьями, еще до того как он успеет предъявить верительные грамоты! А сверху еще и экзорцизмом приласкают. - Широко улыбнулся Владыка. Так, словно, подобный исход его очень и очень радовал. Впрочем, может действительно радовал? Мол, вот какие демоны молодцы, запугали целый мир!

- «А там, письмо послать какое-нибудь, весточку? Или с человеческими послами передать?» - Попробовал зайти с другой стороны Ярослав. Ну никак ему не улыбалось, влезать в большую политику.

- Ха! Темного вестника зашибут в момент, не разбираясь, как только он вылетит за пределы Шиилы. - Несмотря на ожидаемую Яром, короткую отповедь, а-ля «не твоего ума дело», начал отвечать Владыка. Ему, судя по всему, просто понравилась эта игра. - Что касается человечьих послов то они попросту «невыездные». Не понимаешь? Поясню. Это своего рода, форма казни у их корольков. Достал, например какой-нибудь граф своего повелителя до печенок, и тот ему, вместо плахи, предлагает возглавить посольскую миссию в Парнуме. И обратно, естественно, такого посла уже никто не ждет.

- «Однако. Но, ведь как-то же они передают информацию?»

- О да. Хрустальные сферы. Но здесь кроется другой подвох. Я не хочу, чтобы мое послание было перехвачено, а защищенность подобного канала связи, прямо скажем, никакая. - Развел руками владыка.

- «То есть, я опять попал?» - Грустно заключил Ярослав.

- Ты даже не представляешь, как именно! - Самым наглым образом заржал демон, но заметив, как заледенел взгляд собеседника, оборвал смех. - Не расстраивайся, Ярослав. Поверь, за твою помощь тебя ждет очень хорошая награда Скажем так. Подарок двух желаний. То есть, первую часть награды назначу я, а вторая часть на твой собственный выбор. Устраивает?

- «Все что захочу?» - Ярослав прищурился.

- Только без фанатизма. - Усмехнулся демон. - Все, что в моих силах.

- «Даже, если мое желание будет противоречить законам Шиилы?»

- В Шииле, один закон. Я. - Неожиданно резко ответил владыка, но тут же смягчился. - Ладно. Официальная часть нашей встречи закончена. Твои грамоты и письмо, будут готовы завтра. А сейчас, если не возражаешь, я хотел бы воспользоваться случаем и немного позвенеть железом. Составишь компанию? А то мои подчиненные шарахаются от такой возможности, словно боятся меня поранить.

- «Ну я не знаю.» - Смутился Ярослав.

- Форы дам. - Тут же среагировал владыка.

- «Как? Мы же не в шахматы сражаться собрались.» - Не понял Ярослав, и тут же почувствовал, как на него легла, сплетенная из заклятий, сеть. - «Что это?»

- Обещанная фора. Увеличивает твою скорость в два-три раза. Временно, конечно. Можно сказать, ускоритель. Боюсь, без него у нас все равно бы ничего не получилось. Все-таки скорость реакции и движения у демонов и людей, слишком разная. - Пожал плечами владыка, поворачиваясь к стойке с оружием. - Так. Угум. Что бы выбрать Наверное, для начала, что-нибудь подлиннее. Яр, этот клинок, что у тебя на поясе, ты им отдельно бьешься, или как?

- «Можно и отдельно, но я не люблю бои на мечах и кинжалах. А вообще-то, лист наворачивается на шест.» - Ответил парень.

- Ага. Понял. - Кивнул владыка и, выхватив со стойки классическую глефу, щелкнул пальцами. Зал тут же окутался каким-то защитным заклинанием. Заметив интерес, Ярослава, демон пояснил, - это, чтобы мы зал не разнесли, ну и, чтобы никто ничего не услышал, заодно. А то, налетят охраннички, понимаешь, ринутся на защиту моего владычьего тела Весь кайф поломают. А оно нам надо? Ну а теперь, к бою, посол, к бою!

Взвился вихрь стали, и по залу поплыл звон, срывающийся на скрежет скользящих друг по другу клинков. Ярослав поймал темп, и начал уверенно теснить демона. На лице владыки на мгновение мелькнуло удивление, а в следующую секунду, демон, буквально, взорвался серией стремительных и мощных ударов, уклониться от которых, Ярославу удалось только чудом.

Минуту спустя, бойцы одновременно отпрыгнули друг от друга и замерли в защитных стойках.

- Однако. - Протянул владыка. - Наверное, я все-таки зря дал тебе форы Но, кто бы мог подумать, что у человека, да еще и не воина, а колдуна, может быть такая реакция?

- «У нас так принято. Чародей должен уметь постоять за себя в любой момент и любым способом.» - Пожал плечами Яр, не вдаваясь в подробности.

- Ладно. Это и к лучшему. Больше гарантий, что ты выполнишь мое поручение и останешься при этом в живых. - Кивнул демон и хлопнул в ладоши. Защита зала тут же распалась, а за спиной Ярослава скрипнули открывающиеся двери. - Думаю, тебе пора, продолжим наш поединок в следующий раз. Удачи, человек.

Ярослав, не ожидавший такого резкого окончания аудиенции, поклонился, и направился к выходу, чувствуя, как сверлит спину тяжелый неподвижный взгляд владыки демонов.

ГЛАВА 5.

Вот же сволочь! Даже из вежливости моим мнением не поинтересовался, демоняка Что б ему черти пятки чесали. Пойдешь и точка. У меня что, крылья прорезались или хвост отрос? Когда я его подданным стал, а? Одно слово - демон и есть.

Я вздохнул и, сплюнув под ноги, вышел за ворота дворца, демонстративно не заметив неодобрительных взглядов Клади и сопровождавшего ее к выходу, очередного слуги. Ну да, как можно плеваться в доме самого Владыки! У-у

- А я ведь говорила, линять надо. - Тихо произнесла демонесса, коротким кивком отпуская сердитого слугу.

- «Не трави душу, а?» - Меня перекосило. Ну кто бы мог подумать, что эти клыкастые, умеют так живенько организовывать проблемы на шеи окружающим? С их-то бюрократией?!

Поняв, что еще немного и просто взорвусь, я остановился посреди тротуара и, сделав глубокий вдох, принялся считать до десяти, в надежде, что это поможет мне успокоиться Вечер, свежий воздух, тепло Ветерок шумит в кронах, возвышающихся на бульваре деревьев Демоны мимо пробегают. Ну тварь! Это ж надо было найти единственную, наверное, на весь Парнум, лужу и окатить нас из нее водой. Убью-ю!

- ЯР! СТОЙ, ПРИДУРОК!

Поздно! Действие «форы» еще не прошло и потому, пойманный мною за шкирку наглый Скользящий, обдавший нас с Клади бурой водичкой, был остановлен и впечатан мордой в белый камень дворцовой стены. Хорошо так впечатан, основательно. А теперь, надо его окончательно замесить, пока не очнулся, собака страшная.

Немногочисленные прохожие уже оглядываются на не перестающую материться демонессу, пытающуюся удержать меня на месте Конечно-конечно, сейчас успокоюсь. Убью вот, гада, заляпавшего этот чертов негнущийся камзол выпущу пар, и буду спокойны-ый, как елефанта. Сделаю доброе дело, избавлю мир хоть от одного наглого демона, и ладушки!

- Яр, ты охренел? - В низком шипящем голосе Клади уже кипит злость. Она что же, думает я так не умею?! Нет, вслух-то оно, конечно, да.

- «Десса Кладилиана деи Риния Линат! Не смей на меня рычать! А то отшлепаю.» - Неожиданно, даже для самого себя, договорил я, чувствуя, как куда-то испаряется вся разрушительная ярость, только что клокотавшая в моей груди. Ой чую, не обошлось здесь без одного крылатого владыки. Кто бы еще мог сподвигнуть меня на такое сумасшествие, да еще так, чтобы чары остались мною незамечены?

От удивления, Клади отпустила мою руку и я смог подойти к несчастному Скользящему, толком не успевшему прийти в себя. Бедняга сидел на земле, и судорожно тряс головой. А на лбу у него, набухает нехилая шишка. Понимая, что мыслеречь в моем исполнении, сейчас, запросто может отправить демона в очень долгий нокаут, я обратился к Клади.

- «Слушай, ты не могла бы передать ему мои извинения?» - Ответом мне послужил незамутненный разумом взгляд, круглых от тотального удивления глаз демонессы. Я вздохнул. - «Да не смотри ты на меня так! Это все проделки вашего хваленого владыки, что б ему икалось, сволочи сереброволосой! Но я уже, кажется, в порядке.»

- Охренеть. - Клади покачала головой и, присев на корточки рядом с осоловевшим Скользящим, быстро-быстро залопотала на каком-то варварском наречии. Вот елки зеленые, он что еще и не местный, к тому же? Стоя в шаге от ушибленного демона, я имел возможность наблюдать, как, по мере рассказа Клади, Скользящий приобретает все большее сходство с моей подругой. По-крайней мере, глазки у демона, округлились как и у нее, только что. В конце-концов, клыкастик поднялся на ноги, смерил меня странным взглядом, помотал головой и был таков! Э-э? А как же оскорбление? Он, что, меня даже на дуэль не вызовет? Положительно, мир сошел с ума, если немой становится послом, а демон убегает от драки!

Елки зеленые! О чем я думаю? Какая, на хрен, дуэль? Это что, «фора» все еще действует?

- «Нет. Это я связь проверял.» - Голос в моей голове, окончательно выбил меня из колеи. - «Извини, посол. Небольшие накладки с эмоциональной составляющей. Но я уже все поправил, так что можешь не опасаться за свое душевное равновесие и свободу.»

- «Ага. В смысле, поздняк метаться, бобик сдох?» - Пребывая в легком ступоре, ответил я. Очередной эпистол из устного творчества Хельги, сам прыгнул на язык. Где он только берет эти фразочки?

- «Думаешь?» - Тон этого сволочного владыки, был просто таки пронизан иронией. - «Нет, ты что, в самом деле, думал, что я оставлю своего посланника без контроля?»

- «Вообще об этом не задумывался.» - Честно ответил я.

- «Тем более. Мне нужен умный посол, но поскольку выбирать не приходится, работаем с тем, что имеется в наличии.» - Демон хохотнул, и тут же оборвал смешок. - «А теперь, серьезно. Я протянул между нами нить связи, поскольку хочу быть в курсе происходящего с тобой, пока ты будешь мотаться по человечьим землям. Уловить эту связь не сможет никто, за пределами Шиилы, так что за темного тебя не примут. О свободе действий можешь не беспокоиться. Управлять твоим телом я не могу, так что ни о каком принуждении речи нет, но я буду слышать и видеть тоже, что и ты. А значит. в случае чего, ты сможешь рассчитывать на хороший совет. Заметь, не приказ. Только совет.»

- «Вот попал». - Простонал я.

- «Ты это уже говорил.» - Да уж. Ехидства в этом демоне, куда больше чем положено.

- «Эй, тебе-то откуда знать, что мне положено, а что нет?» - Фыркнул этот хам базарный, и закруглился. - «Все, конец связи. Буду нужен, позовешь. Удачи, Ярослав. И это Там с тобой, случаем не дочка Ринии?»

- «Ну да.»

- «Прими мои соболезнования, и еще раз удачи. Помня саму Рин в юности, могу предположить, что лишним не будет ни первое, ни второе. Ха!»

- Ты еще долго будешь истукана изображать? - Удар демонессы, твердым кулачком мне под ребро, оказался точкой в беседе с владыкой демонов. Нет, все-таки в чем-то, этот клыкастый прав. С Клади и сотня пожеланий удачи, лишней не будет правда и эффект сомнителен.

- «Уже идем.»

- Да? Ну попробуй. - Клади кивнула. Увлеченный своим «внутренним» диалогом, я совершенно не следил за происходящим вокруг, а потому десяток демонов, взявших нас в кольцо, стал для меня неприятным сюрпризом. Впрочем, агрессивности клыкасто-хвостатые не проявляли. Скорее, было похоже, что они в легком недоумении от происходящего. Вот только, что мне теперь делать?

- «Идиот. Я же говорил, что нить не заметят ЗА ПРЕДЕЛАМИ Шиилы. А здесь, каждый демон чувствует мое присутствие. Так что, сделал морду кирпичом, и вперед.» - Недовольный голос работодателя исчез из моего разума так же резко, как и появился. Это он так меня пристыдить хотел? Если да, то еще большой вопрос кому из нас повезло меньше. Я его требованиями советов, «задолбаю», как говорит Хельги.

Я вздохнул и, взяв Клади под локоток, двинулся, как мне и было рекомендовано, вперед. Демоны, оказавшиеся перед нами, в свою очередь, подались назад, а через несколько шагов и вовсе разомкнули кольцо.

- И что теперь? - Клади, промолчавшая всю дорогу до моего дома, застыла на пороге.

- «В смысле?»

- Я не спрашиваю тебя, о чем вы говорили с Владыкой, и чего именно он от тебя хотел. - Медленно проговорила демонесса. - И так понятно, что на его предложение ты согласился. Иначе, на тебе не было бы его метки. Но

Клади смешалась, и взглянула так, что я вздрогнул. Вот не думал, что она будет ТАК переживать!

- «Все будет нормально.» - Я подтолкнул Клади ко входу. - «Да, я принял его предложение и теперь мне предстоит небольшой, вполне безопасный поход».

- Если он такой простой, то почему именно ты, что ты можешь такого, чего не может любой другой демон? - Демонесса шагнула за порог и начала подниматься по лестнице.

- «Пройти по человечьим землям, например.» - Пожал я плечами. Вот тут Клади встала как вкопанная, не дойдя пары шагов до моей квартиры.

- Нашего мира? - Тихо спросила она.

- «Ну да.»

- Ой, дура-ак. - Протянула Клади и заплакала. Я чего-то не понимаю? Ладно. Подождем бумаги от владыки, а потом будем разбираться. А пока надо как-то утихомирить этот водопад.

Я подхватил всхлипывающую подругу и, буквально, втащил ее в квартиру. Нечего рыдать в подъезде. У меня здесь, в смысле у моей квартиры, и так не самая лучшая репутация, а если еще под дверью увидят плачущую демонессу, то и с ее остатками придется распрощаться, а это грозит включением ее в список «особо беспокойных», у местной стражи. Оно мне надо, такое счастье?

В себя, Клади пришла только через добрых полчаса, в течение которых я вился вокруг нее вьюном. И то, добился только, что она, с удрученным выражением лица умяла приготовленный мною на скорую руку, ужин, после чего заперлась в моей спальне и зачем-то запечатала вход. Это что, она боится, что я к ней ночью ворвусь? Поговорили, называется. Вздохнув, я покосился на дверь, за которой скрылась демонесса и начал устраиваться на ночлег прямо в гостиной.

Проснулся я от того, что какая-то сила, со всей дури хряпнула меня об пол. С понятным интересом, открыв глаза, я выматерился и тут же закрыл их снова. Какие-то дикие у меня получаются каникулы Одни демоны втягивают меня в свои мутные политические игрища, другие незатейливо будят по утрам вместо будильника крайне наглого будильника, надо сказать. По-крайней мере, до сегодняшнего дня ни одна стрелочная сволочь не пыталась разбудить меня броском через бедро.

- «Бар, чего тебе от меня надо, а?» - Мысли в голове перекатывались тяжелыми камнями, когда разрушитель, поднял меня над полом, схватив за ворот халата, заменивший мне пижаму и одеяло, одновременно.

- Где. Моя. Сестра?! - Прорычал этот шкаф, мерно встряхивая мою тушку. Тут уж волей-неволей пришлось просыпаться.

- «Вчера вечером была в моей спальне». - Ответил я между взбалтываниями. - «Может все-таки поставишь меня, где взял? А то ведь могу и «молотом разума» приласкать.»

На секунду офигевший, Баролла отпустил ворот халата, и я чуть не грохнулся на пол. Но все-таки удержал равновесие. Демон тем временем, пришел в себя и вперил в меня взгляд красных, налитых кровью глаз.

- И что же моя сестра делает в твоей спальне, человечек? - Бар оскалился.

- Спала я тут. - Сухой голос Клади, раздавшийся от двери в спальню, заставил разрушителя подпрыгнуть на месте. Молниеносно развернувшись, демон окинул закутанную в мое любимое одеяло сестру, подозрительным взглядом и, судорожно вздохнув, вдруг протянул просительным тоном, - Клади, пошли домой, а? А то отец волнуется И мама

- Не поняла. - Тряхнула вздыбившимися со сна волосами, демонесса. - С чего вдруг?

- Я же говорю, папа волн - Но Клади не дала братцу договорить.

- Эту чушь будешь Яру втирать. Чтобы папа и мама ВМЕСТЕ просили меня вернуться домой?! Ха!

- Вот, я же им говорил, что из меня хреновый дипломат, так нет. Вбили себе в головы, что лучше Бара с заданием никто не справится. - Вздохнув, пожаловался мне разрушитель. Переход от ярости к меланхолии был моментален.

- Бар, не увиливай от ответа. - Таким тоном и насмерть заморозить можно! Я уважительно покосился на Клади.

- А! Один хрен, из этого не вышло бы никакого толку. - Демон махнул рукой и уселся на пол. - Судя по тому, что я вижу в твоем ореоле, сестрица, ты твердо решила увязаться за своим приятелем, в его путешествии. А значит отговаривать бесполезно. Яр, будь добр, подними свою челюсть и ответь несчастному разрушителю, у тебя пожрать что-нибудь найдется?

- «Куда я денусь?» - Вздохнул я, судорожно переваривая выданную Бароллой новость. - «Тебе как, прямо на пол омлет вывалить, или позавтракаешь с нами, за столом?»

- Язва. - Буркнул демон. - Позови, как все будет готово. Тогда и разберемся.

Покачав головой, я направился на кухню. Клади пришла туда же через пару минут.

- «Ничего не хочешь мне рассказать?» - Я раскалил плиту и грохнул на нее сковороду.

- Ну - Демонесса присела на краешек стола и закатила глазки.

- «А конкретней?»

- Я иду с тобой.

- «Исключено.» - Отрезал я. Клади насупилась. - «Пойми, ваш гребаный владыка отправляет в поход меня, потому что одно присутствие демона за границами Шиилы, может привести чуть ли не к войне.»

- Меня никто не опознает. - Упрямо покачала головой демонесса.

- «Ну да. Ты такой мастер скрыта, что ни один демон с тобой не сравнится.» - Фыркнул я.

- Ты не понимаешь. Я всю ночь настраивалась на метку владыки, что он на тебя повесил. И сейчас, могу просто спрятать свою суть за ней. Как в тени. И никто ничего не заметит.

- «Подожди Как это?» - Я действительно ничего не понял.

- Ну ты же видел владыку. Наверняка понял, что он такое Так вот. Владыка спрятал свою метку под благословением божества в твоем ореоле. Ювелирная работа между прочим. - Пустилась в объяснения Клади.

- «А то! Могем, когда хотим». - Тут же раздался в моей несчастной голове голос довольного владыки.

- Так вот. Ни один демон, кроме владыки, на такое не способен. Зато, любой из нас, после определенной настройки может спрятать свою суть в тени его метки. Что я и проделала этой ночью, пока ты спал. - Гордо заключила Клади. - Так что теперь, мы можем идти вместе. Никто в мире не догадается, что я не человек. Может ты не заметил, но у меня даже клыки исчезли.

- «Слушай, я был прав, эта девочка - вторая Рин. Сочувствую тебе, напарник.» - Хохоток владыки демонов стих, заглушенный моими щитами разума.

- «А посоветоваться, не судьба?» - Мое настроение, и так не особо радужное, уверенно скатилось до точки замерзания.

- Ну, Ярик! Ты же без меня пропадешь! - Воскликнула Клади.

- «Постой-постой. А что там Бар говорил? Твои родители, получается, в курсе этой затеи?»

- Ну Я советовалась с мамой пока мы шли из дворца. Наверное, она догадалась в чем дело, вот и - Демонесса с визгом увернулась от запущенного в нее яйца и, скрываясь в ванной, прокричала, - все равно я пойду с тобой. Пока существует привязка моей сути к метке владыки, ты от меня не избавишься!

- «Хм, напарник, не хочу тебя расстраивать, но девчонка абсолютно права. И даже я не могу ничего сделать.» - Задумчивый голос работодателя, пробившийся через щиты, немного меня отрезвил, а следующие слова, произнесенные куда более воодушевленным тоном, окончательно привели в чувство. - «Привязка позволит ей найти тебя где угодно, даже в других мирах, и вытащить к владелице сути или наоборот, ее к тебе. Вот бедовая девка, а! Ох чую, это будет веселое путешествие!»

Предвкушающие нотки в довольном голосе владыки, заставили меня взвыть. Уж я-то прекрасно знаю, что такое веселье демонов!

- «Хе-ех. Поверь, это тебе только так кажется. Ты еще не знаешь, как Я умею веселиться». - Все. Эта фраза прочно вогнала меня в самый черный пессимизм. Аникита Силыч, родной! Зачем ты меня из костра вытащил? Сидел бы я себе сейчас на облачке, играл на какой-нибудь кифаре, и в ус не дул! Так ведь нет нет в жизни счастья.

ГЛАВА 6.

Поняв, что сестренка не откажется от своей затеи, Бар вздохнул и, философски пожав плечами, высвистал Хельги. Старший представитель младшего поколения семьи Линат прекрасно понимал, что если Клади что-то вбила себе в голову, то проще ей не перечить. Все равно сделает по-своему, но еще и все нервы вымотает. А разрушитель с нервным расстройством, это знаете ли, почти армаггедон. Вон, хоть того же прадеда Атиллу взять. Говорят, в некоторых мирах его именем до сих пор детей пугают, а ведь бедняга тогда просто с супругой поссорился. Ну и сорвался с кем не бывает.

Бар хмыкнул. Хельги, это конечно здорово. Без его помощи, экипировать этих двоих для дальнего похода, занятие долгое и муторное. Но ведь нужно и родителям доложить о провале «дипломатической миссии». Папа будет в ярости.

- «Э-э, отец?» - Бар кинул главе семьи мысленный образ.

- «Ну?» - Эмоции третьего иерарха Шиилы, можно было охарактеризовать, как беспокойство.

- «Она не хочет».

- «Мне наплевать на то, чего хочет или не хочет эта вздорная девчонка! Через час она должна быть в поместье.» - Рыкнул отец и Бар почувствовал, как тот закипает.

- «Дорогой, по-моему, ты сам признал Кладилиану совершеннолетней?» - В разговор отца и сына внезапно влился холодный тон дессы Ринии.

- «И что, предлагаешь теперь разрешить ей пуститься во все тяжкие?» - Возмутился иерарх, тут же забывая о разговоре с сыном. - «Хочешь, чтобы она повторила твой путь?»

- «К сожалению, это уже не нам решать. - Вздохнула десса и в ее голосе прямо-таки зазвенел лед. - Клади - девочка взрослая и только она сама может распоряжаться своей жизнью. И прекрати, наконец, ревновать меня к прошлому!»

- «Ладно-ладно. Извини. Сорвалось. Но может, хоть скажешь, зачем ты просила меня отправить к ней сына?» - Недоуменно, но с отчетливыми нотками гнева, осведомился отец

- «Муж мой, ты по-прежнему пугаешь меня гулкой пустотой в том горшке, что по какому-то недоразумению, считаешь своей головой.» - Десса Риния, в отличие от успокаивающегося супруга, явно только начала заводиться. - «Ну не могла же я ему сказать: Иди и помоги сестре собраться. Это нанесло бы урон моему авторитету в глазах детей. Пока они были маленькие, можно было просто приказать и они бы подчинились. Но дети выросли, муж мой! И нам остается только помогать им и мягко направлять. «Распоряжаться» и «влиять», чуешь разницу?! Если нет, то какой из тебя к бесам, иерарх?!»

Услышав слова матери, Бар возблагодарил небеса за то, что о нем так быстро забыли и скоренько отключился. Сейчас родители начнут ссориться, а хорошие дети не должны присутствовать при таких моментах, «дабы не пошатнулось их уважение к старшим», как говаривал его старый учитель этикета.

Бар мотнул головой, вытряхивая из нее остатки эмоциональных мыслеобразов родителей, и принюхался. Из кухни в гостиную потянулся дразнящий аромат какого-то печева. Демон облизнулся и, временно забив на все, пошел на запах. Уже подходя к кухне, он еле успел посторониться, когда мимо него, промчалась ухмыляющаяся сестренка.

- Хм, Яр, нельзя же так буквально понимать мою просьбу, насчет пожрать - Пробурчал демон, стирая с лица, медленно стекающее сырое яйцо, со снайперской точностью врезавшееся ему в лоб. В ответ, человек только возвел очи горе, и тяжко вздохнул. - Яр?

- «Э? Бар? Извини, задумался. Где ты так вымазался? Платок дать?» - Пришел в себя, человек.

- Спасибо. Уже не надо. - Невозмутимость, Бар, полная невозмутимость. Похоже, парень, просто очень крепко о чем-то задумался, если не заметил, в кого попал его снаряд. Демон частично трансформировался и, одним движением длинного раздвоенного языка, слизнул остатки стекающего по морде яйца.

Бар уселся за стол и, в ожидании обещанного омлета, уставился в окно. Но взгляд демона, то и дело возвращался к рабочему столу, на котором продолжала расти горка оладьев, которые пек Ярослав, пока в соседней сковородке томился омлет. Кушать-то хочется! Наконец, он не выдержал и попытался слевитировать блюдо с пышущей жаром вкуснятиной, за что тут же огреб деревянной ложкой по лбу. Да уж. Если не везет, то не везет во всем. Печальный вздох демона всколыхнул занавески на окне.

- «Не вздыхай. Хочешь, чтобы мы быстрее сели завтракать, тащи на стол масло, молоко, мед, ну и там, в холодильной глянь, что-нибудь на свой вкус.» - Наконец, внятно отреагировал Яр.

Ха, уговаривать о такой помощи, разрушителя долго не надо! Бар с готовностью сорвался с места, и принялся загромождать стол, вынимаемыми из холодильной, продуктами. Вроде все Вот только, куда теперь поставить блюдо с оладьями? Да и омлет не поместится. Демон вздохнул и принялся за переборку вытащенной провизии. В результате, на столе осталось только то, что затребовал Яр, плюс большой кусок копченого мяса. Нет, ну сказано же было, «что-нибудь на твой вкус», а какой демон откажется от небольшого ароматного куска мяса, а уж тем более, от большого!

-»Тарелки, вилки, ложки и ножи.» - Скомандовал Яр, мельком глянув на стол. Пришлось лезть в шкаф. Как будто нельзя, обойтись без этой ерунды! Оладьи, например, можно и пальцами хватать, а омлет аккуратно разрезать на три части когтем, после чего, опять же воспользоваться пальцами. М-да. За такой номер, мама бы по головке не погладила. Но у Бара есть оправдание! Кушать очень хочется!

И вот, наконец-то, стол накрыт. Но, стоило троице приступить к завтраку, как в квартиру ворвался Хельги.

- Звал, братец? - Скользящий, растянув губы в насмешливой улыбке, хлопнул Бара по спине, отчего тот, чуть не подавился.

- Звал-звал. - Откашлявшись, произнес разрушитель, многозначительно ударяя крепким кулаком левой руки по открытой ладони правой.

- Эй, эй, Бар, ты чего? - Хельги попятился от брата, но был пойман, одарен мощным подзатыльником и усажен за стол.

- Все разговоры после завтрака. А пока, ешь. И чтоб ни звука. - Бар покачал перед носом Хельги внушительной кувалдой кулака. Тот сделал испуганные глаза и, часто закивав, схватил с блюда сразу пяток оладий. Яр и Клади не выдержали и дружно захихикали. Баролла же, только удрученно покачал головой. Ну как можно иметь дело с этим клоуном? А ведь деваться некуда. Если список необходимых в походе вещей, разрушитель может составить сам, то договориться с торговцами о нормальной цене всех этих «приблуд», сможет только такой ушлый тип, как Хельги. Кстати о цене

- Яр, а владыка не передавал тебе такой небольшой мешочек? - Поинтересовался Бар, едва почувствовал себя сытым. Ответом было недоуменное выражение лица человека. - Понятно. Я это к чему На какие шиши ты собираешься экипироваться в поход? По логике, тебе как послу, владыка должен был выделить не только верительные грамоты, коих я, кстати, здесь не вижу, но и подъемные средства

Едва Баррола закончил свой пылкий спич, как раздался стук в дверь. Не желая подниматься из-за стола, Яр одним мысленным посылом открыл входную дверь и через несколько секунд, в коридоре показался немолодой демон, с солидной бархатной папкой в руках. Не обращая никакого внимания на присутствующих сородичей, гость смерил Ярослава странным взглядом и протянул ему папку.

- По распоряжению Владыки Шиилы и Правящего корпуса Парнума, передаю посланнику Ярославу верительные грамоты, кои подтвердят владетелям окрестных земель, его права как Голоса Владыки. К сему прилагаются и средства необходимые для достойного снаряжения посланника Ярослава, в соответствии с его высоким статусом. - Закончив тираду, демон коротко поклонился и слинял.

- Полагаю, вопрос с денежными средствами и бюрократией, можно считать решенным, не так ли? - Ехидный голос Хельги, заставил Барролу фыркнуть.

- Согласен, но если ты думаешь, что это единственные вопросы, требовавшие немедленного решения, то ты сильно ошибаешься. - Проворчал разрушитель и был поддержан Ярославом, транслировавшим свои мысли всем присутствующим.

- «Это точно. Особенно учитывая тот факт, что Владыка настаивает на моем максимально скором отбытии».

- И в чем проблема? - Сделал невинное лицо Хельги.

- В тебе, отрыжка Иерха! - Прорычал Бар, отвесив братцу очередной подзатыльник и вытащил из принесенной Ярославу папки солидный, весело звякающий мешочек. - Идем в гостиную. Сейчас составим список необходимых в походе вещей и отправишься за покупками Только не вздумай брать с собой своих многочисленных подружек. Иначе, до завтрашнего утра не управишься. А Яр должен покинуть Парнум сегодня, до заката, если я правильно понимаю слова владыки о максимально скором отбытии.

- Эй! Вы ничего не забыли? - Клади уперла кулачки в бока, и обвела присутствующих подозрительным взглядом. - Между прочим, мне тоже нужно собраться в поход.

Бар мысленно выматерился. Уж очень ему не хотелось таскаться по магазинам вместе с сестрой. И судя по кислой физиономии Хельги, тот тоже не горел таким желанием. Демоны переглянулись и растянули губы в одинаково «милых» улыбках, от которых Ярослава зримо передернуло.

- Яр - Вкрадчиво заговорил Хельги. - Может, ты составишь Клади компанию, пока мы займемся твоей экипировкой?

- Да, так будет быстрее, чем если мы пойдем закупаться все вместе. - Это был один из не многих случаев, когда Бар всецело поддерживал начинание младшего братца.

Ярослав, вздохнув, обвел глазами демонов и согласно кивнул. А куда деваться? В ответ Баррола и Хельги наградили его фальшивыми улыбками, а прекрасно понявшая ход мыслей братьев, Клади только тихо захихикала.

Довольный, как повернулось дело, Бар ухватил младшего брата за шиворот и, зачерпнув из мешка примерно половину наличности, протопал к выходу, стараясь не замечать хитрого взгляда сестрицы Ну правда, ведь ей совсем не обязательно мстить родным братьям за их нежелание провести добрых четыре часа у какой-нибудь примерочной, в ожидании пока Клади выберет себе подходящий походный костюм. Что-нибудь их серии: удобный, прочный, немаркий и самое главное - КРАСИВЫЙ! И ведь найдет! Вопрос только в том, когда? Бр-р-рр.

Оказавшись на улице, разрушитель облегченно вздохнул и отпустил брата.

- Вроде прокатило. - Задумчиво проговорил Бар.

- Уверен? - Тихо спросил Хельги. - Что-то мне не понравился ее смех. Как бы не задумала чего-нибудь, шалая.

- Типун тебе на язык, братец. - Вздрогнул Баррола. Он и сам был почти уверен в том, что без каверзы со стороны сестренки, дело не обойдется. А значит, Бару и Хельги остается только надеяться на то, что у мелкой просто не хватит времени до отъезда, для организации большой подлянки братцам, не пожелавшим составить ей компанию в подготовке к походу.

Привычно порыкивая на путающихся под ногами Скользящих и прочую мелюзгу, Бар ледоколом врезался в толчею Базара, оставив Хельги мотаться у себя в кильватере. Впрочем, ушлый братец не возражал против такого порядка движения, поскольку тот избавлял его от необходимости постоянно лавировать в толпе демонов, снующих под матерчатыми тентами самых разных расцветок, параллельно отбиваясь от навязчивых южных продавцов, так и норовивших ухватить прохожих за одежду, чтобы продемонстрировать свой товар. Но хватать Бара, горячие крикливые торговцы не станут, здоровье дороже, а Хельги ловко скользил в тени старшего брата так, что дотянуться до него минуя Барролу, было просто нереально.

В таком стремительном темпе, братья быстро прошли через тканные и ковровые ряды, пересекли ряд чеканщиков и златокузнецов, не удостоившихся пока права торговать на главной базарной площади, и свернув в проход меж палатками двух гадателей, оказались в волшебном ряду. Чего здесь только не было в смысле, на вид здесь действительно не было ничего. С десяток палаток завешенных тяжелыми пологами, у входов в которые стоят приказчики (ни одного демона, только химеры самого причудливого вида), и тишина. Не слышно шума торга и воплей обворованных растяп, а прохладный воздух, кажется, напитан ароматом мяты. Одно слово - волшебство! Здесь никто не тянет жадные лапы к покупателям, расхваливая свой товар и прикидывая, сколько можно наварить на очередном простофиле. Только молчаливое ожидание и внимательные взгляды приказчиков. Считается, что тот, кто нашел этот ряд, знает, зачем пришел и у кого из торговцев можно найти необходимое.

Бар взглядом указал братцу на темно-зеленую палатку, у входа в которую расположился приказчик, строением тела и огромными круглыми глазами неправдоподобного желтого цвета, похожий на гигантского лемура. Хельги согласно кивнул и, взяв у старшего брата с полсотни золотых монет, двинулся к указанной палатке, хозяйка которой, Нарили Вьюга славится своими целительскими зельями и амулетами. Сам же Баррола чуть подумав, двинулся к белоснежной палатке с горгульей у входа. Там обосновался Варни Канатоходец - один из лучших заклинателей вещей в Шииле ну из тех, чьи услуги можно купить за деньги, разумеется.

Для дальнего похода требуется немало всякого хлама, таскать который на своем горбу, удовольствие небольшое. Потому, первым приобретением Бара стала пара заплечных, так называемых, «легких» сумок, снижающих вес и объем поклажи в пять раз. Недешевая, но очень удобная вещь. Баррола открыл одну из принесенных Варни сумок и начал набивать ее тщательно отбираемыми покупками. Подогреваемые походные ковры, завернувшись в такой, не замерзнешь даже в самый лютый мороз и самоочищающаяся посуда. Фляги для воды, исполненные по принципу тех же скрадывающих сумок и моментально нагревающийся котелок, не требующий костра. Укрепляющие ткань и предохраняющие от грязи, наборы для одежды, представляющие собой комплекты специальным образом зачарованных пуговиц и пара поясных ремней с чарами невидимости для носимых на них вещей. Крепкая бесшумная обувь, годная как для прогулок по лесу, так и для путешествия верхом и маскирующие непромокаемые накидки, неплохо защищающие от жары и холода. Последние, правда, не смогут скрыть носителя ярким днем в открытом поле, зато в темноте или лесу, замечательно скрадывают очертания хозяина, а в толпе к тому же обладают довольно сильным эффектом «отвода глаз».

Бар на мгновение застыл в раздумьях перед старым демоном, но тот только выжидающе уставился на щедрого покупателя. Наконец, Варни кажется, понял, что гость не может определиться с необходимыми вещами, и растянул губы в хищной ухмылке.

- Могу ли я предложить вам, что-то особенное, уважаемый гость? - Тихим голосом проговорил заклинатель.

- Например? - Приподнял бровь Бар.

- Скажем, вот такая шкатулка - Канатаходец извлек из-под пустого прилавка небольшой, украшенный затейливой резьбой, деревянный ларец, окованный странно выглядящим матовым металлом. - Это походный хран. Взломать невозможно. Чарам не поддается из-за оковки. Древняя работа, сейчас так не умеют. Хорошая вещь, и не принадлежащая волшебству Шиилы

- Думаете, для меня это так важно?

- О! Просто, по предыдущему выбору, мне показалось, что вам необходимы вещи не оставляющие демонического следа - Прищурился Варни. - Прошу прощения, если я не прав.

Бар усмехнулся, и выложил на прилавок добрую сотню золотых. Из лавки Канатоходца, разрушитель вышел довольный. Не зря он провел в палатке два часа, придирчиво выбирая каждый покупаемый им зачарованный предмет. Как серьезному покупателю, Варни сделал скидку, так что у Бара еще осталось немало желтых кругляшей, зачерпнутых из подъемного кошеля Ярослава. Почти тут же нарисовался и Хельги, растянувший губы в копии улыбки Бара. Правда, определить была ли она следствием довольства хорошей покупкой, Бар бы не взялся. Просто потому, что этот наглый Скользящий почти все время лыбится!

Поделившись сведениями о произведенных закупках, братья пришли к выводу, что осталось купить только походную еду и можно возвращаться домой к Яру. Пробежавшись по базару, Бар и Хельги довольно быстро докупили недостающее и уже через час были на месте. К их великому удивлению, Клади и Яр были уже дома и не одни. На диване в гостиной устроились две симпатичные демонессы, тут же начавшие стрельбу глазами по появившимся мишеням. Бар почувствовал, что у него зачесался несуществующий до трансформации хвост а это очень дурной знак, который никогда не подводил разрушителя. Хельги же словно и не почуяв опасности, тут же начал «ответные боевые действия». Может все же, Бару показалось?

- О! Вы наконец-то вернулись. - Губы Клади разошлись в ласковой улыбке. Нет не показалось. Такое выражение лица у сестрички, ни с чем не перепутаешь. Хельги тоже скис. А Яр вокруг такие волны предвкушения мести распространяет, что утонуть можно!

- М-да. Вернулись. - Прогудел Бар, выкладывая на стол сумку с покупками и стараясь сохранять естественный, спокойный вид. - Может, ты все-таки вспомнишь о правилах приличия и познакомишь нас с твоими подругами?

- Извини, братик С этими сборами, я совсем замоталась. Знакомьтесь: Еллини, Раллини, это мои братья, старший - Баррола, младший - Хельги. - Повинилась и тут же исправилась Клади после чего, сверкнув глазами, протараторила, - Бар, представляешь, за всей той кутерьмой, что у нас творилась в последние дни, я напрочь забыла об обещании данном Еллини и Раллини. И вот, они нашли меня здесь, чтобы напомнить Братцы, спасайте! Сходите с моими подружками на прием, а?

- С такими красавицами, хоть на край света. - Тут же распушил хвост Хельги. Легкомысленный придурок!!!

- Замечательно. - Клади кивнула, и ухватив одной рукой верхнюю конечность Ярослава, другой указала на лежащие на столике бумаги. - Вот ваши приглашения. А мы вынуждены вас покинуть. Я еще не все купила. Так что, хорошо отдохнуть вам мальчики! Встретимся здесь за час до захода солнца. Надеюсь, мои подруги не вскружат вам головы настолько, что вы забудете попрощаться со своей любимой сестричкой перед ее отъездом

Промолчавший весь этот диалог барышни, кивнув проскользнувшим мимо них Клади и Яру, подняли со столика украшенные многочисленными виньетками листы приглашений, намертво закрепившись у локтей Бара и Яра, и одарили их сияющими улыбками.

- Вперед мальчики! Прием в доме моды дессы Сиррины ждет нас. - Проворковали подруги Клади, и у братьев чуть не вырвался жалобный стон.

Отомстила, сестренка!

ГЛАВА 7.

Утро. Не люблю утро. Особенно, не люблю получать плохие новости, плохим утром. От них становится только гаже, и появляется желание устроить маленький конец света. И поверьте, новость, что нам с Клади не рекомендуется колдовать в пути, стоила того чтобы организовать Шииле и лично его владыке, новый приход Иерха. Но это мне пока не по силам, так что моему мысленному напарнику, то бишь, временному начальнику, пришлось вынести двадцать минут отборного мата Нет, я вовсе его не оскорблял, что мне жить надоело? Это был, скажем так, взрыв эмоций, и Владыка Шиилы просто стал его свидетелем. А что мне оставалось?

- «Ну, ты мог бы просто сбежать, как тебе советовала дочка Рин.» - Флегматично заметил демон, и исчез из моей головы, едва заслышав, начало очередной матерной рулады. Очевидно, владыка не любит повторений м-да.

- Яр, прекращай злиться. - Вздохнула Клади, вышагивающая рядом со мной по широкой тропинке, спускающейся вниз к подножию горного кряжа. - Я же тебя предупреждала, что надо сваливать.

- «Вы что, сговорились, что ли?» - Скривился я, и в ответ на недоуменно-вопросительное выражение лица подруги, пояснил, - «Он мне только что, тоже самое заявил».

- Понятно. - Кивнула демонесса.

- «Но, на самом-то деле, меня больше не устраивает совсем другое.» - Продолжил я. - «Вот скажи, ты в курсе, что во время похода, нам «не рекомендуется» колдовать?»

Клади замерла на полушаге. Все, теперь, владыка может прослушать матерные частушки в третий раз.

-»Если ты ее не успокоишь, то я сам организую тебе четвертое прослушивание. Можешь мне поверить, за свою долгую жизнь я выучил немало интересных оборотов, так что в этом случае, тебе грозит состариться под аккомпанемент моей декламации» - Пробурчал демон в моей голове.

- «Интересно, а что будет, если мы сообщим эту новость еще и дессе Ринии?». - Я хмыкнул и тут же почувствовал напряжение своего временного начальника. Ха! Кажется, такой поворот его совсем не обрадовал. Впрочем а что толку? Мы-то здесь, а она там, в Парнуме. Так что полюбоваться на ее реакцию мне вряд ли удастся

- «Специально ради такого случая, затащу твое сознание в мое тело, когда она придет с претензиями И попробуй ей доказать, что ты не я.» - Фыркнул в моем сознании, наш напарник и проводник. Быстро же он оклемался! Я бы, узнав о перспективе общения с разъяренной мамой Клади, тут же смылся куда-нибудь подальше Сильно подальше. Мира за три-четыре, как минимум. А этот Я вздохнул и обратил свое внимание на уже выдыхающуюся, но все еще красочно выражающую свое недовольство, Клади.

- Но почему?! - Выдохшись, и успокоившись без моей помощи, протянула демонесса.

- «Как говорит наш мысленный спутник, во избежание серьезных колебаний в магическом поле, могущих повлечь за собой неприятные последствия в виде интереса к нашим персонам со стороны местных колдунов, поскольку след твоего колдовства будет нести слишком отчетливый отпечаток Шиилы, а мой вообще ни разу не похож на местный. Это я цитирую, между прочим.» - Вздохнув, ответил я.

- А я-то думала, зачем нам столько походного хлама? - Покачала головой Клади, и вдруг ощерилась. М-да, это выражение, даже без классических для демонов длинных клыков, пугает. - Подожди, но это значит, что Бар и Хельги были в курсе?! Убью братцев.

- «Он говорит, что ты чересчур низкого мнения о Барроле. Твой старший братец просто хотел сделать наше путешествие полегче.» - «Перевел» я бормотание демона Вот только веры его словам, почему-то не было даже у меня. Чтобы Бар о ком-то позаботился?! Так не бывает. Нет, если речь идет о врагах, то конечно, Баррола всегда тщательно заботился о том, чтобы у них не было к нему претензий. Действительно, какие претензии могут быть у трупов? Но я отвлекся

- Может быть, может быть - Пробормотала демонесса и, тряхнув головой, бодренько пошагала вперед. А идти-то нам еще немало, между прочим. Вчера, перед закатом мы миновали только первый портал, перенесший нас в горы, отделяющие север Шиилы от сопредельных земель. И теперь, после ночевки в холодной пещере, нам нужно спуститься в относительно небольшую долину, густо заросшую лесом, отмахать по ней с десяток верст, и войти во второй портал, который уже перенесет нас из этого пограничья куда-то в человеческие земли. Куда? А черт скальный его ведает. Они, в смысле, пограничные порталы, по уверениям владыки Шиилы, спонтанные, как сами демоны. Хорошо еще, что хотя бы направление верное выдерживают, пусть и не точнее чем два лаптя туда-сюда

Собственно, как я и подозревал, у второго портала мы оказались уже после заката, когда долину накрыла ночь. И тут я должен сказать спасибо предусмотрительному Хельги, не пожалевшему казенных денег на эликсиры, среди которых оказался и такой, что позволил мне видеть в темноте, едва ли не лучше чем днем. Иначе, добираться нам до портала пришлось бы с утра, и всю дорогу выслушивать нравоучения моего мысленного спутника. Вот кто бы знал, что Владыка Шиилы не только язва первостатейная, но и зануда, каких поискать?! Одно слово - демон.

- «Ты бы не очень расслаблялся, Ярослав!» - Прорезался упомянутый, едва мы с Клади, разбив лагерь у портала, устроились у костра, и смогли, наконец, вытянуть ноги, гудящие от долгой ходьбы по горным кручам. Но нет в жизни счастья. И вместо того, чтобы сполна насладиться вечерним отдыхом у костра, я вынужден был сидеть и слушать поселившегося в моей голове демона, нудно и пространно рассуждающего о подстерегающих нас в пути опасностях. Ничего так намек на необходимость ночного дежурства

- «А ты думал!» - Нет, все-таки ехидства в нем больше чем занудства И вот это правитель «жутко демонской» страны?!

- «Поживи с мое, еще и не так заговоришь» - Фыркнул демон, и тут же посерьезнел. - «Так, с шуточками закончили. Теперь слушай внимательно. С того момента как вы шагнете в портал и до самого вашего возвращения, я не смогу трепаться с тобой о всякой ерунде, с такой же легкостью, как делаю это сейчас. Не моя территория Но! Если я понадоблюсь, тебе будет достаточно просто мысленно ко мне обратиться. Чем смогу - помогу. В смысле, советом. И на долгие беседы можешь не рассчитывать, я хоть и силен, но резерв моих сил отнюдь не бесконечен, да и выпадать из жизни Шиилы ежедневно на пару-тройку часов ради общения с тобой, я желанием не горю. У меня и тут, знаешь ли, работы полно. Это первое. Идем дальше. Советую уступить сегодня первую ночную стражу Кладилиане. Почему? Потому что я собираюсь передать тебе мыслеобраз, который твое сознание в бодрствующем состоянии, попросту не переварит.»

- «Что за образ?» - Напрягся я.

- «Не перебивай старших! Чему тебя только Акилла учил?!» - Рыкнул демон и, убедившись, что я готов выслушивать его наставления дальше, договорил, - «я знаю, что у вас есть карта человечьих земель, ее должны были передать вместе с верительными грамотами, но в общем, смысла от нее будет немного, пока вы не выберетесь хоть к какому-то селению. А портал может забросить вас в такую глушь, откуда только до ближайшей охотничьей заимки, дней пять пешего хода. Меня это не устраивает. Не хватало еще, чтобы мой посланник годами плутал по какому-нибудь Заброшенному лесу или Диким топям. В общем, через пару часов выставляй дозор и принимай образ. Как проснешься, разберешься что к чему. Приказ ясен?»

- «Да уж куда яснее.» - Вздохнул я.

- «Вот и славно.» - Проговорил демон и исчез из моего сознания. И то хлеб.

К моим словам о распределении ночной стражи Клади отнеслась вполне равнодушно. Надо, значит надо. Злость демонессы из-за запрета на колдовство уже выдохлась, да и прямого приказа владыки она не ослушается. Правда, это не помешало ушлой барышне свалить на меня обязанность по приготовлению ужина, но это уже мелочи, тем более, что дрова для костра она отправилась собирать лично взвалив на меня разбивку лагеря. Эх, ну ничего, и на моей улице перевернется телега с медом!

С момента, как Клади отправилась за дровами для костра, прошло уже не меньше четверти часа, этого времени ей с лихвой должно было хватить на сбор сушняка, благо, его здесь в достатке. Но демонесса как сквозь землю провалилась. Хищников здесь, конечно, нет, уж их-то я бы почуял, не зря столько лет дружбу с лешим вожу, но кто знает какие приключения могла найти на свою филейную часть моя спутница?

То что я начал нервничать стало ясно, когда слишком резко потянув на себя сумку, я уронил открытый рюкзак Клади из которого тут же посыпалась какая-то мелочевка. Спасибо эликсиру, не будь его, я бы, наверное, всю ночь провел в поисках вещей демонессы, на ощупь в густой траве.

От возни с сумками и припасами меня отвлек какой-то тихий, странно приглушенный писк, в котором я с трудом узнал голос своей спутницы. Вот ведь гадство! Мы еще и в поход-то толком не вышли, а Кнопка уже успела во что-то вляпаться!

Недолго думая, я подхватил с земли шест и, нашарив на поясе «остролист», вломился в густой кустарник, обрамлявший небольшую полянку у телепорта. Две минуты легкого бега на звук привели меня к небольшому оврагу, на дне которого и обнаружилась Клади.

- «И чего орем?» - Ухмыльнулся я, с интересом наблюдая за попытками Кнопки продраться через вилку из двух стволов какой-то несчастной березы, непонятно каким образом выросшей чуть ли не в шаге от веселого ручья, скачущего по каменистому дну оврага.

- Я не могу выйти отсюда! Яр, помоги! - Крутя во все стороны головой, простонала Клади. Меня она, словно бы и не видела Интересно. Очень интересно. Я постарался внимательнее приглядеться к Клади и, уже через несколько секунд заметил неясный туман, словно бы окруживший мою спутницу. Его тонкие язычки невесомой паутиной парили вокруг Кнопки, напомнив мне одного неудачливого ученика нашей Школы, чуть было не заплутавшего у Гром-камня, в Старых горах. Не думал, конечно, что такое можно встретить в лесу, но в принципе понятно. Сам-то лес обосновался в сердце здешних гор. В общем, будем вытаскивать Без магии, конечно.

- «Клади, сделай одолжение, перестань паниковать. Ну! Вдох-выдох, вдох-вы-ыдох. Слышишь меня? Вдох-выдох.» - Мой мыслеобраз резко оборвал очередной стон подруги. Туман вокруг нее дернулся, съежившись на мгновение, словно нить древесного паука, опаленная огнем, но уже в следующую секунду, чары этого местечка вновь попытались занять отвоеванные позиции. «Сча-аз!», как говорит Хельги.

- Да. Слышу. - Несколько раз дернувшись, Клади вроде бы чуть опомнилась и послушно задышала глубже.

- «Вот, умничка. А теперь, закрой глаза и сделай шаг назад. Только один, слышишь?» - Кажется, мои мысленные посылы благотворно подействовали на нервничающую демонессу, да и туман вокруг нее стал редеть. Спустя всего несколько секунд, паника ушла из ее глаз, веки девушки опустились и она осторожно шагнула назад. - «Молодчина. Не открывай глаза. Теперь сделай два шага влево»

- Так?

- «Да.» - Я кивнул, хотя и понимал, что она меня не видит. - «Не забывай дышать, Кнопка. Замечательно. А теперь обернись вокруг своей оси, через левое плечо. Три раза. Я буду считать. Как скажу: «три», откроешь глаза. Поняла? Не раньше!»

- Поняла-поняла. - Вот она уже и ворчать начинает, это хорошо. Это, я бы даже сказал, просто замечательно!

Поймав себя на мысли, что начинаю копировать интонации Аристарха Людвиговича, я невольно хмыкнул и чуть не сбился со счета. Вот же черт скальный! Кажется, это место и на меня начинает действовать не самым лучшим образом Три!

- Яр!!! - От восторженного вопля Клади у меня уши заложило, а стоящий у самого среза воды, булыган не удержался на месте и рухнул в ручей. Так тебе и надо, тоже мне лешак высокогорный нашелся.

Пока я усмехался, Кнопка успела в два прыжка выбраться из оврага и повиснуть у меня на шее.

- «Ну, будет тебе, Клади.» - Я попытался разомкнуть объятия демонессы, но куда там. Вцепилась так, что оторвешь, разве что только вместе с головой. А она мне еще нужна, в смысле, голова. Чем я без нее есть-то буду?

- Спасибо. Спасибо, Яр! - Продолжала кричать мне в ухо Кнопка. Наконец, мне удалось выбраться из ее цепких ручек и мы двинулись в обратный путь к лагерю. Хорошо еще, что идти было недалеко, и то она всю дорогу меня словесным потоком поливала. И как заблудилась, и как это получилось, да как я ее вытащил, и что теперь она Владыку понимает, в смысле, почему он именно меня выбрал на роль посланника Вот тут уж я не выдержал и высказал все что думал и по поводу умного владыки и по поводу недостатков начального образования некоторых демонов, точнее демонесс В общем, досталось от меня всему Парнуму.

- А при чем тут моя школа? - Тут же поинтересовалась Клади, на что я только фыркнул.

- «Все, Кнопка. Все вопросы после ужина. Теперь я схожу за дровами, а ты пока вытаскивай наши припасы. Котелок у меня в сумке, на самом верху. Ясно?»

- Ясно. - Вздохнула демонесса. Мои слова ей явно не пришлись по душе, но спорить подруга не стала. То ли выдохлась, то ли действительно чувствует себя виноватой? А! Да кто их поймет, этих барышень?! Уж точно не я.

Уже после ужина, когда мы спокойно сидели у костра и потягивали ароматный чай, Клади-таки додавила меня, заставив отвечать на ее многочисленные вопросы, касающиеся недавнего происшествия.

- «Вот скажи, что ты сперва делаешь, входя в чужой дом?» - Поинтересовался я, когда понял, что демонесса от меня не отвяжется.

- Э? - Опешила Кнопка.

- «Хозяев поприветствуешь, правильно?»

- Ну-у, да. - Кивнула та.

- «Во-от. А что ж ты, в лес вломившись, не догадалась здешнему хозяину поклониться?»

- Это в смысле, лешему, что ли? - Недоверчиво уточнила Клади.

- «Скорее уж горному духу Хотя замашки у него вполне лешачьи.» - Кивнул я, вспоминая здоровенный булыжник, рухнувший в ручей от визга моей спутницы. Ну да, водил ее горный, вполне по-лешачьи, а в булыжник влез, как горному духу и положено. Поди разберись по этим приметам, что же это за зверушка такая

- Выдумки это все. Сказки. - Фыркнула подруга.

- «Ну да, то-то эта «сказка» тебя в овраге закружила, чуть ли не до смерти.» - Я покачал головой.

- Значит, они у нас просто не водятся. - Пожала плечами Клади. А я ненадолго задумался. Может, действительно, сородичи Клади духов из Шиилы давно выжили? А что, в принципе, запросто. Какой-нибудь демон власти, типа папочки моей спутницы, рявкнет от души на лешего и все собирайте веточки по заповедным тропочкам. Много ли духу надо? Нет, в смысле, так просто его, конечно, не возьмешь Но это человеку постараться придется, а демону Хм-м.

- «Уверена? А может, ты просто пару лекций в школе прогуляла? На тему выживания в дикой природе?» - Все же решил поинтересоваться я.

- У нас в школе таких лекций не было. - Покачала головой Кнопка и, помолчав, спросила. - А у тебя были?

- «А как же? Считай, весь первый год обучения у Аникиты Силыча только этому и посвящен. Да и потом, зачеты по ежегодным практикам обязательно оценку навыков выживания в себя включают.»

- Нет, у нас такого точно не было. Я бы запомнила. - Тряхнула головой Клади, и тут же заинтересовано и, я бы даже сказал, оценивающе уставилась на меня. Словно впервые увидела. - Слушай, так ты получается, должен неплохо разбираться в этом, а?

- «Ну да.» - Осторожно согласился я, и моя спутница тут же расцвела довольной улыбкой.

- Вот и замечательно. Будешь меня учить. - Хлопнула в ладоши Клади.

- «А смысл?» - Я хмыкнул. - «Наступишь на те же грабли, что и владыка. Кто знает, какие в вашем мире духи мест обитают, и одни ли они, а может нечисть какая необычная встретится. А может, и известная, да местная, и мои ужимки на них не подействуют. Я уж молчу про то, что все мои навыки, в этом плане, абсолютно нечародейские.»

- Ну, на этого же, горного духа подействовали. - С непробиваемой уверенностью заявила Кнопка.

- «Ну да. Только не на самого духа, а на плетенку-путанку, что он на тебя накинул. А это совсем другое дело. Так то.» - Я хотел было добавить пару слов о том, что из путанки Клади большей частью сама выбралась и все эти шаги и обороты были нужны только для того, чтобы ее от паники отвлечь, но буквально в следующую секунду на меня накатила волна боли. Гадский демон! Я совсем забыл про обещание владыки Шиилы, прислать мне какой-то мыслеобраз!

- «Клади Остаешься на стра страже Три часа. Потом, буди меня.» - Попытка связаться с подругой была похожа на заплыв против течения, только уносило не мое тело, а разум, мысли пытавшиеся дотянуться до Клади.

- Яр? Яр, что с тобой?! Ты - Окончания фразы разволновавшейся девушки я уже не слышал, провалился в беспамятство.

ГЛАВА 8.

Клади выпуталась из спальника и сладко потянулась. Облака над головой постепенно теряли розовый оттенок и в лесу уже слышался неугомонный птичий трезвон. Демонесса вдохнула свежий прохладный воздух и рассмеялась. Вчерашнее блуждание в мороке горного духа, заставившее ее изрядно понервничать, сейчас казалось девушке не более чем легким и весьма познавательным приключением. Еще бы! Рассказать кому, что на свете существуют настоящие лешие или те же горные духи, так ведь не поверят! В Шииле о них даже легенд не осталось. Разве что в детских сказках А оказывается, стоит покинуть страну, как сказка становится былью.

- «Угу. Знаю я одного такого сказочника.» - Ворчание хмурого Ярослава ворвалось в разум Клади настолько неожиданно, что девушка опешила.

- Яр! А ты что, совсем не спал, что ли? - Только сейчас демонесса заметила сидящего у потухшего костра, закутавшегося в плащ человека.

- «Да уснешь тут, как же!» - Все также хмуро ответил Яр. - «Сначала этот дух приходил с извинениями, потом владыка ваш нарисовался, да считай всю стражу нотации мне читал. Кстати, вон на камне подарок от здешнего хозяина для тебя, возьми.»

- Э-э? - Девушка взяла в руки странный похрустывающий сверток сероватого оттенка, перетянутый такой же серой ломкой веревкой, больше похожей на необычную проволоку. - Что это?

- «Платок из каменной нити. Да ты не глазей. Открой и посмотри.» - Ярослав вздохнул.

Клади покосилась на непонятно отчего нахохлившегося друга, но любопытство пересилило, и девушка решительно развернула странную, еле заметно посверкивающую ткань.

- Это что? - Демонесса поворошила пальцем небольшие невзрачные каменные обломки, которые были завернуты в платок, и вопросительно глянула на Ярослава.

- «Хм. Ну, если не ошибаюсь, то вот это вот смарагды, а это лалы яхонты. А это сапфир. Необработанные, понятное дело». - Поднявшись с облюбованного места, Ярослав ткнул пальцем в несколько камней.

- Это мне? За что? - Удивилась Клади.

- «За ворожбу вчерашнюю. Он ведь не по своей воле тебя водить принялся.» - Ответил Ярослав.

- Хм А по чьей? - Вкрадчивым тоном поинтересовалась Клади, чувствуя, как в душе поднимается знакомая ярость.

- «Владыке своему спасибо скажи. Это он постарался. Проверить решил, справимся мы или нет, вот и натравил хранителя. Тоже мне, экзаменатор нашелся.»

- О! - Клади нахмурилась и, щелкнув ногтем по одному из камешков, промурлыкала. - Несомненно, раз Владыка так решил, значит, это было необходимо. Ты знаешь, Яр, моя мама входит в Опекунский совет Академического Корпуса, и я думаю, если ей рассказать о педагогических приемах Владыки, она обязательно займется их внедрением в программу обучения Да, именно так я и сделаю, по возвращении в Шиилу.

Ответом Клади стал громкий хохот Ярослава. Нет, все-таки было что-то странное в его немоте, если она ничуть не мешала молодому колдуну смеяться.

- «Знаешь, я даже пожалел, что ты не можешь слышать того, что сейчас услышал я.» - У Клади создалось впечатление, что даже мыслеобраз переданный Ярославом, словно бы дрожит от переполняющего его веселья.

- Ну, так можешь просто передать его слова. - Пожала плечами демонесса.

- «Не, это не так интересно Впрочем, мне велено передать тебе поздравление Владыки с тем, что ты точная копия своей мамы Кстати, не знаешь, почему тебя он поздравил, а мне выразил искреннее сочувствие, а?» - Ехидно поинтересовался Яр.

Клади хотела было надуться, но схлопотала легкий шлепок по пятой точке, отчего мысли свернули в несколько другую сторону. А именно в сторону мести. Ну в самом деле! Кто так обращается с дамой, пусть даже близкой подругой, а?! Тем более, что у дамы и так тяжелая душевная травма Она недавно рассталась с очередной великой любовью, а ее тут, понимаете ли Нет, положительно, такое поведение Ярослава заслуживает самого сурового порицания. На следующем же привале. Непременно.

- «Мысли-то прикрой. И давай уже собираться, мстительница.» - Ярослав усмехнулся, указывая на полуразобранные сумки, рядом со своим спальником. - «Чем быстрее мы покинем эти места, тем меньше вероятность напороться на еще один «урок» Владыки.»

- Это да. - Тут же посерьезнела демонесса. - Если Владыка начнет шутить в ответ, то мы рискуем не дожить до следующего дня.

На сборы и приведение себя в порядок у путешественников ушло немногим больше получаса. Они даже успели перекусить подогретыми остатками вчерашней каши. А потом был поклон хозяину места за гостеприимство и короткий шаг в черный зев портала.

Вынырнув из марева портального перехода, Клади тут же шагнула в сторону, освобождая место для своего спутника, и внимательно осмотрелась. Свою недавнюю беспечность она точно решила оставить по ту сторону портала. Неудивительно. Жители Шиилы с детства впитывают простое правило: за границей для них жизни нет. Человечьи земли для демонов запретны. Почему? Ответ прост. Демоны невероятно сильны и живучи, но при этом, те одиночки и небольшие отряды жителей Шиилы, что рискнули пройтись по человечьим землям с познавательной экскурсией, все до одного сгорели как спички в «очищающих» кострах людских храмов. Нет, если бы Владыка пожелал, легионы разрушителей с легкостью смели бы любое человеческое государство вот только правитель Шиилы отнюдь не горит желанием воевать со всем миром. Ну, а чтоб его деятельные подданные не заскучали, Владыка превратил проклятие сгинувшего Иерха, заставлявшее демонов являться по вызову любого недоумка, в великолепную отдушину. Ну действительно, зачем портить отношения и лезть на верную смерть к соседям, если можно весело развлекаться в миллионах других миров? Впрочем Клади легонько вздохнула, вспомнив о своем не очень удачном опыте такого путешествия, но тут же одернула себя. Нашла время для воспоминаний!

Демонесса, чей облик сейчас совсем не напоминал о ее нечеловеческой природе, вновь принялась оглядываться по сторонам, но ничего интересного или опасного девушка не заметила. Портал вынес ее к подножию небольшого холма, на самой границе с каким-то лесом. Ни тропинок, ни трактов поблизости заметно не было, равно как и кого-либо живого, и Клади чуть расслабилась. А спустя несколько секунд, рядом с ней появился и Ярослав и тут же сместился в сторону, как и его подруга минуту назад, словно ожидая, что следом за ним из портала выйдет кто-то еще. Но нет, он просто покинул место выброса силы схлопнувшегося окна, ведущего в горы.

Яр покрутил головой, словно прислушиваясь к чему-то и, резко кивнув, шагнул вперед, уверенно потянув подругу за собой.

- «В паре верст на запад отсюда, есть небольшое поселение.» - Пояснил он на ходу. - «Там можно будет обзавестись лошадьми ну и нормально позавтракать, конечно.»

- Откуда ты знаешь? - Поинтересовалась Клади.

- «Помнишь, я вчера отключился чуть ли не на полуслове?»

- Провалами в памяти не страдаю. Ну и?

- «Это от того, что ваш любезный владыка решил снабдить меня своей собственной картой. Так что, благодаря его неописуемой заботливости, я теперь прекрасно знаю где мы находимся и куда должны двигаться. Не так уж далеко, между прочим. Но идти до Агвиса пешком, мне все одно не улыбается.» - Со вздохом пояснил Яр.

- Кстати, насчет селений. - Задумчиво проговорила Клади, с легкостью выдерживая заданный Яром темп ходьбы. - А как мы будем представляться местным, а?

- «Ну в моем случае такой проблемы не существует, как ты понимаешь» - Усмехнулся Ярослав. - «А вот с тобой»

Немой на мгновение притормозил и окинул Клади изучающим взглядом. И чего спрашивается, уставился, можно подумать, что сам одет иначе? У одного же портного одевались. Хотя, конечно, на демонессе костюм сидит куда как изящнее. Но ведь так и должно быть, не правда ли?

Клади хмыкнула и, огладив темно-зеленую куртку охотничьего костюма, щелкнула каблуками высоких рыжих сапожек, вытягиваясь «во фрунт».

- Ну, и как я тебе? - С легкой улыбкой поинтересовалась демонесса.

- «Как всегда, очаровательна» - Яр даже потрудился отвесить учтивый поклон, но тут же посерьезнел. - «А теперь будь добра, сделай видимым кинжал у тебя на поясе и отдай мне рюкзак. А то, благородная дама с мешком за спиной, пусть даже волшебным, наверняка вызовет недоумение у местных жителей. А оно нам надо?»

- Может, еще прикажешь шляпу напялить? - Фыркнула Клади, одновременно старательно закрывая от Яра, поднявшуюся в душе легкую радость от того, что ей больше не придется тащить на себе проклятую сумку. Нет, она, конечно, легкая и даже удобная, но так портит вид!

- «А это дело.» - Кажется, Ярослав не заметил ухищрений демонессы, вон, кивнул и даже глазом не моргнул. Стоп. Шляпу? По такой жаре?!

- Я же в ней сварюсь. - Скривила губы девушка, вспомнив купленный ею головной убор. Тяжелая широкополая шляпа, в самый раз для путешествий под дождем или снегом, но таскать ее по жаре, удовольствие ниже среднего! Демонесса недовольно фыркнула, но наткнувшись на пустой взгляд спутника, скинула с плеча рюкзак и, развязав тесемки, принялась искать головной убор. Спорить с Ярославом, когда на него накатывает так, как сейчас, бесполезно. Уж это-то Клади давно поняла. Будучи в таком вот «размышляюще-просчитывающем» состоянии, Яр, помнится, даже ее отца как-то умудрился проигнорировать, а это знаете ли, не так-то просто. Демон власти, все же не мотылек за окном. В его присутствии даже разрушители вскакивают по стойке «смирно».

- «Хм. И правда, жарковато сегодня.» - Вдруг согласился с демонессой Ярослав и, махнув рукой, отобрал у нее недораспотрошенный рюкзак. В несколько движений вернув вещи по местам, Яр взялся за собственную сумку и через несколько секунд в руках Клади оказался темно-зеленый берет из какого-то легкого, но плотного на ощупь материала, украшенный длинным тонким пером, закрепленным небольшой изящной пряжкой. И берет этот был Клади очень даже знаком! Именно такой головной убор она вертела в руках, когда они с Яром подбирали одежду для похода и никак не могла решиться его купить. Уж больно дорогая ткань, да и перо огневки, вещица не из дешевых. Однако И когда он успел? Вроде бы собирались в дорогу вместе, закупались тоже вместе ну если не считать помощи братцев, но ведь они не стали бы или?

- Хм. И почему я не помню, как ты его покупал? - Испытующе уставилась на Ярослава, демонесса.

- «Может быть потому, что в тот момент ты примеряла восьмой костюм или десятый?» - Пожал плечами Ярослав.

- И для кого же ты приобрел этот подарочек? Берет-то женский! - Прищурилась демонесса. - У-у! Я ее знаю? Ты давно с ней знаком? Она красивая? Познакомишь?

- «Да. Да. Да. Обязательно.» - Ярослав ухмыльнулся и, выудив из небольшой сумки на поясе карманное зеркальце, поднес его к лицу Клади. - «Знакомься, Кнопка. Это моя подруга Кладилиана деи Риния Линат.»

- Спасибо, Яр. - Демонесса даже не обиделась на глупую шутку спутника и, подскочив к нему, сжала в объятиях со всей силы. Яр побледнел, но стоически перетерпел боль и даже чуть улыбнулся.

- «Не за что.» - Дождавшись, пока Клади разомкнет объятия, Ярослав покрутил головой и, потянувшись до хруста, добавил. - «Так. Напяливай эту штуку, а я пока разберусь с рюкзаками.»

- А что с ними разбираться? - Бросила девушка, любуясь собой в маленьком зеркале, экспроприированном у спутника. Берет на ее голове смотрелся просто великолепно! А уж вспыхивающее на солнце перо огневки и вовсе было бесподобным.

- «Действительно.» - Кивнул Яр. - «Ведь охранник благородной дамы нагруженный вещами словно мул, это так естественно.»

- Хм. А что?

- «А то, что охранник, это не слуга, обязанный избавлять хозяина от неудобств, и руки у него всегда должны быть свободны.» - Немой тяжело вздохнул и выхватил из руки девушки зеркальце. - «Клади, ты меня умиляешь. Неужто тебе неизвестны самые простые правила, а?»

- Откуда?! - Удивилась Клади, провожая взглядом отнятую игрушку. - В Шииле, каждый сам себе телохранитель.

- «Ну да, и в путешествиях призыва, тоже? Тогда извини, но как ты умудрилась сдать «маскарад»?»

- Плохо. - Скривилась демонесса. Лекции по «маскараду» - искусству врастания в мир, прогулка по которому доставалась демонам в качестве награды за выполненное задание призыва, всегда навевали на Клади сон, глубокий и здоровый, так что это был один из немногих предметов в Академическом корпусе, по которому демонесса никогда не имела оценки выше «удовлетворительно».

- «Оно и видно. Ладно.» - Яр махнул рукой. - «Поднатаскаем. А сейчас, помоги мне закрыть рюкзак.»

- С удовольствием. - Тут же кивнула Клади, довольная сменой темы. Оказывается, пока они перебрасывались фразами, ее спутник умудрился каким-то невообразимым образом упихать ее собственную сумку в свой рюкзак и теперь тщетно пытался завязать тесемки неимоверно раздувшегося мешка.

Через несколько минут мучений, Клади, наконец, облегченно вздохнула.

- Надо было заняться этим еще там, на привале. - Пробормотала девушка.

- «Ну уж нет. Кто знает, что еще мог придумать ваш обожаемый Владыка. О нем ты забыла?» - Помотал головой Яр, одновременно закидывая рюкзак на плечи.

- Хм. - Клади пожала плечами. - А здесь он, по-твоему, бессилен?

- «По крайней мере, их владычество меня в этом сильно-сильно уверяло». - Яр подобрал свой шест и двинулся вперед. Тема владыки Шиилы явно нравилась ему не больше, чем Клади разговоры о «маскараде».

Селение, о котором упоминал немой колдун, и в самом деле оказалось совсем недалеко. Так что, солнце еще не успело добраться до зенита, когда двое путешественников подошли к распахнутым настежь крепким, окованным железными полосами воротам, в невысоком, но внушительном частоколе.

- Береена. - Прочитала вслух Клади резную табличку над воротами селения.

- Истинно так, госпожа. - Выкатившийся непонятно откуда толстячок в простой и небогатой, но чистой и ухоженной одежде, мелко-мелко закивал. - Баронская весь Береена. А я здешний управитель - Марко. Да вы проходите, проходите. У нас и постоялый двор имеется, есть где отдохнуть, да перекусить с дороги А как же вы без лошадей, ваша милость? Ой, да что это я! Прощенья просим, светлая госпожа, все любопытство мое окаянное, сколько уж за него плетей от барона-то нашего бывало получал, о-о-о! Дай боги ему легкого посмертия, благодетелю. Идемте, идемте я вас провожу, все покажу, расскажу. А и вы может, поведаете чего интересного. А тож у нас, как его милость-то преставились, считай и гостей не было. Наследник, говорят, в столицах пропадает, замок пустует, слуги разбежались. Уж и не помню, когда и гости из дальних земель заглядывали

- «Рявкни на него.» - Ввернул Ярослав, старательно сохраняя на лице полнейшую невозмутимость.

- «Чего?» - Не поняла Клади.

- «Рявкни, говорю, иначе мы здесь, не то что не позавтракаем, но и пообедать не успеем. А до ужина я его самого схарчу! Веришь?».

- Молчать! - Клади не крикнула, рубанула, словно Акилла Шестипалый перед строем ученичков-разрушителей.

- Ох. - Толстячок аж подпрыгнул и попытался втянуть пузо, но куда там!

- Отведи нас на постоялый двор. - Размеренно произнесла Клади и управитель, снова меленько закивав, покатился вперед по центральной улице селения, то и дело оглядываясь, словно боясь, что гости потеряются по дороге.

А Клади все никак не могла избавиться от странного ощущения. Словно что-то вокруг не так совсем не так. Лишь спустя пару минут демонесса поняла, что именно ей так не нравится в происходящем. Они шли по центральной улице и до сих пор не видели ни одного человека. Только занавески в окнах домов колышутся, да скотина со дворов голос подает А ведь богатое селение. Дома добротные, на века построенные, в окнах стекла, да не маленькие, мелкой свинцовой паутиной забранные, а большие да ровные. Подворья ладные, широкие, крыши черепицей стелены, а по над заборами и вовсе тротуары деревом выложены. Пастораль, однако! А вот людей ни-ни. Попрятались, точно.

- «Заметила?» - Мысль Ярослава коснулась разума Клади так осторожно, словно немой колдун боялся что-то спугнуть.

- «Ага. Людей нет совсем.» - Также мысленно ответила демонесса.

- «Я не о том. Послушай вокруг. Принюхайся.»

- Что я тебе, собачка, что ли? - Фыркнула Клади.

- Вы что-то сказали, светлая госпожа? - Тут же подпрыгнул к спутникам управитель. Ярослава, при этом, он, словно бы и не замечал.

- Долго еще идти? - Не отвечая на вопрос Марко, проговорила Клади, мысленно проклиная свою несдержанность.

- Нет-нет. Вон на площади, аккурат напротив моего дома, постоялый двор. Видите, во-он выглядывает, он еще желтой черепицей крыт! - Махнул рукой управитель в сторону просторного дома, второй этаж которого виднелся за высоким забором, в полусотне саженей от путников.

- Это за вон той оранжевой крышей? - Науськиваемая Ярославом, переспросила Клади.

- Ну да, ну да. - Согласился толстяк и посеменил вперед. Не доходя десяти шагов до массивных ворот постоялого двора, управитель расправил плечи и перешел на вальяжный медленный шаг. В общем, в дверь грохотал кулаком уже явно хозяин этих мест. - Ермил! Отворяй ворота. Гости пришли! Слышишь?

- Слышу-слышу. - Глухое бурчание из-за двери сменилось лязгом замка и калитка бесшумно отворилась, пропуская управителя и гостей во двор. Ермил оказался здоровым мужиком в белой рубахе и потертых, но крепких кожаных штанах заправленных в низкие сапоги. Хозяин двора зыркнул на Клади и Ярослава из-под низко нависших бровей, но уже через секунду его глаза блеснули и он склонился в поспешном и глубоком поклоне.

- Добро пожаловать в Береену, светлая госпожа. И тебе, воин. - Пробубнил Ермил. - Проходите. Печь уж растоплена, так что ежели пожелаете, можно и откушать.

Клади шагнула к дому первой, следом за ней двинулся Ярослав, а вот толстяк-управляющий, попытавшийся было проскользнуть в калитку перед немым колдуном, был безжалостно выставлен Ермилом со двора.

- Потом, Марко, потом. Дай с дороги-то отдохнуть. Чай, без лошадок-то по нашим буеракам шагать, веселье то еще. Сам понимать должен.

И только за заставленным хозяином столом, в пустом зале, пока Ермил суетился где-то на кухне, Клади не выдержала и поинтересовалась у Яра насчет оранжевой крыши.

- Она же красная, как закат над Шиилой!

- «Вот именно, но управитель тебя не поправил, а?» - Усмехнулся колдун. Недобро так усмехнулся, со значением. Вот только каким?

ГЛАВА 9.

Ну не нравится мне этот Марко-управляющий. Вот хоть режьте, хоть ешьте. Печенкой чую, что его проблемы со зрением, не болезнь. Слышал я про таких несчастных, разумеется, что цвета не различают да путают, но Марко нет, у меня веры толстому. Хотя можно же и попробовать проверить, а? Для начала расспросить бы кого-нибудь из местных, аккуратненько Вот, кстати, и Ермил пожаловал. Только, как эту подозрительную харю расспрашивать? Напрямую если, так пошлет, а в голову к нему лезть, он ведь и почуять может. Отсюда видно, что у этого здоровяка какие-то способности имеются. И ладно, если что обычное, а ну как местный феномен какой? Эх-х Придется, видимо, подругу трясти А потом, Кнопка меня трясти начнет на счет оплаты. Всегда говорил, что Хельги на нее плохо влияет. Или Нет, сначала, все-таки, попробую с Клади договориться.

- Ермил, присядь. - Едва хозяин постоялого двора вновь оказался в пределах досягаемости, потребовала подруга, указывая здоровяку на лавку, приставленную с противоположной стороны стола. Тот не посмел ослушаться приказа «светлой госпожи» и, усевшись с краю, настороженно уставился на Кнопку. А я? А что, я телохранитель. То есть и не человек вовсе, а так, деталь интерьера, выражаясь языком Аникиты Силыча. Ну и ладно. Меньше внимания, больше простора для действий.

Вот ведь, чуть не четверть часа на уговоры потратил. И это притом, что Клади сама от любопытства сгорает! Что я не чую, что ли? Ну да ладно. Посмотрим, что она потом в оплату потребует к тому же, есть у меня задумка как от этого долга отвертеться. Не очень красивая, конечно, но За неимением гербовой, как говорится

- Ваша милость? - Взгляд исподлобья, голос ровный. Что ж ты прячешь-то, а, Ермилушка?

- Ермил, скажи, - Задумчиво протянула подруга, плавным движением руки обводя пустой зал. Изящным таким движением. Только бы не переборщила, Кнопка. - А где все? Отчего у тебя так пусто, да и в селе мы ни души не встретили.

- Так это работают все. Кто в поле, кто на охоте. - Почесал затылок наш собеседник, не сводя взгляда с Клади. Правильно. Она сейчас еще ресничками взмахнет, полной грудью вздохнет и поплывет наш хозяин, как миленький. Тут-то я его Во-от, что я говорил? А теперь, аккуратно, потихоньку, полегоньку Ох ты ж, ё-ёо!

Что это было, а? Это кто ж меня так приложил, что в голове до сих пор колокольный звон стоит?

Я хотел было подняться, но меня тут же замутило, а перед глазами закружился уже знакомый зал постоялого двора. Вот только точка обзора какая-то странная. Была. После эдакого финта, глазки мои закрылись абсолютно самостоятельно. М-да

Я ощупал деревянную поверхность, на которой распласталось мое тело, и рука неожиданно провалилась в пустоту. О, так это я на лавке валяюсь. А почему Стоп, а где Клади?

От мысли о подруге, в голове моей что-то щелкнуло и я понял, что полностью пришел в себя. Даже голова перестала болеть.

- Ехали бы вы отсюда, светлая госпожа. - Этот бубнящий голос я узнаю. Так, теперь попробуем осторожно открыть глаза еще осторожнее, ну-ка, что у нас здесь?

- Может и уеду, вот только сначала разберусь, что у вас ту-у ах - Клади не договорила и мягко сползла вниз, на соседнюю лавку. Уснула Однако. Так вот ты какой, Ермила-хозяин

Здоровяк перевел на меня взгляд, и я тут же прикинулся ветошью. Вроде как тоже в отрубе. Сплю аки младенец, только слюни не пускаю. Веришь? Надо же, поверил!

- Марко! - Протопав сапожищами по скобленому полу, Ермила выглянул во двор и заорал так, что у меня чуть уши не заложило. - Сюда иди, неук! Бери девку, тащи в горницу, а я этого воина потащу.

- Вот, вот так всегда, чуть что делать, так Марко, а самое вкусное, так Ермиле, да?! - Залопотал в ответ «управляющий», вкатываясь в зал. - Что там в той девке силенок?! Тьфу, да ничего!

- Ты мне поговори еще. - Пригрозил Ермила. - Сказано девку тащить, значит, ее и потащишь.

- «А далеко тащить-то собрались?» - Пора и мне слово умное сказать, пусть даже и мысленно.

- На втор Ты?! Ты почему не спишь, а? - Вытаращился на меня Марко. А вот Ермила оказался поумней. Болтать он не стал, зато тут же попытался повторить тот фокус, что уже проделал один раз со мной и Клади. Щазз, как говорит Хельги. Кто предупрежден, тот вооружен.

Мысленный щит вскинутый мною, в считанные мгновения остановил волю нападающего, а рука сама потянулась к остролисту. Ну нет, нет здесь места для шеста. Хотя

Я скатился с лавки и, подхватив с пола упавший шест, выбросил его в сторону Марко, вливая в упругое дерево всю доступную мне мысленную силу. Толстяк взвизгнул и кубарем полетел под соседний стол.

На время избавившись от одного противника, я вскочил на ноги. Не дожидаясь, пока меня настигнет удар рванувшегося Ермилы, крутанул шест в руке. Противник шарахнулся назад и тут же схлопотал удар подтоком в грудь. На то, чтобы добавить еще и мысленную атаку, у меня попросту не хватило сил. Впрочем, кажется, хозяину дома и этого удара хватило с избытком. Вон отдышаться до сих пор не может. Лежит, скрючившись на полу, скрипит зубами Во только давление на разум, кажется, ничуть не спало. Точно чужик. Ни один чародей не смог бы так легко отрешиться от боли. Хм

Придавив стопой горло выпучившего глаза Ермилы, я попытался вглядеться в лица моих противников и чуть не пожалел об этом. Черты их плыли, словно отражение в стремительном ручье, и никак не могли остановиться. Да еще и запашок от них такой пошел характерный. Вот же ж! Ну да, ребятушки, спасибо за подсказку.

Ухмыльнувшись, я еще чуть укрепил мысленные щиты и, пока Ермила пытался продавить защиту моего разума, открыл поясную сумку. Выудил оттуда серебряное зеркало, чуть было не уведенное у меня Кнопкой и, поднес его к лицу Ермилы. Есть! Угадал! Взгляд чужика моментально остекленел, поймав собственное отражение в зеркале, и давление на мой разум тут же исчезло, словно его и не было. Так, а теперь тоже самое, с Марко.

С мнимым управляющим пришлось повозиться. Мало того, что мне пришлось подтаскивать его тушу поближе к Ермиле, так Марко еще ни в какую не хотел открывать глаза. Правда, после пары ударов по щекам и мятущемуся разуму, толстяк все же сдался и пришел в себя. Чтобы тут же оказаться в плену зеркальной иллюзии.

Я присел за стол и облегченно вздохнул. Во-от. А теперь, будем с вами разбираться. Кто вы такие есть, вообще? То, что эти двое - нежить, место коей в Анклаве и нигде больше, это и так понятно, к гадалке не ходи. Иначе б зеркальце для них, такой ловушкой не было. А вот кто конкретно и как их сюда занесло, во внешний мир в смысле, это Нет. Стоп.

Я тряхнул головой. Опознание подождет. Сначала надо разбудить Клади.

Поднявшись с жесткой лавки и потянувшись, я подошел к мирно посапывающей Кнопке и попытался привести ее в чувство. Ноль, глухо, чтоб этих чужиков черти скальные защекотали! Не реагирует вообще. Я уж и тряс и водой поливал даже пощечин навешал. А ей хоть бы хны. Спит себе, словно царевна из сказки Поцеловать? А ежели она сходу проснется? У нас ведь с Клади романтика давно позади, так что может и в челюсть отоварить, за милую душу. Нет, тут хитрее нужно Например, через ее же сон. Щитов у Клади сейчас быть не должно. Ну не то чтобы совсем, но обычную ее постоянную защиту я обойду с легкостью. Лишь бы не обнаружилось, что с этим сонным мороком, Ермила еще какую гадость ей подсунул. Это ж первейшее дело, в захваченном разуме ловушку для спасателя оставить

Ну, что я говорил! Стоило мне скользнуть в мысли Клади, как тут же обнаружилось нечто очень неприятное.

Вообще, каждый чародей, что с мыслями дело имеет, чужой разум видит по-своему. Уж кто как, кому что ближе. И с коллегами своим виденьем делиться не будет, опасно это. Вот и я не стану. Одно скажу. Забравшись в разум Клади, у меня возникло ощущение, что все ее мысли Ермила укутал в липкую и мерзкую паутину. А где паутина, там и сигнальные нити Вот мне только и не хватало сейчас разбудить этого чужика. Поэтому, аккуратно, не спеша

Я принялся «разматывать» удерживающую Клади во сне паутину, как бы касаясь ее созданным мною мощным, насыщенным эмоциями мыслеобразом. И паутина охотно за него цеплялась Хорошо еще, что эта гадость не успела уйти глубоко в разум подруги. А то возиться бы пришлось не пять минут, а час, если не больше.

- «Как себя чувствуешь, Кнопка?»

- Могло быть лучше, а Что случилось? - Клади аккуратно поднялась на ноги и, едва распрямившись, тут же схватилась руками за голову.

- «А вот они с нами и приключились.» - Вздохнув, кивнул я в сторону лежащих на полу чужиков, чьи взгляды потерялись в серебряной глубине моего зеркальца.

- Э-э, Яр? - Запнувшись, выдала Клади. - Ты ничего не хочешь объяснить?

- «По-моему тут и так все предельно ясно.» - Пожал я плечами. Ответом мне был крайне выразительный, и очень недовольный взгляд демонессы. Ну надо же, какие мы грозные

- Яр? - Кажется, Кнопка что-то такое прочла в моих глазах. Иначе с чего бы это она так резко поменяла тактику и перешла от обиды к просительному тону, а?

- «Сонники это, Клади, самые обычные сонники из Анклава.»

- Самые обычные, да? - Нахмурилась подруга. - А что ж ты их тогда сразу не распознал?

- «Ха! Распознал! Да если бы я не столкнулся с их ворожбой в твоей головке, мы бы до посинения могли пытаться узнать, кто они такие.» - Я даже фыркнуть не постеснялся. Нет, ну честное слово, иногда Клади выдает такие перлы, что можно умом двинуться. - «Ты хотя бы представляешь, сколько во внешних мирах водится волшебных существ, чье зрение кардинально отличается от нашего? Сотни, если не тысячи. Те же волколаки, например, вообще цветов не различают, а лешие и вовсе способны видеть лишь то, что движется А ты говоришь, «распознать».»

- Ладно-ладно. Я все поняла. - Замахала на меня руками Клади. Во-от, как кому лекцию прочесть, так тут она первая, а как послушать чужие, так не надо-не надо. Ну такая Клади.

Пока я в очередной раз восхищался очередным вывертом натуры моей подруги, она успела обшарить пялящихся в зеркало сонников и, вывалив на стол все найденное в их кошелях и поясах, принялась сортировать добычу в одном ей ведомом порядке.

- Яр, а что ты с ними теперь будешь делать? - Отвлеклась от осмотра сокровищ сонников, Кнопка.

- «Пока ничего. Надо обойти село и посмотреть, что творится в домах.» - Ответил я. - «Сдается мне, что местные жители уже давно подкармливают наших гостеприимных хозяев своими силами и жизнями».

- Так ведь селение немаленькое. - Заметила подруга.

Ну да, я бы даже сказал, большое селение. Но оставить все как есть нельзя. Если я попытаюсь просто грохнуть, по выражению Хельги или это был Акилла? А, неважно. В общем, если я примусь за уничтожение сонников прямо сейчас, велика вероятность того, что они утянут за собой и плененных ими жителей А это слишком высокая цена за испуг одной демонессы и недоделанного колдуна. Вот в этом смысле, я и объяснил Клади, зачем нам непременно нужно обойти все селение.

Выслушав мои доводы, Кнопка только согласно кивнула, но когда я попытался встать, тут же одернула.

- Сначала завтрак. - Наставительно произнесла Клади, в ответ на мой недоуменный взгляд. И тут же пояснила. - Нет, я, конечно, понимаю, что время уже к обеду, да и пробовать блюда, приготовленные руками этих Но если ты прав по поводу местных жителей, то нам понадобится много сил, чтобы привести их в порядок.

- «Не буду спорить» - Кивнул я и мы, не сговариваясь, накинулись на принесенные Ермилой блюда. А ничего так, между прочим сонник, оказывается, научился неплохо готовить.

Первым делом, после завтрака мы решили обыскать постоялый двор. Не зря же чужики обосновались именно здесь? И наши поиски довольно скоро увенчались успехом. В трех из восьми комнат второго этажа предназначенных для постояльцев, мы обнаружили мирно спящих горе-путешественников, а на первом этаже, за кухней, еще четырех человек, по видимому, обслугу заведения.

Как бы то ни было, но будить это сонное царство сразу, я не решился и мы с Клади двинулись обследовать остальные дома

Сто сорок шесть дворов! Немного? Как бы не так. Здешние семьи ничуть не меньше, чем у наших деревенских, а это значит, что в каждом доме Береены проживает от шести до четырнадцати человек! И чтобы всех их разбудить так же, как я проделал это с Клади, мне нужно будет здесь поселиться этак на полгода Просто замечательно. И ведь я не могу просто бросить все и уйти. Как я после такого Аниките Силычу в глаза смотреть буду? Нельзя. Оставлять нельзя и задерживаться нельзя. И что делать?

Клади увидавшая все тоже, что и я, притихла и с разговорами ко мне лезть не стала. Всегда говорил, что эта клыкастая на диво сообразительное существо Вот.

Сижу на крыльце постоялого двора, молчу, любуюсь на закат Думу думаю. Ну, это Клади так считает, а на самом деле, в голове моей ни мыслишки. Да какое там, даже тени идеи нет, а делать что-то надо. Эх, хоть к богам о помощи взывай Хм. Ну, бог не бог, а один знакомый возвышенный у нас на примете имеется. Вот только, захочет ли он помочь?

- «О, господин посланник, никак уже во что-то вляпался?» - Ехидный тон владыки Шиилы, кажется, скоро начнет вызывать у меня аллергию.

- «Угу. Анафилактический шок и смерть. Ты не умничай, а докладывай давай, что у вас там стряслось. Времени у нас мало, так что поторопись.» - Тут же среагировал демон. М-да. Все-таки, от такого способа ментального общения, толковой защиты я пока не знаю Ну да ладно, с этим и позже можно разобраться, а пока Я выложил владыке Шиилы короткую историю нашего путешествия и приготовился внимать

- «Хм. Ну, чего-то в этом роде следовало ожидать.» - Протянул демон.

- «Вот как? Ожидал, значит Интере-есно.»

- «Ярослав, давай попозже об этом поговорим, если времени хватит. А сейчас, попробуем заняться решением вашей проблемы. Как я понимаю, оставить все как есть ты не можешь, да?»

- «И не хочу.» - Согласился я. - «Мой учитель за такое по головке не погладит.»

- «Эх человеки. Ну да ладно. Веди меня к этим сонникам. Посмотрим, что здесь можно сделать.» - Изобразил вздох мой собеседник, и я потопал в зал, где до сих пор пялились в зеркальце чужики, на ходу пояснив Клади, что к чему. Кажется, демон смотрел на мир моими глазами, поскольку, едва я оказался рядом с нежитью, то тут же почувствовал нарастающее любопытство владыки Шиилы в отношении сонников. - «Эка ты их приложил, а! Здорово. И без всякого колдовства Так-так. А в разум к ним, ты сейчас влезть не можешь, нет? Хм, ну да, не получится, вижу Ладно. Здесь мне все ясно. А теперь, отведи меня к какой-нибудь кормушке.»

- «Че-чего?» - Не понял я.

- «Ну к жертве. Не придирайся к словам, а? Давай, веди уже, Яр.» - Поторопил меня демон. Ну, я и пошел.

Для осмотра я решил выбрать одного человека из обслуги постоялого двора. Почему? Да потому, что идти ближе.

- «Яр, не теряй времени, лезь в его разум». - Потребовал мой собеседник, едва мы оказались в небольшой комнатке, где тихо посапывал на кровати молодой парень, чем-то похожий на Ермилу.

- «Хм. Не уверен, что у меня получится.» - Заметил я, но демон был непреклонен.

- «Давай-давай. Иначе, как я узнаю, что с ним, и как его разбудить?»

- «А если и я также усну?»

- «Вот кого-кого, а тебя я и с того света вытащу. - Заверил меня мой работодатель и тут же рыкнул. - Лезь в его башку, кому говорю!»

Вот ведь! Мало мне было Дракона Китежского с Акиллой Шестипалым, теперь еще и владыка Шиилы на меня рычит Эх, нет в жизни счастья.

Пожалев себя, молодого и красивого, я глубоко вздохнул и словно в омут головой, нырнул в разум околдованного парня. Фе-е. Если у Клади «паутина» затянула едва ли десятую часть разума, то у несчастного в чью голову мы с демоном вторглись сейчас, за колышущейся преградой сонников вообще невозможно было обнаружить ни единого проблеска мыслей. Какой-то кокон, честное слово.

- «Не кокон, а куколка. Еще три-четыре дюжины дней и сонников здесь станет куда больше.» - Как-то резко и одновременно глухо поправил меня демон, а по нашей ментальной связи до меня донесся отголосок его эмоций. И скажу честно, не хотел бы я быть тем, кто доведет владыку Шиилы до такого раздражения.

- «Сосредоточься, Ярослав». - Бросил демон и вдруг буквально оглушил меня мощным мыслеобразом. - «Не время отдыхать. Разбирай и начинай действовать.»

Разобраться в присланных владыкой приемах не составило особого труда. Я даже немного удивился. Все-таки мысленный удар был очень силен, так что можно было ожидать чего-то запредельного, а тут вполне себе обычное воздействие».

- «Потом, все потом, Яр! Действуй.» - Настойчиво потребовал демон. - «Просто подумай, что как раз в этот момент, когда ты ломаешь голову над второстепенными деталями, в одном из домов Береены появляется новый сонник. Надеюсь, ты понимаешь, что носитель его при этом погибнет?»

Слова владыки отрезвили и я, прекратив несвоевременные раздумья, вновь рванул в покореженный разум околдованного.

И все-таки, это странно. Техника, которой научил меня демон, позволила во мгновение ока стереть зародыш сонника из разума моего пациента, одновременно погружая его в обычный, совершенно не волшебный сон. Причем с такой легкостью

- «Если бы не две метки, ты бы полгода в коме провел, только пытаясь переварить этот прием, Яр. Я уж молчу о его применении.» - Владыка явно усмехался. - «Это, действительно, как ты выразился, запредельный уровень для твоего сознания. Пока.»

- «Какие две метки?» - Удивился я, между делом приводя в порядок очередную жертву, и также погружая ее в сон. - «У меня только одна. Эссатха.»

- «Ну да, конечно. Неужели ты думал, я упущу возможность напомнить о себе небожителям? Дудки. И кстати, мог бы мне спасибо сказать. Теперь они трижды подумают, прежде чем включать тебя в свои игры. Все-таки, мой знак еще что-то да значит И вообще, ты не отвлекайся, а работай, давай. У тебя еще сто сорок шесть дворов клиентов, если не забыл.»

ГЛАВА

Если Клади поначалу и думала, что селяне обязательно кинутся благодарить путников спасших их от жуткой участи, то Ярослав, как только закончил обращать навеянный на жителей колдовской сон в обычный, позволил себе лишь час отдыха для восстановления сил, по истечении которого, принялся поспешно собираться в путь, мотивируя это нежеланием терять время. Правда, зачем было при этом так торопиться и то и дело сторожко оглядываться по сторонам, Клади не понимала. Впрочем, последующие события убедили ее в правильности действий ее немого спутника.

Не успели они закончить сборы, разорив кухню постоялого двора, на которой затарились свежим хлебом и ароматными колбасками, должными немного разнообразить их походное меню, как в зале послышались первые крики.

Ворвавшись в обеденный зал, демонесса не удержалась от короткого смешка. Ну уж очень потешно выглядели домочадцы хозяина двора, нарезающие круги вокруг ничего не замечающих, захваченных сонниками, Ермилы и Марко, сосредоточенно пялящихся в небольшое серебряное зеркальце. Работники поварешки так увлеклись, что даже не сразу заметили замершую у входной двери наблюдательницу. Зато когда заметили Сначала они начали требовать от Клади, чтобы та разбудила хозяина постоялого двора и управителя. Когда же демонесса попыталась объяснить, что она ничем не может помочь такого гвалта и обвинений во всем и вся, Клади не ожидала. Хорошо еще, что Ярослав подоспел вовремя и одним ударом любимого копья об пол, заставил разбушевавшихся работников сбавить тон. Кажется, только узрев вооруженного «охранника», до буянов дошло, что перед ними не просто странная, невесть откуда появившаяся гостья, но и то, что эта гостья выглядит как высокородная особа В общем, в результате короткого бессловесного выступления Ярослава, работники трактира несколько сконфузились и рассыпались перед нахмурившейся Клади в извинениях, после чего моментально утащили Ермилу и Марко с глаз долой.

- «Яр, что это было?» - Клади недоуменно взглянула вслед исчезнувшим за дверью работникам.

- «То, чего я опасался.» - Вздохнул в ответ парень. - «Теперь от нас ждут, что мы немедленно вылечим и эту парочку.»

- «А что, ты не можешь этого сделать?» - Чуть удивленно поинтересовалась Клади.

- «Мог бы - сделал.» - Яр покачал головой. - «Это пусть и молодые, но уже сформировавшиеся сонники и они слишком сильно срослись с разумами Ермилы и Марко.»

- «То есть, ты хочешь сказать, что эти двое, фактически, уже мертвы?!»

- «Кнопка, вот ты, вроде, такая умная барышня» - Ярослав ухмыльнулся. - «Если бы это было так, я бы не тратил время в ожидании, пока мои силы восстановятся, и мы бежали бы из Береены еще до того, как проснулся ее первый житель.»

- «Да почему?!» - Клади даже ногой притопнула от накатившего неудовольствия. Ей и в самом деле было совершенно неясно поведение местных жителей.

- «Потому что нет ничего более непостоянного, чем людская благодарность, и ничего более подлого, чем людская же зависть. Иными словами, помри здесь хоть один житель от лап сонника, и виновными в его смерти тут же объявят нас. И плевать местным на то, что именно мы вытащили их этого ну ты поняла.»

- «Мы-то здесь причем? Что за дикость?!» - Изумлению Клади не было предела. Нет, кажется, она ничего не понимает в людях. С демонами как-то проще, особенно, с разрушителями. Просчитать их полторы извилины, не проблема даже для скользящих, что уж говорить о познающих?

- «Ну откуда я знаю, Кнопка?» - Пожал плечами Ярослав. - «Я же не Дракон Китежский, чтоб человечьи души под мелкоскопом изучать. Но весь мой опыт говорит об одном: некоторым легче убить, чем отблагодарить.»

- «Ладно. Оставим на потом.» - Усевшись за стол, устало махнула рукой Клади и кивнула в сторону двери, за которой скрылась челядь, утащившая с собой пребывающих в отключке сонников. - «Я не понимаю твоей уверенности, но согласна принять утверждение на веру, по крайней мере, сейчас.»

- «Вот, узнаю лучшую ученицу Академического корпуса Парнума.» - Усмехнулся Яр.

- «Не льсти, я и так себя люблю.» - Отмахнулась демонесса, старательно сдерживая улыбку. - «Лучше скажи, эти двое - Марко с Ермилой, точно не умирают?»

- «Уже нет.» - Покачал головой Яр. - «Сонники сейчас пытаются победить собственное отражение, напрочь забыв о носителях, так что и у хозяина этого дома и у управителя есть все шансы прийти в себя. Другое дело, что это произойдет не раньше, чем чужики погибнут от истощения.»

- «Подожди, но ведь отражение, это только иллюзия, разве нет?»

- «Для нас да. А для сонников к счастью, нет.» - Ярослав потянулся и, глянув на хлопнувшую входную дверь, поморщился. В обеденный зал начал набиваться местный люд, и немому колдуну это явно не нравилось.

Вот тут-то Клади и убедилась в правоте своего спутника окончательно. Уж как жителям стало известно, кто именно вытащил их из паутины сонников, можно было только догадываться, но то, что в глазах бормочущих свое «спасибо, ваша милость» селян не было и намека на настоящую благодарность, это факт.

Впрочем, тайна странной осведомленности жителей была раскрыта очень быстро, достаточно было появиться в зале человеку, явно не значившемуся в списках излеченных Яром жителей Береены. Скрипнула входная дверь и на пороге появился старый высушенный, но удивительно шустрый дед в потертой грязно-серой сутане, подпоясанной веревкой с многочисленными, грубо исполненными подвесами, от которых за милю шибало божественным благословением. Клади было подалась назад, но Ярослав остановил ее, незаметно ухватив за запястье, и демонессе пришлось сделать каменное лицо. Не сказать, что у нынешних покровителей этого мира были какие-то трения с владыкой Шиилы В конце концов, не им, в свое время проигравшим войну с Иерхом, тягаться с его победителем, но вот использовать демонов в качестве пугала для своей паствы они не стеснялись в смысле, не мешали это делать своим жрецам.

- «И Владыка это терпит?» - Поинтересовался Ярослав, одновременно с любопытством наблюдая за жрецом, щедро раздающим благословения всем присутствующим, после чего каждый облагодетельствованный тут же покидал постоялый двор, причем с такой скоростью, словно за ним стадо разъяренных туров несется. Понаблюдав за этой картинкой, Ярослав только головой покачал. - «Нет, в самом деле, после того как я узнал, что представляет собой правитель Шиилы, я все никак не могу понять, что мешает ему приструнить всех этих»

- «Он ведь только наш владыка.» - Так же мысленно ответила Клади. - «К тому же, совсем не горит желанием еще раз превратить мир в одно большое поле битвы.».

Вроде бы удовлетворенный ответом Клади, Ярослав отстал от демонессы и принялся снова изображать очень молчаливого охранника в уже наполовину опустевшем зале. Впрочем, когда священник добрался до их стола, зал уже полностью опустел. Даже челядь снова исчезла где-то в недрах дома.

- Воин Хм-м. - Взгляд подошедшего к их столу священника, оказался цепким, словно горная колючка. Замерев на миг подле невозмутимо глядящего не него Ярослава, старик покачал головой и перевел взгляд на Клади. - У вас сильный заступник, ваша милость Но ведь и ему и вам не обойтись без вышней помощи. Не так ли?

- Пока обходились, знаете ли. - Прищурилась девушка, старательно сдерживая рвущееся из нее раздражение.

- И тем не менее. Вижу, впереди у вас хоть и недолгий, но весьма опасный путь, а я хотел бы хоть чем-то отблагодарить за помощь

- Не понимаю, о чем вы. - Тут же оборвала священника Клади. Не хватало еще ей, демонессе, познающей из рода потомственных разрушителей Линат, принимать благословение какого-то местного божка!

- Поверьте, ваша милость, я не причиню вам вреда. Не отказывайтесь от благодати, пусть даже и чуждого вам бога. Да и думается мне, вам совсем не помешает обзавестись парой лошадок А у меня они для вас найдутся.

- И все-таки, я не понимаю, чем мы заслужили такое внимание. - Прищурилась Клади.

- Я не провидец, но мой пастырь дал мне знак и указал, кого следует благодарить за спасение Береены. - Сдержано улыбнулся священник, но улыбка тут же покинула его лицо, оставив на нем лишь печать упрямства ослиного. - Прошу, прежде чем покинете наше селение, загляните в храм. Он находится в роще, у северных ворот.

«Не отстанет», - поняла Клади и со вздохом кивнула, дав себе слово, что не ступит даже на порог храма, в котором отсиживался этот жрец, прячась от сонников. А что делать? С этими служителями, в любых мирах и культах, лучше не лезть на рожон.

Покинув селение под подозрительными взглядами попадающихся по пути жителей, Яр и Клади подошли к небольшой рощице, в глубине которой виднелась небольшая белокаменная башенка с узкими и высокими стрельчатыми окнами и остроконечной крышей увенчанной вместо флюгера, надраенным до блеска медным кольцом.

Как Клади решила, так и поступила. Не дойдя десятка шагов до входа в храм, демонесса остановилась и, бросив наземь свою рюкзак, уселась сверху, всем своим видом показывая, что не сделает больше ни шагу в сторону святилища здешнего покровителя.

Сообщив Ярославу, что подождет его здесь, девушка проводила своего спутника взглядом, а когда тот скрылся за неожиданно низкой дверью храма, недовольно фыркнула. Даже уговаривать не стал, кавале-ер. А Клади теперь сидеть здесь у входа, словно нищенке на паперти, и скучать в одиночестве!

Вот только заскучать ей не удалось. Не прошло и минуты с того момента, как Ярослав вошел в святилище, а у Клади образовалась новая компания.

Двое селян вынырнули из густого кустарника и, негромко о чем-то переговариваясь, направились прямиком к демонессе.

Окинув равнодушным взглядом остановившихся в шаге от нее людей, Клади вздохнула. Самцы, они и есть самцы! Да еще и кривоустые к тому же. Эх, не слышали эти молодчики речей разрушителей. Вот уж кто с вежливостью еще до рождения расплевался

- Э-э, ты чо, оглохла или заранее согласна? - Хохотнул правый «гость».

- Нет. - Коротко бросила демонесса.

- Чо «нет»? - Переспросил «левый», и его товарищ, уже было потянувший руку к плечу демонессы, на миг замер. Этого времени Клади вполне хватило, чтобы ухватиться за столь удачно протянутую конечность и, взмыв в прыжке, угодить коленом в челюсть невежи. А в следующий миг ушибленное тело отправилось в короткий, но весьма энергичный полет, закончившийся для него встречей с невысокой, но оказавшейся на удивление прочной осиной.

Глянув на хрипящего от боли грубияна, Клади вздохнула и недовольно покачала головой. Все-таки нынешняя ее форма, хоть и почти идеальна в плане маскировки под человеков, но сильно уступает даже ее обычному, не боевому облику. Будь она сама собой, бедняга от такого удара даже хрипеть не смог бы мертвые, они вообще, по большей части, весьма молчаливый народ. Так. А где второй?

Повернув голову в ту сторону, где только что стоял подельник ушибленного противника, Клади удивленно присвистнула. Второй как-то странно сгорбился, голова его ушла в плечи, а тело начало раздаваться в стороны, словно поднимающееся на дрожжах тесто. Нет, сама Клади теста никогда не месила, зато не раз видела, как этим занимался Ярослав Кстати, было бы неплохо, если бы он сейчас присоединился к их теплой компании. А то Демонесса передернула плечами, увидев, как сквозь разошедшиеся швы трещащей на противнике одежды лезут клочья густой черной шерсти. Это так так неэстетично!

- Хрр-арррррааааах! - Потерявший всякое человекоподобие, монстр воздел бугрящиеся мышцами лапы с отросшими гигантскими когтями, вверх и вдруг, резко оборвав рык, ткнулся мордой в пыль дорожки ведущей к храму. От удара, вонзившееся ему в затылок копье лениво качнулось и Клади показалось, что вокруг длинного клинка на миг сгустилась темная дымка.

- «Тебя ни на минуту нельзя оставить одну.» - Заключил Ярослав и, рывком вытащив свое оружие из затылка поверженной твари, вытер его о расползшуюся в лоскуты одежду монстра. Внимательно осмотрев наконечник, колдун удовлетворенно кивнул и только после этого удосужился взглянуть на поверженного демонессой противника. - «Хм. Хороший удар. И точный.»

- «Это ты о чем?» - Не поняла Клади.

- «А? Хочешь сказать, ты не специально того скрытня на осиновый сук надела?» - Усмехнулся Ярослав, снимая с копья наконечник и превращая его тем самым в знакомый шест.

- «Какого скрытня?»

- «О-о м-да.» - Спутник Клади только головой покачал и, шагнув мимо демонессы, потянул на себя обнявшего осину парня. С хрустом так потянул.

Только заметив стекающую с острого обломанного сучка темную вязкую жижу, собирающуюся у корней дерева в небольшую лужу, до Клади дошло, почему ее первый противник затих.

А Яр не успокоился пока не подтащил снятого с осины грубияна к демонессе.

- «Взгляни на его ногти и челюсть, везучая ты моя.» - Немой ткнул жалом «остролиста» в черные корявые ногти на пальцах мертвеца, а потом все тем же клинком приподнял бывшему грубияну верхнюю губу, из-под которой блеснули немного выкрошившиеся от удара, но от этого не ставшие более человеческими, острые зубы-иглы. Клади брезгливо поморщилась и подалась назад.

- «И это тоже нежить?» - Отведя взгляд от валяющегося у ее ног мертвеца, спросила девушка.

- «Скорее нечисть.» - Поправил ее Яр. - «Известная парочка: банята и скрытень. Безотходная, можно сказать.»

- «Это как?» - Не поняла Клади.

- «А так. Банята жрет кости, а скрытень - мясо.» - Пожал плечами немой, и добавил, - «не нравится мне это. Прямо, какая-то ярмарка тварей.»

- И вновь воздам я хвалу покровителю за то, что он послал вас в наши края. - Патетический голос завопившего за спинами спутников священника, заставил Клади и Яра подпрыгнуть на месте. - Второй раз вы спасаете Береену от жуткой напасти!

- Э-э? Дедушка - Начала было Клади, но Яр ее тут же одернул.

- «Молчи. Просто улыбнись, кивни и иди. Наши лошади у навеса по ту сторону храма. И быстрее, Кнопка! Второй проповеди я не выдержу, честное слово. А если я разнесу этот храм по камушку, то нечистью объявят уже нас. Оно нам надо?»

Клади не стала спорить со спутником и, подхватив рюкзак, двинулась в обход храма, старательно не обращая внимания на самозабвенно разливающегося соловьем священника. Благо тот еще и глаза прикрыл в приступе вдохновения

Из рощи Клади выехала следом за своим спутником, со вздохом облегчения. Да и Ярослав, кажется, был только рад покинуть эти странные места, населенные, как оказалось, самой разнообразной нечистью. Иначе, с чего бы ему было так нервно оглядываться и подгонять отданного священником каурого конька, точно такого же, как и тот, что нес сейчас демонессу.

- Вот мне интересно А если все жители так дружно спали, кто за скотиной-то смотрел, а? - Пробормотала Клади, проводя рукой по ухоженной гриве коня.

- «За нашими лошадьми, скорее всего жрец. А за остальными животными - сонники.» - Пожал плечами Яр. - «Не сами, понятное дело. Отрядили пару десятков человек, из тех, что послабее, они и занимались хозяйством, в меру своего убогого соображения. Сонники ведь не такие уж и идиоты, понимали, что людям следует чем-то питаться, чтоб не помереть, а терять потомство из-за смерти кормушки, твари наверняка не хотели.»

- Хитрецы.

- «Ага. Только молодые да глупые.» - Фыркнул Яр, заметно расслабившись после того, как частокол Береены скрылся за пригорком. Прием поселян, кажется, совсем не пришелся молодому колдуну по вкусу

- Да? - Прищурилась Клади. - Слушай, Ярослав, а ты можешь мне рассказать об этих самых сонниках и прочих скрытнях с банятами?

- «Да тут и рассказывать нечего. Нежить, она нежить и есть. Всего умений, чужие жизни во сне пить.» - Отмахнулся тот, но девушка не отстала. Клади вообще иногда бывала на диво настойчивой хотя братцы предпочитали называть эту ее черту характера упрямством. Ну да что эти мужланы вообще понимают в тонкой девичьей душе?

- И все-таки. Вот ты настаивал на том, чтобы я спросила про цвет крыши, например. Это к чему?

- «Ой-ей! Не забивай себе голову, Кнопка.» - Ярослав скривился но, покосившись на собеседницу, вздохнул. Не отстанет. - «Ладно, слушай. У некоторых видов нежити есть подобная особенность. Поначалу, только проявившись в материальном мире, они почти не разбирают цветов, но со временем, когда нежить окончательно разбирается с доставшимся ей телом, эта черта сходит на нет.»

- Ну ладно. Вот только я все равно не понимаю, с чего вдруг у сонников возникают такие проблемы со зрением?

- «Не только у сонников и не только такие.» - Яр дал шенкеля начавшему сачковать коньку и тот, недовольно фыркнув, неохотно прибавил ходу, догоняя вырвавшегося вперед собрата. - «Клади, ты пойми простую вещь, сонники, морны, мавки, криксы, все это духи, никогда не обладавшие собственным телом. Они привыкли воспринимать окружающую их реальность совершенно иными, часто непредставимыми для нас способами. А оказавшись в материальном мире и, соответственно, обзаведясь не менее материальным телом, твари вынуждены с ним осваиваться, а это процесс не простой и не скорый. Попробуй сходу разберись с органами, которых у тебя отродясь не было.»

- Понятно. Ну а эти, которых мы встретили у храма?

- «Скрытень и банята.» - Кивнул Яр. - «Ладно уж, раз такое дело, займусь твоим образованием. Иначе завтра тебя начнет харчить какая-нибудь ушана, а ты ее даже от резуна не отличишь. Так вот, скрытень и банята, это не нежить, а самая что ни на есть натуральная нечисть. В отличие от тех же сонников, они не потусторонние духи, а порождения здешней магии. Можно сказать, местные. Что, правда, не мешает им быть не менее опасными тварями»

Кажется, теперь Клади поняла, почему ее лекции у любого слушателя вызывают непреодолимую зевоту. Яр продолжал что-то рассказывать, а демонесса тихо и мирно клевала носом, вроде как изображая согласие со словами собеседника. К тому же, у доставшейся Клади лошадки, такой мягкий шаг, оказывается такой убаюкивающий м-м-хр.

ГЛАВА

Короткий бой с нечистиками хоть и закончился вполне удачно для нас, но елочки зеленые! Откуда вдруг столько тварей в одном месте?! У них что, шабаш что ли? Или может, тут всегда так было? Да вроде, если по селянам да тому заполошному жрецу судить, непохоже

Я покосился на мерно посапывающую в седле Кнопку и вздохнул. Пора искать место для ночлега. Хоть до заката еще и довольно далеко, но в лесу ночь наступает очень быстро, а конца лесным великанам, выстроившимся вдоль дороги, все не видно. Решено.

Я подтянул повод мерно чапающего рядом конька Клади и, углядев просвет меж деревьев, свернул с тракта. Где просвет, там поляна, а где поляна, там и место для бивака Эх, а славное местечко! Еще бы какой-никакой ручей под боком и вообще благодать была бы Ну да ладно. На нет и суда нет. Обойдемся нашими объемистыми флягами. Их содержимого, спасибо братцам моей спутницы, хватит не только нам с Кнопкой, но еще и лошадям останется А вот завтра придется уже искать родник.