Игровой Автомат Runaway Train Играть Бесплатно

2показа

13Kоткрытий

2репоста

Этот огромный лонгрид — не совсем то, что вы от него ждете. С одной стороны, мне хотелось рассказать об адвенчурах. С другой, о том, как (и почему) менялись люди — сообщество разработчиков и игроков с начала начал и до нашего времени. Это две не очень связанные темы, но я не придумал как рассказать о них отдельно друг от друга, и не потеряв сути. В результате текст скачет туда-сюда, но иначе получалось хуже.

Начну настолько издалека, насколько получится: «Если отцом видеоигр можно назвать бильярд, то их матерью будет ядерная бомба».

Эта фраза (ок — спорная) подчеркивает, что игровая индустрия пошла от двух независимых источников, которые долгое время держались обособленно.

Самое раннее упоминание бильярда — год.

Такие обычно стояли в барах рядом с музыкальными автоматами. Их японская вариация называется «патинко» (но в ней шарик не забрасывается по параболе снизу, а десантируется сверху), и она успешно дожила до наших дней почти без изменений.

Правительство США воевало против азартных игр, и в производители нашли лазейку в законах регуляции гемблинга — требовалось дать игроку достаточно управления, чтобы исход матча сильнее зависел от его скиллов, чем от чистой удачи.

К пятидесятым мысль геймдизайнеров пошла дальше. Развился огромный набор электро-механических игр. Жанр у них у всех был один и тот же — аркада. Они так и назывались — аркадами (Arcade). Целевой аудиторией аркад были подростки мужского пола. И таким образом с одной стороны все было готово к появлению видеоигр.

С началом Второй мировой американцы запускают Манхэттенский Проект. Для США это приоритетная стратегическая разработка, в дело брошены лучшие умы и гигантские деньги.

Именно в надежде откусить от военных бюджетов строятся первые компьютеры.

А для рекламы их катают по выставкам и сооружают на них игры вроде Nim. Которую нельзя с полной уверенностью назвать первой видеоигрой (смотря что мы понимаем под словом «видеоигра»), но это одна из первых компьютерных игр (с ней соревнуется аналогичная выставочная Bertie the Brain).

Сомневаюсь, что от компьютеров того времени реально была существенная польза. Первые игры, которые на них делали — были такой попыткой показать вышестоящим чинам, что бандура за миллионы баксов хоть что-то умеет.

Военных компьютерщиков нужно где-то обучать, так что машины поступают в институты. Там тоже совершенно непонятно, куда их девать, это просто ящики, набитые проводами и лампочками. Но вокруг машин моментально возникает культ студентов, которые круглосуточно в них возятся. Эти студенты называют себя «хакерами», а процесс копания в железках — хакерством.

Хакерство считается искусством. Главная цель — заставить машину сделать что-то впечатляющее на глазах однокурсников. Не важно что. Что-то. Появление первой игры с дисплеем — Tennis for Two — на взломанном осциллографе в году это настоящее хакерство.

На фотографии выглядит, будто каждый студент сидит за отдельной персоналкой, но на самом деле перед ними только терминалы, ведущие к общему компьютеру, занимающему целую комнату (а возможно и несколько комнат) за стеной. В системах шестидесятых уже встречаются мониторы и мыши (пришли от радаров) и клавиатуры (от печатных машинок). Тусовки хакеров вокруг них ширятся с каждым днем — компьютерное время ограничено, и компьютерные ресурсы тем более.

К семидесятым институтские суперкомпьютеры уже позволяют выводить картинку в реалтайме. Игры на них сочиняются сотнями. Именно хакеры шестидесятых-семидесятых это первые разработчики видеоигр, дизайнеры, тестеры и игроки.

В машину намертво впаяно игр («катриджи» только меняют перемычки, разлочивая уже находящиеся в системе игры). Магнавокс продают тысяч Одиссеев. Таким образом из ниоткуда образуется приличная аудитория игроков. Это все те же подростки, привыкшие к механическим аркадам. Они получают всего десяток видеоигр одного жанра, созданных единственной компанией разработчиком, издателем и платформ-селлером — Магнавоксом.

И одновременно с ними существует сообщество «хакеров». Немногочисленное, играющее в совершенно другие игры, которые сделали они же сами и их друзья.

Казалось бы, автоматов с Pong продано не много, всего двадцать тысяч. Но каждый из них собирает урожай с толп игроков. Понг можно считать самой значимой игрой за всю историю. К выходит больше семидесяти видов игровых автоматов и домашних консолей с единственной игрой — Понгом. За два года игрокам все это непотребство надоедает, и происходит самый разрушительный крах индустрии игр, уничтожающий почти все автоматы и консоли и коммерческие видеоигры того времени.

Выживают только самые крупные, и нет никого крупнее компании Атари, которая конвейером пилит аркадные автоматы c новым поколением игр. Атари занята созданием суперсовременной домашней консоли. Такой, где игры больше не будут зашиты внутри системы. К которой можно будет продавать миллионы разных катриджей. И даже более того — что, если игры для этих катриджей начнут делать совершенно левые компании, а Атари только заберет с них долю? Что, если появятся компании, которые не будут заниматься «железом», а чисто софтом? «Разработчики» возможно? А что, если еще кто-то будет их и распространять вместо Атари? Например издатели?

За работой над Breakout (продвинутой версией Понга, как не крути) знакомятся двое сотрудников Атари — Возняк и Джобс. В свободное время Стивен Возняк посещает собрания «хакеров» и инженеров, где обсуждают лучшие хаки, получившиеся на суперкомпьютерах. Возняк хочет освободить это сообщество, дать каждому «хакеру» по своему компьютеру, личному. Персональному.

(И кстати это не первая «домашняя» персоналка. Первой коммерческой был Altair , но заметного следа в игровой индустрии он не оставил, так что пропускаем.)

Atari продается тиражом в 20 миллионов экземпляров и становится первой игровой консолью в современном понимании. Apple II продается тиражом в 6 миллионов экземпляров и становится первым реально популярным персональным компьютером в современном понимании.

Но одновременно с этими событиями происходит еще одно — в окрестностях небезызвестного MIT (Массачусетского Технологического Института) регулярно собирается тусовка «хакеров» и толкинистов. Одного из них зовут Вильям Кроутер. Он давно уже не студент, кодил в прошлом военную сеть ARPANET (которая потом станет интернетом), увлекается спелеологией, даже составлял карты самой большой пещеры в мире — Мамонтовой. А сейчас он развелся с женой, она забрала дочь, и Вильям хочет наладить с ней контакт.

В тусовке рождается идея — взять карты Мамонтовой Пещеры занести в университетский суперкомпьютер и докинуть фентезийных существ. Так любой хакер сможет добавить от себя комнату или приключение. А потом показать дочери Вильяма. А чтобы было удобнее, пускай она прямо с клавиатуры «разговаривает» с компьютером. Пишет, что хочет сделать, будто это человек. А компьютер, как Мастер в партии настольной ролевой игры, ответит. Никаких условных символов и странных команд. Чистое общение с машиной. Так одновременно с консолями и персоналками рождается игра Colossal Cave, написанная коллективным разумом хакеров на суперкомпьютере PDP Первая адвенчура.

А потом коллективный разум двинулся в совершенно новую сторону. Студенты принялись трансформировать Colossal Cave до неузнаваемости, выдумывая гигантскую предысторию о Великой Подземной Империи, сгинувшей от собственной глупости и оставившей после себя бесконечные подземелья, нарытые неизвестно зачем. О маленьком белом домике, под которым скрыт вход в эти подземелья, и о безымянном приключенце с едва работающим фонариком, который в эти подземелья спустился.

Созданная так же хаотично, как и все «инди» игры семидесятых, Зорк изначально пропитан ностальгией. Близятся восьмидесятые, и кружки «хакеров» распадаются. Каждый садится за свой Эпл или TRS или Спектрум (у Эпла уже полно конкурентов) и творит, что хочет. Конечно, сообщество остается, выходят журналы, где печатают исходники самых интересных игр, но того духа узкого круга посвященных, собравшихся вокруг гигантского суперкомпьютера — уже нет. Посетитель университета может взять едва работающий фонарик и закопаться в бесконечные пещеры кода, нарытые неизвестно кем, зачем и когда. Зорк это прощание с семидесятыми, а также первая игра в мире с проработанным лором.

Закончив институт в году разработчики Зорка регистрируют компанию Infocom, чтобы поделить игру на части (целиком она на портативные носители не влезает) и продавать на персоналках. Так жанр адвенчур превращается в ну в жанр.

Первая часть Zork (оригинал распилен в сумме на три куска) выходит в году. В это время игровые автоматы полностью отошли от краха. Жанр преображается такими играми как Asteroids и Galaga, Pac-Man и Space Invaders, Battlezone и Defender. Начинается золотой век аркад, потому что они могут позволить себе «железо» на голову выше чем домашние консоли, и выглядят без дураков впечатляюще.

В домах доминирует Атари, хотя в Японии уже поднимает голову Нинтендо со своей портативной игрушкой Game & Watch (которую СССР тут же крадет и называет «Электроникой», кстати одновременно они тащат и сеговский Radar Scope, переименовав в «Морской бой»).

На персоналках при этом совершенно другие игры. Там рулят стратегии (текстовые) и ролевки, близкие сердцам толкинистов и шмуклеров, из которых собственно аудитория персоналок и состоит. Ричард Герриот уже продает Akalabeth, рядом на полках стоят Castle Wolfenstein, миллион вариаций Rogue и стратегии вроде Galactic Empire. Ходят слухи даже о мифических онлайн играх — Multi User Dungeon — MUD'ах (конечно только на суперкомпьютерах, но).

Зорк идеально вклинивается в эту среду. Атмосферный, затягивающий, позволяющий ввести любую команду, он кажется игрой будущего. Инфоком в свою очередь ведут себя настолько пафосно, как не снилось Ромеро и Кейджам. Они объявляют, что их игры, это вообще не игры, а Интерактивная Литература — Interactive Fiction (IF) — и кладут квесты на полки книжных магазинов.

Поджанр этот долгое время вообще избегает каких-либо сюжетов и состоит из сбора случайно раскиданных предметов, чтобы воздействовать ими на другие случайно раскиданные предметы.

Считается, что текстовые адвенчуры только со временем трансформировались в графические, но на самом деле да, классические Colossal Cave и Zork не использовали графики (если не считать ASCII), но среди первых же последователей уже в году картинки начали добавлять многие. Например: Creature Venture, Deathmaze или Oldorf's Revenge. Там нельзя бегать по экрану фигуркой персонажа, но это определенно адвенчуры и в них определенно есть графика. Я буду условно называть их «текстово-графическими».

В начале восьмидесятых нет недостатка в механиках с двигающимся персонажем (у всех перед глазами пример игровых автоматов), но никто не понимает, зачем совмещать персонажа и механизм обработки текстовых запросов (парсер).

Позже они переименуются в Sierra, но в то время они просто одна из множества мелких компаний, клепающих IF как горячие пирожки.

Оригинальная, портированная с мейнфрейма, трилогия Зорков выходит в период В это время вокруг текстовых адвенчур вырастает огромное комьюнити. Некто Билл Гейтс, к слову, ворует исходники Colossal Cave и продает под названием Microsoft Adventure. Он пользуется тем, что авторского права в индустрии еще нет. Оно появится только в , когда кинокомпания Universal (владельцы фильмов про Кинг-Конга) попытаются обвинить Нинтендо в краже их обезьяны в игре Донки Конг. Кстати, вы будете смеяться, но это судебное разбирательство внезапно выявило, что сам Кинг-Конг не принадлежит кинокомпании Юниверсал.

В это время жанры еще не сформированы, и парсер пихают куда попало.

Растет не только ассортимент игр, становится больше и самих персоналок. К набору из Эпл и Спекки добавляется Коммодор. В Японии стартуют PC и PC (эта консоль, что самое смешное, так и не доживет до 98 года), Sharp X1 и FM Но лучше всех в Азии выступает Микрософт со своим MSX. Гигант из мира мейнфреймов — IBM — выходит со своим IBM PC, чисто бизнес ориентированным компьютером, не приспособленным под игры.

Начинается десятилетний период войн персоналок, когда победитель еще совершенно не очевиден. Принципиальное отличие между компьютерами и игровыми приставками для геймдева — отсутствие модерации. На компьютере любой человек может выпустить что угодно и продавать где угодно. Вокруг них формируется уже настоящая инди-разработка, состоящая, естественно, на 99% из полнейшего трешака.

Но все таки, кто эти люди? Неужели сообщество «хакеров» было настолько велико, что могло закупать десятки миллионов компьютеров по всему миру? А если не студенты и инженеры, то кто и зачем покупал эти системы? Еще не было интернета и социальных сетей, в быту компьютер был совершенно не нужен, да и развлечением он был сомнительным. Ответ: персоналки превратились в популярное хобби. Нечто среднее, между радиоэлектроникой и Lego.

Это была игрушка, которую ты мог купить себе домой и до бесконечности в ней копаться, а потом обсуждать с друзьями. Компьютерные игры следовали этому настрою. От них не ждали удобства и динамичности, игроки хотели получить новый набор деталек в свою коллекцию, куда можно было бы углубиться долгими зимними вечерами. В играх для персоналок ценилась так называемая «свобода» и простор, который игра оставляла для воображения. Если все это баговало, тормозило, вылетало и требовало долгого изучения — тем лучше. Для того и брали.

Ровно наоборот игровые автоматы и домашние консоли продолжают традицию электро-механических аркад. От них хотят быстрых коротких сессий и динамики, будто бы эти системы до сих пор стоят в барах и пытаются сожрать все доступные четвертаки. На Атари развивается жанр экшен-адвенчур.

Это второй кризис игровой индустрии, и происходит он по нескольким причинам. Во-первых, Атари не держит планку качества, забивая рынок чем попало, и в результате консольные видеоигры как медиум начинают восприниматься как нечто трешовое. (Через двадцать лет ровно ту же ошибку совершит отечественный геймдев, и с теми же результатами.) Во, вторых, происходит первая смена короля — аркадные игры больше не главный жанр. По игровым автоматом катком прокатывается нинтендовский Donkey Kong. Теперь все без ума от платформеров.

Ирония, как обычно, в том, что E.T. для своего времени игра не плохая. Ее беда, что она слишком раскручена и недостаточно хороша, по сравнению с ожиданиями. Параллели с современностью вы легко проведете сами, но как Magnavox не переживает первый крах индустрии, так и Atari уже никогда не оправится от удара, нанесенного вторым.

Проходит всего несколько месяцев и пятнадцатого июля года в один день стартуют новые претенденты на престол главной домашней консоли — Sega со своей SG и Nintendo с Family Computer (Famicom). Это первые консоли третьего поколения. Нам из них, естественно, интересна только Famicom.

Нинтендо внимательно учится на ошибках предшественников: Во-первых она жестко контролирует качество, не желая сваливаться до уровня Атари. Первые годы на системе выходит от силы пара десятков игр, но все высшего разряда.

Во-вторых, она делает консоль с прицелом на будущее — на несуществующий еще жанр платформеров с плавным скроллингом — сайд-скроллеров. Все силы брошены на эту главную техническую фичу.

В-третьих, Нинтендо обещает игрокам то же самое, что Возняк дал хакерам — отвязать их от игровых залов и подарить (за деньги) систему способную полноценно запускать аркадные хиты прямо у себя дома, без всякого pay to win, один раз купил, и играй сколько хочешь. В доказательство стартовая линейка сразу включает суперхит Donkey Kong, и отличить его от аркадного оригинала почти невозможно.

Вернемся на персоналки. В период на них выходят Microsoft Flight Simulator и Paratrooper, Lode Runner, Ultima и Wizardry. Сообщество вырастает до отдельной субкультуры. Дисней выпускает TRON, где независимые программисты изображены в роли повстанцев, воюющих против тирании мегакорпорации.

Крах Атари никак не затронул компы, на них идет спокойный рост. Что касается текстовых квестов, по идее в эти годы жанр как раз расцветает, но как бы сказать, чтобы никто не обиделся

Interactive Fiction это жанр, который очень быстро выскочил, набрал популярность (во многом, потому что разрабатывать IF элементарно) и так же быстро, даже не успев развиться толком, ушел в глубокую нишу. Где находится до сих пор, не оказывая заметного влияния ни на игры, ни даже на другие адвенчуры. В жанре есть одна эпическая компания, несколько очень хороших, и я о них расскажу конечно. Но в целом за разборами этой суб-суб-субкультуры вам имеет смысл обратиться к более узконаправленному материалу.

Ритм всему двору задает естественно Инфоком:

Фишка в том, что весь мир игры двигается. С каждой введенной текстовой командой проходит несколько минут. Персонажи ходят по помещениям, общаются друг с другом и адекватно реагируют на протагониста в зависимости от ситуации. Игрок должен перезапустить игру несколько раз, следуя за разными героями, занести в блокнот их перемещения, и потом уже задуматься как что и когда делать, чтобы раскрыть убийство. Не смотря на феерическую крутость этой идеи, играется Deadline не так чтобы айс. В наше время есть значительно более крутые вариации ее воплощения (Last Express и недавний Outer Wilds к примеру).

Можем настраивать транспорт, менять климат, снабжение, короче кучу всего. На планете случаются катаклизмы, и наша задача — чтобы человечество выжило, хотя бы частично. Однако, напрямую управлять планетой мы не можем. Мы пользуемся шестью роботами. Роботы очень разные — один смотрит, другой чувствует вибрацию, третий слышит звуки, но никто не может делать все вместе.

Игра идет в том же «походовом реалтайме». Гонять всех роботов вместе времени нет. От игрока требуется врубаться, как работают роботы. Потом понимать функционал систем станции. Потом ещё пытаться соотносить одно с другим. И всё это с невозможностью толком понять, что произошло. Один робот что-то увидел, второй услышал, третий пощупал и т.п. И всё это в жестких временных рамках. Мало того, игра ещё автоматически поставлена на высший уровень сложности, где на втором ходу взрывается Солнце и всех убивает. Единственный способ выжить — первой из двух команд понизить сложность. Как тебе такое, Улисс Дарксоулс?

К восемьдесят третьему Инфоком на передовой первого поколения инди и уже зарабатывают приличные деньги на видеоиграх, но они считают это занятие временным и спускают наличность на большое серьезное дело — базу Cornerstone. (В целом это поведение характерно для многих пришедших к успеху разработчиков.)

Главное достижение «Планетфолла» — первый компьютерный напарник в видеоиграх. Робот Флойд живёт своей жизнью, реагирует на команды как тамагочи, комментирует каждое действие игрока, требует, чтобы с ним играли, может таскать часть предметов (а может и вдруг отказаться) и в целом ведёт себя как ребёнок. В конце, ради того, чтобы мы спаслись, Флойд жертвует собой, что было первым драматическим сюжетным поворотом в индустрии.

И тогда наступает год. Год, когда вышла самая значимая портативная игра в истории — Tetris, за который страшно воюют Нинтендо с Атари под тенью серпа и молота, и вангую что мы еще дождемся блокбастера на эту тему, покруче этих ваших Чернобылей. Dragon's Lair и Space Ace демонстрируют новые срывающие крышу возможности игровых автоматов.

Консоли еще отходят, зато на компьютерах Elite и Boulder Dash, Karateka и The Ancient Art of War. Джобс запускает Мак. Западные идеи проникают в Японию, где начинает развитие совершенно обособленная индустрия. Dragon Slayer показывает, что японцы способны трансформировать идеи Ультимы и Визардри в собственный поджанр ролевых игр. Square еще не сформировалась, но Enix уже демонстрирует, во что превратятся японские квесты в будущем.

(Ок, для протокола, до нее еще были Snooper Troops, но кому какая разница.)

King's Quest не назовешь сюжетно впечатляющей игрой. У нее нет запоминающихся персонажей, интересных сюжетных поворотов (и вообще — поворотов), стильных диалогов. Тексты сохраняют рудиментарные функции. Но, при всех ее проблемах, KQ выглядит как мультфильм. Более того, мультфильм, куда можно ввести любую команду, где можно делать что угодно, на что хватит фантазии игрока и разработчика парсера. Если текстовые квесты были интерактивной литературой, графические — интерактивная мультипликация. Не сложно догадаться, что выбирают игроки.

Тем временем Джобс запускает Макинтош. Подразумевается, что Мак это инструмент для творчества, ультимативная электронная тулза для создания искусства, музыки, арта. Таким образом Джобс пытается сформировать совершенно новую аудиторию (не программистов), которая использует компьютер для самовыражения. План срабатывает не сразу и не очень. Продажи у Маков не выдающиеся и значимой игровой платформой эти компьютеры тоже не становятся, но нет, вы только посмотрите на это дерьмо!

Слева то, что видит перед собой владелец любой персоналки. Справа — что наблюдает хоругвеносный маковод. Скоро все это привычным жестом украдет Билл Гейтс, но пока-то еще не украл!

Мышь давно использовалась на мейнфреймах, но на персоналках ей долго не могут найти применения. Джобс как раз тот человек, который мгновенно меняет это, и первый же жанр, который понимает возможности нового манипулятора — адвенчуры.

Тем временем в Калифорнии выходят Ballblazer и Rescue on Fractalus! Это первые игры Lucasfilm Games — очень странного на самом деле образования. Собранная за год до выхода Возвращения Джедая, это команда разработчиков сидящая на Skywalker Ranch без какой-либо определенной цели. Лукас в то время купается в деньгах и нанимает творческих людей всех специальностей. Он не ставит перед ними никаких задач, и вообще заглядывает изредка, чисто из любопытства.

Известна история, что за первые годы он посетил девелоперов всего раз, перед выходом Rescue on Fractalus, выслушал их истории о том, какая у них инновационная пацифистская игра, где можно уклоняться от врагов, но нельзя их сбивать. «Это по геймплейным причинам или по философским?» — спросил Лукас. Ему сказали, что по философским. «Ясно. Добавьте кнопку стрельбы», — констатировал он.

Отсутствие интереса начальства легко объяснимо: компания к тому времени продала Атари эксклюзивные права на игровые адаптации своих блокбастеров, и сама же не может выпускать по ним игры. Прибыли от внутренней студии никто не ждет, разработчики проводят время пиная дроидов и теоретизируя на тему революции, которую они устроят в играх.

Тем временем Инфоком пилят собственный Habitat — Cornerstone. Разработка еще не завершена, но компания уже разрослась до невменяемых размеров, и только крошечный ее кусочек делает игры и приносит прибыль.

К игре прилагается самый маленький боевой флот в мире (пустой пакет), очки с защитой от опасности (чёрные непрозрачные), рекламная брошюра по Руководству для путешествующих автостопом по галактике, красная мягкая приятная на ощупь кнопка «без паники», комок пуха (эта херня всё равно везде лезет), приказ на снос вашего дома, приказ на снос вашей планеты и наконец — никакого чая! (Точно так же как чай, которого нет у настоящих путешественников автостопом по галактике.) Полотенце в набор не входит.

The Hitchhiker's Guide to the Galaxy это без всяких скидок настоящая интерактивная литература. Созданная автором книги Дугласом Адамсом, это не просто квест, но рассказчик, который путается в мыслях, шутит невпопад, где-то даже привирает и обращается к игроку за помощью, когда забывает что-то. Фактически Инфоком выпускают не электронную книгу, но электронного Адамса.

В Японии идет экономических подъем. Там ширится свой собственный рынок инди. В первую очередь под его влияние попадает жанр адвенчур. Японцы выкидывают парсер, как ненужное усложнение, и вместо него базируются чисто на диалоговых выборах по примеру ролевок. Получается играбельная манга. Этот поджанр называется «визуальной новеллой».

Пользуясь специфической азиатской цензурой, жанр визуальных новелл уже с восьмидесятых захватывает порно. Я в эту тему углубляться не буду (простите), но скажем так — порно визуальных новелл за все время выходит больше, чем всех остальных визуальных новелл и вообще всех остальных адвенчур вместе взятых. В мире. Но это наверное тема для другого материала.

В Америке выходит кастрированная версия Famicom, названная для западного рынка — Nintendo Electronic System (NES). В стартовой линейке у нее свежий Super Mario Bros — первый в мире сайдскроллер. Это самый яркий пример визионерства Нинтендо, которая заранее за несколько лет сделала плавный скроллинг главной технической фичей новой приставки (для примера на IBM PC плавный скроллинг первым реализует Кармак только в ).

Таким образом они на несколько лет обгоняют конкурентов, те просто не могут выпустить у себя клоны — не тянет «железо». Более того, NES начинает отмежевание домашних консолей от игровых автоматов. Супер Марио это игра намеренно заточенная под длинные игровые сессии и расслабленный игровой процесс. Нинтендо — изначально производитель игрушек — создает не консоль, не видеоигру, а именно игрушку, за которой ребенок может провести весь вечер, не отрываясь и не запариваясь.

План удается. Супер Марио становится одной из самых продаваемых игр в мире, а Нинтендо на десятилетие захватывает рынок домашних консолей.

На самих игровых автоматах в это время идет расцвет шмапов. Поднимается Конами с серией Graduis, но наиболее впечатляюще выступает Сега с Hang-On и Space Harrier. Появляется жанр рейлшутеров. Массовый игрок знакомится с трехмерной графикой (которая была в играх и ранее, но выглядела и вполовину не так сногсшибающе).

Смерть парсера — драма, растянутая на десятилетие и отражающая трансформацию самих игроков. Парсер — штука не очень удобная с одной стороны. Номинально он должен дать игроку возможность разговаривать с игрой как с человеком, но на практике большинству разработчиков не хватает старания, чтобы вписать в него реакции даже на все очевидные действия, и игрок вынужден заниматься поиском конкретного глагола, который подразумевал автор. Это накладывается на общую проблему адвенчур — неочевидность.

В отличие от экшенов, ролевых игр или стратегий, где обычно несложно понять, что игра от тебя хочет, адвенчуры это разгадывание логики, заложенной разработчиками. Разные квесты по разному борются с этой проблемой. Кто-то при помощи хинтов, кто-то дает альтернативные решения. Вынос глаголов на отдельную панель— одно из первых (явно подсмотренное с интерфейса маков).

Проблема этого подхода — когда подноготная текстового квеста вытащена наружу, пропадает иллюзии свободы. Ты заранее видишь все, что можешь сказать. Позже эта тенденция продолжится, количество глаголов будет все уменьшаться, пока не дойдет до единственного общеупотребимого глагола «Использовать» (Use). В наше время количество глаголов в квестах варьируется, но в порядке вещей предлагать игроку

Переход от свободы к удобству отражает и смену аудитории. К середине восьмидесятых персоналки это уже полноценная и самобытная игровая платформа со своими разработчиками и издателями. Часто компьютер покупается исключительно с целью играть на нем. Вокруг отдельных жанров вырастают собственные субкультуры — фанаты симуляторов, стратегий, ролевок. И эти люди уже хотят удобства и зрелищ.

Что интересно — чисто текстовые квесты только выходят на пик, графические только начинаются (Сиерра еще запускает King's Quest 2). И одновременно с ними — уже почти без текста идут современные интерфейсы. Все направления двигаются одновременно. Сама же Сиерра не останавливает выпуск текстово-графических игр, массово закупая лицензии под них у Диснея, а Adventure International — у Марвел.

В Японии одновременно начинается движение JRPG и Action RPG с релизами Dragon Quest и The Legend of Zelda. Ровно с теми же идеями играют Metroid и Castlevania. Это уже не игры на один вечер, а приключения, за которыми можно просидеть неделями, если не месяцами. Все это часть непрерывного обмена идеями между консолями и персоналками. В то время как персоналки учатся у консолей удобству, консоли у персоналок перенимают глубину и продолжительность. NES для таких издевательств не приспособлена, сохранять прогресс, к примеру, она не умеет. Где-то можно шифровать прогресс игрока кодами, но работает это не везде.

И снова срабатывает визионерство Нинтендо, которая заранее предусмотрела, что консоль придется допиливать на ходу, и оставила возможность засовывать апгрейды для приставки прямо внутрь катриджа. Идея, казалось бы, совершенно безумная. Представьте, что копию какого-нибудь Кризиса вы получали бы не на диске, а на материнской плате с уже имплантированной видеокартой и CD-приводом. Но, фактически, это то, что делает Нинтендо. Конкуренты только глотают пыль, хотя у свежей Sega Master System есть неплохие заявки на обеды — Alex Kidd например.

Это квест, где мы играем помощником злодея (и одновременно его пленником), должны выполнять для него работу и одновременно придумывать план побега, подстраиваться под его распорядок дня и скрывать следы своей подрывной деятельности. Сейчас похожие идеи развивает серия Escapists.

Killed Until Deadгенерит одно из двадцати преступлений, таким образом, что игрок никогда заранее не знает, кто из подозреваемых убийца. Позже эти идеи разовьет Blade Runner.

Infocom на грани развала. Несмотря на отличные продажи свежего «взрослого» текстового квеста Leather Goddesses of Phobos, разработка Cornerstone сжирает компанию и оставляет владельцев с одними долгами. Единственный способ избежать банкротства — продаться. Очевидный вопрос: кому? Инфоком это компания, повернутая на идеях свободы и раздолбайства. Каждая их игра это личное творчество одного-двух авторов. Что-то не заладится у одного разработчика, и заменить его нельзя, придется закрывать и игру.

Лучший выбор — Activision, директор которой фанат первой половины восьмидесятых, он бредит идеями высокого искусства и инноваций. Под его руководством только что изданы прекрасные адвенчурыPortalи Tass Times in Tonetown, прото-симсы Little Computer Peopleи Alter Ego. Компания хочет уйти от аркадного прошлого в сторону умных глубоких и взрослых развлечений. Они с Инфокомом созданы друг для друга. Но стоит появиться подписям под договором, и директором Активижна становится Боб Девис. Боб — человек ровно противоположного склада. Он в гробу видел искусство и инновации. Он хочет сконцентрироваться на аркадных хитах для игровых автоматов. Через пять лет он оставит компанию с долгом с 60 миллионов баксов, так что ее за копейки купит Бобби Котик. Который, к слову, будет ровно таким же по общему стилю, только достаточно умным, чтобы штамповать деньги хитами типо Call of Duty.

Что до Инфокома? Инфокому конец. Кстати в ту же ловушку попадает еще один разработчик адвенчур — Cyan. Но их история с этого только начинается, и я к ней еще вернусь.

Одновременно начинаются проблемы у игрового подразделения Lucasfilm. У Джорджа Лукаса тяжелые времена. Он пытается создать крупную киностудию, вроде Ворнер Бразерс, но все проекты кроме Звездных Войн и Индианы Джонса проваливаются один за другим. При этом он до сих пор на ножах со всей киноиндустрией США (чтобы сделать тот самый вступительный текст на фоне звезд, ему пришлось отказаться от показа имен актеров в начале, что стоило исключением из гильдии). Он вынужден объявить отделам своей компании, что либо они сами ищут способ себя финансировать, либо пускай закрываются. Первым уходит подразделение компьютерной графики. Оно тут же с потрохами продается Стиву Джобсу, где переименовывается в Pixar Animation Studio.

Но у Lucasfilm Games ситуация тяжелее, их Habitat выглядит хорошо, но потребительские сети середины восьмидесятых даже близко не готовы к полноценной графической MMO. Разработчики остаются с дорогущей игрой, которую невозможно запустить, и набором лицензий на провальные фильмы, которые сам же Лукас не смог никому загнать. Кое-как они прикручивают квестовый движок к кинолицензии Labyrinth, и получают Labyrinth: The Computer Game. Это едва-едва позволяет им сводить концы с концами, но будущее выглядит печально.

JRPG стремительно набирает популярность в Японии, превращаясь в самый продаваемый жанр. Выходит Final Fantasy (издевательски умещая весь сюжет Dragon Quest еще до вступительных титров), Ys упрощает экшн до упора, Megami Tensei становится первой Megami Tensei в жанре Megami Tensei, следуют Phantasy Star, Dungeon Master, Faxanadu. Каждый пытается стать той самой второй мышкой.

Доминация Нинтендо подавляющая. Аудитория хочет больше разнообразия, и все больше новых жанров успешно стартуют на NES — Top Gun, Solomon's Key, Punch-Out!!, Side Pocket. Double Dragon и Contra зарождают поджанры битемапов и ран-н-ганов. Metal Gear приносит на консоли стелсы.

На персоналках все тоже неплохо. Выходят NetHack и Sid Meier's Pirates! Начинается расцвет Сиерры.

Другие поджанры адвенчур тоже не стоят на месте. С Макинтоша приходит хитровыдуманный The Fool's Errand, отдельно стартует серия Dizzy, совмещающая адвенчуру и платформер. Позже этот поджанр трансформируется в нарративные платформеры и подарит нам такие игры как Another World и Inmost.

Lucasfilm Games все так же отказано в финансировании. Компания стоит на грани развала, когда программист Рон Гилберт, занимавшийся скриптовым языком SCUMM для прошлых игр, выпускает свой маленький петпроджект:

Игра высмеивает ужастики про подростков, забравшихся в особняк на отшибе, где их конечно сожрут призраки маньяки инопланетяне. Все это пародия на жанр квестов. Упрощенная, если не сказать «примитивная», она выкидывает парсер, минимизирует интерфейс до десятка глаголов и полностью отдается в пойнт-н-клик. Более того она вообще не показывает описаний, только мысли и реплики героев, еще сильнее приближаясь к мультфильму, чем даже игры Сиерры. Вдруг оказывается что простота и незамысловатость это ровно то, что нужно игрокам. Maniac Mansion становится хитом, и перед Lucasfilm Games открывается новая перспектива — графические адвенчуры.

Компания Коммодор выпускает свой самый успешный компьютер — Amiga Технически это впечатляющая машина для своего времени, с которой только уже в девяностых смогут потягаться IBM PC.

В Японии выходит главный конкурент Нинтендо — Sega Genesis. Сега пытается быть лучше во всем: быстрее скроллинг, мощнее процессор, больше памяти. Проблема в том, что у нее нет игр, способных продемонстрировать все эти технические возможности. На NES все играют в Super Mario Bros. 3, Mega Man 2, Bionic Commando и Blaster Master. Противопоставить этому Сеге нечего. Крупнейшая игра из ее стартовой линейки — Space Harrier II, и по сравнению с аркадным предшественником она смотрится очевидно хуже.

На персоналках развиваются ролевые игры. Wasteland и Pool of Radiance и привносят в жанр подробные описания экспозиции и приличные диалоги, хотя и вынуждены для экономии места на дискете печатать всю эту красоту в мануалах (а чтобы игрок не спойлерил себе историю, там же печатают фейковые сюжетные повороты и концовки, перемешанные с кусочками настоящих игровых текстов).

Infocom проходит через круги Ада. Боб Девис заставляет их выпускать так называемые «инфокомиксы», в которых Зорк превращен в то, чем он пытался не стать всю свою жизнь. Конец восьмидесятых делает с хитами начала десятилетия то же самое, что потом будет делать конец девяностых. Да кстати, раз уж об этом заговорили, абзацем выше я забыл упомянуть Might and Magic II.

Cyan это двое братьев — Ренди и Робин Миллеры. Они вообще не очень в видеоигры. Один поигрывает чуть-чуть, второй не играет совсем. Они даже программировать не умеют, пользуясь HyperCard — упрощенным скриптовым языком, специально для людей, которые хотят делать игры и спать спокойно. Система ГиперКард чем-то похожа на современный Ren'py и фактически позволяет нарисовать набор карточек, выставить на них кликабельные зоны и прописать какую карточку при каких условиях показывать.

Миллеры восхищены этой идеей, они считают, что на ее основе можно сделать некую странную игру, полную тайн, такую, в которой будет интересно залипнуть взрослому человеку. Но Боб Девис убежден, что аудитория видеоигр это дети, и вообще кому еще кроме школоты зайдут эти ваши дурацкие квесты. Он требует, чтобы Cyan не отвлекались от детских игр.

Стартует одна из первых домашних консолей с CD-дисками — TurboGrafx CD (ака PC Engine). Не сумев выйти на американский рынок и включиться в гонку вооружений Сеги/Нинтендо, она успешно закрепляется на японском, причем скорее в амплуа персоналки (потому что за пределами США эта грань размыта, даже Денди, невинная милая Денди трясет дискетами и угрожающе называет себя «семейным компьютером», для нее и клавиатура была, о ужас).

В японских адвенчурах отдельно выделяется специфический поджанр хорроров, на который кстати очень приятно ссылается недавняя World Of Horror.

На консолях бум битемапов и слешеров — River City Ransom, Golden Axe, Shadow of the Beast,Revenge of Shinobi, Moonwalker.

На персоналках SimCity и Warlords, Weird Dreams, Project Firestart и насколько же крышесносный для своего времени, настолько и малоизвестный David Wolf: Secret Agent.

Расцветает французский геймдев. Начавшийся с кружков «юный техник» в середине восьмидесятых, к концу это уже отдельная индустрия со своими разработчиками и издателями. Джордан Мехнер с треском проваливается на загибающемся от старости Apple II со своим Prince of Persia, и очевидно, что дни его сочтены.

Достигает пика компания ERE Informatique (будущая Cryo), игры которой можно охарактеризовать словосочетанием «нечто очень странное, но при этом по своему крипово очаровательное». Это определение хорошо подходит ко всему европейскому геймдеву, который фактически становится артхаус версией видеоигр.

В Японии свежая персоналка — FM Towns. Как-то заметно она себя не проявляет, но оставляет нам наборквестов, которые сложно вообще с чем-то спутать.

В целом восемьдесят девятый это год, когда топовые адвенчуры уже можно выпускать с приличным бюджетом и при этом отбиваться. Жанр выходит из ниши. Релизится дорогущая It Came from the Desert, Horrorsoft начинает с A Personal Nightmare, Access Software c Mean Streets. JRPG на запад еще не пришли, экшны сюжетно еще довольно примитивные, у ролевиков своя атмосфера, и поэтому адвенчуры — единственный шанс для людей, которым интересна история и персонажи. При этом жанр достаточно упростился, чтобы сходу не слишком пугать ньюфагов.

Пока Сега медлит, так толком и не проявив преимуществ своей консоли, Нинтендо играет на опережение, выпуская Super NES. Главная фича SNES — больше спрайтов, больше анимаций и умеренная трехмерность. Новые игры должны выглядеть как мультфильмы. Стартовая линейка состоит почти из одних блокбастеров — ActRaiser, Final Fight, Pilotwings, Super Mario World. И это японский релиз. Американский будет еще жырнее. Это при том, что Денди и не думала останавливаться — Ninja Gaiden, Chip 'N Dale: Rescue Rangers, Raiden, Snake Rattle N Roll.

С повсеместного прихода на IBM PC vga графики начинается его подъем. Здесь мне придется уйти назад по времени: IBM была гигантской корпорацией из времен университетских и бизнес ориентированных суперкомпьютеров семидесятых. Однако бум персоналок корпорация пропустила, причем компьютер, который IBM выкатила, смотрелся хуже их всех из-за вырвиглазной четырехцветной cga палитры, где единственный приличный из цветов был белый, и даже он белел как-то подозрительно.

В результате IBM приняли решение оказавшееся одновременно и феерически умным и феерически глупым — сделать архитектуру своего компьютера открытой. То есть любая компания, Intel, Nvidia, Amd, Voodoo, вообще любой проходимец, не получая ни лицензии ни даже разрешения могла выпускать детали для их компьютера и продавать этот винегрет как угодно и за сколько угодно. Более того, кто угодно мог собирать их компьютеры из любых деталей, лепить на них лейбл IBM и продавать за любые деньги. Внутри такого «IBM PC» могло не оказаться ни одного комплектующего и ни одной программы производства IBM. Естественно, никаких денег с такого гомункула корпорация и не получала. Это была стратегия выжженной земли. «Если персоналки не получу я, то их не получит никто», — решила IBM. И стратегия сработала.

Конечно, она сработала не сразу. Долгое время IBM PC были машинами стремными, детали от разных производителей конфликтовали друг с другом, и еще сильнее конфликтовали с «железом» программы, потому что разработчики не знали, какая именно сборка у пользователя, а операционная система не умела толком работать с драйверами. Более того, эти компьютеры оказались понятием растяжимым. К примеру в году для IBM PC вышел процессор Intel , но это не значило, что он сразу (или хотя бы в ближайшие годы) появился у большинства пользователей. Более того для процессора долгое время тупо не было приличных игр, потому что разработчики не хотели рисковать, выпуская игру для системы, которой ни у кого нет. Получался замкнутый круг: игроки не покупают компьютер, потому что для него нет игр, а разработчики не делают игр для компьютера, которого нет у игроков. Большинство релизов проходили через зверскую стерилизацию ради устаревших версий IBM PC, чтобы продаться наибольшими тиражами, и поэтому тайтлы выглядели отвратительно.

Все изменилось с приходом девяностых, когда прыгнул технический прогресс, и ни одна компания за ним больше не успевала. Естественно, за прогрессом не успевала и IBM, но ей и не требовались — вместо нее работала целая толпа мелких производителей «железа», которые еще больше подгоняли друг друга конкуренцией. Комплектующие IBM PC дешевели на глазах. Более того, их владельцам даже не требовалось покупать новый компьютер для апгрейда. Здесь заменить проц, там привинтить плашку памяти, воткнуть второй хард, и вот у тебя вдруг система превосходящая прошлую на порядок. А «морально устаревшие» компьютеры охотно закупали предприятия для ведения бухгалтерии (для чего, напомню, IBM PC изначально и создавались). В году IBM PC уже конкурировали только с Амигами (ну, на западе, потому что в Японии еще доминировали PC Engine и PC). Но это было только начало.

Посмотрите, как похорошели компьютерные игры при IBM — Wing Commander, King's Bounty, Eye of the Beholder, Powermonger, Red Baron, Railroad Tycoon.

Сиерра при этом так же отчаянно (и запоздало) от парсера отбивается. Она выпускает римейки своих классических игр уже на чистом пойнт-н-клике и режет глаголы вдвое в пику Лукасу.

Наконец-то Сега включается в гонку на полную, выпустив Sonic the Hedgehog. К этому моменту на платформе уже есть трилогии Phantasy Star и Wonder Boy, Golden Axe II, Streets of Rage, Road Rash и The Revenge of Shinobi.Не так чтобы очень густо, но в принципе во что поиграть есть. Нинтендо отвечает с SimCity, Super Castlevania IV, The Legend of Zelda: A Link to the Past и Super Ghouls 'n Ghosts. Это на SNES. На Денди же просто открывают вентиль, и оттуда релизы фигачат как из брандспойта. Если в Японии это дает результаты, и Нинтендо сохраняет там заметное лидерство, то в США она оказывается слабее, потому что Сега позиционирует Мегадрайв как «консоль для бунтарей», для более старших детей и подростков. Это общая тенденция девяностых — дети, которые начали играть в Денди в восемьдесят пятом, уже заканчивают школу. Первое массовое поколение игроков еще не повзрослело, но вот-вот повзрослеет.

Идет закат эпохи игровых автоматов. Аркады могут предложить игроку все меньше и меньше тайтлов, способных впечатлить выросшего на консолях игрока. (Ну, настолько, чтобы тот готов был месяцами клянчить деньги у родителей.) Совсем автоматы не умрут, конечно, но скоро уже уйдут в нишу. Последняя их надежда — FMV тиры вроде Mad Dog McCree. Но даже и они скоро перейдут на другие платформы. (Ок, останутся еще гонки, а потом ритм игры, но это совсем ниши.)

На компьютерах Sid Meier's Civilization, Another World, Mega lo Mania, Catacomb 3-D, Lemmings и Dangerous Dave. Активно продолжают стартовать платформы с дисками. На этот раз CD-i, к примеру, и CD приставка к Мегадрайву. Но пока что это фича похожая на современный виар. Вроде красиво, но дорого и неясно зачем. Все поймут, как они ошибались, только когда за наши грехи помрет Аэрис. Но до этого еще пять лет ждать.

Квесты начинают уходить от мультфильмов в сторону кинематографа.

Heart of China— вершина творчества Dinamix, а так же единственная адвенчура в мире, куда встроили аж трехмерный танковый симулятор.

Мультяшная графика все чаще ассоциируется с чем-то несерьезным. Все видят будущее игр в «картинке киношного качества» (при том, что киношное качество для 91 года это вообще не ахти какое и качество).

Street Fighter II и Mortal Kombat открывают на игровых автоматах нишу прото-киберспорта. Одновременно это запускает дискуссию о жестокости. Одно дело, когда месили друг друга мультяшные человечки, и совсем другое — когда отрывают голову отфотошопленной фотографии актера, ведь очевидно что фотография ворует у человека душу. Комиксы облегченно вздыхают, наконец-то сатана переселился от них вон к тому парню. Игры становятся взрослее, и с ними растет и аудитория. Домашние консоли этот процесс игнорируют, и вот-вот им воздастся. Консоли до сих пор пытаются переплюнуть друг друга нарисовав более красочный мультфильм, чем конкурент. Shining Force против World of Illusion, Landstalker против Lunar.

Частично это продолжается и на персоналках. Мультяшные нацисты Wolfenstein 3D против мультяшных шахидов в Dune II против мультяшных инопланетян The Lost Vikings и Star Control 2. Но одновременно выходят и совсем не детские мультики, что Ultima VII, что Ultima Underworld, и это даже если не вспоминать Darklands. Девяносто второй, это год когда индустрия еще сохраняет признаки конца восьмидесятых, но это вот-вот закончится.

Отличных адвенчур в девяносто втором выходит полно: Amazon: Guardians of Eden, Frederik Pohl's Gateway, The Dagger of Amon Ra, Hook, квест-космосим Inca, KGB, Gobliins 2: The Prince Buffoon, The Legend of Kyrandia, Nightshade (дендевский эксклюзив, между прочим), Batman Returns (которую все забывают, когда перечисляют лучшие игры по франшизе). Но все это мелочи по сравнению с тем, что начнется в

Девяносто третий это год двух игр, которые полностью перевернули индустрию. И первая из них — Doom. Нет смысла описывать игру и ее авторов, вы все и сами знаете. Для истории важнее, что Doom неожиданно для всех меняет главный жанр в играх. С года это были платформеры, с — шутеры. Более того, «смена короля» оказывается совершенно неожиданной для всех гигантов индустрии. Ни Сега ни Нинтендо ни игровые автоматы оказываются к ней не готовы. Они бы и рады купить лицензию, но ни у кого нет платформы, где можно нормально играть в шутеры, сами геймпады с одной крестовиной для шутеров не подходят. Нужен как минимум дополнительный стик. А лучше — два стика. А еще лучше — мышь. А чтобы играть с мышью — нужен стол. А консоли традиционно заточены под игру на диване перед телевизором, столы с мониторами они в гробу видели. То есть топовый жанр оказывается вынужденным эксклюзивом персональных компьютеров, и как минимум еще лет пять никто не сможет ничего с этим сделать.

В этот момент сказывается технический прогресс, за которым, как я уже рассказывал, не успевает никто кроме IBM PC. Внезапно оказывается, что игровую платформу с самыми популярными играми может собирать и продавать кто угодно, софт и комплектующие для нее может делать кто угодно и как угодно. Еще более того — эта система уже есть у огромного числа игроков, нужно просто ее чуть проапгрейдить. С этого момента само понятие «компьютер» значит «IBM PC совместимая машина». У Спектрумов и Амиг остаются свои ниши, но они больше не персональные компьютеры в массовом понимании. Теперь есть компьютеры, есть Спектрумы и есть Амиги.

Казалось бы, успех пришел в компанию IBM. Но напомню, их компьютеры собраны кем попало, и компания конечно растет, но не на порядки. Больше всех вырастает Microsoft, потому что на каждом IBM PC обязательно стоит одна и та же программа — Microsoft DOS. А на многих еще и Windows Билл Гейтс собирает налог с крупнейшей игровой платформы, к созданию, продвижению и производству которой не имеет ни малейшего отношения. Скоро это сделает его богатейшим человеком на планете.

Она создана братьями Миллерами из Cyan, которые, промучившись с Активижном, наконец-то сбежали в начале девяностых, чтобы соорудить на макинтошевских HyperCard ту самую взрослую адвенчуру, которую им не давал трогать Боб Девис. Мист игра медитативная, она требует от игрока часами расхаживать по пустым островам, собирать записки и вникать в назначение инопланетных механизмов. В ней нет монстров, да и вообще никакой опасности, все диалоги (точнее монологи) уместятся на полстраницы крупным шрифтом. Сделать ее могли только люди, не понимающие в играх ничего, и именно такими были Миллеры.

При этом игра выглядит сногсшибающе. Она попадает ровно в тот момент, когда трехмерная графика только-только поднимает голову (и только на IBM PC, напомню, из игровых платформ, потому что Маки не про то) и ни один жанр кроме адвенчур еще не может толком ее использовать. Но мало того, вдруг оказывается, что за десятилетия, пока IBM распространяла свои компьютеры по предприятиям, к ним приучилось огромное количество бухгалтеров и секретарш.

Всем этим людям не интересны мультфильмы и тем более не интересно бегать с дробовиком по Аду или вникать в абилити темного мага. Они не хотят муториться, им не нужен челлендж, им вообще есть чем занять голову — кроме игр у них есть работа, семья, дети. Но периодическим им хочется расслабиться за незамысловатой книжкой или компьютерной игрой. Myst становится для них настоящим подарком. В результате игра заходит совершенно всем и становится самой продаваемой до выхода Sims в двухтысячном (который, забегая вперед, поднимется ровно по тем же причинам). Таким образом в игровой индустрии рождается третье крупное течение — казуальные игроки.

Конечно, одними Doom и Myst девяносто третий не ограничивается. На консолях продолжается заруб Сеги с Нинтендо, там выходят Sunset Riders и Rocket Knight Adventures, Robocop Vs. Terminator и Kirby, Gunstar Heroes и Star Fox, The Secret of Mana и Battletoads & Double Dragon.

На персоналках играют в SimCity и Syndicate, The Incredible Machine и Flashback, Jazz Jackrabbit и Prince of Persia 2, Betrayal at Krondor, Lands of Lore и Master of Orion.

Он трансформирует PQ, так что в будущем они станут тренажерами для SWAT, а потом и вообще шутерами.

Еще, просто перечисляю: The 7th Guest, Companions of Xanth, Shadow of the Comet, Maniac Mansion: Day of the Tentacle, Gabriel Knight: Sins of the Fathers, Innocent Until Caught, Dracula Unleashed, Freddy Pharkas, Simon the Sorcerer, Pepper's Adventures in Time, Sam & Max Hit the Road, Eric the Unready, Return of the Phantom, Space Quest V, Gobliins 3, The Legend of Kyrandia: The Hand of Fate. Идет самый пик золотого периода компьютерных игр.

В девяносто четвертом индустрия видеоигр приходит в Россию. 1C пока еще разрабатывает только бухгалтерию, но Buka и Doka уже в деле.