Вся Правда О Казино Три Топора

Андрей Кравченко – о вынужденном переезде.

Беларусы продолжают покидать Родину, опасаясь преследования со стороны режима Лукашенко. Вовлечены в этот процесс и спортсмены. Летом года страну покинули олимпийский призер в многоборье Андрей Кравченко, его жена легкоатлетка Яна Максимова и двухлетняя дочка Эмилия. Все семья отправилась в Германию.

Решив трудности, с которыми пара столкнулась после переезда, Кравченко и Максимова снова окунулись в спорт. Андрей поддерживает форму в спортивном клубе, где параллельно отвечает за «физуху» молодых фехтовальщиков, а Яна начала активную подготовку к Олимпийским играм

Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» связался с Кравченко и поговорил с ним о причинах переезда в Германию, о жизни за границей, о миграционном кризисе, а также о спортивной карьере, которую, как оказалось, оба атлета намерены продолжать под нейтральным флагом.

– Вы уезжали из Беларуси, уже понимая, что не вернетесь, или все-таки оставляли шанс, что побудете немного за границей и снова окажетесь на Родине?

– Честно, мы сразу знали, что не вернемся, пока в Беларуси все не наладится. Единственное, думали, что все будет не так печально, как сейчас. Поэтому сейчас даже не скажу, насколько точно мы уехали.

– Это спонтанное решение или вы его обдумывали?

– Решение вызревало где-то два месяца. А стимулом к отъезду стало задержание Кости Яковлева после того, как мы встретили из тюрьмы журналиста «Трибуны» Дмитрия Руто. Я тогда окончательно понял, что мне тоже жизни в Беларуси не дадут, работать не позволят. Если бы сам решил организовать какие-то тренировки, собрал людей, то просто бы их подставил. Не дай Бог, приехали бы и всех запаковали. Зачем мне это? В общем, в тот день понял, что все, пора ехать.

– В отличие от многих других, у тебя и Яны была возможность спокойно собраться и уехать без спешки.

– Да, я делал все спокойно, тихо. Практически никто не знал, что мы уезжаем. И времени нам действительно хватило.

– Не было опасений, что не успеешь?

– Конечно, тревога постоянно накапливалась. Дошло до того, что просто шел по улице и постоянно оглядывался, развилась настоящая паранойя. Проверял машину, закрыта ли, когда выходил из подъезда, сначала смотрел в стекло двери, выглядывал, не стоит ли кто-нибудь на улице подозрительный. Это было реально невыносимо.

Мне сейчас некоторые пишут, что мы предатели, изгои, покинули Родину. Но, извините, я сейчас нахожусь на свободе, в стране, где работают все законы. Тут я могу говорить все, что захочу. Если появится желание провести акцию в поддержку аллигаторов или обезьян, мне это спокойно разрешат и даже милицию для охраны предоставят. А вот вы, кто мне пишет из Беларуси о каком-то предательстве, сейчас находитесь в тюрьме. Беларусь – это просто большая тюрьма. Поэтому вопрос, кто еще изгой.

– Почему вы уехали в Германию?

– После майского интервью Никите Мелкозерову в «Жизнь-малина» мне написал один очень хороший человек и предложил помощь. Это беларус, который давно живет и работает в Германии. Он сказал, что есть возможность переехать сюда. Я пообщался с Яной, она была немного против переезда, потому что боялась перемен, не хотела все с нуля начинать, тем более у нас в Беларуси свой дом в лесу, ребенок маленький. В общем, было много причин остаться. Но мы все-таки поговорили, посовещались и окончательно пришли к выводу, что в стране жизни нам не дадут, поэтому единственный выход – уезжать. Связались с беларусом в Германии, приняли его приглашение, и он помог переехать. Спасибо ему большое за помощь.

– По сути, да. То есть не было ни работы, ни жилья. Сразу и не представляли, как все будет. Более того, мы в Германии живем уже четыре месяца, а до сих пор занимаемся оформлением документов. Тут свои законы, все упорядочено. И здесь нельзя, как в Беларуси, прийти в организацию, попросить свата-брата или какого-нибудь другого родственника, чтобы тебе побыстрее выбили какой-то документ. Если тебе сказали, что все будет готово через два месяца, значит, так и будет, не раньше.

Есть и другие минусы, связанные с нашим переездом. Например, Эмилия не ходит в сад, 24 часа с нами, поэтому нет возможности решить какие-то свои вопросы. Бабушек очень не хватает :). Я сам не могу потренироваться, не могу долго находиться на работе. Яна четыре раза в неделю ездит из одного города в другой на тренировки. А это время, затраты. Мы во многом ограничены, очень тяжело. И все из-за одного деда в Беларуси.

– Когда вы уехали, и Яна заявила о том, что вы не вернетесь до смены режима, какая реакция последовала из Беларуси?

– Многие писали, что прекрасно нас понимают, почему мы так поступили, но им все равно жалко и грустно. Но были и такие сообщения, где нас называли предателями. Я на такие комментарии не отвечаю и вообще считаю, что так могут говорить только ущербные люди, которые ничего не добились. Просто тявкают, как собаки. Я знаю, кто я, что я, какая у меня позиция и правда, и мне вообще плевать на тех, кто меня обвиняет в предательстве.

– Многие из тех, кто покинул Беларусь, потом узнают, что к ним спустя время приходили домой силовики, проводили обыски. У вас в этом плане все спокойно?

– Нет, ничего такого не было. Наверное, узнали, что мы уехали, так поэтому нет смысла с нами возиться и приезжать к нам домой.

– С какими проблемами столкнулись сразу после переезда?

– Скажем так, с общими, бытовыми. Вид на жительство до сих пор оформляем, страховку получили спустя четыре месяца после переезда. Я даже не представляю, что бы мы делали, если бы с кем-то из семьи что-то случилось. Но при этом мы в Германии не на правах туристов. Нам предоставили политическое убежище, получаем определенное пособие. Просто процесс оформления документов очень долгий.

Тяжело в плане языкового барьера. Когда приехали, я сразу начал учить немецкий язык, но он непростой. Сейчас немного уже понимаю и продолжаю учить.

– Во время карьеры ты уже бывал в Германии, но сейчас на эту страну смотришь другими глазами?

– Когда ездил на соревнования, Германии, по сути, и не видел. Мы же приезжали на три дня. Сейчас я смотрю на все и понимаю, что у всех людей здесь равные права, люди чувствует себя абсолютно спокойно и свободно. Если тебя устраивает жизнь без крова и работы, если ты живешь на улице, то будешь получать пособие все равно. Государство поможет. Люди нетрадиционной ориентации не скрывают свои взгляды. Они не чувствую себя ущербными, а спокойно ходят по улице, никого и ничего не опасаясь. У тех же мигрантов такие же права, как у немцев.

– А мигрантов в Германии много?

– За последние месяцы их стало больше?

– Я замечаю прибывших недавно, причем видно, что люди приехали из Сирии, Курдистана. Не исключаю, что они приехали через Беларусь. Помню, гулял как-то во дворе с Эмилией, ко мне подошел человек, мы с ним начали разговаривать, как могли, в силу языкового барьера. И он оказался из Курдистана. Я не спрашивал, как он попал в Германию, но не исключаю, что сейчас его родственники пытаются приехать к нему через Беларусь.

– Как сами немцы относятся к мигрантам и что думают о ситуации на польско-беларусской границе?

– Что касается ситуации, то сказать ничего не могу – не общаюсь с немцами, не знаю их мнения. Что касается отношения к мигрантам, то немцы, в целом, как мне рассказывали русскоязычные друзья из Германии, относятся к ним нормально, никого особо не напрягает, что в стране много мигрантов. Честно, для меня это очень странно.

– Понимаешь, когда мне, как тем же мигрантам, дают шанс, предоставляют условия для жизни, помогают, мне хочется как-то отблагодарить эту страну, людей, внести свой склад. Но я много вижу, что мигранты даже не думают так делать. Банально они где сидят, там и мусорят, хотя в двух метрах стоит мусорка. Ребята, если вам предоставили шанс жить в этой стране, то уважайте порядки. А так, насколько знаю, у многих мигрантов одна цель – приехать в Германию, нарожать детей и получать пособие на детей, а оно тут достаточно высокое. И вот так и будут люди жить. Для меня это как-то странно.

Я хоть и беженец, но сам сделал все официально: оформил документы, переехал, получил политическое убежище. А люди, которые приезжают в Беларусь по туристической визе, а потом ломают, крушат все на границе, поступают, мягко говоря, странно. Они ведут себя так, будто поляки им что-то должны. Но граница – это неприкосновенная территория, никто не имеет права ее пересекать незаконно. И я поражаюсь выдержке польских пограничников, потому что если бы мигранты шли в обратном направлении, беларусские силовики их просто расстреляли бы.

Вообще же для меня эти люди на границе – не беженцы. Это просто туристы, которые незаконно захотели пересечь границу и попасть в ЕС. И самое страшное, что в этой толпе хватает матерей с маленькими детьми, этих детей толкают вперед, давят на жалость пограничников. О чем вы думаете? Они что, не понимали, что будут сидеть в лесу в холоде? Думали, что приедут в Беларусь, их доставят до границы и потом всем дадут спокойно пересечь границу? Ну это же бред.

Понятно, что вся нынешняя ситуация, связанная с миграционным кризисом, это игра Лукашенко. Он таким образом давит на Запад, чтобы ЕС ослабил санкции или вообще их убрал. Но все понимают, кто такой Лукашенко, и что с таким человеком играть в поддавки нельзя. ЕС на колени точно не встанет.

– Ты достаточно остро воспринимаешь ситуацию на границе?

– Я ничего лично против мигрантов не имею. Просто поражен ситуацией, которая творится сейчас на границе. То есть эти люди берут топоры, рубят беларусский лес, а им за это ничего. Если бы я так сделал, то меня бы или посадили, или дали такой штраф, что до конца жизни не расплатился бы. Вот это не очень непонятно. Но это ярко показывает то, что Лукашенко использует этих мигрантов в своих целях.

Тем не менее мы видим, что замысел Лукашенко не сильно и удался. Польша и ЕС не встали на колени. Поэтому, думаю, скоро эта лавочка с мигрантами закроется.

– Недавно Ангела Меркель звонила Лукашенко, и после этого появилась информация, что Лукашенко поставил условия: убрать санкции и признать его легитимным президентом. Тогда мигрантов на границе не будет.

– Может, он и предлагал такое, но понятно, что Евросоюз на это не пойдет. Если ЕС сделает так, то, извини меня, признает свою никчемность. А то, что потом власти начали опровергать, что Лукашенко ставил подобные условия, это просто игра слов, не более.

– Как в Германии отреагировали на то, что Меркель сама позвонила?

– Не очень хорошо, многие были неприятно поражены. Была же выстроена одна линия: не признавать Лукашенко, не иметь с ним никакого общения, уж тем более не звонить нелегитимному. А тут – звонок от Меркель. С другой стороны, ее можно понять. Она – человек, переживает, хочет как-то урегулировать ситуацию. При этом она не говорила, что признала Лукашенко президентом. Меркель назвала его герр Лукашенко.

Лично я этот звонок воспринял очень болезненно, настроение совсем упало. Впрочем, не считаю, что таким образом ЕС дал понять, что отступает. Это, скорее, попытка облагоразумить человека. Да и мы, на самом деле, не знаем же, о чем говорили Меркель и Лукашенко. Может, Ангела сказала, что если нелегитимный не успокоится, то ему так перекроют кислород, что он вообще не сможет дышать. Такое тоже возможно.

– Ранее ты назвал себя беженцем. Какие эмоции испытываешь, когда говоришь это слово про себя?

– Я беженец только по бумагам, а на деле – я свободный человек, со мной рядом дочь, жена. Я понимаю, что сделал все абсолютно правильно. В Беларуси сейчас творится просто ужас: сегодня за тобой не пришли, завтра ты выложил какой-то пост – и все, ты уже сидишь. Или подбросят флаг, как Сане Ивулину, и закроют.

Думаю, если бы я остался в Беларуси, то тоже сидел бы. И кому какая от этого польза? Три человека написали бы комментарии под новостью, и все на этом закончилось бы. Поэтому я считаю, что все сделал правильно. Семья на данный момент для меня важнее всего.

– Когда вы переехали, спорт отошел на второй план?

– Да, это точно. Тем более в Дуйсбурге нет общедоступных площадок, где можно заняться спортом. Все – только в спортивных или тренажерных залах. То есть все заточено на фитнес и платные услуги. Тут очень хорошо оплачивается людской труд, никто не будет пахать за просто так. Люди ценят свои усилия и свое время.

Интересно, что в Германии детский спорт построен больше на релаксе, это как какая-то физкультура. В Беларуси в 16 лет на тебя давят, тебя запахивают, чтобы на юниорах ты уже что-то показал. В Германии такого нет. Здесь ждут, спортсменов растят потихоньку, постепенно. Когда я начал тут тренировать, мои тренировки люди восприняли болезненно. Я же люблю нагрузить спортсменов :). Потом другие тренеры мне пишут, что к ним на занятия после меня никто не приходит, потому что все уставшие, ноги болят. Так а что вы хотели? Тренировка раз в неделю, полтора часа, и чтобы был какой-то эффект, нужно загрузить человека.

– Фехтовальщиков лет. Я провожу с ними базовую легкоатлетическую работу, даю нагрузку на мышцы: бег, прыжки и так далее. Если честно, ребята в физическом плане очень слабые.

– Как быстро нашел эту работу?

– Быстро, причем получилась довольно интересная история. В Германии первое время решать бытовые вопросы нам помогала одна девушка-беларуска. И она как-то отвезла меня к ксендзу, который сам участвует в марафонах, бегает по км, тренирует. Он меня выслушал, позвонил в один спортивный клуб, рассказал директору обо мне. После с этой девушкой я уже приехал в клуб, пообщался с руководством, и в итоге мы решили, что я могу и сам форму там поддерживать, и тренировать. И вот так уже по понедельникам хожу три месяца. За тренировки пока ничего не получаю, потому что официально не могу работать. Работать же смогу в клубе, который находится в Леверкузене. Мы туда хотим переехать. Правда, когда это все случится, пока не знаем.

– Как в клубе отреагировали на твою ситуацию, когда олимпийского призера сажали в тюрьму?

– Люди просто в шоке, они не могут поверить, что нечто подобное возможно в современном мире. В шоке были, когда я рассказывал, как меня задерживали, какие условия были в тюрьме. В Германии, чтобы попасть за решетку, вообще нужно постараться, а в Беларуси… Когда говорю, что на Родине за носки неправильных цветов могут запихнуть на сутки, у всех глаза на выкате. И еще немцы, с кем бы я ни общался, все говорят, что Лукашенко плохой, что он диктатор. То есть все в курсе ситуации.

Когда события с мигрантами только развивались, я ехал в машине на тренировку, по радио только и говорили, что о мигрантах. Больше никаких новостей целый день.

– Ты тренируешь раз в неделю, а остальное время чем занимаешься?

– С Эмилией сижу, язык учу, с документами разбираюсь. Сейчас еще нужно поменять автомобильное удостоверение на немецкое, а это тоже процессе непростой. Денег на это пока нет, вот и не знаю, что делать. Так что трудностей хватает, но я же не один такой в Германии, кто фактически с нуля жизнь начинает.

Но в этой связи хочется отдельно поблагодарить Беларусский фонд спортивной солидарности. Он очень сильно помогает таким спортсменам, как мы, кто вынужден был уехать из Беларуси.

– Вопрос в лоб: тебя воспринимать как тренера или как действующего спортсмена?

– Тут есть возможность сделать операцию, вытащить болты из пятки и соревноваться дальше. У меня мечта – выйти на дорожку, набрать еще раз очков. И после этого можно заканчивать. О завершении карьеры я не хочу еще объявлять, надеюсь посоревноваться. Впрочем, если говорить официально, то я, наверное, уже играющий тренер.

Но желание тренироваться и соревноваться у меня огромное. Когда захожу в манеж, кровь начинает вскипать. В плане мотивации у меня никогда не было проблем. Главное – зайти в манеж, а там ноги сами понесут :).

– Яна сообщила, что начала подготовку к Олимпиаде Насколько тяжело ей в Германии поддерживать форму, тренироваться?

– Здесь совсем другая система тренировок, Яна безумно устает, нагрузки нереальные. Но она работает три раза в неделю, ей нравится, и даже через месяц хочет принять участие в соревнованиях, будет выступать за клуб, в котором тренируется.

На примере Яны, кстати, я вижу различия в подходе к спорту в Германии и Беларуси. Здесь дают шанс молодым тренерам, они мотивированы, работают, выкладываются. Это вдохновляет и молодых спортсменов, которые хотят достигать результата. А в Беларуси – ать-два, ходить все должны строем. Помню, как опоздал один раз на аттестацию в Минспорта, и [Сергей] Ковальчук отчитал меня при всех. Опоздал на пару минут, а потом услышал рассказы о том, как нужно соблюдать дисциплину, что он в армии по расписанию вставал, маршировал. Я сидел и думал: «Что ты несешь? Мы же не солдаты, мы – спортсмены. Нам не надо такая дисциплина. Мы должны быть свободными, и прежде всего в голове. Чтобы думать не о дисциплине, о том, как бы не проспать, а о том, как показать результат». Зачем мне эта военная фигня? В спорте все должно быть совсем по-другому.

И это настолько очевидно, настолько просто! В Беларуси многие руководители не думают о том, как сделать лучше, а только стараются выслужиться, вылизать кое-что кое-кому. Они не думаю о будущем, живут просто сегодняшним днем.

– И ты собираешься принять участие в соревнования, и Яна хочет поехать на Олимпиаду. А под каким флагом?

– Я точно не буду выступать под красно-зеленым. Уже много раз говорил, что этот флаг для меня не чужой, я всю жизнь под ним выступал. Но после года он у меня ассоциируется только с насилием. Знаешь, у меня есть байка с красно-зеленым флагом, но мне даже носить ее не хочется – душа не лежит.

Кто-то мне будет говорить, что я предатель, предал свой флаг. Я не предал свой народ и страну. Целый год был в Беларуси и делал все, что от меня зависело, для лучшего будущего. Поэтому не считаю себя никаким предателем. И сейчас, находясь в Германии, продолжаю делать, что могу.

Яна тоже не будет соревноваться под красно-зеленым. Думаю, мы будем просить для нее какой-то нейтральный статус, Яна будет выступать под нейтральным флагом.

Но все это на самом деле очень печально. Спортсмен, патриот своей страны, вынужден скитаться, уезжать с Родины. Это ненормально! Нас и так лишили всего в году, а потом фактически вынудили уехать за границу, начинать все с нуля. Постоянное напряжение очень сильно бьет по голове, мы с Яной на этой почве иногда даже можем поругаться. Понятно, что сразу же миримся, разговариваем и понимаем, что нужно терпеть. Но эмоции порой реально захлестывают.

– Недавно в Германию переехал дзюдлист Дмитрий Шершань, и ты его встречал в аэропорту. Как воспринял его переезд?

– А я на самом деле с самого начала был в курсе, мы с ним на связи всегда. Дима мне давно говорил, что уже не может находиться в Беларуси, у него просто крышу сносит. Хотел уехать раньше, но не получалось. А тут получилось, что Германия снова помогла.

А вообще такие истории – это все очень печально. Доверия к ГУБОПиКу нет никакого. Вот, приглашали Диму, чтобы поговорить, показать какие-то фотки. И если бы Дима пошел, что, отпустили бы его? Вряд ли. Закрыли бы – кому от этого стало бы лучше? Поэтому было принятое экстренное решение уезжать из Беларуси. И правильно сделал. Я его встретил, сейчас Дима с семьей находится на карантине, потом им дадут жилье, и мы будем вместе двигаться дальше. Тем более сейчас находимся в одном городе. Беларус беларусу беларус везде.

– Понятно, что в ближайшее время вы в Беларусь не вернетесь. А когда можно будет, по-твоему?

– Только когда будут наказаны все, кто убивал, унижал, оскорблял беларусский народ. Только тогда я вернусь. Если честно, очень болезненно все воспринимаю. Никогда не прощу то, что происходило. Я надеюсь, что все беларусы такого же мнения. Мы никогда не должны это прощать.

Временные рамки своего возвращения я не определяю. Не знаю, когда это случится. Хотя если мне скажут, что завтра на улицы выйдет тысяч беларусов и никуда они не уйдут, я приеду.

– Сейчас много говорят о предстоящем в феврале референдуме по изменению Конституции. Что думаешь по этому поводу?

– Это просто вода, пыль в глаза. Ничего не изменится. Реально беларусов снова хотят надурить. Нету в стране законов, прав, все строится исключительно на лжи. И мне очень жалко, что у меня глаза открылись слишком поздно. Всю жизнь был в спорте, многое не замечал.

– Ты поддерживаешь призывы демократических сил идти на референдум и портить бюллетени?

– Я на самом деле в этом очень слаб, поэтому не знаю, как будет лучше, ничего не буду советовать. Думаю, те люди, которые решают такие вопросы, прекрасно во всем разбираются и плохого не посоветуют.

Фото: из личного архива Андрея Кравченко и Яны Максимовой

Человек, которого одинаково уважают в Борисове и Минске, рассказывает Никите Мелкозерову о своей незавершенной карьере.

– Чем ты сейчас занимаешься?

– Прежде всего, семьей. Дети, любимая жена, их тренировки, мои тренировки. Пока, получается, домохозяин. Но, понятно, у меня есть планы на жизнь. Серьезные планы. Ведь жизнь без цели – это неинтересно. Можно позволить себе пробыть без движения пару месяцев для отдыха, но не более. Всегда нужно к чему-то стремиться. Поэтому постоянно занят. Бегаю за любителей, два раза в неделю играю с работниками федерации футбола, плюс подтренировываю своего малого, как могу.

Старший у меня год отзанимался футболом. Начинал в «Динамо-Минск». Но после началась реструктуризация. В итоге сын перешел в БАТЭ. Почти как я, только наоборот :). Хотя слово «перешел» использовать не совсем корректно. Можно сказать, что сына отчислили. Раньше в «Динамо» было три группы его возраста. После реструктуризации осталась одна. Мой малой – не вундеркинд, были дети посильнее, поэтому пришлось менять место. Нормально, я спокоен. Хотя видел, некоторые родители слезы лили по этому поводу. Незачем, я считаю. Это футбольная жизнь. И вообще, в детском возрасте намного важнее, чтобы занятия приносили удовольствие.

Вот так мы перебрались в БАТЭ. По большей части, занятия были закрытыми. И вот однажды родителей пустили посмотреть. Когда я увидел своего ребенка, то чуть-чуть подофигел. Как-то мало у него понятия о футболе. Поэтому я и решил поднатаскать сына.

– В тебе просыпается внутренний тренер, когда смотришь на своего ребенка?

– Знаешь, я не могу говорить о внутреннем тренере. Но мне реально интересно наблюдать за сыном со стороны. Прогресс взрослого игрока – это долгий-долгий процесс. А прогресс ребенка – это изменения каждый день. Сегодня он два раза набил, завтра – пять. Очень захватывающе.

По молодости ввязался в бизнес. Не самый большой. Я тогда еще в БАТЭ играл

А родители – это вообще отдельная история. Когда в прошлом году «Динамо» запретило папам и мамам посещать тренировки своих детей, я сперва тоже отнесся к этому негативно. Но сейчас, когда полгодика поварился в этой тусовке, посмотрел на все, стал понимать, что динамовское решение было отчасти правильным. Вот подумай. Родитель начинает кричать сыну и командовать им: «Нет, не так! Делай по-другому!» А малыш поворачивается и говорит: «Папа, мне же тренер сказал…» То есть уже два мнения. Кого ему, бедному, слушать? За счет этого падает тренерский авторитет. Хотя некоторые родители, слава Богу, понимают: что бы ты ни сказал ребенку во время тренировки, это пойдет ему во вред. Есть слово тренера – оно решает.

– Не видишь своего сына футболистом?

– Есть такие родители, которые целенаправленно отдают своих детей в футбол и изначально видят их профессионалами. Неправильно это, я считаю. Мы же не Бразилия. Там процент бедного населения огромный. Члены семьи исчисляются десятками. Родители отдают сына в футбол и не скрывают, что рассчитывают на его успех, который в будущем спасет их от нищеты. Ну, допустим. Но есть же и американская система образования. Ты можешь окончить вуз и не стать профессиональным спортсменом, но при этом оказаться обладателем диплома, который позволит устроиться на нормальную работу. Вот это мне больше нравится. Просто в спорте огромное множество случайных факторов, которые невозможно предугадать. Травмы, ссоры с тренерами, прочее – лучше уж получить нормальное образование. Я хочу, чтобы мои дети развивались гармонично и хорошо учились. Если кто-то из пацанов пойдет в футбол – отлично. Чем смогу, помогу. Но на сегодня я вижу большое количество детей, который поинтереснее моего старшего. Но это дети, завтра все может измениться.

– Наверное, да. Но пока отгребает только старший. Младшему три года, многого просто не понимает, с ним невозможно быть строгим :).

– Семья, тренировки – чем еще заполняется твоя нынешняя жизнь?

– Много чем. Дни получаются очень насыщенными. Плюс есть проекты, которые хочется реализовать. Не то, чтобы я что-то открываю, нет – просто думаю. Вокруг меня много знакомых, которые занимаются бизнесом. Я потихоньку консультируюсь, спрашиваю, слушаю, с головой в омут не бросаюсь. Резкость – это не мое.

Мало кто знает, наверное, но по молодости я ввязался в бизнес. Не скажу какой, но не самый большой. Я тогда еще в БАТЭ играл. Контора открывалась только ради помощи моему другу. Другой мотивации не было. Ездить по всему городу, заниматься бумагами, иметь кучу хлопот… И все это после тренировки. Плюс по сравнению с футбольными доходами деньги от бизнеса были почти никакими. Зато геморроя – сколько хочешь. Но у человека трое детей, дружба со мной. Естественно, согласился помочь ему стать на ноги.

Так я и жил. Тренировка-бумаги, тренировка-бумаги, тренировка-бумаги. Друга особо не проверял. Так, виделись изредка в режиме: «Как там наши дела?» – «Нормально наши дела». Но в итоге я решил закрыть фирму. Движение вперед было минимальным. Мне не нравилось. Друг отговаривал. И вот примерно в то время мы встретились с соседями, которые занимались таким же бизнесом. Они спросили: «Слушай, а чего ты закрываешься?» – «Да ну! У вас такой бизнес, что денег особо нет. А мне только геморрой». – «Подожди, как нет денег? У нас фирма примерно твоих размеров, но все более или менее»…

В итоге навел справки. Оказалось, что все не то, чтобы нормально, а даже хорошо. В общем, сказал своему другу: «Больше мне не звони. Друга у тебя больше нет». Он еще пытался вызывать меня на какие-то разборки и говорил, будто я остался что-то должен. Так и закончился бизнес. Меня кинули. Не глобально, но, насколько я знаю, человек построил себе квартиру за мои деньги… За мои или заработанные на моем бизнесе – не суть. Но, знаешь, судьба любит возвращать долги. Я ни в коем случае не радуюсь чужому горю. Просто констатирую. Семья моего бизнес-партнера оставила его. На работе все тоже не огонь.

Поэтому теперь я прекрасно понимаю, что бизнес – это полностью поглощающий тебя процесс. С утра встал – и целый день в теме. Только так что-то может получиться. Нельзя заниматься делами от случая к случаю.

В общем, вот такая у меня теперь жизнь. Познакомился за последние полгода поближе с семьей. Держу себя в форме. Январь, февраль, март вел самостоятельную предсезонку. Опыта хватает, организм свой я знаю. В последние годы было столько травм, что изучил все возможные нюансы.

– Сколько раз ты хотел заканчивать за последние годы?

– Ни разу. Хотя у меня было много травм, после которых люди делали недвусмысленные намеки. Это долгая история. Когда только пришел в «Динамо», сразу же получил по голове. Матч с БАТЭ на «Динамо-Юни». В начале игры пошел в верховую борьбу, из которой вышел в больницу. Доктора говорили, что на снимках мозга обнаружилось какое-то потемнение. Волновались, может, кровоизлияние. Прогнозы были простыми: «Однозначно заканчивать». Три месяца полного покоя. Ни бегать, ни прыгать, ничего. Благо клуб отнесся ко мне хорошо. Юрий Александрович Чиж, что было для меня откровением, сам подошел и сказал: «Мы бы хотели продлить с тобой контракт». И это в отсутствие гарантии от врачей. Мне было очень приятно. При этом я сам себя настроил на возвращение, которое в итоге и случилось.

Мне сложно сказать, что я закончил. Хочу, чтобы жизнь заставила

А потом начались беды с загадочной икроножной мышцей. Она то рвалась, то ее сводило, то еще что-то. Аномальная зона, а не мышца. Вокруг говорили о возрасте. Я понимаю. Как и понимаю опасения руководителей, которые осознают риск работы с опытным игроком. Но у меня было свое мнение по данному поводу. Футболист должен играть. У меня очень много товарищей, которые закончили слишком рано и после жалели: «Вот я бы мог еще годик побегать». Поэтому я никогда не воспринимал всех этих намеков про «заканчивай».

– Какой была твоя подготовка к сезону?

– Слушай, вот всем кажется, что зимой нужно много бегать. Но это ерунда в моем понимании. Если кто-то каждый день бегает по парку, это не означает его абсолютной готовности к футболу. В любом случае лучше поиграть даже с любителями, чем просто час носиться по окрестностям без мяча. Ну, если только ты не хочешь стать спринтером. Правда, это совсем не про футбол. Поэтому я старался играть как можно больше. Познакомился с ребятами, которые собирались возле манежа. Через день играл. Ставил для себя задачи технико-тактического плана и включался. Допустим: сегодня максимальное количество отборов. И давай. Плюс делал неигровые упражнения на стабилизацию и прочее. Так и работал. Говорил агенту: «Если повезешь меня куда-нибудь, не волнуйся. Я в форме. Недельку потренироваться в команде – и приду в окончательный тонус».

Когда у меня в прошлом году начались проблемы с коленом, работники «Динамо» повели себя достойно. Мне поступило предложение войти в тренерскую структуру клуба. Забота, конечно, приятна сама по себе. Но, честно, было очень тяжело вот так сразу согласиться. Мне сказали: «Спрашивают с самого верха. Что сказать?» – «Я хочу восстановиться и помочь команде». В итоге к концу года стал играть чуть больше. Плюс сезон мы закончили победой над «Фиорентиной», которая всех немало воодушевила. Ближе к Новому году руководители снова стали интересоваться моими планами. Мне было очень сложно сказать, что я закончил. Хочу, чтобы жизнь заставила. Поэтому ответил: «Хочу еще поиграть, хочу найти нормальный вариант».

– Вопросы о перспективах игрока всегда спускаются в клуб или иногда решаются лично с его владельцем?

– Юрий Александрович Чиж очень редко решает футбольные дела напрямую с игроками. И я его прекрасно понимаю. В клубе каждый день возникает сто вопросов. Чиж не должен решать все проблемы лично. Вот мной интересовались. И это уже хорошо. Мне приятно. Но, я считаю, любая точка в этой жизни должна быть веской. Никаких последующих сожалений. «Вот я бы мог еще поиграть…» – вздыхать по вечерам и портить такими мыслями себе жизнь? Нет, спасибо. После окончания отношений с «Динамо» я очертил круг белорусских команд, которые своей борьбой за высокие места мне интересны. Отсиживаться в клубах, заточенных максимум на восьмую строчку и занимать позицию какого-нибудь молодого футболиста – это нет. Я – не Саша Глеб, который может в одиночку что-то решить. Я – командный игрок и не подниму собственными усилиями кого-то с пятого места на второе. А цели и их достижение в этой жизни для меня очень важны. 

– То есть с «Динамо» ты только-только расстался, в БАТЭ Есть Младенович и младший Володько, в «Шахтере» – Юревич.

– Жодино со знакомым тебе Игорем Криушенко – плохой вариант?

– Я не хочу переходить на персоналии. Пойми правильно. Кто, когда и сколько раз мне звонил – это не столь важно. Существует принципиальный момент. Слушай внимательно. Вот есть футболисты, которые говорят: «Мной интересовался «Манчестер Юнайтед», а потом, если бы срослось, я бы подписался с «Арсеналом». Понимающие люди тут же начинают улыбаться: «Ты мог оказаться в «Манчестере», в «Арсенале», но почему-то играешь в команде, которая не может выбраться из середины таблицы чемпионата Беларуси. Не странно ли? Если ты такой востребованный, то почему нигде? Почему никуда не уехал?» Да, мной не интересовались «Динамо-Минск», БАТЭ и «Шахтер». Это я признаю. Это очевидно. Но гонять ветер по поводу возможных вариантов не хочу.

Если уж заговорили о Солигорске, то скажу, что в жизни подвел только одного человека. И то потом позвонил и попросил прощения. Я не участвовал в начальных переговорах о переходе в минское «Динамо». Но задумывался над возвращением в Беларусь. Жена родила второго ребенка. Надо было находиться дома. С Самарой мы закончили. И первым на меня вышел «Шахтер». Причем в очередной раз. Но жизнь складывалась так, что мы с Солигорском всегда расходились. В общем, встретились с Юрием Васильевичем Вергейчиком. Хорошо пообщались. Он обрисовал ситуацию. Я подумал и дал добро.

Честно, раньше никогда не менял своих решений. Но в тот же день мне стало известно об интересе «Динамо». Буквально вечером мне позвонил Олег Протасов, который тогда возглавлял команду. А для футболиста это очень важный момент. Тренер показывает свою заинтересованность. Очень здорово. А что касается «Шахтера», то работу по мне вел директор. Забавно, ведь с Владимиром Журавлем у нас в итоге сложились отличнейшие отношения. Правда, уже в другом клубе.

Не понимаю футболистов, которые зарабатывают неплохие по меркам страны деньги и не думают хотя бы о паре ближайших лет

В итоге началась внутренняя борьба. Понимал, что поступаю некрасиво по отношению к Вергейчику. Долго терзался. Но нашел в себе силы набрать Юрия Васильевича. Дико просил прощения, объяснял ситуацию, честно признавался, что в жизни так не поступал. Вергейчик ответил: «Насколько же тебе больше дали в «Динамо», что ты сразу согласился?» Но в Беларуси я никогда не приходил в директору или владельцу со словами: «Хочу вот столько!» Если у футболиста есть какое-то имя, ему самому предлагают. Игроку остается только выбрать из «Да» и «Нет». Ценник на себя я никогда не лепил. К тому же в «Динамо» понимали, что футболист после ти, которого берут в команду с задачами, должен быть благодарен за внимание к себе.

– И как вы разошлись с Вергейчиком?

– Честно, не виделись до сих пор лицо в лицо. Но если встретимся, мне не будет стыдно смотреть ему в глаза. Я еще раз объясню ситуацию и попрошу прощения. Потому что я не знаю, как Юрий Васильевич отнесся к моему поступку. По телефону все вроде бы прошло нормально. Но как на самом деле?.. Виделись только после матчей в толпе людей, не было возможности объясниться. Но еще раз: на мой выбор в пользу «Динамо» никак не влияли денежные дела.

– Объясни свое отношение к деньгам?

– Я не понимаю футболистов, которые зарабатывают неплохие по меркам страны деньги, и не думают хотя бы о паре ближайших лет. Хотя встречал таких очень много. Мы жили рядом с ребятами, которые многое себе позволяли и многое позволяли своим супругам. При этом, можешь у жены моей спросить, наша семья никогда не сорила деньгами. Я же говорил выше, что жизнь без цели – ничто. Вот для достижения поставленных целей я и копил. Есть цель купить квартиру – надо собирать. Может, жена по этой причине считает меня зажимистым :). Понятное, ей как красивой девушке хотелось бы иногда жить ярче. Но это, мне кажется, вторично. Я всеми силами старался избежать ситуации, в которую попадают многие игроки. Закончился футбол, а через год закончились и деньги на существование. Это край.

Я играл в Беларуси, а когда не в Беларуси, то выступал в не самых топовых командах. Я не заработал себе на всю жизнь. Хотя если бы и заработал, не позволили бы себе лежать на диване без дела. Но сейчас, когда в моей жизни полгода нету профессионального футбола и его доходов, я думаю: «Слава Богу, что не чудил». Моя семья живет чуть выше среднего, но мы не шикуем. Никаких излишеств. С женой давно решили: лучше тратиться на детей.

– Самая беспечная футбольная трата, которую ты видел?

– Первый футбольный порок – дорогие машины молодых игроков. Фишка нашего региона. Когда у людей нет квартиры, но есть дорогой автомобиль, это нонсенс. И, честно, я был такой же. Жил с родителями, когда у меня появились первые серьезные деньги. Тогда я сразу же купил себе Mercedes. Откатавшись на нем год, понял, что делаю что-то не то. Когда появилась семья, мозги встали на место, изменились ориентиры, я продал машину, уехал в Россию и принялся копить на жилье. Знаешь, когда я узнаю, что обладатель шикарной бэхи живет в однушке, сильно удивляюсь. Как по мне, это неправильно.

У меня сестра живет в Америке. Говорит, у американцев главное – крыша над головой. Машинка при этом долгое время может быть дешевой. А вот эмигранты из числа мексиканцев ездят на дорогущих авто, живя в лачугах. Видишь, мы как-то ближе к мексиканцам. Хотя дискотеки и казино – вещи, которых смогли избежать очень редкие игроки. Все это проходили. Просто кто-то вовремя останавливался, а кто-то думал, что футбол вечен.

– Менее полугода назад ты играл во Флоренции на стадионе «Артемио Франки». Сейчас же ты играешь в Минске на стадионе Аграрного технического университета.

– Не драматизируй. Я люблю футбол. Очень. Люблю искренне. Есть люди, которые боятся куда-то откуда-то падать. Мол, статус понижается. Не понимаю этого. Когда Стас Савицкий, который раньше судил в чемпионате Беларуси, позвал меня в свою любительскую команду, я больше всего интересовался коллективом. После пришел пару раз. Все оказалось весело, позитивно, приятно. Это главное. А падать… Любишь футбол – будешь в него играть везде. Когда вышел текст про «Запад-3», мне стали звонить знакомые футболисты: «Димон, а что это такое? Что за лига?» Я тоже не знал о существовании любительской лиги, в которой к тому же есть три дивизиона, плюс довольно толковая организация. Поэтому я не считаю, что низко пал. Все отлично. Не Лига Европы, но мне нравится. 

Пойми, это вопрос отношения. В прошлом году после травмы меня отправили в дубль. Можно было бы начать воротить нос, типа: что это такое, я из России приехал, а вы меня в дубль! Но зачем? Мне интересно играть в футбол. Да, хочется делать это на максимально высоком уровне. Но это не повод капризничать. Когда работал с дублем, мне было интересно участвовать в процессе. Подсказываешь молодому, а потом смотришь, как он интерпретируют твои слова на поле. Плюс у «Динамо» был очень сильный дубль. Реально хорошие пацаны. Я получал удовольствие, играя с ними. Ведь всегда приятно побеждать. И это касается всего: сборной, БАТЭ, «Крыльев», «Сибири», «Носты», «Динамо», дубля «Динамо» или любительской команды «Запад-3».

– Эта пуленепробиваемая любовь к футбол из твоего деревенского детства?

– Наверное. Я не знаю, как проходило становление у других сельских пацанов моего возраста, но в наших Михановичах в футбол играли все дети. Летом носились с утра до ночи. Знаю, мужички постарше до сих пор периодически собираются поиграть. Сельчанам вообще свойственен патриотизм. Вот история в подтверждение. Михановичи играли на первенстве района. И играли в любых условиях. Приезжаешь – поле усыпано коровьими лепешками. И что? И ничего. Задача двойная – оббежать соперника и желательно лепешку. Или, бывало, матч в разгаре, а тут бабулька идет. Стоишь и ждешь. Ведь она по этой тропинке еще со времен Хрущева ходит. Надо уважить старого человека. А однажды приехали в какую-то другую деревню и не нашли соперника. Игра была назначена часа на два. Сидим, помню, на стадионе – никого. На ближайших к стадиону улицах – тоже. Что такое?..

Раньше в деревнях детство получалось довольно жестким. Ножи, палки, вилы, топоры

Поехали по деревне. Нашли какого-то деда: «А где все?» – «Так свадьба у нас, хлопцы!» Отвел он нас на гуляние. А там реально столы накрыты, народу – вся деревня, гармонь ревет, аж меха рвутся. «Ребята, простите, что отвлекаем, но у нас же футбол». Мужички оказались молодцами и сразу же отреагировали. Кто домой сбегал, кто прямо из-за стола пошел на поле, кто босиком стал играть. По этому поводу условились, что мы будем в кедах, чтобы соперникам ноги не оттоптать. У них плюс ко всему человечка не хватало. Поэтому мы дали своего. Он нам и забил :). Победили Вот это любовь к футболу.

В первенстве района вообще было очень интересно играть. Не знаю, как сейчас, но раньше домашняя команда давала двух судей, главного и помощника. А гостевая – одного, помощника. Да, какой-то подсвист в пользу своих случался. Но мне помнится противоположная ситуация. Мы приехали в чужую деревню, дали судью, и он в итоге так насудил, что недовольными оказались свои же. Да настолько, что мужички из наших Михановичей подрались между собой прямо на поле. Разнимали их все. Обе команды. Человек Я такого в жизни больше не видел :).

У меня хата была возле клуба. Ну, ты понимаешь, что за этим следует. На такое количество драк насмотрелся – страшно. Слава Богу, участвовал редко. В те времена в деревнях детство получалось довольно жестким. Ножи, палки, вилы, топоры. Я всегда говорил родителям, что ухожу спать. Закрывал дверь, ждал, пока все затихнут, потом открывал форточку и сигал через забор на танцы. И вот один раз я шел на дискотеку и встретил товарища. Представляешь, он направлялся в клуб с косой наперевес – собирался бить обидчика. Красиво было. Он идет, а весь народ расступается перед косой. Очень эффектно.

Помню, как-то сплю. Сплю-сплю, а тут стук в окно. Я не понял, что такое. Поднялся. Смотрю – в окне товарищ. Открыл. «Что надо?» – говорю. – «Димон, а Димон, дай топор!» Насмотрелся, в общем. Однажды к нам приехали хлопцы из другой деревни. Понятно, кто-то их обидел – и понеслась. В толпе приезжих выделялся какой-то мужчинка. Видно, только из армии вернулся. Так он все бычил: «Ну, кто здесь?! Ну, кто? А?!» Толпа все расходилась, но после из нее появился кто-то из наших – и понеслась один на один. А потом – толпа на толпу. А после в темноте уже было не разобрать, где свой, а где чужой. Такое детство, что не дай Бог кому.

Были и несчастные случаи. У моего одноклассника брата убили ножом. Это же деревня. Там личные оскорбления воспринимаются очень остро. Особенно на фоне выпивки. Школа жизни. Кто-то вынес из нее уроки. А кто-то – нет, и продолжает с огромным удовольствием ходить на ту же сельскую дискотеку. Хотя, знаешь, оно вроде и жестко. Но при этом и душевно. То есть и жесткость в деревне повыше, чем в городе, но и душевность – тоже. Давно не был в Михановичах, правда, уверен, если приеду, люди будут здороваться и искренне интересоваться моими делами.

В деревне нас тренировал Борис Михайлович Лазарчик. Мой первый тренер, который предан футболу до сих пор. Понятно, ресурс кадровый был ограничен, команду одного возраста собрать он не мог. Потому устраивал соляночку – плюс-минус пять лет. Когда я учился в третьем классе, Борис Михайлович взял за руку трех лучших и повез в Минск. Первый день в «Смене» запомнился на всю жизнь. Был такой футболист Дима Силантьев. Играл в БАТЭ. А до того занимался как раз-таки в «Смене». И вот когда нас троих михановичских хлопцев привели в раздевалку и сказали, мол, ребята, будут тренироваться с вами, Сила встал и сказал: «А зачем они нам нужны?! У нас же свои есть!» И это в девять лет. Сила всегда был борзым :). Но после оказался отличным парнем – выделялся харизмой. Потом у меня были «Олимпия» и «Атака-Аура».

Но главное, это, конечно, юношеская сборная под руководством Александра Николаевича Башмакова. Прекрасная теоретическая база, прекрасная подача материала, прекрасный выбор футболистов. Глеб, Бага, Корниленко, Жевнов, Рожков, Калачев, Киренкин, Кирильчик, Сучков и еще много ребят, которые заиграли впоследствии. Катались по турнирам, что-то выигрывали. В Москве, помню, стали четвертыми. В четвертьфинале играли с мексиканцами. Так Саня Глеб протащил мяч через полполя и забил. Он уже тогда выделялся.

– Каким Глеб был по детству?

– Санька уникальный. Меня все время ставили играть против него персонально. Я рос тихим ребенком. Спокойно делал свою работу, без лишних слов, как мог высекал Глебаню. А он уже тогда обожал всех возить. Соберет вокруг пятерку и кружит с ней на плечах :). При этом Санин отец посещал все игры и иногда тренировки. А оба они – суперэмоциональные. Получается, батьке что-то не понравится – и он давай Сашу поливать с трибуны. Саня секунду потерпит – и в ответ. Если у меня получалось пару раз отобрать у Глеба мяч, начиналась такая семейная грызня, что я до сих пор ее вспоминаю и смеюсь. Саня остановится – и ревет на батю. Батя – в ответ. Ну, очень весело.

А вторым по силе в детстве был Леха Панковец. Реально. Мне кажется, Панкаро до сих пор так же мощно бежит. Глеб всех обматывал. А Леха – всех обгонял. Работоспособность бешеная. Брал мяч и по дороге до чужих ворот трех-четырех просто оббегал. Молодец. Такая вот сборная. Мы съездили на чемпионат Европы. А после нас начали разбирать по клубам.

Меня звали «Динамо-Минск», БАТЭ и «Славия». На то время – просто отлично. Три лучших команды страны. «Славия» была действующим чемпионом. Мозырь давал такие деньги, что я испугался, когда услышал. Помню, что первая зарплата в БАТЭ равнялась ста долларам. Моя мама тогда учила детей английскому в школе и получала Понимаешь? В общем, получилось так: в БАТЭ пошли Жевнов, Бага, Глеб – и я с ними прицепом. Подумал, что со своими будет проще.

Все прекрасно понимают: если что-то пойдет не так, Капский никого и никогда не станет жалеть

Но потом началось. Я по детству был немного неправильным. На каком-то турнире травмировал плечо. Это повреждение свойственно хоккею. Если происходит, нужно шесть недель отходить в повязке. Меня с моим плечом вынесли с поля. Но через день ожидалась важная игра. Так что я сказал наутро: «Все! Неинтересна мне ваша повязка! Дайте играть». Дали. А потом врачи сказали: «Дорогой, ты разболтал суставную сумку. Сейчас плечо будет постоянно выпадать». Так все и произошло. Пришлось делать операцию. Одну, потом вторую. Мне 19 лет, а люди со стороны шепчут: «Заканчивал бы ты». Карьера толком не началась, а уже заканчивай. Не верят у нас доктора в футболистов почему-то.

Хорошо, что я выкарабкался. БАТЭ в мой первый борисовский год стал чемпионом. А я – юнец – торчу в больнице после операции. Для БАТЭ, по сути, никто. И тут в палату заходит главный тренер первой команды Юрий Иосифович Пунтус. У меня прям дыхание перехватило. Пунтус принес соки-фрукты, передал мне мою первую зарплату. Такое отношение тренера, конечно, вдохновило. Как после подобного огорчить Юрия Иосифовича? Как предать его? Как не доиграть за него эпизод? Никогда в жизни! Очень сильный поступок. Почти 15 лет прошло, а я до сих пор восхищаюсь его вниманием ко мне. Пунтус – мужик. Он верит в людей до последнего. Чтобы потерять доверие Пунтуса, надо сделать радикальную подлость. А так Юрий Иосифович поддерживает всегда и во всем. Люди, потерявшие его доверие, просто не понимают, чего лишаются. И вообще, мне с тренерами везло. Начиная от Лазарчика и заканчивая Журавлем. От всех взял что-то полезное. Всем искренне благодарен.  

– БАТЭ на стыке веков – это ведь не только Пунтус.

– Это еще и Капский. Правильно. Анатолич жесткий. В прошлом году ребята из «Динамо», которые не играли в БАТЭ, любили говорить, мол, вот у нас в «Динамо», когда не побеждаем, начинается паника, текучка и головомойки по всем фронтам. Я отвечал: «Пацаны, если «Динамо» станет чемпионом, в Борисове начнется то же самое». Анатолич жесткий. Все прекрасно понимают: если что-то пойдет не так, Капский никого и никогда не станет жалеть. В «Динамо» – то же самое. И это правильно. Большой клуб – большая ответственность. Это не вышел и мяч попинал его за большое количество денег. Нет. У Анатолича порой происходили очень интересные собрания. Вставить мог по полной программе. И это работало. И до сих пор работает. Вот перед финалом Кубка зашел в раздевалку и что в итоге? В итоге Кубок с победой в финале.  

В Капском лично меня поражают глобальная осведомленность и внимание к футболистам. Когда говорят, мол, у них клуб, в котором председатель знает имена собак своих игроков, то это полностью про Анатолия Анатольевича. БАТЭ начал свою чемпионскую серию еще при мне, в м, и не отпускает «золото», несмотря на все усилия «Динамо». А усилия титанические. Не в обиду БАТЭ, но я провел два года в «Динамо» и думаю, что клуб ничем не уступает Борисову в плане финансов и инфраструктуры. Не говорю, что постоянные смены тренеров и закупки игроков пачками – это нормально. Но постоянное движение в «Динамо» лично для меня является свидетельством заинтересованности Юрия Александровича. Ему реально не пофиг, что бы там ни говорили про Чижа, будто у него куча успешных бизнесов, а «Динамо» – это сбоку бантик. Юрий Александрович отдал клубу огромное количество нервов и денег. Так что это явно не равнодушие.

Но БАТЭ все равно в топе. И это показатель. В спорте не бывает случайных вещей. Капский всегда хочет чего-то большего, никогда не успокаивается. Понимаешь, просто некоторые все эти истории про одержимость Капского БАТЭ пропускают мимо ушей, а я анализирую и восхищаюсь. С каждый годом все лучше понимаю, какая это машина. Вспоминаю старый борисовский стадион. Судейская там располагалась рядом с хозяйской раздевалкой. Проигрываем после первого тайма. Заходим в раздевалку. Тренер начинает говорить. А потом из-за двери доносятся звуки из судейской. А там уже стены трясутся.

Небольшое затишье – и спустя минуту в раздевалку вбегает разъяренный Капский. Мне было страшно. По-настоящему. Представляешь, дверь почти слетает с петель, из-за нее показывается Капский, ярость на пределе, глаза горят – ой, жуть. Хотя Капский понимал, что его темпераментность при заводке может кого-то обидеть, но всегда имел мужество на следующий день позвонить и попросить прощения. Он отходчивый. В «Динамо» в этом плане жестче. Если Юрий Александрович кричит, это почти вердикт. Скорее всего, человека в команде больше не будет. Если кричит Капский, шансы еще есть.

– Чиж в раздевалке «Динамо» – это событие?

– Юрий Саныч – да, заходил редко. И когда заходил, понятно, что происходили не самые приятные вещи. Я бы не хотел вдаваться в детали и что-то выносить из команды. Конечно, футболистам слова Чижа казались неправильными. Но он – руководитель и владелец. Он имеет полное право поступать так, как считает нужным.

Понимаешь, я не могу сказать, что крик или критика Юрия Саныч – это прямо приговор. Просто в «Динамо» существует очень много слухов, облако которых окутывает всех. Живешь себе, а потом в Стайки прилетает «А вот Юрий Саныч то». – «Угу», – начинаешь думать, что бы это могло означать. И все это доходит до тебя из девятых уст. И не факт, что с сохранением первоначального смысла. В обратную сторону эта система работает примерно так же. В каком виде новости из команды приходят к Юрию Александровичу, не знает никто. В этом смысле существует некоторая нервозность. Но я снова-таки уверен, что Чиж не обязан уделять время любому футболисту по любому вопросу. Если посчитает нужным, может кого-то вызвать. А так, это его клуб. В «Динамо» Чиж может распоряжаться людьми и кадрами, как хочет.

Недавно виделись с Лихим, и я сказал: «Немного жалко, что вы с Сашей Ермаковичем не попробовали легионерство. Думаю, у вас бы получилось»

Но это не повод для каких-то резких выводов и действий. Я был в дубле, был в первой команде и слышал, как некоторые молодые рассуждали: «Хочу играть, попрошусь в аренду». Я вклинивался в эти рассуждения: «Ну, уйдешь ты из «Динамо», так о тебе забудут за месяц». БАТЭ, «Динамо-Минск» и «Шахтер» – три команды, хороший сезон в которых может позволить построить себе карьеру. Мне это удалось. И когда я почувствовал, что здесь по целям, задачам и амбициям уже все, поехал в Россию.

– С кем вы делили номер в БАТЭ?

– Я жил с таким веселым парнем, как Саша Кобец. Все воспринимают Сашу молчуном. И он – действительно очень тяжелый человек. Не в плане характера, а в плане какого-то компанейского движения, эмоции. Из него всегда нужно вытягивать слова. Более-менее легко с Кобецом общаемся только мы с Максом Жавнерчиком и еще несколько солигорских ребят. Специфический человек. Все время молчит, но если скажет что-то, получается очень емко. Емко и трагически иногда :). Мы как-то летели с Кубка Содружества. Стояли в аэропорту, готовились к посадке. Выступили так себе, потому Анатолич бушевал.

Ходил по фойе, ловил ребят и начинал беседу в духе «Как мы так могли пролететь?!» И вот ему попался Саша. Анатолич старался, долго и зло говорил, как Кобец плохо отыграл на турнире, как у команды не получилось, как все не так. А Саша просто дождался, пока Капский успокоится, и с самым невозмутимым видом на свете произнес: «Анатолич… Травка покажет». Настала пауза, но потом даже Анатолич засмеялся. Действительно глубокая фраза. Зачем судить о силе команды по игре на синтетике зимой? Вырастет трава на полях, тогда можно делать выводы. Но эта Сашина невозмутимая физиономия у меня и сейчас перед глазами стоит. Кобец вообще все сделал на стиле. Сказал это «Травка покажет» и молча куда-то ушел по своим делам :).

С Сашей до сих пор держим связь. Отличный парень. Вообще, тогда у нас собралась классная команда. Я люблю вспоминать связку Ермакович-Лихтарович. Честно, я в своей карьере повидал много дуэтов опорников. Но эти двое впечатлили меня больше всего. Недавно виделись с Лихим, и я сказал: «Хорошо, что ты карьеру в одном клубе провел и стал его легендой. Но, честно, мне немного жалко, что вы с Сашей Ермаковичем не попробовали легионерство. Думаю, у вас бы получилось». Понимаешь, в лучшие годы Саша и Дима делали все настолько правильно, что это был высший класс. Первый намек на успех в Европе, когда мы прошли «Мюнхен» и сыграли вничью с «Болоньей», во многом стал следствием слаженной работы в середине поля. Тот БАТЭ действительно побеждал благодаря опоре.

– Самый веселый человек из Борисова?

– Леша Бага. Леша Бага, Юра Жевнов и Саша Глеб. Вот компания, к которой я примыкал по возможности. У ребят удивительная эрудиция по части советских фильмов. Они могли говорить цитатами из комедий Гайдая. И подсадили на эту тему всю команду. С теплотой вспоминаю борисовские времена. Хорошая компания, хорошие достижения. Я очень благодарен клубу за победы. Это важно. Я вроде бы провел в «Динамо» пару лет, вроде бы выиграл какие-то медали, но вторые-третьи места – это… Правильно руководители клуба сказали на послесезонном банкете: «Есть первое место и есть все остальное». Согласен. Я свои чемпионства помню, будто они случились вчера и позавчера. А все остальные медали в тумане. Да, приятно, но не то.

Помню чемпионство года, с которого началась золотая серия БАТЭ. Мы, конечно, феерически обосрались в Солигорске. Вели , но сгорели У «Шахтера» во втором тайме все получалась просто фантастически. А я еще и карточку ненужную получил, которая оставила бы меня без права участвовать в золотом матче. Так что Анатолич отчитывал меня при всех в раздевалке. Я чуть сдерживался. Критика плюс, как тогда казалось, упущенное чемпионство. С трудом контролировал эмоции. Когда ехали домой, все были понурыми. Просто никакое настроение. Мысленно готовились к золотому матчу с «Динамо». Было очень мрачно. И когда кто-то сказал, что Минск закончил в Бресте, в салоне началось сумасшествие. Я такого больше не помню. Просто раньше чемпионства БАТЭ были более выстраданными, поэтому и вспоминаются ярче. А сейчас успехи Борисова кажутся рабочими моментами. Как-то легко у ребят все получается. Наверное, оттого все и хотят, чтобы у Борисова появилась реальная конкуренция. Это намного зрелищнее. 

Да, хорошая была команда. На галерочке в автобусе сидели опытные ребята во главе с Сашей Федоровичем. Наверное, не было в БАТЭ молодого, который бы не побывал у него на даче. А в «Динамо» мы чуть ли не силой собирали пацанов, чтобы посидеть после матча: «Пять минут побудь с командой, чаю попей и лети уже по своим делам». А в старом БАТЭ Федорович просто объявлял: «Собираемся у меня в «Зеленом». И все безо всяких вопросов организовывались и ехали. Если назавтра надо на тренировку, значит, с утра на электричке чешем в Минск. В нынешнем «Динамо» с этим тяжелее, хотя в прошлом году у нас вырисовывался неплохой коллектив. Серьезно, это очень большое достижение Владимира Ивановича Журавля. Я часто слышал, как белорусские игроки хвалили белорусского тренера. Но в прошлом году к Журавлю прониклись и иностранцы. До сих пор, когда встречаю ребят в Минске, слышу от них восторг по поводу Владимира Ивановича. В «Динамо» подобное единение из-за постоянной текучки случается редко. Так что я очень благодарен тренерскому тандему Журавель-Дулуб-Горелов. Мне нравилось работать под их началом. Жаль только, чемпионами не стали.

Правильно Сыроквашко сказал, это пивные лиги. Отыграл, сделал две банки – и пошел. Это не футбол

Я вот теперь понимаю, что главной моей ошибкой в «Динамо» была излишняя забота о других. В какой-то момент я начал думать о ребятах, а не о себе: «Так-так-так, как бы нас всех собрать, чтобы пацаны почувствовали ответственность друг за друга? Так-так-так, как повлиять на парня, чтобы он сыграл получше? Как достучаться до молодого? Ну, как? Как?» В итоге отбрасываешь себя и тупо тренируешься, чрезмерно загоняясь. В какой-то момент я понял, что начал хуже играть потому, как стал слишком много думать.

– Если говорить о коллективе, то с борисовским, наверное, сравнится только самарский.

– Первый раз в моей жизни получилось так, что я не попадал в состав, но в коллективе чувствовал себя нормально. Сижу с пацанами, отдыхаю душой. Остаюсь один, начинаю грузиться из-за того, что не играю. Коллектив меня по-настоящему лечил. Саня Глеб, Корнила, Верх, Верема – белорусы формировали атмосферу, остальные ребята подтягивались. Здоровское было время. Кто бы что ни говорил о чемпионате России, но, помню, выезжаешь на матч, а болельщики стоят по краям дороги с файерами и провожают до стадиона. Представляешь, чтобы люди в Минске стояли на Партизанском проспекте и так провожали «Динамо» до «Трактора» на игру? Нет же. В этом плане в белорусском футболе что-то неправильно. Люди не знают, какая у тебя рабочая нога, но знают, сколько и за что тебе платят.

У меня есть товарищ из болельщиков БАТЭ. Серега Помидор. Мой большой дружище. Как-то мы разговаривали по этому поводу. Он сказал умную вещь: «Люди, которые знают все зарплаты, могли бы попробовать посвятить себя футболу с шести лет. Дождь, снег, слякоть, жара – тренируйся, выполняй объем. Будь готов, что в люди выбьются лишь единицы. И только эти единицы смогут получать за свое любимое дело нормальные деньги. И то под угрозой вреда здоровью». Да, это вечный спор. Но я соглашусь с Серегой. Вот по Беларуси если не высшая лига, то что? Первая и вторая, где ребята играют за хлеб? Правильно Сыроквашко сказал, это пивные лиги. Отыграл, сделал две банки – и пошел. Это не футбол.     

– Природа, река, шашлык, рыбалка, Саня Глеб. Давай расскажу тебе историю. Руководители окучивали его по поводу продления контракта. Не знаю, чего Саня не соглашался. Не мои дела. В общем, Глеб спокойно ходил себе по базе, ожидая предложения Самары. А жил он на втором этаже. Сашины окна и балкон выходили прямо на лужаечку. И вот Глеб как-то вернулся с рыбалки, почесал голову и задумчиво так произнес: «Димка, скажу я им вот что: если выроете мне перед моим балконом озерцо вместо лужаечки и запустите туда рыбку, чтобы я прямо из номера ловил, по-любому останусь!» :) Санек – человечище. Абсолютно простой, несмотря на свой статус. Общаться с ним очень легко и всегда приятно, Глебаня на позитиве. Это важное качество. 

Серега Веремко. Отличнейший человек. Отличнейший вратарь. Мне немного жаль, что он не уехал в «Спартак». Москва интересовалась. А я пытался на него повлиять: «Серега, помнить будешь всю жизнь! В Беларуси есть «Динамо-Минск», БАТЭ и все остальные. Но это Беларусь. А тут великий русский клуб! Езжай». Не знаю, чего Сережа не захотел. Все говорил: «Меня в Самаре любят, любят меня». – «Ну, понятно, что любят. Так ты покажи, что ты вырос в Самаре и зарекомендуй себя на новом уровне, вся Волга будет тобой гордиться». Поэтому мне и немножко жалко. Понимаешь, первые полгода в Самаре Серега был фантастичен. Я в жизни не видел такого уверенного вратаря. Мало того, что сам тащил, так ему еще и перло. Офигеннейший кураж, который нужно заслужить. Силища. Настоящий вратарь. Во всех смыслах. К Серому нужен подход. В Самаре молодежь его побаивалась немножко :). Потому что Сережа, если ему что-то не нравится, не скрывает этого. Говорит, как есть. Представляешь, мы с Серым занимались в одной детской школе, а сошлись только спустя десять лет в другой стране. И сейчас мы прекрасно общаемся. Поэтому я очень хочу, чтобы Серый нашел себе команду и еще покуражился.

Димка Верховцов очень быстро освоился в коллективе. И это несмотря на первый легионерский опыт. Помню, как все в Самаре удивлялись Диминому умению играть головой. А это ж целое искусство. Выпрыгнул, завис – и как дал. У Верха есть такое умение. Плюс удар со второго этажа сильнейший.

А вообще, ко многим людям нужен подход. Их нужно узнать. Верем такой. Корнила, кстати, тоже. Мы с детства знакомы. Стали пересекаться с первого созыва юношеской сборной Башмакова. Но, как и с Веремко, разобщались только в Самаре. Честно скажу, таких бескорыстных людей, как Корнила, я не встречал. Человеческие качества сумасшедшие. Никогда не думает о собственной выгоде.

– Каково было жить первое время без такой среды?

– Меня страшно ломало после расставания с «Динамо». Всего крутило. Не мог места найти. Организм больше, чем за десять лет, привык, что зимой у него Турция и пахота. А тут ты один. Январь, февраль, март были страшными месяцами. От отчаяния я был готов ломать собственные принципы и соглашаться на варианты в духе «чем смогу, помогу». Слава Богу, подумавши, решил, что играть без цели – неправильно. Споткнуться и превратиться в одного из обитателей болотца, когда ты доволен тем, что получаешь зарплату раз в месяц… Один очень умный тренер, когда узнал о моем простое, рассудил: «Может, ты и правильно делаешь. Люди хоть запомнят тебя как уровнего футболиста. А так бы еще год-два поиграл – и растворился бы в первой лиге».

– А так закончил победой над «Фиорентиной».

– Меня это греет. Серьезно. После матча во Флоренции я говорил: «Возможно, это моя последняя игра». Ребята не верили. Хотя я прекрасно понимал, что «Динамо» не предложит новый контракт. Слушай, честно, меня и сейчас ломает. Даже когда смотрю, как ребенок играет. Футболиста в себе я не убил. Это факт. Но деньги мне абсолютно не важны. Понимаю, что уже не заработаю футболом чего-то большого. Иногда по этому поводу говорю жене: «В команде, которая ставит задачу, играл бы за сто долларов». Если в 33 года я пойду в средний клуб, то обратно в БАТЭ или «Динамо» меня не возьмут. Это будет способом тупо доиграть, пока совсем не осреднеешь там и не перестанешь получать места в стартовом составе.

– Главный вопрос: ты закончил?

– Это самый страшный вопрос для футболиста. Меня ведь никто не заставляет на него отвечать… Я живу в своем нынешнем статусе, я в форме, я играю за любителей, я не загадываю. Всякое может случиться. Может, кто-то уговорит меня поиграть за команду не самого серьезного статуса, но с самой серьезной заинтересованностью тренера во мне. Плюс недавно я подал заявление на прохождение тренерских курсов. Хочу получить категорию B. Есть футболисты, которые думают: «Я много у кого играл, смогу тренировать». Я же отдаю себе отчет, что сейчас как тренер, может, и не ноль, но около того. Тем более в ситуации, когда такие заслуженные люди, как Журавель и Кубарев, не могут найти себе работу.

Да, меня порой еще подклинивает, но вообще я в порядке, уже успокоился. Начал на многие вещи шире смотреть. Все-же так отдавался спорту, что многого не замечал. Недавно сказал жене: «Слушай, оказывается, после футбола есть жизнь. Интересная жизнь, разнообразная». Я теперь могу увидеть лето. Могу солнцем насладиться. Погулять с ребенком, не думать о том, что на выходных игра, больше улыбаться. А улыбка в наше непростое время – это самое главное.

Фото: Яков Терешенко, Иван Уральский